Заставь меня влюбиться

Лена Сокол, 2019

Машка – местный изгой. Дима – самоуверенный красавчик, который не привык к отказам. Судьба вдруг сталкивает их, поставив в неловкую ситуацию. Теперь девушке очень хочется сбежать, а дерзкий парень неожиданно предлагает поспорить, что влюбит ее в себя, да еще и заставит первой просить о поцелуе. Что ж, вызов принят! Ведь такого уж точно не будет никогда!

10

— И ты вот так просто ушла?

— Ну, да. — Я натянула перчатки.

Как там? Всегда путаюсь, когда в меню вводят что-то новое. Чесночная серая булочка, творожный сыр, курица, помидор, авокадо, моцарелла, шпинат и лук-порей — друг за другом, и именно в этой последовательности. Сегодня, как обычно, ингредиенты отказывались помещаться в булке, как положено.

Рррр! Странно, и почему только у меня всегда возникала такая проблема? Положила, украсила листьями шпината, посыпала сверху секретными специями из большой банки. Бургер, сэндвич, брускетта, или как ее там обзывают в меню? Бейгл? Короче, готово! Фуу-ух…

— Зачем? — Аня взяла из моих рук тарелку с готовым блюдом и поставила на поднос. — Осталась бы с ним, показала бы следующую аудиторию. Усадила рядом с собой…

— Нет, спасибо, — фыркнула я, принимаясь за следующий кулинарный шедевр местного значения. Выдохнула, чтобы окончательно успокоиться.

Как же трудно шевелить руками, когда ты не можешь удержать в них даже свою жизнь.

— Почему?

— Не хочу опять обжигаться. И вообще, пусть общается со своими новыми мажористыми друзьями. Он мне даже не понравился!

Только бы не перепутать чашки и порядок следования ингредиентов. Сначала сыр, потом курица и так далее. Я косяк еще тот… И зачем нужно каждый месяц придумывать новые блюда? То сэндвичи, то тортильи, теперь вот это чудо в перьях и листьях.

— Ой, ли, не понравился! Чего тогда, как пришла, давай сразу про него трепаться? — Солнце перехватила из моих рук тарелку и скрылась за поворотом. — Не понравился он ей, ага.

Мне до смерти хотелось рассказать подруге все в мельчайших деталях, но, придя с учебы и переодевшись в рабочую форму, я сообщила ей лишь сухие факты. Кратко и без подробностей. Почему-то казалось, если озвучу самые потаенные свои мысли и переживания, то все это непременно вновь обернется крушением надежд, как с Игорем.

Еще рано рассказывать полностью. Пока даже в себе не разобралась, как следует. Но Солнцева, та еще заноза, она умела докапываться до сути. Всегда. С помощью ухищрений и системы словесных маневров. Если не помогало, переходила на следующий уровень: угрозы и даже пытки. Честно, я начинала ее немного побаиваться.

Судите сами. Человек за последний год испытал на себе почти все самые причудливые веяния моды прошлых сезонов. Разноцветные волосы: розовые, фиолетовые и кислотно-сиреневые со жгутами, вплетенными в косички. Рваные в хлам джинсы, под которые она носила колготки в крупную сетку. Сумочка-мошна на талии, такие были в моде у торгашей девяностых. И, наконец, каблуки со спортивными брюками — для меня это слишком.

Можете считать меня консервативной и занудной, но я боюсь того, что никогда не знаю, чего от нее ожидать в следующую секунду. Сегодня Солнцева убивается по йоге, завтра по фен-шую, а послезавтра что? Сетевой бизнес, косметика, таро? Смена пола? А, может, она примет иудаизм? Или устроится киллером? Не могу ручаться ни за один из пунктов.

Так что кефирная диета и бойкот мужчинам — мелочи, просто легкая блажь. Женская причуда, так сказать. Простительно и терпимо.

— Какие выводы я могу сделать из твоих слов? — Вернувшись, она остановилась у выхода, заняв удобную наблюдательную позицию. Правым глазом Аня могла видеть весь зал и девочек у стойки. Левым — меня и остальную кухню, где трудились Оганес, наш шеф-повар, Лилечка, его главная помощница, и Степан, заведующий грилем. В данный момент им совершенно было не до нас: под легкий армянский мотивчик вся троица занималась выполнением заказов.

— И какие же? — Я встала на цыпочки, чтобы увидеть, сколько посетителей находилось в зале.

— Ты делишь все на два. Если сказала, что он высокий и не сильно страшный, значит, парень рослый, красивый и… сексуальный.

— Вовсе нет. — У меня опять никак не получалось равномерно распределить начинку внутри булки. Пришлось изловчиться и напихать так, чтобы содержимое не лезло обратно.

— Ты сказала, что он был прилично помят во время вашей первой встречи в автобусе.

— Да он вел себя невоспитанно, а выглядел как чертов торчок!

— Значит, был немного помят. Раздражен. — Солнцева забралась на стойку возле прохода и принялась болтать ногами, опасливо поглядывая на дверь кабинета управляющего кафе за моей спиной. — А ты, Машка, просто придираешься. Мне бы взглянуть на него хоть разок, тогда точно скажу, стоит ли тебе забивать твою дурную голову мыслями о нем.

