Классный отдых

Маргарита Сысоева (2024)

Раиска и Люська, две неугомонные подружки, отправляются отдохнуть в небольшой пансионат. Пансионат расположен в сельской глуши и главное достоинство тамошнего отдыха — дешевизна. Раиска, замужняя мать двоих детей намерена отоспаться в тишине. Люся — женщина одинокая, но не теряющая надежды устроить личную жизнь, вынуждена на две недели предоставить свою квартиру в распоряжение ремонтной бригады. Однако планы подруг провести две спокойные и даже скучные недели в экологически чистом районе вдали от суеты и городского шума не оправдываются. Едва выйдя из дома, Людмила попадает в сети брачного афериста и тут же загорается жаждой мести. В самом пансионате поначалу всё идёт, как и предполагалось: свежий воздух, здоровая пища, танцы на летней веранде, слежка за привидением, являющимся местной достопримечательностью. Но очень скоро идиллия нарушается убийством.

Глава 2

С утра семейство, с трудом разместившись в набитых велосипедами, ластами, раскладушками, подушками, игрушками, теплыми вещами и еще бог знает чем «Жигулях», отбыло на дачу. Я уже заканчивала наводить порядок в опустевшей квартире, когда позвонила Люська.

— Раиска! Я тут с вещами на улице, подниматься не буду, кинь ключи от гаража.

Я выглянула в окно. У подъезда, задрав голову, стояла Люська в окружении баулов, пакетов, коробок, сумок. Позади нее стояло такси, из которого водитель продолжал выгружать вещи. Видимо, в связи с ремонтом Люська решила перевезти имущество в мой гараж. Я кинула ей ключи и продолжила уборку. Интересно, а с мебелью она что сделала? Наверное, просто накрыла. Могла бы и это барахло прикрыть полиэтиленом. Хотя, если там что-нибудь ценное, конечно, не стоит. Ладно, пускай, все равно гараж пока будет пустовать. Да и в плане сохранности место неплохое. Летом пенсионеры бдят во дворе с утра до поздней ночи. Зимой они тоже бдят, но уже из квартир, сидя у окон или наблюдая в дверные глазки. Этой зимой мой муж самолично врезал нескольким старушкам новомодные дверные глазки, дающие изображение повышенной четкости. А одной из соседок, которая в гололед сломала ногу и теперь не могла выходить на улицу, внук наладил систему видеонаблюдения. Теперь она, не вставая с кресла, может видеть, что происходит на площадке перед дверью, у подъезда и у входа в гараж, где внучок держит машину. У этой охранной системы только один недостаток — бабуля постоянно отвлекается на просмотр сериалов.

Наш гараж находится на другой стороне двора и видеонаблюдению не доступен. Но в нем и не хранится ничего особенно ценного.

Люська поднялась налегке минут через пятнадцать.

— Уф! Высоко живешь! И как люди обходятся без лифта?

— Всего-то четвертый этаж.

— Четвертый! А пятиметровые потолки?

— Ты преувеличиваешь.

— Слушай, у тебя такой милый сосед по гаражу! — сказала Люська, чуть отдышавшись.

— Милый? — я уронила швабру.

Дядю Васю, владельца «инвалидки» и зловредного кляузника, как только не обзывали. Но что бы «милый»?

Нет, конечно, если Люська решилась отдыхать в сельской местности, планку требований к мужскому полу она должна снизить. Но не до такой же степени, в самом деле! Я только пожала плечами и снова взялась за швабру.

— Вещички помог поднести. Представляешь, пока я тебе докричалась, водитель половину вещей успел из машины вытащить, тупица. Пришлось их обратно складывать, что бы до гаража довезти, — Люська поправляла прическу перед зеркалом. — Хорошо, сосед помог. Увидишь, он и погрузиться поможет. Личное обаяние творит чудеса, вот увидишь.

— Ну, на это чудо у нас весь двор сбежится посмотреть! Даже не сомневайся. Дядя Вася делает доброе дело! Только, надеюсь, что не бывать этому.

— Почему же?

— Потому что дядя Вася, помогающий девушкам — это признак конца света.

— Теряешь форму, подруга, — необыкновенно довольная собой Люська строила глазки зеркалу. — А почему дядя Вася? Это у него прозвище такое?

— Зовут его так. А прозвище у него неприличное.

— Кто зовет? — Люська картинно изгибалась и потягивалась, любуясь своим отражением.

Я призадумалась.

— Да, в общем-то, никто и не зовет. Он сам приходит, когда не надо.

Дался ей наш Вася.

— А мне он представился Эдиком, — Люська кокетливо закусила локон.

— Людмила, не поминай к ночи!

