Убить Саламандру

Лидия Гулина (2023)

Санкт-Петербург. Недалекое будущее. Пять лет мир страдает от Глобальной катастрофы, названной Сломом. Ежедневно сотни людей ломаются и убивают всех вокруг себя. Падают самолеты, сходят с рельс поезда, горят города. Посреди разрухи — молодая девушка, страдающая от амнезии. Весь мир желает её смерти, и она хочет знать — почему.

Глава 1

20 июля. 00:00.

Полночь, непроглядная тьма над головой, озаряемая всполохами множества небесных светил. В небольшом дачном посёлке звёзды не скрывали свои яркие ослепляющие наряды, танцуя на сцене ночного небосклона. Любой смог бы увидеть этот танец, лишь глянув наверх, но на улицах не было ни души, никого, способного насладиться зрелищем.

Редкие дома стояли на почтительном расстоянии друг от друга, скрываясь во мраке. Ни единый луч света не озарял посёлок: уличные фонари спали, а окна, словно пустые глазницы древних черепов, слепо глядели на хвойный лес, обнимающий местность со всех сторон. Густой стеной он отрезал населённый пункт от пустынной магистрали. С полуразрушенными зданиями соседствовали совершенно целые, и на первый взгляд сложно было сказать: жилые они или заброшенные. Вокруг посёлка плотным кольцом пролегала широкая, но неглубокая канава. Влажная земля и стоячие лужи намекали, что раньше ров явно был заполнен водой, теперь же он больше напоминал грязное усыхающее болото с соответствующим запахом.

Несмотря на людскую заброшенность места, природа жила и цвела, и помимо грязной канавы с протухшей водой здесь было на что посмотреть. Из леса то и дело слышалось воинственное уханье совы, нашедшей свою добычу, вой одинокого волка, а в траве под ногами семья мышей притаилась, выбравшись за продовольствием. Сова спугнула их, и им пришлось спрятаться в ожидании, превратившись в неподвижные пушистые статуи. За деревьями мелькали завораживающие тени, которые могли быть кем и чем угодно. А аромат хвои окутывал всё вокруг, скрывая присутствие человека в этих местах.

И вот на самом краю посёлка, почти на границе с лесом, появилось движение, выбивавшееся из природной картины ночи. Это было не заплутавшее животное, не пьянчуга, бредущий домой, не тёмная сущность, пробудившаяся в полночь в этом забытом богом месте. Со стороны могло показаться, что ветер пошевелил мягкую траву у обочины канавы, но воздух был неподвижен, а деревья вытянулись стрункой, боясь нарушить вязкую тьму.

Движение становилось всё активнее, и вот над берегом начала подниматься бесформенная тень. Чёрная, издалека напоминающая набитый вещами мешок, она становилась всё выше и выше, пока в конце концов не приняла человеческую форму.

Некоторое время неясный силуэт стоял неровно, покачиваясь из стороны в сторону, но сразу же рухнул обратно в канаву при попытке сделать один-единственный шаг. Внезапный стон нарушил неподвижную тишину посёлка.

Тишина. Она снова воцарилась в воздухе, словно только что ничего не произошло. Семейство мышей избавилось от оцепенения и двинулось петляющей цепочкой в глубь леса. Где-то расстроенно ухнула сова: добыча пропала из поля её видимости. В небе мигнула звезда, но мгновенно померкла, расстроившись из-за отсутствия публики, которая могла бы оценить её старания.

Но вдруг из канавы снова послышалось шебуршание. Вновь — вялые попытки чёрной фигуры приобрести устойчивое положение. Руки схватились за край обрыва. Опора на одну ногу — неуверенно, шатко, — потом на другую, пока наконец, после череды неудачных попыток, силуэт не сумел встать и подняться в полный рост. Пока она не сумела.

Свет неяркой луны озарил очертания обнаженной фигуры и длинных волос, мокрых от грязной воды и оттого прилипших к телу. Молодая девушка стояла, шатаясь из стороны в сторону, с опущенными руками и головой, свисающей вниз мертвым грузом и покачивающейся в такт телу. Ноги её подгибались то ли от усталости, то ли от тяжести воды и грязи, слоями покрывавшей хрупкую фигуру. Ухудшала положение ещё и мелкая дрожь, пронзавшая окоченевшее тело. Двигаясь будто во сне, девушка казалась привидением, пришедшим с того света: такими бледными были участки кожи, лишённые грязи, светящиеся при лунном свете.

