Когда сбываются мечты

Алексия Каст, 2022

Яна Косицына выросла в детском доме и мечтала о настоящей семье. В один ничем не примечательный день мужчина, который однажды обидел её, исполняет сокровенное желание Яны, помогая обрести родных. И кого волнует, что этот старый знакомый не совсем человек…

Глава 1

Яна

В какой именно день может кардинально измениться судьба человека, не знает никто. Так же, как и то, что именно или, как в моем случае, кто именно станет причиной этих самых изменений. Как бы банально это ни звучало, но, увидев его сегодня днем, сразу же поняла, что моя жизнь уже не будет прежней.

Это была даже не первая встреча, наши пути уже пересекались. Не уверена, что он меня тогда запомнил, но я-то уж точно его не забыла.

И вот сейчас этот высоченный красавчик, просто секс-символ, мать его, раздевался, стоя прямо передо мной. Ходячий тестостерон, по-другому о нем и не скажешь: красиво очерченные мускулы, бронзовый загар, черные до плеч волосы и ярко-голубые, практически прозрачные глаза. Я бы сказала, что в них можно утонуть, но не стану. Не потому, что утонуть нельзя, нет, как раз таки очень даже можно. Но вот в эту нашу встречу, я приложила неимоверные усилия, чтобы этого самого утопления избежать.

Встретив его на улице после работы, я подумала, что мне померещилось. Но мужчина быстро мои сомнения развеял и убедительно настоял, чтобы я села к нему в машину. В джип. Красивый, черный и большой. Это единственные эпитеты, которыми я смогла описать его транспортное средство, потому как в машинах полный ноль. Ехали мы до моего дома в тишине, и как только мужчина припарковался рядом с домом, я без раздумий сразу же вышла. Но его слова о том, что у меня есть ровно двадцать минут на сбор всех вещей, заставили меня застопорится и, наконец, вступить с ним в диалог. Как выяснилось, зря, пользы от этого странного разговора не было никакой. Мужской идеал, стоящий прямо передо мной, пытался объяснить, что просто необходимо срочно собрать нужные вещи и поехать с ним не куда-нибудь, а в Новосибирск. Дар убеждения однозначно не его сильная сторона, хотя… это с какой стороны посмотреть. Когда меня попытались силой запихнуть обратно в машину, я все же вняла его просьбе и отправилась собирать вещи.

Управилась быстро, потому как на сто процентов была уверена в скором возвращении. Переоделась в более удобную одежду: если и ехать куда-то на машине, то уж точно не в офисном костюме и на каблуках. Покидала в чемодан белье, пару кофт и футболок, запасные джинсы с кедами, косметику и документы. Я хоть и была отчаянна в своих поступках, но не на столько, чтоб отправляться куда-либо без документов, это во мне говорил оптимист. Пессимист же был уверен, что выкинут мое невинно убиенное тело под ближайшим кустиком сразу же за чертой города, и настоятельно рекомендовал: «Запри сейчас же дверь, подопри ее чем-нибудь тяжелым для убедительности и вызывай скорее на подмогу полицию». Только вот, несмотря на свои рекомендации, верил он с трудом в эффективность этой задумки, и я все равно, по его мнению, окажусь под тем же кустом.

Когда, проехав три часа в полной тишине, мы остановились, а вокруг не было ни души, и водитель сказал выходить, я задумалась: а не оказался ли прав пессимист внутри меня? Следующие действия мужчины убедили меня в этом окончательно: он снял с себя футболку.

И вот сейчас он стягивал передо мной штаны, внутреннее я уже объединилось и даже оптимист был уверен, что ничего хорошего не предвидится и просто кричал внутри благим матом: «Беги!» А я смотрела в прозрачные глаза, и все, о чем могу думать: как бы снова не потерять в них себя.

— Я лучше сначала все покажу, а потом буду объяснять, окей? — Голос отвлек меня, я попыталась оторваться от его взгляда и тут же забыла вообще обо всем на свете: красавчик стоял напротив меня абсолютно голый.