Дядя Вася, представляющийся Эдиком! Точно конец света! Или у Люськи поехала крыша, а противоестественное желание провести отпуск в деревне — это был первый симптом? Или дядя Вася окончательно сбрендил и действительно клеился к Люське? Не может быть. Я окинула Люську критическим взглядом. Таких худышек дядя Вася вообще за людей не считает. По его мнению, они бесполезны и только зря коптят небо. А тут еще — обтягивающие джинсы. Женщина в джинсах для него до сих пор — воплощение разврата. Чуть только увидит даму в джинсах в каком-нибудь учреждении или даже продавщицу в магазине, так сразу — давай строчить «телегу» о ее моральном облике. Хорошо, что свои опусы он отправляет в основном в газеты. Никак не привыкнет к тому, что пресса уже давно не орган власти. Маловероятно, что бы дядя Вася сошел с ума и попал под Люськино обаяние. У него и ума-то давно не осталось. Скорее Люська повредилась рассудком. И мне предстоит две недели прожить с этой сумасшедшей в какой-то глухомани! Во что я ввязываюсь? Может, отказаться, пока не поздно? Я призадумалась. Нет, это не вариант. Торчать на даче у свекрови уже совсем не хотелось.

— Во сколько выдвигаемся?

— Да хоть сейчас, — Люська никак не могла оторваться от зеркала. — А где машина-то?

— Какая машина?

— Твоя, какая же еще?

— Не бойся, ближайшие три недели ее здесь не будет. Твое имущество она не потопчет.

— Как это — не будет? А как же мы доберемся?

— Ты что, собиралась ехать на моей машине?

— А что есть варианты?

— Должны быть. Потому что на моей машине моя семья уехала на дачу.

— Вот как… — Люська, наконец, оторвалась от зеркала. — То-то я смотрю у тебя так тихо и чисто… Я сразу почувствовала неладное! Ну, почти сразу. Почему ты мне сразу не сказала, что машины не будет?

— Я бы сразу сказала, но меня никто не спрашивал. Так что давай на поезд или автобус, чем туда добираются?

— Какой поезд? Тем более, автобус. Ты видела, сколько у меня вещей?

— Ты что, всю эту кучу барахла собралась везти с собой?

— Ну да.

— Зря, у меня же не грузовик.

— Я понимаю, но если вытащить вещи из сумок и складывать россыпью, их входит гораздо больше. И, по-моему, ты преувеличиваешь. В такси-то это все поместилось. Правда, не сразу.

— Пустой разговор. Машины все равно не будет. А я, между прочим, уже настроилась на отдых и намерена попасть в этот колхозный «Эдем». В общем, сейчас идем в гараж, отбираем самое необходимое и топаем на вокзал. Давай ключи!

— А ключи у Эдика, он обещал занести. Слушай, а может он нас и подвезет? Немного интеллекта и бездна обаяния творят чудеса!

— У какого еще Эдика?

— У твоего соседа.

В ответ я только тяжко вздохнула. Обаять дядю Васю? Конечно, я намерена попасть в дом отдыха, но не такой же ценой!

Гараж оказался не заперт, ключи торчали в замке. Люська издала возмущенный вопль.

— Разгильдяй! — прокричала она.

Это было первое и самое мягкое восклицание. От последовавшей затем тирады даже дядя Вася, сунувший было нос в мой гараж, как-то съежился и попятился. Не знаю, с чего Люська так разбушевалась. Барахла может, и стало поменьше, но все равно, оставалось гораздо больше, чем мы вдвоем могли бы дотащить до вокзала.

— Новый фен! Эпилятор в упаковке! — перечисляла Люська.

Дядя Вася опять навострил уши.

— Парео из натурального шелка! О-о-о!!! — Люськин стон разносился над двором, привлекая любопытствующих.

— Раечка, а что это такое, «Перо» из шелка? — баба Дуся деликатно тронула меня за плечо.

— Парео, баба Дусь, это такой большой шелковый платок. Его на пляже поверх купальника повязывают.

— А… Дорогой, поди?

— Этот дорогой был. Натуральный шелк, ручная роспись.

— Ох, ну надо же. Он ведь Ирод окаянный, чего сотворил-то.

— Какой еще Ирод?

— Так парень тот, что вещи помогал выгружать.

— Дядя Вася?

— Вася? Нет, у Васи поясница, он не может помогать.

Не думаю, что бы кто-нибудь дождался помощи от дяди Васи с поясницей или без. Но вслух я этого не сказала.

— Мы ж думали красавец-то этот с подружкой твоей вместе, продолжала баба Дуся. — Она, правда, как будто одна на такси приехала. А он тут как тут. Ну вот, говорим, наконец-то, и подруженька твоя с женишком, а то все одна, да одна. А годы-то идут, да идут, — разохалась баба Дуся.

— Да, ить мы-то не молодеем. Охо-хонюшки, не долог наш бабий век, — подхватила баба Таня, как раз доковылявшая до нас от своего подъезда.

— Товарищи женщины, давайте ближе к делу. К красавцу, то есть, — прервала я сочувственные речи, увидев, что и баба Тося из соседнего дома тоже хочет присоединиться, она уже и платочек поправила, что бы головой удобнее было качать.

