По следам Атани Дюбарри

Маргарита Мартынова

Графиня Атани де Лакойе забыла о прошлом капитана пиратов и мирно живет на уединенном острове посреди Тихого океана. Много воды утекло с тех пор, и у Атани и ее супруга Армана, ставшего пиратом, выросла дочь – юная Эжени, которая знает о Европе лишь по рассказам родителей. Размеренная жизнь маленькой колонии прерывается, когда на острове появляются французские военные и арестовывают Атани. Арман отправляется на поиски супруги, но внезапный шторм нарушает его планы.

* * * *

Генрих Маршаль повернул ключ в замке и вошел в тесную каморку, служащую местом заключения арестантки. Лежавшая на подвесной койке женщина открыла сначала один глаз, потом другой и усмехнулась:

— Второй визит за сегодня, лейтенант. Вы оказываете мне честь… А что это вы с пустыми руками? Хоть бы перекусить принесли, — Атани довольно ловко спрыгнула на пол и прибавила все также насмешливо. — Отдаю должное вашему коку, у него очень съедобная стряпня.

— Вы закончили язвить, старая зануда? — ледяным тоном осведомился Генрих, убирая руки за спину.

— Я могу это делать бесконечно, — приподняла брови та. — Поверьте, лейтенант, милым дружелюбием я и в молодости не отличалась. Вам, верно, известно, что в свое время в моем подчинении было пять десятков таких парней, как вы, с куда более дикими характерами. Вас же мне жаль…

Тот проглотил эту фразу с каменным лицом, потом скептически усмехнулся в лощеную бородку и осведомился:

— Тогда, полагаю, вам не нужно сообщать, что с середины ночи и до самого полудня наш корабль боролся с бурей…

— Раз вы не пришли за моей помощью, значит, справитесь сами! — парировала Атани, перебивая. — Я ощутила невероятное спокойствие от мысли о том, что желаю этому кораблю утонуть…

Генрих сделал шаг вперёд, скрипнув зубами:

— Прекратите ехидничать, графиня! — процедил он зло. — Вы впали в детство и все еще думаете, что это смешно и мило?! Я вас разочарую! Вы отвратительны! И пришел я сюда не для того, чтобы смотреть на вас. А чтобы сказать: после шторма на нашем хвосте перестало висеть корыто вашего мужа-разбойника, который, видимо, думал, что мы передумаем и вернем вас назад! — и молодой офицер иронично рассмеялся. Смех был деланным, но от этого не менее ледяным.

Атани проглотила ком, застрявший в горле, и выпрямилась как можно сильнее, стараясь не показывать своих настоящих эмоций.

— Вы судите способности в навигации моего мужа по собственным, лейтенант? Напрасно. Если ждете, что я сейчас начну рыдать и обнимать ваши сапоги — тем более, — она сделала паузу. — В какой-то степени я готова вас понять. Вы всю жизнь потратили на ненависть к женщине, в которую бездумно влюбился ваш отец. Наверное, вы готовы были разбить лоб перед Наполеоном, чтобы иметь счастье арестовать меня лично. Или это был самый счастливый приказ в вашей жизни…?

— Действительно, — вдруг смерил ее взглядом Генрих. — Разве у такой особы могут быть какие-то чувства. Вы свели с ума моего отца, из-за вас моя мать была унижена его родственниками, а я рос, предоставленный самому себе!

Атани вздохнула и слегка склонила голову к плечу:

— Сколько вам лет, лейтенант? Хотя нет. Не отвечайте. Я в состоянии посчитать… Предполагаю, двадцать пять?

Тот молчал.

— Скажите, Генрих, вы женаты? О, нет! Зачем я это спросила, очевидно же по глазам, что вы даже не влюблены… — Атани слегка прошлась по каморке. — Спрошу по-другому. Вы любили когда-нибудь?

Молодой офицер слегка сморщил прямой с горбинкой нос и развернулся на каблуках сапог:

— Еду принесут утром! — отчеканил он и вышел. Через секунду в замке снова повернулся ключ.