Старинный дом

Маргарита Шилтова (2024)

Яна неожиданно теряет отца, с которым не складывались отношения, винит себя. В этот же день узнает об измене любимого человека, без которого не представляет себе жизни. Она чувствует, что ее мир рухнул, впадает в глубокую депрессию и решает сменить обстановку, чтобы попытаться прийти в себя. В номере курортного отеля находит старинный дневник мужчины, жившего здесь 150 лет назад. Ей начинает являться во сне какой-то парень, а потом Яна встречает его наяву. Их невольно тянет друг к другу, но оба считают это неестественным в такой короткий срок после их потерь. Однако пережитые вместе приключения и мистическое действие старинного дома заставляют выплеснуться наружу взаимные чувства. В это время появляется бывший парень Яны Грегор. Он твердо решил вернуть свою любовницу. Но и Роман не собирается сдаваться. Кого выберет Яна?

Глава 4

«Почему я начал этот дневник? Потому что не могу понять — где я нахожусь — в раю или в геене огненной. Скорее, в последней. Райские моменты случаются всё реже и реже, и лишь усиливают адское пламя в моей груди. К тому же невозможно держать такие чувства в себе — они пожирают изнутри душу, лишают разума, убивают уважение к себе. Друг мой далеко, в Санкт-Петербурге, он помочь мне не сможет. Родители тем более — у меня есть сосватанная отцом официальная невеста, для знакомства с которой я и приехал сюда. Он считает её хорошей партией и даже рассматривать не будет никаких других вариантов. Да их и нет — ведь Она замужем…

Впрочем, я начал с конца. Это неправильно. Считаю своим долгом донести до своего читателя — а какое-то странное предчувствие говорит мне, что у моего дневника обязательно будет читатель, и я пишу именно ему — всю нашу историю, от начала и до конца. Зачем? Не знаю. Знаю только, что должен это сделать. Есть Божий суд, и есть человеческий суд. Если дело так пойдёт и дальше, я решил просить Бога судить нас обоих и воздать нам по делам нашим. Своего же читателя я прошу понять, что заставило меня прибегнуть к Высшему Судье. И простить.

Итак, с самого начала. Я навсегда запомню этот день. Даже после смерти я буду помнить его, потому что это был самый чудесный момент моей жизни. Я стоял у окна своей комнаты и смотрел на тропинку нашего парка. В осеннюю пору парк особенно прекрасен — роскошной, чудесной красотой. Красные, жёлтые, оранжевые листья деревьев перемежаются зеленью сосен и елей. Он напоминает мне сказочную шкатулку с драгоценными камнями. Только они, эти драгоценности, живые. Они дышат, пьют солнечные лучи и воду. Я часто вот так стою возле окна и подолгу смотрю на свое сокровище — оно мимолетно, совсем скоро исчезнет, и вернется лишь через год.

И тут появилась Она. Она шла по тропинке в белом простом платье, с распущенными по плечам белоснежными волнистыми волосами до самой талии. Нет, шла — это не то слово, оно недостойно её плавной походки, грации, худенькой стройной фигурки. Она плыла по тропинке, и хотя я ещё не видел её лица, сразу понял, что это — или моё счастье, или моя смерть. Да, я почувствовал именно такое двоякое чувство. Сама судьба скользила мне навстречу в виде этой лесной нимфы. Помню, мне даже показалось, что от неё исходит сияние».

Яна в смятении захлопнула дневник. Ей стало страшно. Григорий Куломзин, живший в этом доме, в этой самой комнате сто семьдесят лет назад, описывал её чувства. Только наоборот — она почувствовала веяние судьбы, когда первый раз увидела Грегора, а он… что-то подсказывало ей, лесная фея сыграла в жизни Куломзина ту же роль, что в её — Грегор. «Даже имена совпали — и тоже наоборот».

И ещё одна мысль пришла ей в голову. Яна физически ощутила, что Григорий из прошлого писал именно ей. Ведь сколько лет прошло — никто не заметил эту тетрадь. А цепочка? Как замок мог расстегнуться, если он совершенно исправен?