Если он и пытался еще что-то сказать, я больше его не слышала и была, как мне кажется, слегка невменяема. Дальше черты стали искажаться, и буквально за пару мгновений на его месте появился огромный серый волк. Ну а потом, как бы ни было это банально, пришла пустота, в глазах стало черным-черно, и сознание отключилось. Наверное, это был первый в моей жизни обморок.

— Черт, я так надеялась, что все это мне померещилось.

— Яна, не выражайся.

— Ты знаешь, как меня зовут. — Моему удивлению не было предела.

— Естественно, — фыркнул он, — я все о тебе знаю.

Вот же самец самоуверенный. Нет, ну какая наглость! Я злобно прищурилась и поинтересовалась:

— Прямо таки и все? Хоть бы представился!

Приподнялась и огляделась: разместили меня на заднем сидении. Плюс красавчику и его машине: сиденье было довольно удобным.

— Ну самое основное я знаю точно, — проговорил он серьезно, не обращая внимания на мои подначки. — Косицына Яна, двадцать один год, отказница, родилась в Омске, в Красноярске оказалась по распределению. Сразу после детдома пошла в местное педучилище, затем год проработала в школе преподавателем начальных классов, после чего через знакомую устроилась секретарем в торговую компанию, и уже два месяца как там трудишься. — По мере того, как он продолжал перечислять факты моей биографии, мне все больше становилось не по себе. — Что еще? Дай подумать. Детей нет, мужа и постоянного мужчины тоже нет. — Он задумался, наклонился ко мне еще сильнее, насколько ему позволяло сделать это кресло водителя и вдохнул аккурат возле моего живота. Какой кошмар, он меня понюхал, как самая настоящая собака. — Причем уже о-о-очень давно нет.

Интересно, он бы перестал так самодовольно улыбаться, если бы знал, насколько меня задели его слова?! Или радовался бы еще больше, что получилось меня уколоть? Ненавижу мужчин! Особенно красивых, самонадеянных, самовлюбленных и наглых, как этот. Кстати, как его? Его ненавижу в первую очередь!

— Ты так и не представился.

— Еще забыл сказать: ты оборотень. — Он как будто меня не услышал. — Только вот неизвестно, будет ли у тебя ипостась и кто твоя мать: человек или полукровка. Ах да, Васильев Максим Викторович, альфа твоей стаи. — Все же услышал, но лучше бы он молчал!

— Если ты заразился от какой-нибудь дикой собаки бешенством и теперь воешь на луну, то это еще не значит, что я такая же! — Как же он меня бесит. Максим! Альфа! Мужлан он с дырявой памятью, вот кто.

— А вот в выражениях будь поаккуратнее, на сегодня я тебя прощаю, все же у тебя шок, но больше таких высказываний, да и вообще подобного пренебрежения в свой адрес не потерплю. — Прозвучало весьма устрашающе, да и вид у него был довольно угрожающим. — Ты теперь часть стаи, должна соблюдать наши правила и порядки, иначе последует наказание. Вопросы есть?

Я промолчала, потому что все, что крутилось на языке, было очень нецензурным. Максим это понял и, видимо, усилия мои оценил.

— Хорошо, я понимаю, что так сразу трудно собраться с мыслями. Поэтому полежи пока, подумай, если хочешь, можешь сесть вперед. Ехать еще часов шесть, но времени в обрез, так что решай быстрее, где ты поедешь. Кстати, еще вот, — протянул мне пакет с фастфудом, — перекуси, если хочешь.

Конечно же, хотелось подальше от него, но спереди было бы удобнее. Я не стала ничего отвечать, просто поднялась и пересела. Машина тронулась с места, а я только-только начинала понимать, что это все не шутки и домой я вернусь не так скоро, как рассчитывала.

— Расскажи мне.

После того как перекусила, и еда осела где-то в глубине желудка, я все же решилась с ним заговорить. Конечно, можно было отрицать действительность и дальше. Куда проще поверить в собственное сумасшествие, чем в существование подобных тварей. Но какое-то чутье внутри, видимо, пресловутая интуиция подсказывала, что сознание мое чисто, и если кто-то и чокнулся в этом мире, то точно не я. Следом пришло и объяснение всем многочисленным непонятным событиям, случавшимся в моей жизни.

