Сделаю тебя взрослой

Любовь Попова

— Что у тебя за дела с моим отцом? — Спроси у него. — Скажи! Немедленно! — Я-то скажу…. Но готова ли ты услышать правду? — Конечно готова! — И заплатить за нее готова? — Заплатить? Деньгами? — Ты думаешь я нуждаюсь в деньгах? — Тогда…. — до нее доходит, лицо приобретает розовый оттенок, идет пятнами. — Ты просто ужасен! Как ты можешь это предлагать! — Луша, я вообще имел в виду мою футболку. Ты же не выкинула ее?

Глава 10. Зайка

— Ноги выше! Носки тянем! Зайцева, ты о чем сегодня думаешь?! — орет Наталья Юрьевна.

Нет, она, в принципе, всегда орет, но сегодня именно на меня.

О чем я думаю? Еще позавчера моя жизнь была стабильной. Парень, несильно докучающий, учеба, несильно напрягающая, регулярные тренировки и даже попытка почитать любимый постапокалиптик.

А теперь моя жизнь напоминает мне чертов любовный детектив, где я пытаюсь понять, что может связывать моего отца и моего бывшего парня.

Сразу перед глазами на репите последние минуты наших отношений. Вечер, когда он разбил мне сердце. Как Сережа смотрел на папу. А теперь… Зачем он играет со мной? Чего добивается? И почему все тело трепещет при мысли о плате, про которую я думала? При мысли, насколько было бы приятно платить!

— Зайцева! — мне прилетает по ноге, которую я упорно не хочу закидывать за голову. — Если ты вчера встала на пьедестал, это не значит, что сегодня можно ничего не делать! Что я всегда говорю?!

— Сошла с пьедестала, начала заново.

— Именно! Тебе не стать чемпионкой страны, если ты будешь думать о чем-то постороннем! Или о ком-то, — ругается она, а девчонки посмеиваются. — Это всех касается! Ливнева! Тянем спину!

Она отходит, я шумно воздух втягиваю.

Выкидываю из головы лишнее, сосредотачиваюсь только на своем теле. На мышцах, натянутых на пределе человеческих возможностей. И все получается. Тренер доволен. Я довольна. Только вот чувствую негатив со стороны своей команды. Я не злорадствую, но я единственная из группы, у кого получается встать на пьедестал. Их это очень злит. Я их понимаю, но не приветствую смешков в свою сторону.

— Что, Зайцева, ты больше не фаворит тренера, — слышу сверху, пока собираю сумку. Ливнева — заводила.

Думаю, они бы с Машей подружились, хотя бы на почве ненависти ко мне.

Вздыхаю.

Каждый день девчонки находят новый повод для насмешек. Шесть дней в неделю. Если бы они столько сил тратили на тренировки, то давно бы стали олимпийскими чемпионками.

Когда-то я обижалась, плакала вечерами в подушку, но после срезанных в школе волос решила, что ничего хуже быть уже не может. В том числе попытки меня уколоть.

— Арин, твои насмешки не помешают мне летать высоко, ты не устала?

— Чем выше взлетаешь, тем больнее падать.

— Но никто не мешает взлететь снова, — поднимаю глаза. Арина красивая, объективно ярче меня, но с природной растяжкой не повезло.

— Пойдем, девчонки, кто-то нос задрал выше головы, — уходят они, крутя в руке булаву, я за ними плетусь.

Наверное, когда-то нужно было наладить отношения, но тут либо тренируешься все время, либо дружишь.

Все зависит от мотивации. Я хочу быть лучшей, а значит, в спину мне всегда кто-то будет плевать. Это я вычитала в какой-то статье, когда искала способ подружиться с теми, кто завидует.

Мы уже возле раздевалки, мне опять чуть не заезжают по лицу тяжелой дверью. Спасает реакция.

Заходим в раздевалку. Я тут же снимаю одежду, чтобы сполоснуться.

Смотрю на этих сплетниц, что-то бурно обсуждающих. Они поглядывают на меня. Интересно, но бессмысленно спрашивать, что они затеяли. Стабильно проверяю свою сумку на презервативы, которые они подбрасывают и грязные носки. Ну, детский же сад! Закрываю шкафчик и иду мыться.

Под струями воды, под паром, что окутывает меня, снова всплывают мысли про Сережу. На тот момент, пока я была с ним, меня не трогали. Даже слово Ефима не имело такой вес, как угрозы Сережи. Наверное, я бы могла пожаловаться, он бы помог, но чего я не привыкла, так это ныть и жаловаться! Да и отец всегда говорил, что если игнорировать людей, то скоро они устанут доставать. Когда же наступит эта усталость?

