По следам Атани Дюбарри

Маргарита Мартынова

Графиня Атани де Лакойе забыла о прошлом капитана пиратов и мирно живет на уединенном острове посреди Тихого океана. Много воды утекло с тех пор, и у Атани и ее супруга Армана, ставшего пиратом, выросла дочь – юная Эжени, которая знает о Европе лишь по рассказам родителей. Размеренная жизнь маленькой колонии прерывается, когда на острове появляются французские военные и арестовывают Атани. Арман отправляется на поиски супруги, но внезапный шторм нарушает его планы.

* * * *

Джозеф Гарлоу тяжелым отцовским шагом поднялся на палубу. Ночное небо рассыпалось над кораблем сверкающим покровом. При полной луне мачты «Синей Королевы» принимали зловещие тяжелые очертания, бросая вниз причудливые тени. Судно уверенно шло вперед под всеми парусами, которые натужно хлопали при каждом порыве несильного ветра. Кто-то из матросов, сидя наверху, пытался насвистывать мелодию, но она постоянно прерывалась. За штурвалом стояла высокая плечистая фигура Синего короля.

Джозеф угрюмо засопел, окунувшись в свои мысли, и сел на палубу, прислонившись спиной к одному из такелажных ящиков. Округлые глаза его уставились на небо, пытаясь увидеть в звездах что-то знакомое. В отличие от матросов, молодой кок не видел так часто небо сквозь паруса и мачты, поэтому находил для себя определенное волшебство в этом занятии. Сейчас это его успокаивало и отвлекало. Молодой человек был неразговорчив, как и ныне покойный отец, но это вовсе не характеризовало его как человека без эмоций. Джозеф задумался, собирая из миллиардов звезд картинку женского лица…

Вдруг рядом с ним кто-то сел.

— Вышел из своего варевного царства? — спросил Джонатан у брата, подразумевая камбуз.

— А ты не спишь? — осведомился в свою очередь кок.

Джонатан щелкнул языком и вытянул ноги.

— Нас мало. Вахты долгие. У меня всего пару часов. И мне не спится…

Воцарилось молчание. Оба близнеца смотрели на небо синими глазами, будто ища там ответы на свои вопросы. Им не нужно было много говорить, чтобы понимать друг друга. Сейчас это была их первая попытка затронуть наболевшую тему последних дней, связанную с гибелью их родителей и разгромом острова, но парни просто молчали. Причудливое облако наползло на лунный диск и через минуту двинулось дальше. Плеск воды за бортом дополнял эту размеренную картину.

— Что сказал капитан? — спросил Джозеф. И под этой фразой подразумевалось множество других дополнительных вопросов. Немногословный по своей натуре молодой кок в этом был весь в отца. Выражать свои мысли словами ему удавалось усилием.

Джонатан поморщил нос и снова щелкнул языком.

— Идем в Капстад. Еще он сказал, что отправится в Европу за графиней. Кто хочет покинуть состав команды — может уходить…

— Растяну над котлом этого лейтенанта, — пробасил Джозеф. — Добраться бы…

— А я тут подумал, — произнес второй брат удрученно. — А ведь они бы отказались бежать. Я про родителей. Наш отец уже пять лет не плавает, он бы не сдвинулся с места…

— Взорвать к чертям весь фрегат, — все также отрывисто выдал кок «Синей королевы», додумав всю картину.

Джонатан Гарлоу отломал от ящика, возле которого сидел, тонкую щепку и засунул ее в рот.

— К сожалению, взорвать их мы не можем. У них пушки, брат, лучше наших. Приблизимся — они подорвут нас. А пока мы им не нужны, военные следуют во Францию, а мы идем за ними. Не знаю, какой план у графа, но лично мне очень хочется схватить этого лейтенанта за его плюгавую бороденку! — и он презрительно фыркнул. — Явился! Весь такой важный, в сапогах начищенных и кителе застёгнутом, а сам… Дерьмо!

Снова воцарилось молчание. Джозеф двигал массивной челюстью туда-сюда, сдвинув брови, и смотрел в ночную пустоту. Голос капитана с мостика прорезал ночную тишину приказом убрать фок-брамсель, и скрип талей присоединился к картине. Затем снова воцарилось спокойствие. Джонатан грыз щепку, изучая носки своих коротких сапог.

— Знаешь, что любопытно, Джозеф, — вдруг негромко сказал он другим тоном и прищурился. — Что арестовали графиню. Не нашего капитана, который грабит суда. А графиню. Которая на моей памяти вообще никого не трогала… А погибли от этого обычные люди.

— Лейлу убили, — мрачно выдал кок, и Джонатан резко повернулся к брату с удивлением на лице:

— Она тебе нравилась? А что ж молчал?

— А что надо говорить? — пробубнил Джозеф, никуда не глядя.

Джонатан изучил его профиль, многозначительно шевельнул бровями, как бы говоря, что все ему ясно, и продолжил все тем же тоном:

— Совершенно неясно, почему арестовали графиню. Но убили всех, кто не успел убежать. Теперь наш капитан собирается пойти следом за женой во Францию… А у нас больше нет дома. И родителей…

— Они стреляли из пушек по поселению, — пробормотал Джозеф, погруженный в свои мысли. Для него, как члена команды, никак не участвующего в сражениях, все произошедшее казалось еще более диким, чем остальным. Бесхитростный отцовский нрав принимал случившееся, но не мог это уяснить и понять, что надлежит делать теперь.

Джонатан повел носом, словно оценивая ситуацию, потом поднялся на ноги.

— Попробую поспать, — сказал он. — Доброй ночи, брат!

С мачты снова долетело чье-то приглушенное посвистывание, но быстро оборвалось…