Она подошла к окну и посмотрела на тропинку в парке. Попыталась представить себе, как выглядит он осенью. И вдруг (обман зрения или слишком развитое воображение?) она увидела себя, в простом белом платье, идущую по тропе. Конечно, Яна уже видела этот дом. Она знала, о чём думает эта девушка. Она несчастна, но очень горда. Почему несчастна? Её продали замуж, а она так любит его — того, которого теперь никогда не увидит. Да дело не только в этом — её любовь была безответна. Когда на одном из светских вечеров в Санкт-Петербурге, она робко доверила ему своё чувство, он со снисходительной улыбкой взял её двумя пальцами за подбородок, подняв лицо к своему, и сказал:

— Милая моя! Ты такая молоденькая. Ты ещё не можешь знать, что такое любовь. Не забивай себе голову глупостями. Живи, танцуй, радуйся жизни. А когда найдёшь достойного кандидата, предложи ему свою любовь. А мне она без надобности. Прости.

И вот тогда она поняла, что такое любовь. Любовь — вот что она ненавидит. Ненавидит даже больше, чем своего мужа, который её купил и отца, который продал её. Но из гордости она никому и никогда не покажет своих истинных чувств.

Всё это разом как бы всплыло из памяти Яны, когда она смотрела на парковую тропинку.

Вдруг картина исчезла из мыслей, она словно очнулась и растерянно посмотрела на дневник.

«Да уж, думаю, надо сделать перерыв. Не схожу ли я с ума?» — подумала она и решила спуститься вниз пообедать.

Выйдя на веранду, окружающую весь дом арочными колоннами, Яна огляделась. Все столики были заняты, но она увидела девушку примерно своих лет, сидящую одну. Яна подошла к ней, и спросила:

— Добрый день! Вы не против, если я сяду за ваш столик?

— Конечно, нет, — улыбнулась та, — обедать всегда приятнее в компании, как вы считаете?

— Да, вы правы, — ответила она, рассматривая соседку. Первое, что бросалось в глаза — веснушки на носу и щеках, курносый нос и жизнерадостное выражение лица. Но, как это ни странно, при бледной коже и веснушках, волосы были не рыжими, а пепельно-русыми. «Крашенная?» — подумала Яна. Круглое лицо, округлые формы плотного тела давали ощущение какой-то жизненной силы, уверенности, что на этого человека можно положиться, — меня Яна зовут.

— Ольга, — сразу ответила девушка, — ой, то есть Оля, ой, то есть очень приятно, Оля. Вот я всегда так — забываю про весь этот этикет. И вроде же воспитывали меня правильно. Но, видать, не в коня корм, — она снова искренне улыбнулась.

Яна почувствовала симпатию, села за столик и сделала заказ пробегавшему мимо официанту.

— Давно вы здесь отдыхаете? — спросила она.

— Не, только вчера заехали с мужем. Но уже появились знакомства, ага! Здесь отдыхают такие интересные люди, ты даже не представляешь! Ой, ну вот опять — самовольно на «ты» перешла. Да что ж такое, мне муж всегда замечания делает. Слава богу, его сейчас здесь нет — а то снова огребла бы за фамильярность!

— Нет, Оль, что ты! Я только за! Давай, правда, на «ты»?

— Правда? Супер! Ты классная! Замужем?

— Нет, — принуждённо ответила Яна, — я с парнем вроде как рассталась. Или не рассталась — я сама не знаю.

— А, понимаю. Это у всех у нас такое было. Потом всё хорошо заканчивается. Так или сяк — но хорошо, — кивала Ольга.

Яна невольно улыбнулась.

— А чего расстались-то?

— Да… не хотелось бы грузить тебя при первом знакомстве… тут всё сложно… я даже сама не знаю…

— Да брось ты, какие там грузы, какие сложности. Самое главное в этом во всём — делиться. Не носить в себе. Мы, женщины, всегда поймём друг друга.

«Невозможно держать такие чувства в себе — они пожирают изнутри душу, лишают разума, убивают уважение к себе». Яне вдруг действительно захотелось всё рассказать этой простой девушке. И она так и сделала.

— Да, нелегко тебе пришлось, — сказала Оля, — и ты теперь не знаешь, что делать?

