Убить Саламандру

Лидия Гулина (2023)

Санкт-Петербург. Недалекое будущее. Пять лет мир страдает от Глобальной катастрофы, названной Сломом. Ежедневно сотни людей ломаются и убивают всех вокруг себя. Падают самолеты, сходят с рельс поезда, горят города. Посреди разрухи — молодая девушка, страдающая от амнезии. Весь мир желает её смерти, и она хочет знать — почему.

Глава 6

20 июля. 09:30.

«Мы прерываем показ художественного фильма для экстренных новостей! Прошлой ночью асфалийский отряд реагирования выехал на срочный вызов в Ленинградскую область. Господин А., обратившийся в экстренные службы по номеру, указанному на экране, заявил, что видел Саламандру на пороге своего дома. Напоминаем, что под именем Саламандра скрывается Рудольская Анна Анатольевна, террористка, обвиняемая в таких преступлениях, как массовые убийства, организация международных терактов, совершение взрывов и поджогов, повлекших гибель множества гражданских лиц и причинение значительного имущественного ущерба в целях дестабилизации деятельности органов власти и подрыва авторитета нашего правительства. Не имея квалификации сдерживания опасных преступников, господин А. тем не менее применил попытку задержать обвиняемую, оказавшуюся крайне не удачной. Преступница совершила взрыв, повлекший за собой возгорание и причинение травм господину А. Сейчас господин А. находится в асфалийском государственном госпитале под надежной охраной. Стоит заметить, что господин А. является близким родственником нападавшей, что может говорить о том, что она представляет опасность и для других граждан. Просим всех сохранять спокойствие и быть бдительными, не пытаться самостоятельно обезвредить преступницу. Если вы располагаете полезной информацией, просьба обращаться напрямую в экстренную асфалийскую службу по номеру, указанному на экране. Будьте бдительны. Для только что подошедших к экранам телевизора: повторяю…»

Влад выключил звук. Всё, что можно было услышать, они услышали. В комнате наступила тишина, прерываемая всхлипами Анки. С улицы доносилось пение птиц.

На экране продолжали показывать видео с мест различных террористических актов, и Анка с ужасом продолжала смотреть на них. Мелькали пожары и размытые съёмки людей, пытающихся вылезти из пепелища. Кровавые залы Эрмитажа и крейсера, где горами разлагались трупы людей. Мелькнул стадион «Петровский» с последним проведённым на нём матчем. Анка заметила, как на этих кадрах Влада передёрнуло, и он отвернулся, глядя прямо на неё — одного из самых опасных террористов мира, сжавшегося у него на диване и разрывающегося от рыданий.

— Что это значит?

Анка повторила вопрос, все так же глядя на притихший экран, не моргая. По щекам текли слёзы. Перед ней возник Влад, перегораживая собой телевизор.

— Я…

Казалось, этот самоуверенный парень растерял весь свой гонор. Он выглядел смущённым и растерянным.

— Я не так представлял начало нашего разговора.

Он умолк, будто не зная, что ещё сказать. Анка видела муку на его лице и решила сама подтолкнуть его к ответам.

— Это обо мне, так ведь? — Она подняла взгляд на застывшего перед ней юношу. Тот кивнул. — Рудольская Анна — это я? — Снова кивок.

Дрожь в теле девушки усилилась, и она зажмурила глаза, закрывая руками лицо и принимая позу эмбриона. Она словно пыталась отстраниться от этого мира. Но прятаться было поздно. Влад присел на корточки перед ней. Протянул руку и неуверенно потряс плечо.

— Эй… — Его голос сорвался.

Анка не откликалась, замкнувшись в себе. Тогда Влад потряс её сильнее.

— Анка, — намного мягче произнёс парень.

Имя возымело эффект, и девушка подняла на него взгляд, пытаясь сосредоточиться на его лице. Влад, откашлявшись, неловко продолжил:

— Послушай, я знаю, что тебе тяжело это принять, но то, что сказали по телевизору, — правда. Ты… — Парень на мгновение остановился и поморщился. С его губ слетел грустный смешок, и Анка решила, что ему самому странно произносить эти слова. — Ты — самая разыскиваемая по всему миру террористка, и тебя обвиняют во всём, в чём только можно: в поджогах, убийствах и заговорах. Так считают все на этой планете.

