Сделаю тебя взрослой

Любовь Попова

— Что у тебя за дела с моим отцом? — Спроси у него. — Скажи! Немедленно! — Я-то скажу…. Но готова ли ты услышать правду? — Конечно готова! — И заплатить за нее готова? — Заплатить? Деньгами? — Ты думаешь я нуждаюсь в деньгах? — Тогда…. — до нее доходит, лицо приобретает розовый оттенок, идет пятнами. — Ты просто ужасен! Как ты можешь это предлагать! — Луша, я вообще имел в виду мою футболку. Ты же не выкинула ее?

Глава 7.

Я паркуюсь возле жилого комплекса, куда моя семья перебралась еще год назад. У меня есть собственная квартира, как и у каждого брата с сестрой. Но мы часто собираемся. Сегодня мне нужно забрать форму и сказать родителям о своем решении.

Стоит открыть двери, как слышится игривый смех матери. Я вздыхаю, чувствую, что, наверное, не стоит мешать родителям. Хочу уже дверь закрыть.

— Попался! — мама тянет меня за ветровку и приходится-таки зайти внутрь.

— Я мешать вам не хотел.

— Ну, как мне может помешать мой единственный еще неженатый сын? Заходи, заходи, папа мне сегодня проспорил и теперь готовит ужин.

— Папа готовит? — меня пробирает смех. Но это фигня по сравнению с тем ржачем, который рвется из меня, когда я вижу отца в фартуке. Он крупный, плотный, лысый мужик, на мышцах которого все рубашки трещат по швам, а тут фартук. Розовый!

— Ты похож на мужика из мультика… Грю! Аха-ха! Помнишь, там, где миньоны!

Он направляет на меня лопатку, как оружие, и щурится.

— Тебя давно ремнем не били, да? Как насчет лопатки?

— Давай, попадешь, и я помою посуду.

Он хмыкает, целится. Я знаю, что промахнется, у меня отличная реакция. Но отец вдруг начинает на меня бежать, приходится убегать под громкий смех матери и воинственный клич отца.

— Так нечестно!

— Условия были — попасть, — орет папа и все-таки попадает лопаткой по спине.

Мы садимся за стол, и я с осторожностью пробую овощное рагу с мясом. Но, в принципе, сносно.

— Что ты ешь, как будто это говно.

— Юра! Ну, мы же за столом!

— Да откуда я знаю, может, ты решил вспомнить свое криминальное прошлое и отравить нас?

— Сережа!

— Отравить, не значит, убить, мам, — оправдываюсь, но подзатыльник мне, все равно, прилетает. Мама у меня хрупкая, рыжеволосая женщина необыкновенной красоты, но лучше ее не злить. Однажды она в школе так с директором моим разговаривала, что даже у нас с пацанами уши в трубочку свернулись. Да и рука у нее тяжелая. — Пап, я в футбол решил вернуться.

Папа до рта ложку не доносит. Поднимает глаза, удивленно брови вскидывает.

— Ну, это был вопрос времени. Меня скорее удивило, почему уходил.

— Да разные были причины. Много всего тогда произошло.

— И это, конечно, никак не связано с Зайцевым Ефимом и его отцом?

— Не связано.

— Ну, понятно. Форму достать?

— Ты не выкинула ее?

— Нет, конечно. Только не бросай учебу.

— Посмотрим. Откровенно говоря, управление — вообще не мое.

— Ну, двух управленцев нам в семье хватает. Ты ночевать останешься?

Я мельком на отца смотрю, а он головой качает.

— Не, поеду. Мне завтра вставать рано, а мы сейчас с папой в сегу зарубимся, до утра не вылезем.

— Ладно, тогда принесу форму, — вздыхает мама и не забывает дать подзатыльник отцу.

Он успевает ущипнуть ее, а я глаза закатываю. Предкам полтинник, а они как дети.

Отец откидывается на спину стула, пьет рюмашечку, на меня смотрит внимательно.

— Ты же помнишь, что я могу любые твои проблемы решить в два счета?

— Помню, пап, но теперь у тебя серьезная должность, думаю, ты не очень бы хотел, светани кто-то твои прошлые делишки. Ну, или твой срок.

Теперь он наклоняется над столом и тяжелым взглядом давит на меня. В детстве я этого очень боялся, теперь знаю, что даже если даст ремня, не убьет.

— Если я узнаю, что ты пытаешься защитить меня и тем самым вредишь себе…

— Ты мой отец, я буду тебя защищать, как ты бы это сделал для меня!

— Таа-ак. Рассказывай!

— Нет, пап. А вот и мама, — встаю из-за стола, забираю у мамы пакет, целую ее в щеку, бегу к выходу.

— Серега! Посуду не помыл, щенок!