Надо торопиться, и так сегодня пропустила три урока уже. Голову не мою, только споласкиваюсь.

Выхожу из душевой, подхожу к шкафчику и замираю.

Может, напутала?

Я же точно закрывала!

Вокруг себя верчусь. Девчонки уже ушли, а моих вещей нет. Даже телефона!

Я стою в одном полотенце с сумочкой для душевых принадлежностей и понятия не имею, что делать.

Словно с корабля скинули в открытое море, и полотенце как абсолютно бесполезный в этом случае надувной круг. Ну, то есть он, конечно, позволяет не утонуть, но не перенесет меня на берег.

Иду вдоль закрытых шкафчиков, проверяя каждый. Может, просто, перенесли куда-то?

Нет, они и раньше шутили надо мной, но, чтобы так, чтобы голой практически оставить? Просто капеееец!

В глазах щиплет. В груди болит. Обида поднимается из самого сердца. Жалко себя до ужаса.

Ну, за что они со мной так? Что я им всем сделала?!

И что делать? Куда бежать? В одном полотенце? Я даже маме не могу позвонить!

На другом ряду девчонки со спортивной гимнастики. Мощные и сильные. Попросить у них вещи или позвонить?

— Привет, все нормально? — поднимается одна рыжая девушка. Жаловаться не привыкла, так что улыбаюсь. Сквозь жгущую глаза слезами обиду.

— Просто телефон потеряла. Можно позвонить?

Мне передают телефон, а я набираю маму. Раз, другой, третий. Не отвечает. Ну, что за засада?!

— У тебя вещи забрали? — вдруг понимает она, а я качаю головой. Мы же команда, мы не предаем друг друга, а это все шутки. Обидные, но шутки!

— Может, тренера позвать?

— Да, позовите, пожалуйста. Мама трубку не берет, — прошу, и вдруг рыжая мне пакет вручает.

— Тут нижнее белье, оно новое, потом постираешь, вернешь, — улыбается эта крупная девушка, а я от благодарности почти плачу.

— Огромное спасибо!

— Погнали, — зовет она подругу. — Как тренера зовут?

— Наталья Юрьевна Карамзина.

Сама иду к своему шкафчику, открываю, словно там по волшебству одежда появится. Скидываю полотенце. Смотрю на комплект. Он будет великоват, но сейчас уже неважно. Надеваю трусы, спортивный лифчик.

Слышу посторонний звук и оборачиваюсь резко.

Он стоит за шкафом, в глазах столько всего, что думать стыдно! И смотрит прямо без попытки отвернуться. Озабоченный, блин!

— Сережа…Самсонов, что ты тут делаешь?! — наконец, догадываюсь, что стою в одном нижнем белье. Дергаю на себя полотенце, быстро заворачиваюсь. Замечаю в его руке телефон. — Ты что, снимал меня? Самсонов!

— Нет, конечно. Ну, там вообще-то твой Кирилл ждет тебя, я, вроде как, отвезти вас должен.

— Как это связано с тем, что ты сюда вошел?! Это женская раздевалка! — обидно до жути, а еще он тут, видит меня в таком виде. В одном чертовом полотенце! — Выйди! Мог бы позвонить!

— Ты трубку не брала.

— Потому что у меня нет телефона!

— А куда он делся?

— Никуда.

— Туда же, куда и вещи?

— Выйди, я сама разберусь!

— Ну, это я понял. Белье явно не твое.

— Много ты знаешь!

— Просто помню, что ты любишь чисто белое.

— Замолчи! Ты вообще должен был все забыть! Неприлично так пялиться!

— Неприлично быть такой красивой!

— Ну, перестань, — сил не остается, слезы сами собой текут. — Забудь все! Не было ничего!

— Да я пытался! Знаешь, как говорят? Я пытался тебя забыть в объятиях других баб, но че-то…

— Замолчи и выйди!

— И что ты будешь делать? Матери позвонила? — отпускает он интимный тон и становится серьезным.

— Трубку не берет.

— Беда. Но я бы мог помочь, конечно.

— И как? Снимешь меня, чтобы потом поржать всей командой?

— Ну, уж нет, если я тебя сниму, то не покажу никому! Ну, так помочь?

— Что, просто так?

— Просто так, Зайцева, что ты меня, прям, за мудилу держишь? — Самсонов вдруг снимает с себя кофту и достает из сумки шорты и тапочки. Я дрожащими руками беру это. Сглатываю. Как-то неудобно.

И там Кирилл!

— Я не могу позволить, чтобы Кирилл меня в таком виде увидел.

— Я тоже. Одевайся, я его отправлю, а тебя до дома довезу.

Так просто? Снова сесть в его машину? Окунуться в аромат его тела, что когда-то словно опиум голову кружил?