Слёзы текли из глаз Анки нескончаемым потоком, она не могла сфокусировать взгляд и смотрела куда-то мимо Влада, словно продолжая видеть ужасы на экране. Парень схватил пульт и выключил телевизор.

— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело это осознать, но мне надо знать, что ты помнишь за последние пять лет?

— Пять лет? — Анка побледнела ещё больше от таких цифр.

— Давай же, балда, соображай.

Но Анка не слышала его вопросов, думая о своём:

— Они сказали, что Анатолий — мой родственник. Кто он мне?

Из всего, что она сейчас услышала, этот вопрос казался самым важным. Терроризм, полное имя, обвинения да даже её прозвище — всё это ушло на второй план. Даже Влад замешкался. Но она должна была знать. Неужели тот страшный мужчина, которого она встретила, был её…

— Отец. Анатолий Олегович — это твой отец.

Из бледной Анка начала становится зелёной. Еда, которую она только что с радостью проглотила, грозила вылиться обратно вместе с желудочным соком.

— Эй! Не блевать мне тут! — воскликнул Влад и легонько постучал Анке по щекам, приводя её в сознание.

— Ты вспомнила что-нибудь ещё? Где ты была? Кого видела? Что ты делала? — Парень потряс девушку за плечи. В его голосе снова слышалась злость. — Говори же!

Если Анка и хотела ответить, она не успела. Входная дверь резко отворилась, Влад вскочил на ноги, вновь хватаясь за кобуру, но сигнализация, только издавшая первый звук, замолкла, а в дверном проёме очутились запах сирени, тепло улицы и очень высокий человек, пригнувшийся на входе. На улице явно была весна или начало лета, а незнакомец, ворвавшийся на сцену, носил объёмный красный свитер с белыми, скачущими по нему оленями, потёртые у карманов джинсы и федору, органично покрывающую волнистые светлые волосы. В руках у парня были солнцезащитные очки идеально круглой формы, диаметром сантиметров десять и необычайного цвета морской волны. Взглянув на его лицо, Анка забыла, что плакала. Вошедший был, несомненно, красив: светлая кожа без изъянов, огромные голубые глаза со светлыми ресницами, делавшими взгляд ещё выразительнее, неопрятная светлая щетина и пухлые яркие губы, словно подведённые помадой. Он был настолько светлый, что озарял комнату одним своим присутствием. Улыбка добавляла шарма этому человеку: такие мужчины разбивают сотни девичьих сердец, даже не понимая этого.

— Привет, Влад! — Незнакомец снял шляпу и шутливо поклонился, не замечая никого вокруг, затем выпрямился, сдувая невидимые пылинки со своего головного убора, и прикрыл ногой дверь. — Видел новости? Снова повсюду говорят, что Саламандра вернулась. Как я уже устал от этих ложных доносов. — Вошедший наконец посмотрел прямо на Влада. — А у тебя что за новости? Я решил прийти к тебе лично, раз случилось что-то срочное.

Влад не ответил, а незнакомец перевёл взгляд за его спину, на диван. Улыбка моментально сползла с его лица, сменившись гримасой ужаса. Он отступил на шаг назад, прижимаясь к закрытой двери. Правая рука рефлекторно поднялась к поясу, но затем просто упёрлась в деревянную поверхность позади.

— Чёрт! Так это правда? — Изящные брови сошлись у переносицы, а цепкий ледяной взгляд впился в лицо девушки. Таким же холодом сквозил голос.

— И тебе привет, Макс. Поверь мне: прийти лично не всегда лучше. — С приходом друга былое спокойствие вернулось к Владу, оставив вспышку ярости позади. — Как видишь, это не ложь. Саламандра и правда вернулась, а я смог вовремя её перехватить. — Влад был явно очень доволен собой и всем своим видом хотел показать собственный успех. Пришедшего, однако, это не впечатлило.

— Ты в порядке? — Макс перевёл взгляд на друга, осматривая того с ног до головы.

— Всё под контролем. — Голос Влада дрогнул. — Она говорит, что ничего не помнит. Абсолютно ничего. — Парень многозначительно посмотрел на друга. Макс кивнул, показывая, что понял понятный им двоим намёк. — Разревелась, когда увидела новости по телевизору, но я не знаю, можно ли ей доверять. — Влад потёр шею, и Анка заметила полный вины взгляд, брошенный на неё. — Поэтому я тебе и звонил, хотел попросить о помощи.

