По следам Атани Дюбарри

Маргарита Мартынова

Графиня Атани де Лакойе забыла о прошлом капитана пиратов и мирно живет на уединенном острове посреди Тихого океана. Много воды утекло с тех пор, и у Атани и ее супруга Армана, ставшего пиратом, выросла дочь – юная Эжени, которая знает о Европе лишь по рассказам родителей. Размеренная жизнь маленькой колонии прерывается, когда на острове появляются французские военные и арестовывают Атани. Арман отправляется на поиски супруги, но внезапный шторм нарушает его планы.

* * * *

Фрегат «Величие» под всеми парусами шел вперед, оставляя за собой пенящийся след. Грузный капитан с угловатым лицом мерил шагами квартердек, еле слышно насвистывая что-то. Периодически он бросал взгляд назад, оценивал еле заметный парус идущего за ними корабля, усмехался и не произносил ни слова. На самой верхушке грот-мачты сидел альбатрос.

В одном из нижних помещений, под потолком которого, практически у самой ватерлинии, был крохотный иллюминатор, находилась женщина. Кроватью ей служил подвешенный к потолку парусиновый гамак Расшатанный табурет и откидной столик в стене заменяли всю обстановку каморки. Пахло сыростью и пылью.

Пленница сидела на стуле, изучая капли воды на стекле иллюминатора, когда услышала, как поворачивается ключ в дверном замке и встала. На лице ее отобразился интерес.

Генрих Маршаль вошел, насмешливо посматривая в пространство перед собой, всем своим видом при этом показывая пренебрежение к арестованной. Его треугольная лощеная бородка слегка подергивалась, губы были сжаты в тончайшую полоску:

— Мадам, — сказал он с легкой иронией в голосе. — Ваш завтрак!

— Офицер флота приставлен ко мне слугой? Мне это льстит! — парировала Атани, забирая у него сверток. — А я за вчерашний день всячески пыталась понять, зачем было меня арестовывать, если планируется изморить голодом. Совсем не вопрос военной чести. Хотя да… о чем я… стрелять по мирному поселению из пушек — тоже…

Генрих слегка шевельнул черными бровями:

— Я не отдавал подобного приказа, так как не уполномочен на это. И не с вами мне обсуждать действия моего адмирала…

Атани села и довольно бесцеремонно принялась за еду, чуть откинувшись на шатком стуле.

— Раз уж вы дошли взглянуть на свою жертву, лейтенант, — сказала она невозмутимо. — Может, сообщите, причину моего ареста…?

— Вы обвиняетесь в государственной измене, — сухо процедил тот.

— Надо же! — поморщилась Атани. — Кому я изменила, простите? Ах, да! Наполеону. Он теперь считает себя Францией, да?

Генрих, ничего не ответив, смерил ее пронзительным взглядом. Было в его глазах что-то такое, что заставило графиню прекратить жевать и подняться с места.

— И что же вы так на меня смотрите, милый мой мальчик? — спросила она с открытой иронией. — Сколько презрения, злости и даже триумфа. Вы хотите меня испугать? Вы почти в сыновья мне годитесь, меня давно не пугают мужские взгляды, Генрих! Я бы даже в восемнадцать не испугалась остаться с мужчиной взаперти, а теперь и подавно!

Тон ее был насмешливым. Лейтенант повел челюстью и процедил:

— Высокого же вы о себе мнения, старая вертихвостка!

— А вы — обычный жалкий карьерист! Не забудьте указать в рапорте о том, что убили двоих лично! Включая безоружную женщину!

Генрих втянул воздух носом и слегка прикусил губу.

— Это вышло случайно, — сказал он сухо. — Я не собирался ее убивать. А потом — это была лишь самооборона.

Атани притворно вздохнула и вдруг сурово сказала:

— Я вам пожелаю встречи с братьями Гарлоу. Они вам не простят смерти своих родителей у них на глазах.

Уголки губ лейтенанта Маршаля вдруг странным образом дрогнули:

— Что ж, я тоже кое-чего не прощаю…

Тон его голоса был непривычным. Здесь не было надменности и иронии, скорее, в этой фразе была довольная усмешка, питаемая пламенем гнева. Фраза прозвучала двусмысленно, подборок молодого человека чуть подался вперед. Атани поймала взгляд черных глаз офицера и несколько секунд всматривалась в выражение его лица, потом чуть отступила назад и спросила:

— Объяснитесь, лейтенант. Кто же вы на самом деле?

— Генрих Маршаль. Не ношу другого имени. По вашей вине я лишен права носить настоящее имя, мадам! — жестко сказал он и прибавил. — Но я мог бы быть виконтом де Ленье.

Атани задумалась, склонив голову к плечу. Имя определенно казалось ей знакомым, но она понимала, что какая бы история его ни скрывала — было это очень давно. Слишком давно, чтобы она сразу могла сообразить что к чему. Во времена ее незамужней юности десятки джентльменов всех рангов пытались добиться ее любви, вспомнить бы еще, не входил ли человек с такой фамилией в этот перечень.

— Я освежу вашу память, — ледяным тоном продолжил Генрих и прошелся по тесной каморке. — Андре де Ленье, младший сын графа де Ленье. Стрелялся на дуэли из-за вас и был убит. У него осталась жена в ожидании первенца…

— О! — воскликнула Атани. — Помню этого безумца! Он женился за полгода до встречи со мной!

И она презрительно скривилась.

Лейтенант Маршал стиснул зубы, просверлив ее ненавидящим взором. Казалось, ему стоит немалых усилий сохранять спокойствие.

— Старый граф был возмущён и оскорблен поступком сына, — процедил он. — И посмертно лишил его титула и привилегий. Наследства! Я не имею права на фамилию, которой лишили моего отца! Я никогда не видел его. Моя мать умерла, когда мне было одиннадцать. Она до конца своих дней любила человека, которого вы у нас отняли!

— Человека, который попрал свои клятвы, данные ей, из-за первой встречной красотки! — оборвала его Атани, слегка подавшись вперед, и мотнула головой. — Это вы его сейчас оправдать пытаетесь?!

— Вы окутали его чарами! Соблазнили, чтобы тянуть из него деньги!

— Я?! — изумилась Атани. — Да вы знаете, сколько я вообще сама награбила?! Лейтенант, когда кончится ваша смена, напейтесь и очнитесь! Вам нравится тешить себя этой иллюзией? Пожалуйста! Продолжайте! Я так понимаю, вы испытываете счастье от того, что весь наш путь до Франции будете смотреть, как я тут гнию. Не буду вам мешать, нечастный вы мальчишка! — она указала на дверь. — И выйдите из моей камеры! Ваша аудиенция окончена!

— Мерзкая ведьма! — прошипел Генрих, дергаясь.

— Давайте, ударьте меня! Я же в вашей власти! Одну женщину вы убили, на что вашей фантазии хватит в отношении меня?!

— Вы себе льстите, старая дура! — процедил офицер, развернулся на пятках сапог и вышел.

Ключ в замке повернулся дважды.