— Да. Я хочу его простить, но не могу — он не просит прощения. А я не знаю, как без него.

— Знаешь, если ты говоришь, что он такой красивый, да ещё и пьёт — он всегда будет изменять, поверь. Так что теперь остаётся один вопрос — ты готова смириться? Если да, возвращайся, нет — уходи. Вот и всё. Что для тебя дороже — твоя любовь или чувство собственного достоинства? Выбери. Это просто.

— А ты бы что выбрала? — спросила поражённая такими простыми выводами Яна.

— Я? Любовь, конечно. Если б сильно любила. Раз ему это нужно, что ж. Пускай! Выбрал-то он тебя.

— Не хочешь пройтись по парку? — Резко сменила тему Яна.

— Не, Ян, мы сейчас собираемся, чтобы построить план отдыха. Присоединяйся. Будем кататься везде — надо только маршрут построить. Какие тут чудесные места есть! Просто завороженные, колдовские! Давай с нами!

— Хорошо, Оль, может позже. Сегодня хочу побыть одна, прийти немного в себя.

— Понимаю, — накрыла её руку своей Ольга, — ты права. Надо пережить. А потом просто отвлечься и не думать. Тогда и придет решение. Само собой — поверь!

И Яна поняла, что так и следует поступить.

— Спасибо, Оль, — сказала она, — ты мне очень помогла.

— Да брось, — махнула рукой она, — потом ты сама, в любом случае скажешь: «такова жизнь». Все мы проходим через это.

Яна отправилась в парк. Гуляя по его дорожкам, она всё больше убеждалась, что она была здесь. Всё было знакомо. Кроме одного: развития отношений Григория и героини его романа. Она почувствовала, что зря теряет время, тогда как все ответы лежат в её номере.

Она снова раскрыла дневник.

«Я видел, как она вошла в наш дом. Собравшись с духом, я вышел из своей комнаты и направился в холл. Отмечу странную особенность. Я всегда пользовался успехом у женщин. Они хвалили мою внешность, а уж военная форма действовала на них просто умопомрачительно. Поэтому я всегда чувствовал себя очень уверенно, даже с самыми первыми красавицами. Но сейчас… Я боялся. Да, я чувствовал именно страх. Ведь если я не понравлюсь Ей — это будет конец всему. А чтобы Ей понравиться, надо быть необыкновенным. А я обычный офицер, тогда как она — богиня. Что же мне делать? Чем я могу увлечь её?»

Яна снова закрыла дневник. Ей было больно читать это. Но в то же время она чувствовала — ответ на свой вопрос она получит только из этого дневника. Недаром она приехала именно сюда. Теперь Яна знала это точно.

«Стоя на лестнице, я видел Её — она общалась с maman. И тут я наконец разглядел её глаза — это были глубокие озёра с чистой голубой водой. Боже! Это самое прекрасное, что я видел в своей жизни. И даже теперь, когда я знаю Её, знаю Её тело, знаю Её тёмную душу — говорю — это глаза ангела во плоти.

Я спустился в холл и подошёл к ним. Maman со светской улыбкой познакомила нас:

— Княгиня, хочу представить вам нашего старшего сына и наследника Грегори, — промолвила она по-французски, — Грегори, пожалуйста, познакомься с супругой нашего гостя, князя Владимира Николаевича Львова, Анной Павловной Львовой.

«Супругой»… «Князя»…

Она протянула мне руку в белой перчатке. Я взял её своими, кажется дрожащими, руками, поцеловал, и, посмотрев ей в глаза, сказал:

— Анна… Павловна. Наше знакомство — честь и невероятная радость для меня.

Maman неодобрительно посмотрела на меня. Но Она — этот её взгляд я тоже буду вспоминать даже после смерти — он давал мне надежду, обещал, что всё возможно. Если бы я знал тогда, что он означает на самом деле. Если бы знал… и что? Вышло бы всё то же самое. Я вступил на эту дорожку, когда увидел её в парке. И с того момента мне уже не свернуть».

Яна закрыла дневник. Она не могла поверить в происходящее. Ведь её полное имя было Яна Павловна Львова.