Спокойствие в голосе Влада, видимо, немного передалось Максиму, и он уже более расслабленно опёрся на дверь, скрестив руки на груди.

— О! Правда? — Одна светлая бровь взлетела вверх. — И какая помощь тебе от меня потребуется, Мистер-у-меня-всегда-всё-под-контролем?

Сердце Влада сжалось: прозвище, которое дал ему дед. Он с укором посмотрел на друга: просил же не называть его так.

«Ну что, Мистер-у-меня-всё-под-контролем, нужна помощь?» — от улыбки глаза дедушки превращались в щёлочки, а по всему лицу расходились морщины. «Или сам будешь выходить из этой ситуации?» Под «ситуацией» дед имел в виду Влада, болтающегося вниз головой и замотанного проводами наподобие кокона. До этого момента мальчик и не думал, что в реальной жизни возможно попасть в такую передрягу. К голове прилила кровь, отчего лицо Влада стало пунцовым, скрывая признаки стыда и смущения. Открыть рот значило выпустить наружу свои эмоции и слёзы, поэтому Влад упрямо вскинул — с точки зрения дедушки опустил — голову и яростно помотал ею из стороны в сторону. Его импровизированный кокон начал болтаться сильнее, а провода всё туже спутывали конечности. «Ну-ну, — цокнул тогда дед. — Зови, если понадоблюсь». И старик ушёл, оставив мальчишку висеть вверх тормашками в разгромленной комнате, пребывающей в самом разгаре капитального ремонта. Голые бетонные стены с остатками обоев, пол, покрытый слоем грязи и штукатурки, валяющиеся то тут, то там инструменты, разбитое окно, впускающее солнце и глоток свежего воздуха сквозь пелену пыли. И, конечно, неудавшаяся попытка шестилетнего мальчика, недавно ставшего сиротой, облагородить новую комнату десятком-другим гирлянд, подвешенных на потолок. Ещё утром Влад отказался от помощи с ремонтом — он ведь не нахлебник, сам всё сделает. После отказался от помощи с установкой освещения, попросил только стремянку и гвозди с молотком. И сейчас у него всё было под абсолютным контролем: просто к гирляндам прибавился ещё один элемент украшения — он сам. С этой мыслью слёзы всё же полились из глаз мальчика, и ворвавшуюся в комнату разъярённую бабушку он увидел уже сквозь пелену воды. Секатор в её руке сверкал, словно меч рыцаря, когда она разрезала многочисленные провода. Дед никогда не помогал упрямому внуку, но всегда находил способ оказать эту помощь другими руками.

Лицо Влада искривила гримаса, а Макс замер, как в ожидании удара. Возникла пауза, разрушило которую шмыганье носом Анки, раздававшееся с дивана.

— Отойдём. — Влад кивнул в сторону кухни.

Парни прошли недалеко, так что они могли продолжать держать пленницу в поле зрения. Переговаривались они негромко, но Анка, даже если бы захотела, не услышала бы их: в голове барабаном била кровь, заглушая все звуки, перед глазами плясали тёмные звёздочки, нос улавливал запах железа, а к горлу подступала желчь. Девушка бросила взгляд на свои руки. По локоть они были покрыты вязкой тёмной кровью, гулко капающей вниз. Капли, попадая на старый советский ковёр, вливались в его орнамент, создавая причудливые узоры кричащих людей в огне.

Анка зажмурилась. Дыхание сбилось. Ей послышался далёкий шум толпы и фейерверков. Сначала радостный, он наполнялся ужасом и страхом, становясь всё громче.

Желая отвлечься, Анка направила своё внимание в другое русло.

Анатолий — её отец.

Анка начала вспоминать его, а мысли всё крутились в голове. Оказалось, тяжело соотнести двух таких разных людей: мужчину, что с ненавистью бросился на Анку меньше суток назад, и мужчину, что с любовью обнимал девушку, когда та падала с велосипеда. Эти два человека разительно отличались друг от друга, как будто два разных брата-близнеца — добрый и злой, любящий и ненавидящий, прощающий и обвиняющий. Одно и то же лицо сейчас смотрело на Анку из глубины её воспоминаний. Одно лицо и разные эмоции, которые накладывались друг на друга как две полупрозрачные маски.