Берег, возвышавшийся перед девушкой, достигал ей всего лишь до колена, но и эта, казалось бы, небольшая высота стала практически непреодолимым препятствием, когда девушка попробовала сделать первый шаг. Она не смогла даже поднять ногу и, оступившись, упала вниз, оказавшись снова в грязи, но в этот раз уже на четвереньках. По лицу незнакомки потекли тихие слёзы, смывая на своём пути пыль и влажную землю.

«Что со мной?» «Где это я?» Вопросы вихрем проносились в её сознании, кружа и мешая сосредоточиться. В голове стрекотание, словно кто-то оставил нерабочее радио на невысокой громкости, и пустота, чёрной дырой поглощающая в себя всё, до чего дотянется.

«Почему я голая?!» Этот вопрос, очевидно, заставил бы девушку покраснеть, если бы не её сильное истощение. Слабость волной прокатилась от макушки до пальцев ног, но девушка взяла себя в руки. Оставался ещё главный вопрос.

«Кто я?» Голову пронзило вспышкой боли, перехватывающей дыхание и сотрясающей всё тело. Определённо, если бы она сейчас была не на четвереньках, то снова оказалась бы на земле, и неизвестно, хватило бы ей сил вновь подняться.

Спустя время девушка, превозмогая дрожь, смогла встать. Глаза уже привыкли к темноте, и она окинула взглядом окружающую местность в попытке сообразить, куда же держать ей путь, ведь не оставаться же вечно у этой вонючей ямы. Вдруг небольшая вспышка, такая яркая в ночную тьму, привлекла её внимание. Одинокий светлячок, подмигнувший издалека. Боясь потерять свой свет в конце тоннеля, девушка неуверенными шагами двинулась вперёд.

Шаг за шагом она приближалась к огоньку. Дороги никакой не было, поэтому в скором времени влажная от недавнего дождя земля сменилась острой некошеной травой, режущей ноги до крови, а следом — небольшим деревянным заборчиком, оставившим занозы и куски облупившейся краски на руках. Но девушка ничего этого не замечала, не отрывая взгляда от спасительного огонька. Её сковывал страх, что если она отвернётся, то он пропадёт, а вместе с ним пропадёт и она, затерявшись в этой мрачной темноте.

Огонёк светил из ближайшего домика, так что девушке не пришлось снова сражаться с канавой и опускаться в её болотистую трясину. Дом не выглядел каким-то особенным — скорее, особенно заурядным. Кирпичный, явно служащий для круглогодичного проживания, он был невысоким — всего один этаж да мансарда с покатой крышей. Зато по площади дом расширялся на добрые сто-двести квадратных метров, распластавшись сплющенной коробкой посередине неухоженного участка.

Не было видно никаких опознавательных знаков, глазка, звонка или дверного молотка. Черепица частями обвалилась, кирпич потрескался. Лужайка заросла высокой травой, а к самой двери вела небольшая гравийная дорожка, ещё влажная после дождя, на которой девушка поскользнулась, повредив правую лодыжку. В это время светлячок в окне моргнул и затух, оставляя лишь синие очертания спасительного маяка перед глазами, до того долго путница смотрела на него. Её охватила лёгкая паника (может, свет в окне был галлюцинацией усталого разума?), но идти больше некуда, поэтому, поборов стеснение и глубоко вздохнув, неуверенно подняла руку, сжимая пальцы в кулачок.

Тук-тук.

Тишина. Воздух был всё так же неподвижен, ни звука не доносилось со стороны дома. Девушка начала переминаться с ноги на ногу, на её обнажённом теле появились мурашки: отсутствие ветра никак не делало холодный воздух ночи теплее. Спустя пять долгих секунд она снова подняла руку.

Тук-тук.