— Что именно тебя интересует?

Он даже голову в мою сторону не повернул. И как этому человеку, извиняюсь, не-человеку можно не хамить?

— А как ты сам думаешь? Естественно, меня интересует все то, чего я не знаю, в том числе и о самой себе. — Получилось весьма мило, несмотря на настрой, даже удивилась собственному дружелюбию.

— Ну то, что оборотни существуют, ты не глупая, уже поняла. Только волки, никаких львов рысей и тому подобных.

— Вампиры? — перебила его.

— Боже упаси, никаких вампиров, и что там еще в сказках напридумывали… Байки про серебро тоже чушь.

— Продолжительность жизни? — выгнула бровь и, не удержавшись уточнила: — Истинные пары? — после чего фыркнула от собственной наивности.

— Около трехсот, если доживаем до старости. Убить нас намного сложнее, чем людей, но все же возможно. Истинные пары есть, но не в том понимании, как пишут в фэнтези и показывают в кино.

— И в каком понимании?

— Правда? Да что с вами женщинами не так? — Неужели я видела проявление эмоций?! С ума сойти. — Часа не прошло, как ты узнала о существовании оборотней и своем возможном отношении к ним, и единственное, что тебя волнует, это тема парности.

— Что-то более серьезное ты, видимо, и так не горишь желанием рассказывать.

Он промолчал и съехал на обочину.

— Твой отец, мой друг, попал в серьезную аварию и был фактически при смерти, поэтому я здесь. Не думаю, что нужно было начинать разговор именно с этого.

— Мой отец? — Занавес просто. — Ты знал, кто мой отец, а сам все это время нес какую-то лабуду. Стоп! Ты сказал, он умирает?

— Попал в аварию, после которой долго не мог перекинуться в волка и запустить процесс регенерации, слишком людно было на дороге, затем и в больнице. К тому моменту, как мы смогли его забрать, состояние значительно ухудшилось.

— Боже, только со мной такое могло случиться, двадцать один год не знать ничего о родителях и вдруг получить весть об умирающем отце. Серьезно?!

Нет, ну правда, как можно быть такой неудачницей?

— Не утрируй, я сказал, был при смерти, а не умирающий. Если быть точнее, когда я уезжал, его шансы были достаточно велики. И он, кстати, ехал за тобой!

— Да ты что? — протянула каждое слово. — Я сейчас типа проникнуться должна была этим или что? Долго он как-то ехал, не находишь?

— С тобой невозможно разговаривать, — взмахнул руками и завел машину, — как ты вообще смогла проработать целый год в школе с твоим-то лексиконом? Я бы тебя к своему ребенку не подпустил и на километр.

— У тебя есть ребенок?

— Нет, но это ничего не меняет, общение с тобой опасно для детской психики.

Машина тронулась, а у меня пропало всякое желание что-либо узнавать. Что он понимает. С детьми я другая, только рядом с ними я могу позволить себе быть заботливой и любящей. Лексикон ему мой не понравился… Пожил бы моей жизнью, я бы посмотрела, как он запел после этого или завыл, он же волк… Альфа, ему по статусу положено только выть. Смех вырвался сам собой. Васильев взглянул на меня, нахмурился, но ничего спрашивать не стал.

— Зачем он ехал за мной?

В душе начала зарождаться надежда, совсем легкая и невесомая, но так мне необходимая. Неужели я все-таки кому-то нужна в этой жизни? Моя самая заветная мечта — обрести семью. Я не мечтала, как многие дети в интернате, о том, что однажды появятся родители и заберут меня, нет. О них старалась не думать, ведь они отказались от меня, бросили, это означало лишь то, что я им не нужна. Днями и вечерами напролет представляла свою взрослую жизнь и семью, которую создам сама. Я непременно видела себя заботливой матерью троих (как минимум) карапузов и идеальной женой при не менее идеальном муже, который бы заботился о нас каждую секунду своей жизни…

— Любой ребенок должен жить в стае, даже полукровка. — Голос Васильева неприятно резанул по ушам и оторвал меня от столь прекрасных фантазий.

— Почему именно сейчас?