И только Анка решила, что сейчас сойдёт с ума от этой картины, как перед её глазами появилось другое лицо — с картины в доме. Лицо её мамы. А за этим воспоминанием ниточкой потянулись и другие, расслабляя мышцы Анки и высушивая слёзы.

Елизавета — так звали маму. Тот портрет, похороненный за плотной тканью, Анатолий нарисовал сам, ещё до свадьбы, пытаясь покорить сердце прекрасной дамы. Отец — сын банкиров, перенявший дело от родителей, но занимавшийся больше своим хобби, чем работой. А мама — швея из деревни, решившая вырваться в большой город из-под родительского крыла. Такой странный мезальянс объединяла любовь к искусству и красоте. Елизавете было всего семнадцать, когда она поступила в Колледж Петербургской моды на портниху, а Анатолию — уже двадцать пять, когда он понял, что полотно и масляные краски заполняют его сердце больше банковских счетов. На его первой выставке они и пересеклись, утонув друг в друге на долгие годы.

Анка открыла глаза, снова уставившись на руки. Никакой крови на них не было, только множество старых шрамов и обломанные ногти. Один из шрамов был старее других — её первая отметина, полученная в четыре года, когда она хотела помочь маме на кухне, не зная ещё, что нож — вещь опасная и острая. С тех пор на второй фаланге указательного пальца левой руки виднелся шрам в виде ползущей ящерки: длинное тело, голова — там шрам немного разошёлся — и четыре «лапки» от швов.

«Смотри, Анка, это твоё тотемное животное, и теперь оно всегда будет незаметно защищать тебя!»

Девушка улыбнулась и потёрла правой рукой ящерицу в надежде на помощь. Та не ответила на ласку, и Анка разочарованно вздохнула. Внезапно аромат, преследующий её последние часы, показался отдалённо знакомым. Нахмурившись, Анка ещё раз вдохнула. Дерево и масло. Так пахла квартира, такой аромат исходил от Влада.

Слева послышались голоса — парни возвращались в комнату. Анка вскинула голову, и уже ставшая такой знакомой боль ударила её в затылок.

Они были знакомы с Владом.

— И что, эта штука работает? — Голос парня с ароматом опилок и масла сочился сарказмом.

— Цереброметр, Влад. Запомни уже, не такое уж и сложное слово. Машину для выискивания мутантов из комиксов должен ведь знать.

— Макс, в этой комнате ты — больший гик, чем я.

Они подошли уже совсем близко к Анке, и она уловила новый запах. Пряная корица и апельсин, удивительно сочетающиеся со свитером нового знакомого, а также нотка табака, спрятанная за цитрусовыми.

— Сочту это за комплимент. В нашей команде я отвечаю за мозг, так что доверь его дела мне и Алине. — Макс поймал взглядом наручники. — Она же всё время была связана?

— Конечно! Я же не дурак. — Даже по голосу было слышно, что Влад покраснел. Врунишка.

Максим с сомнением посмотрел на своего друга, но промолчал. Он двинулся к выходу, поправляя федору на голове.

— Хорошо. Тогда я подгоню машину к гаражу, а вы выходите через двадцать минут. И, Влад, — Макс ткнул пальцем в сторону Анки, — не забудь её хоть немного замаскировать. — С этими словами высокий парень быстро скрылся за входной дверью.

В комнате снова воцарилась тишина, а уверенность Влада ушла вслед за Максом — он стоял, понурив голову и покраснев до кончиков ушей.

— Не говори ему, что я плохо тебя связал и не запер двери. Ладно?

Странная просьба, — а это была именно она, а не приказ, — от пленившего к пленнице.

— Не скажу. — Плечи Влада расслабились, но сразу же опять напряглись, когда он услышал продолжение: — Только ответь мне хотя бы на один вопрос.

— Ладно. Какой?

Прежде чем спросить, Анка облизнула пересохшие от волнения губы. Влад не ответит на нечто важное — девушка была в этом уверена, — поэтому она выбрала тот вопрос, который отзывался воспоминаниями о стамеске и гаечных ключах.

— Мы знакомы?

Как рыба в воде, парень открыл рот и сразу же закрыл, пресекая свой же ответ. На лице пробежал спектр эмоций: от сомнения и сожаления до злобы и ненависти. Наконец он промолвил:

— Тебя я не знаю.

И ушёл из комнаты собирать вещи.