За дверью послышался какой-то шорох. Она встрепенулась — не показалось, светлячок точно был! Тихие шаги по чему-то мягкому придали девушке уверенности, что в доме точно кто-то был, и этот кто-то не спал. Шаги тихие, медленные — хозяин явно пытался не раскрыть своего присутствия, что у него, конечно же, не вышло — замолкли у самой двери. Зловещая тишина опустилась вокруг. Не в силах больше ждать, она в третий раз подняла кулачок.

Уже более уверенное — тук-тук!

Не успел замолкнуть последний «тук», как дверь распахнулась, обнажая тёмные внутренности дома. Из черноты показалась рука — словно ловкий язык высунулся из пасти огромного зверя — и в мгновение ока схватила девушку за предплечье, заглатывая внутрь. Будто монстр клацнул зубами, дверь захлопнулась за спиной незваной гостьи, отрезая ей путь наружу.

Она в ловушке. Страха не было, ведь как можно бояться, когда ты не понимаешь, чего бояться. Просто констатация факта: она в ловушке. И почему-то с этой мыслью пришло лишь небольшое облегчение. Наконец-то хоть что-то стало ясно в её голове. Да, она неизвестно где, неизвестно кто, но теперь есть человек, с которым можно будет поговорить, а вокруг не холодная вода и грязь, а вполне теплый и сухой дом.

Вдруг снова вспыхнул огонёк, оказавшись свечой в руке неизвестного мужчины. Такого же обыкновенного, как и дом, в котором он обитал. В полумраке было трудно определить его возраст — ему могло быть как двадцать, так и все пятьдесят лет, черты лица были искажены в мерцании огня, но девушка заметила коротко стриженные волосы и неровную недельную щетину на подбородке.

Мужчина, словно не поверив глазам, пристально рассматривал ночную гостью с разных ракурсов, водя свечой прямо у неё перед носом. Девушка в это время стояла, боясь вымолвить хоть слово, в смущении стараясь прикрыть обнажённое, дрожащее от холода тело.

Некоторое время они так и застыли, уставившись друг на друга, а когда девушка открыла было рот, сказать хоть что-нибудь, выражение лица мужчины с шокированного сменилось на яростное, и он влепил ей сильную пощечину. Такую мощную, что её отбросило назад, и, ударившись затылком о дверь, она осела на пол, прижимая руку к начавшей опухать щеке.

— Как ты посмела явиться сюда после всего, что сделала, тварь?! — взревел мужчина. И добавил к своим словам смачный пинок, попавший прямо по правой ноге, которую девушка подвернула на входе. Незваная гостья сжалась калачиком, прикрывая голову.

Мужчина нависал над ней, ярость искажала черты его лица, а мерцание свечи придавало им потусторонний вид. Рука, сжимающая подсвечник, побелела, впиваясь в холодный металл. Хозяин дома был в бешенстве, злоба так и исходила от него, выплескиваясь в замахах и ударах.

— Подождите! — взмолилась она. Не голос, а хрип раздавался из её пересохшего горла. — Я не понимаю, о чём вы говорите! Вы меня, наверное, с кем-то путаете!

Она пыталась прикрыться от обрушивающихся на неё кулаков, но ослабшее тело не было хорошей защитой. Увернувшись от очередного пинка, она проскользнула вперед под его ногой и оказалась за своим истязателем. На что он в ужасе отшатнулся и прижался спиной к двери, выставив свечу вперед на манер оружия.

Девушка боялась этого страшного мужчину, который вместо горячего чая встретил заблудшую душу смачной пощёчиной и яростными побоями. Однако, увидев, как он отпрыгнул от неё, девушка поняла: мужчина боялся её не меньше.

— Будешь оправдываться? — Мужчина начал размахивать свечой на вытянутой руке, отчего пламя почти гасло, а потом вспыхивало вновь, накаляя обстановку ещё больше. По стенам бегали мрачные тени, выплясывая свой жуткий танец. До девушки донесся запах опалённых волос, вызывая головокружение. Перед глазами пронеслись вспышки ярких картин, до того ярких, что невозможно было увидеть, что на них изображено, и таких молниеносных, что через пару мгновений от них не осталось ни следа. — Будешь говорить, что ничего не делала?

— Я не понимаю, о чём вы!

— Лгунья!

