Сделаю тебя взрослой

Любовь Попова

— Что у тебя за дела с моим отцом? — Спроси у него. — Скажи! Немедленно! — Я-то скажу…. Но готова ли ты услышать правду? — Конечно готова! — И заплатить за нее готова? — Заплатить? Деньгами? — Ты думаешь я нуждаюсь в деньгах? — Тогда…. — до нее доходит, лицо приобретает розовый оттенок, идет пятнами. — Ты просто ужасен! Как ты можешь это предлагать! — Луша, я вообще имел в виду мою футболку. Ты же не выкинула ее?

Глава 3.

— Все это дико подозрительно. Тем более, что сам Самсонова давно не играет в футбол!

— А ты его откуда знаешь?

— Мой брат играл с ним в одной команде, потом в разных, — рассказываю Кириллу, пока идем домой сквозь огромные многоэтажки нашего района. Они, как деревья в лесу, стоят плотным рядом друг к другу. Кто-то скажет, что нам очень не повезло тут жить, но я ничего другого никогда не знала. Эту квартиру отец с матерью взяли в ипотеку, когда я была совсем еще маленькой. Буквально пару лет назад мы праздновали ее окончание. Мы никогда ни в чем не нуждались. Мама еще успевала возить нас с братом на тренировки, но и никогда не жили на широкую ногу. Один раз в год на море, машина, которой уже лет десять. — В общем, с чего бы ему тебя приглашать?

— Ну, как что? Связи-то остались! Наверняка он там на подхвате. И вообще, ты что, не веришь в меня? Не хочешь выбраться из этого гетто?

— Почему гетто? Хороший район, — щурюсь, когда августовское солнце греет лицо. — Мне тут нравится!

— Не смеши меня! Ты, явно, столько учишься и тренируешься, чтобы добиться чего — то.

— А причем тут район, где я живу? К тому же, мне еще восемь лет в меде пахать. Зачем мне переезжать?

— Ой, мед твой! Замуж выйдешь, залетишь и кончится твой медицинский!

— Ты только при маме этого не говори, ее инфаркт хватит. Она больше всего боится, что я забеременею, — не могу не рассмеяться. Не успеваю ахнуть, когда Кир обнимает меня, удерживая в одном положении.

— Так ты поэтому такая неприступная? Вообще-то есть средства защиты.

— Какие? — поднимаю брови.

— Не смеши! Резинки.

— Они рвутся. Брат мой, кстати, так и появился.

— Таблетки.

— От них полнеют, и я могу забыть ее принять. Дальше?

— Прервать.

— Да, да, весь интернет пестрит мемами на эту тему. Знаешь какая самая лучшая защита от беременности? — шепчу, приближая свое лицо к его.

— Ну?

— Воздержание, — хохочу я, уворачиваюсь от поцелуя и бегу к своему подъезду. Кир за мной. Успевает поймать, прижать к себе, но поздно, я слышу отцовский голос.

— Лукерья! — хлопают двери его шевроле, и я выбираюсь из объятий. — Как соревнования?

— Первая тройка.

— Умница, — смотрит на Кира, а мне неловко. Знакомить я их не собиралась. Потому что знаю, что Кир скоро сольется, как и другие поклонники. — Ну, что молчишь, знакомь!

— Пап, это Кирилл. Климов.

— Добрый день, — ну, хоть не его обычное «здрасте». — Мне очень нравится ваша дочь.

— Она и не может не нравится, но это не значит, что она должна позволять себя лапать у всех на виду. Да?

— Папа!

— Домой давай, — не прощается он и ждет, когда послушаюсь. Я лишь вздыхаю, смотрю на Кира и пожимаю плечами.

— Потом созвонимся, — машу рукой и иду с отцом к подъезду.

— Кстати, смартфоны твои активируют раковые клетки.

— Ну, ничего, если что, я возьму твой костный мозг.

— Это смешно, — улыбается он, и я расслабляюсь. Нет, я не жду нагоняй, меня, в принципе, ругать не за что, но разговоров порой так много, что я просто устаю их слушать.

Мы поднимаемся в лифте домой, садимся ужинать, я мельком листаю страницу, замечая среди пары десятков заявок в друзья Самсонова.

Тут же приходит сообщение от Кира, но мне не до него. Все рецепторы, словно те самые раковые клетки активировались. Буквально поедают меня изнутри, не давая нормально вздохнуть.

— Луш, чего не ешь? — мама отлично готовит, но всегда переживает, нравится ли нам.

— Ем, мам, — нанизываю на вилку котлету. — Пап, а ты помнишь Сережу Самсонова? Ну, друга Ефима.

Отец хмурится, солит котлеты под недовольным взглядом матери.

— Самсонов? Это не его отец бандюган бывший? Теперь у руля в Госдуме. И старший, вроде, тоже по той же дорожке пошел.

— Ну, я не знаю подробностей. Просто видела его сегодня. Он даже помнит меня, — от чего мурашки по копчику чечетку бьют. — И брата. Почему они поругались?

— Понятия не имею. Да и былью это поросло. Ну, встретила и встретила, пусть мимо идет. Я сразу Ефиму сказал, нам такие друзья не нужны.

— Потому что мы святые? — складываю руки вместе, делая вид, что я икона. Мама смеется, папа улыбается.

— Потому что у нас есть репутация, Луш. Потому что мы династия врачей. И что от нее останется, если мы будем брататься с бандитами?

— Почему бандитами? Может, это слухи!

— Ну, Луш, малыш, ну, не будь наивной! Все, кто ездят на машинах за сорок миллионов, скорее всего, бандиты из девяностых. Понятно, что теперь они приличные люди. Но закон помнит все. Слава, расскажи.

— Да что рассказывать, я же в тюрьме практику проходил. И Юра этот уже тогда сидел. Молодой совсем, а уже убийца.

— Они поэтому перестали общаться?

— Нет, там что-то другое было. Я, конечно, слово свое скажу, но вмешиваться не стану.

— Ага, как сегодня. Мам, он меня перед Кириллом какой-то малолеткой выставил! И он меня не лапал, а обнимал.

— Нет, дочь, он именно лапал. Завтра будет другой, тоже дашь ему себя лапать?

— Нет, конечно!

— А выглядит иначе.

— Что ты меня какой-то… курвой выставляешь! — вскакиваю.

— Это именно так выглядит со стороны. Я тебе доверяю, но тебе сильно понравится, если за твоей спиной смеяться будут? Пальцем показывать?

— Нет, конечно. Неприятно.

— Ну, вот. Сядь, Лукерья, и поешь. А то вон, у мамы лицо, как помидор, красное, что мы с тобой яства ее знатные так и не отведали.

Папа вечно говорит этими славянскими песнопениями, смешит нас до колик. Но не сегодня.

Сегодня я думаю о том, что он прав, и лучше не давать себя трогать на виду у других.

На виду у Сережи.

Значит, он сын бывшего бандита? Я даже не знала!

Да и как поймешь по этим хитрым, красивым глазам?

Лис…

Провожу пальцем по его странице и случайно даю согласие вступить в мой небольшой круг друзей, из которых он так легко когда-то вышел.

Сердце замирает, потому что, чтобы увидеть его сообщение, мне приходится перейти в наш диалог. Диалог, который я когда-то на эмоциях удалила… Жаль, что воспоминания об этой переписке нельзя стереть нажатием кнопки.

Он скидывает всего лишь песню, песню, которую я прислала ему однажды в знак своей детской влюбленности.