— Так мы ж и говорим, Ирод он окаянный, надо ж такое удумать. Чего, говорит, сидите? Там в Промбанке, который через дорогу, пенсионерам с вашей, говорит, улицы гуманитарную помощь раздают. Все уж получили. Сейчас спонсоры, говорит, новую машину подвезут. Там белье постельное, крупы и масло растительное импортное. А кто не хочет товар брать, тем деньгами вручают. Даже документов не спрашивают, по спискам собеса раздают. Только надо, что бы трое свидетелей личность вашу подтвердили.

— Баб Дусь, неужто вы поверили?

— Поверила, Раечка, поверила, дура я старая! Мы с Тосей и Васей побежали сразу.

— Да нет, Дусь, не сразу, вы еще меня для подтверждения личности позвали, — поправила баба Таня.

— Ну, Татьяна Ивановна, от вас я никак не ожидала. Вы же все-таки учительница, и дети у вас — юристы.

— Ох, Раечка, бес попутал, не иначе.

— Точно, Тань, бес попутал. Красавец-то этот, как своими глазищами посмотрел, ну, прям в душу! Идите, говорит, там мануфактуру раздают. А глаза у него, так прям в самое нутро и смотрят, в самое, прям, нутро. Вот я помню, когда на молокозаводе работала, раз шофер к нам один приехал…

— Ах ты, гад гадский! Моя подтягивающая сыворотка от морщин! Ну, попадись ты мне! Я тебе эту сыворотку прямо в глотку вылью, что бы тебе прямая кишка прямо к зубам подтянулась! Три месяца на еде экономила, что бы эту лифтинг-серию к отпуску купить!

Я оставила Людмилу оплакивать нажитое непосильным трудом имущество и пошла в дом, вызывать полицию.

Приехавшие стражи порядка, выслушав Люськин рассказ, здорово оживились, даже как будто обрадовались, словно получили весточку от старого знакомого.

— Ха-ха, Арнольдик нарисовался! То-то, я смотрю, три месяца, как вышел, а ни слуху, ни духу! — весело потирал руки один.

— Так шевелюру, поди, отращивал, кто ж на него бритого-то клюнет! — радостно вторил другой.

— Молодые люди, может, все-таки займемся моей проблемой?

— Таких проблем у нас теперь будет, только разворачивайся!

Как мы поняли из их восторженного обмена мнениями, Эдик, он же Арнольдик — известный в определенных кругах жулик, который обчищал одиноких дамочек, втираясь к ним в доверие. Он изображал страсть, обещал жениться, а через некоторое время, заняв денег, а так же, прихватив у подруги, что можно было унести ценного, смывался. Все наслышаны о таких историях. Но, как ни странно, доверчивые дурочки продолжают попадаться на эту приманку. Арнольдик как раз должен был появиться из мест не столь отдаленных, куда его все-таки упекла одна из разгневанных «невест». Причем, дама была готова все простить, если бы он все-таки женился на ней. Но эта суженая обладала такой внешностью и таким склочным характером, что Арнольдик предпочел отсидку. Люське выпала сомнительная честь стать его первой, после освобождения, жертвой.

Конечно, у Люськи взяли координаты такси, которое доставило ее с вещами в наш двор, и на котором Эдик-Арнольдик смылся с теми же вещами. Он и не подумал перетаскивать их в гараж. То есть часть вещей, под воздействием Люськиного обаяния и под ее присмотром он перенес, а потом сел в такси и уехал. После кражи проходимец обычно брал ноги в руки, точнее, брал в руки добычу и улепетывал из города на ближайшем поезде. Так что преследование по горячим следам уже бессмысленно, но есть надежда, что через некоторое время Арнольдик вернется. Он уже не раз погорал на тяге к родным местам. Люська попыталась рвануть в погоню, но после ознакомления с расписанием поездов убедилась, что злоумышленник за последний час мог двадцать два раза выехать в пяти направлениях. После чего поостыла и принялась собираться в дорогу, комплектуя багаж из оставшихся вещичек.

Около десяти вечера мы с Людмилой, наконец, отбыли в направлении «Эдема» рейсовым автобусом. Из-за позднего времени пассажиров было немного, и мы с Люськиным багажом разместились почти без проблем. Если не считать того, что Люська чуть не опустила свою самую тяжелую сумку на лапу собаке, которая мирно пристроилась спать между сиденьями. Люська — вдохновенная кошатница и собак вообще-то не любит. Собаки ее тоже не жалуют.

— Чья это собака? Уберите собаку! Я же ей чуть на лапу не наступила! — возмущенно взывала Люська к начавшим уже дремать пассажирам.

— Ну не наступили же, — миролюбиво отозвалась хозяйка.

— А если бы наступила, что было бы? — в Люськином голосе слышались панические нотки.

— Это колли. Даже если бы вы наступили ей на голову, ничего бы не случилось. Правда, Лорд?

Пес одарил Люську полным презрения взглядом, и конфликт был исчерпан.

На конечную станцию автобус прибыл около полуночи. Как это ни странно, но у автостанции обнаружилось такси. И минут через сорок мы с Люськой, пожелав друг другу: «Спокойной ночи», разошлись по своим номерам.