— Он только недавно узнал о твоем месте нахождения.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказал! Он не знал, где ты живешь. — Максим тяжко вздохнул и продолжил: — Там какая-то запутанная история. С твоей матерью они были мало знакомы, и он ничего толком о ней не знал, кроме имени. Женщина не была волчицей, но то, что она знала о существовании оборотней, навело его на мысль, что она полукровка, и зверь его как-то странно на нее реагировал.

— Как их зовут?

— Кого? А-а… — Он действительно не сразу понял, о чем я, а еще говорит, что женщины странные. — Олег и Марина.

— Яна Олеговна, красиво, — задумчиво пробормотала я, — что дальше?

— А дальше они поругались, и Марина ушла. Олег уехал обратно в Новосиб. О том, что есть ты, он узнал, когда Марина позвонила перед самыми родами. Но мы с Олегом как раз вместе занимались делами клана в Бразилии, и когда он приехал в Омск, там уже не было ни тебя, ни твоей матери. Сначала твой отец подумал, что Марина просто сбежала к родственникам, и время было упущено. Искал не в том, направлении и только спустя пять лет узнал, что она умерла родами. В итоге собирал информацию по крупицам и сводил воедино целых двадцать лет. Сама понимаешь, даже то, что ты оказалась так далеко, странно. Обычно просто так детей из области в область не кидают.

— Да уж, печальная история, хоть бери и книгу пиши. Но почему тогда я по всем документам прохожу как отказник, если мать умерла?

— Еще одна нестыковка, значительно затруднявшая твои поиски, — ровно протянул он, как будто говорил о какой-то мелочи.

Интересно, скольких возможных счастливых лет жизни, стоила мне эта нестыковка. Могло ли и у меня быть счастливое детство, пока я росла? Рядом с отцом не было бы так горько от одиночества всю мою сознательную жизнь. Мне, конечно, грех жаловаться. Наш детдом был образцово-показательным, и девчонки, попадавшие к нам из других мест, рассказывали откровенные ужастики. Маленькой я слушала их с замирающим от страха сердцем, как страшную историю. А немного погодя, когда подросла, осознала, как же мне и всем воспитанникам нашего интерната повезло. Да, воспитательницы были строгими и не заменили нам матерей, но они были добрыми и справедливыми, это ли не главное в месте, где обитают обиженные и одинокие дети? Но, несмотря на это, из довольно странного ребенка я выросла закрытым человеком, очень тяжело шла на контакт и обычно никому не доверяла. Вот и сейчас поверить Максиму было непросто…

На улице давным-давно стемнело, за окном мелькали огни проезжающих мимо машин и светили фонари, а я сидела и пыталась осмыслить море новой информации. Существование мифических оборотней и даже то, что спустя четыре года я встретила и узнала имя когда-то самого желанного и одновременно с этим ненавистного мужчины в моей жизни, уходило на второй план и терялось где-то на задворках сознания. У меня есть отец, и была мать, никто от меня не отказывался. Олег и Марина. Господи, а если он не доживет до моего приезда и я никогда его не увижу? Паника нашла на меня внезапно, раньше такого не случалось. Стало невыносимо тяжело дышать, и в глазах периодически темнело. Машина успела остановиться и припарковаться на обочине, а я не замечала этого, продолжала вдыхать и выдыхать.

— Что с тобой? — словно сквозь дымку услышала голос.

Подняла голову и увидела расплывающегося передо мной Максима, даже не сразу поняла, что вокруг все такое мутное из-за слез, застилающих глаза.

— Мы же успеем? Я увижу его? — прерывающимся голосом спросила.

Я ждала ответа, а он подвинулся ко мне, обняв, и принялся гладить по волосам. Я больше не слышала его слов, только чувствовала прикосновения рук к голове и вдыхала запах, от него исходили сила и спокойствие. Дружеские объятия и моральная поддержка — именно в этом я сильнее всего нуждалась в данный момент. Я почти расслабилась в его руках, пока не вспомнила, чьи именно руки меня обнимают. Эта мысль меня отрезвила.