Внезапно мужчина оттолкнулся от двери и, сделав небольшой замах, вновь нанёс сильный удар, метя прямо в голову бедной девушки. По крайней мере — пытаясь. В последний момент незваная гостья увернулась, но не удержала равновесие и упала на спину, сильно ударившись о пол. Мужчина же снова навис над ней.

— Я вообще ничего не помню! Прошу, поверьте мне! — Девушка зажмурила глаза и закрыла лицо руками. Однако удара не последовало. Вместо этого она услышала удивлённый вздох и глухой стук, когда мужчину внезапно покинули силы.

После нескольких секунд тишины девушка осмелилась осторожно оглядеться. Истязатель тяжело дышал, прижимая руку к груди в районе сердца, глаза осоловело смотрели будто сквозь неё. Оба человека застыли. Девушка — в ожидании нового удара, а мужчина… Неизвестно, что плохого ожидал хозяин дома от обессиленной гостьи.

— Ничего не помнишь? — Шуршащий шёпот прервал тишину. Взгляд мужчины затуманился, он задумался. — Не помнит… — Шёпот мужчины стал ещё тише, а руки расслабленно опустились. Огонь трепетал на накренившейся свече, но не смел сдаться и потухнуть. — Она ничего не помнит… — Последние слова сорвались выдохом из его уст, и он застыл невидящей грузной статуей, уйдя мыслями далеко отсюда.

Это был шанс сбежать от безумца, но девушка медлила. Какая-то часть внутри неё посчитала, что так поступать не стоит. Враг успокоился, опасности не представлял, куда идти — всё ещё непонятно, поэтому она решила остаться и аккуратно поднялась на ноги. Ощущая слабость и головокружение от удара о пол, девушка нерешительно подошла к мужчине.

— С вами всё хорошо? — Лёгкое касание к плечу не разбудило застывшего в оцепенении мужчину, но с такого близкого расстояния она могла рассмотреть его получше в свете разгоревшейся свечи.

Щетина грубая, тёмная, как и короткие волосы, чей цвет до сих пор не разобрать. Оттенок глаз тоже скрывался в полумраке. Телосложение плотное, мужчина невысокий, скорее коренастый, с небольшим животиком. Одет в майку и спортивные штаны — обычную домашнюю одежду. Кольцо на безымянном пальце — женат. Других украшений или видимых татуировок не было. Когда мужчина двигался, девушка заметила, что тот припадал на левую ногу, значит травма, лучше бить туда. Стоп. Это что ещё за информация? Для чего она? Девушка потрясла головой, отгоняя ненужную чепуху. Она не собиралась драться, а просто хотела выяснить, кто она, где она и почему этот незнакомый мужчина так взъелся на неё.

Пока она внимательно осматривала хозяина дома, язычок пламени осветил небольшой комод, стоящий прямо у двери. Яркий блеск стекла привлек внимание девушки, и она повернула голову налево. На комоде стояла небольшая рамка с фотографией, в стекле которой и отражался свет, но не успела гостья разглядеть, что изображено на снимке, как мужчина очнулся от своего ступора и произнёс одно лишь слово:

— Анка.

Анка. Что ещё за «анка»? Странное слово начало кружиться у девушки в голове, выполняя кульбиты и заполняя пространство собой. Девушка не понимала, о чём говорит мужчина, и в недоумении уставилась на него. А тот, очнувшись окончательно, продолжил:

— Анка, что же ты наделала?

Слёзы текли из его глаз, пока он, не моргая, смотрел на нежданную в его доме девушку. А та, всё ещё не зная, что делать, решила спросить его о том, что такое «анка». Но не успела.

По голове словно молотом ударило, одновременно окатило холодной водой и выбило весь воздух из лёгких, как при спуске на американских горках. Сознание очистилось от скрежета несуществующего радио, в мыслях прояснилось. Накатило спокойствие океана перед бурей, когда голубое небо не тревожит ни одна туча, но воздух уже накаляется. И лишь одна мысль громким набатом стучала в черепной коробке, делая девушку абсолютно беззащитной перед накатившим пониманием.

«Анка. Это моё имя».

Боль окольцевала, сдавила и оглушила. Из горла вырвался стон.

«Анка — это я».

Она вспомнила.