Я положила ложку обратно в контейнер с творожным сыром. Все, теперь можно было заняться нарезкой шоколадных пирожных.

— Ань, да он вылитый попугай. Изрисованный, разодетый! Только дыр в ушах не хватает для полного набора. И кольца в носу. — Я поставила лист с десертом на стол и взяла специальный нож.

Мммм, шоколадная заливка сверху, сливки, орехи и приятный тонкий аромат коньяка. Да, Лилечка постаралась сегодня.

— Я уверена, ты преувеличиваешь. — Аня закатила глаза, чтобы не соблазниться сладким. Ее бутылка кефира ждала своего часа в холодильнике и напоминала о любимых джинсах, в которые задница подруги никак не желала влезать еще с зимы.

— Вот тебе бы он понравился, точно говорю. Ты любишь все яркое и цветное.

— Да и тебе, как я вижу, понравился. Иначе бы даже речи о нем не завела, тихушница! — Усмехнулась она, спрыгивая. — Хочешь, даже возьму твоего брата на себя? Отвлеку, чтобы не нервничал. А то беспокоится, что его младшая сестренка может потерять девственность с неподходящим человеком.

— Ты же знаешь, что я не… — мне ужасно хотелось избежать этого разговора, и теперь стало жаль, что не удалось.

— Но Павлик-то не знает. — Солнцева вытянула шею, разглядывая посетителей коктейль-бара. — И если бы у тебя вдруг появился парень, Суриков бы успокоился, поверь. Переложил бы заботу о младшенькой, да не переживал больше.

— Ну-ну.

— Кстати, он вчера заходил. — Она играла бровями.

— Не может быть, — хмыкнула я.

— Ага, — Аня подняла футболку и попыталась оттянуть рукой несуществующий жир на талии, прикидывая, сколько еще осталось худеть к лету.

— И как он?

— Как-как, на тебя похож, только выше и крепче.

— Да я не об этом. Что говорит?

— Ну-у, — подруга намотала прядь волос на палец, силясь вспомнить.

— Понятно. — Разложив пирожные по тарелочкам, и накрыв пленкой, я отложила их в сторону. — Вы опять глазели друг на друга, а затем разошлись каждый в свою сторону?

— Нет. — Ответила она неуверенно и смущенно.

— Да, — усмехнулась я, снимая перчатки. — Как всегда.

— Ты же помнишь про обет? Воздержание, все дела… И вообще, твой брат жутко похож на тебя, а это так странно.

— Все верно, — я подошла к окну, заклеенному рекламой наполовину. На улице распогодилось, и люди сновали туда-сюда уже в одних кофточках и футболках. — А еще Пашка — дуралей, грязнуля и драчун. На черта тебе такой, спрашивается?

— Маш?

— А? — Обернулась я.

— Может, дашь шанс своему попугаю? Глядишь, он не такой, как все, и у вас…

— Нет. — Я спрятала глаза. — И он даже не в моем вкусе.

— Рано ты себя закапываешь, — бросила подруга, отворачиваясь. — Такими темпами через пару лет совсем закроешься ото всех и будешь беспрестанно ворчать, как бабка.

Она покачала головой и направилась в зал. Я проводила ее усталым взглядом, поправила косынку на голове и вернулась к обязанностям — мелким, надоевшим, но таким нужным, чтобы хоть немного отвлечься. Все-таки, Солнце всегда говорила дельные вещи, а еще чаще просто озвучивала то, в чем я сама себе боялась признаться. Каждый раз, когда мне хотелось закрыть глаза на проблему, она возвращалась к ней, чтобы заново обсудить. Еще, и еще, и так до тех пор, пока не находилось решение.

Единственным камнем преткновения оставались мои отношения с одногруппниками. Я упрямо твердила Ане, что мне и так нормально, но она настойчиво продолжала предлагать пути решения, вроде такого, как попробовать найти с ними общий язык, перейти в другой универ или посоветоваться с братом. А я привычно упиралась: нет, я не изгой, меня не обижают, мне и так хорошо, я на всех забила, и меня все устраивает.

— У тебя есть там кто-то, с кем хотя бы можно поболтать на переменке, если скучно? — спрашивала она.

Как удар под дых. Вроде уже привыкла, а все равно неприятно.

— Нет, — всякий раз отвечала я, ощущая тяжелый камень в груди, — как нет и потребности с кем-то там разговаривать.

— О чем и говорю, — сердилась Аня, теребя свои иссиня-черные волосы.

Хороший друг чувствует сердцем. Хороший друг видит боль даже за улыбкой. Хороший друг — это тот, кто, зная твои минусы, все равно тебя любит.

И Солнцева была именно такой.

— Там! — Она вбежала в кухню, словно ошпаренная. — Там!

Аня трясла рукой с блокнотом, указывая на зал.

— Что? — Я поправила фартук и взглянула на нее.

— Мне кажется, это он!

— Кто?

— Твой Дима! — Воскликнула она радостно.