Как я могла быть такой глупой и, забыв обо всем, плакать у кого-то на плече, тем более у него? Никто и никогда больше не должен видеть моих слез. И этот мужчина в том числе. Я предприняла безуспешную попытку выбраться из его крепких рук, проделала то же во второй раз. И когда уже собиралась завыть от безнадежности, потому как его запах пьянил, заставляя забыть обо всем на свете, ровно как в тот вечер четыре года назад, он сам разжал руки и отпустил меня на волю.

— Все будет хорошо, — начал он, но голос сел, и, прокашлявшись, Максим продолжил: — Мы успеем, да и Олег живучий волк, столько разных передряг — и всегда цел и невредим. Вот и сейчас выкарабкается, а ты перестань тут воду лить и бери себя в руки. Я понятия не имею, что делать с плачущей девушкой в таком ограниченном пространстве. Особенно когда эта девушка — дочь моего единственного близкого друга. А если я чего-то не знаю, начинаю паниковать. — Он произнес это так серьезно, хотя явно насмехался, что я просто не могла ему не улыбнуться.

Мы опять тронулись с места, но такой насыщенный событиями день утомил меня не на шутку, и я даже заметить не успела, как меня сморил сон.

Максим

Обычно полукровки больше похожи на людей, в них не так сильны животные инстинкты. Потом, когда в некоторых просыпается зверь, они становятся полноценными оборотнями. А вот Яна уже сейчас напоминала мне маленького волчонка. Скалилась и рычала, пытаясь защитить территорию, собственную зону комфорта. Маленькая, наглая и такая аппетитная. Мой волк, как только почувствовал ее, приосанился и насторожился, всю дорогу до ее дома и потом пребывал в странном волнении. Наверное, дело во мне, неосознанно сам передал ему эти эмоции.

Я уже двадцать лет как альфа и управляю одним из самых больших кланом в мире, но ни разу не доводилось сообщать кому-то о существовании оборотней. Волк внезапно пришел на выручку, попросившись на волю (желал показать себя во всей красе). Так я и поступил: выпустил перед ней волка, тот расхорохорился, а девчонка возьми да и упади в обморок. Зверь расстроился, а я над ним посмеялся и решил приструнить. Нечего нам подкатывать к дочери Олега, он нас за это и потрепать может. Ребров единственный человек, которому я всецело доверял и мог позволить многое, но вот дочери его я не позволю болтать языком, еле сдержался, когда она сказала про заражение бешенством. Детский сад какой-то, не по мне это, приеду и сдам с рук на руки, главное, чтобы Олежа выкарабкался.

Но все же как хороша, особенно когда спит. Длинные темные волосы, собранные в хвост, доставали до попы, а сейчас лежали на ее подогнутых под себя ногах. Это же надо исхитриться так выгнуться, еще и спать при этом. Такая умиротворенная во сне, но такая фурия, когда бодрствует. А чего стоят ее глаза! Да Олег с палками будет отгонять наш молодняк от нее. Светло-зеленые с голубым отливом, в обрамлении черных пушистых ресниц, и такой интересный разрез, вроде и раскосые, но не узкие, вполне себе европеоидные, наверное, такие глаза и называются миндалевидными, я в этом не особо разбирался.

На телефоне запищало оповещение о пришедшем сообщении, и я поспешил отключить звук. Пусть подольше поспит, у нее был чересчур насыщенный день, в особенности на информацию.

«Я все еще не сдох» — гласило сообщение. Поспешил с ответом.

«Чувак, я рад за тебя».

Следом написал: «400 км уже позади, так что приводи себя в культурный вид и сделайся менее дохлым, что ли, хотя бы на первый взгляд. Об аварии я ей рассказал, она начала переживать».

«Какая она?»

«Яна ведет себя как маленький дикий волчонок, хамит и огрызается, но внутри очень ранима, а еще она очень красивая. Не в тебя, однозначно».

«Только попробуй подкатить к ней свои яйца, ты меня знаешь! Все, ушел, пришла неугомонная Мари и заставляет меня жрать таблетки».

И следом: «Спасибо. От души, брат». Я улыбнулся и убрал телефон, тихо включил радио, продолжая путь теперь уже под музыкальное сопровождение. Моя пассажирка все еще сладко спала.