Роковая клятва. Том 1. Фаворит фортуны. Том 2. Орден проклятых

Кэтрин МакФлай

Данное произведение бросает вызов всей литературе своей необычностью. Это первый роман в стихах в жанре исторического фэнтези.Главный герой — Уильям МакЛелланд, шотландский герцог, в детстве становится свидетелем смерти своего отца и дает ему клятву отомстить его убийцам, вступив в тайный орден и найдя книгу всевластия, за которую убит его отец.Сможет ли сын исполнить клятву отцу и освободить Родину? Возможно ли изменить судьбу, поставив на карту собственную жизнь и любовь?

Глава 5

Светало. Яркий ореол

лучей в тумане над водою

короной огненной зацвёл,

озолотивши сад и дол.

Прибой светился бирюзою,

слабел, и вот — совсем утих,

Сияла гладь пучин морских

дорожкой солнца золотою.

Витал повсюду запах роз,

и доносились крики чаек.

Лучи лились, сады венчая.

Лакея голос произнёс:

— Милорд! О, Вы не спали в доме?!

— Мне тут спокойней на ветру. —

Сказал Уильям в полудрёме.

— Гонец приехал поутру

от короля. Сказал: вам должно

приехать к королю не позже

восьми.

— И что же рано столь?

— Его Величество король

велел вести переговоры

с послом английским вам.

— Ну что ж…

Ступай! Я буду в доме скоро.

Пока карету запряжёшь.

***

Он не спешил идти, рукою

лицо от солнца он закрыл,

дремал в предутреннем покое.

И вдруг услышал:

— Ах, Уилл,

Ты здесь? А почему не в доме?

Она присела на причал.

Её обнял он в полудрёме.

— На пирсе я восход встречал.

Изящной стройною брюнеткой

она была и красоты

для севера довольно редкой,

как юга дальние мечты.

Он улыбнулся ей.

— Камилла.

Люблю тебя! — Сказал он ей.

Опять идёт к нему лакей.

[Лакей]

— Простите, но неверно было

не торопить бы вас: гонец

вам передать велел…

[Уильям]

— И что же?

[Лакей]

— Поторопитесь во дворец!

Туда опаздывать негоже!

[Уильям — слуге]

— Спасибо. А теперь иди!

[Ей]

— Мне нужно ехать, дорогая.

[Камилла]

— До вечера?

[Уильям]

— Меня не жди.

Сегодня в Лондон уезжаю.

— Надолго ли, Уильям?

— Нет.

Я сообщу, когда прибуду.

Твои глаза, как изумруды.

Прими в подарок сей браслет.

Он застегнул ей на запястье

браслет.

— Взгляни и вспомни счастье.

— Уилл, какая красота!

А ты меня ли вспомнишь?

— Да.

Забуду как любовь и страсть я?

До встречи, милая! Адьё! —

Целует руку он её.

[Камилла]

— О как прекрасны камни эти!

Она взглянула на браслет.

[Уильям]

— Под цвет глазам прекрасной леди!

[Камилла]

— Таких, как ты, — на свете нет.

Люблю тебя.

— И я… — В ответ

сказал он ей. И на рассвете

она пошла одна к карете.

Но даже взглядом он её

не провожал в минуты эти.

Не собирался уезжать

конечно он, а просто гостью,

что надоела, отослать.

И врать в минуты довелось те.

Обетам клятвенным назло.

успело много измениться

И в двадцать пять его влекло

не колдовать, а веселиться,

когда родной покинул юг,

сменил Дамфрис на Эдинбург.

Уильям жил теперь в столице

и был придворным короля.

Король, к нему благоволя,

своим советником назначил

его, хранимого удачей.

Уильям был честолюбив,

богат, несказанно красив.

В придворной жизни он годами

дружил с французскими послами.

И был изыскан, как француз,

Голубоглаз и светло-рус.

Спадали волосы волнами

чуть ниже плеч. Черты лица —

красивы. Без тени печали

насмешку часто выражали

его лазурные глаза.

Уильям был высок и строен,

с осанкой гордою отца.

Считался франтом он, не скрою,

И первым был всегда во всём

Он цепким славился умом.

Его блистательная внешность

к сословьям высшим принадлежность

всегда подчёркивала. Да

движений легкая небрежность

была присущею всегда.

Высокомерье и весёлость

В нём сочетались, и боролись

с воспоминаньями тайком.

Изыск и пафос были в нём.

Всего прекрасного при этом

он был ценителем, эстетом.

Сполна успешен, горделив,

он жил давненько на мотив:

«Без карт, балов, любви и песен,

и наслаждений мир мне пресен».

И в двадцать пять неполных лет

молва гналась ему вослед:

«Казны известный расточитель

веселья шумного ценитель». —

Для репутации едва

найдутся лестные слова.

С семьёй почти он не общался,

родной покинувши Дамфрис,

когда отца убили. И с

тех пор туда не возвращался.

И так, — имел во всём карт-бланш.

Тут жизни должное воздашь!

Когда осыпан изобильем

различных почестей, наград,

то клятвы слишком тяготят.

«Они — пусты!» — Решил Уильям,