Дети предназначения

Ксения Соломко, 2022

Мирное существование небольшого королевства оказывается под угрозой, когда приходит срок исполниться тому, что здесь называют предназначением. Сейчас это – живописное место, населенное изобретательными народами, но грозящая ему сила слишком разрушительна и безжалостна. Четверо главных персонажей хоть и не совсем обычные люди, но со своими ошибками, страхами и чувствами, и теперь от их выбора зависит, останется ли этот удивительный мир прежним или изменится до неузнаваемости.

Глава 3

На юге, на противоположном берегу смирного пролива, соединяющего Серый океан и море Пяти бурь, у границы с пустыней жили физы — многочисленный народ, давным-давно облюбовавший эти знойные, но богатые рудами и сырьём земли. Кожа их была тёмно-коричневой, нрав — добродушным, а мастера — умелыми, и торговля между побережьями бойко шла уже много лет. Именно здесь в многочисленных шахтах добывали основные металлы, в том числе те, из которых чеканили общую валюту: золотые солнца, серебряные луны и синие ниобиевые звёзды. Именно здесь, между двумя морями — солёным и песчаным, физские инженеры создавали механизмы, которые служили людям по всему Надземелью.

Есть у физов старая сказка про инженера, сделавшего первые механические игрушки для своих детей и механическую прялку для жены. Понравилась людям его работа, и стал он брать заказы и придумывать всё новые изобретения. Вскоре даже во дворце правителя физов появились его механизмы для поднятия занавесей на окнах, самораскладывающиеся кресла и фонтанчики для питья, подающие воду, когда человек нажимал на рычаг.

Но случилось правителю заболеть, и разум его ослаб. Ни о чём он не мог думать, кроме механизмов, и продолжал требовать у мастера всё новых изобретений. Пригрозил ему наконец, что если тот не придумает ничего достойного за неделю, то посадят его в темницу умирать.

Всю неделю из дома мастера доносился стук инструментов. На исходе седьмого дня нехотя пришли за ним стражники. Никто им не открывает, а работа внутри не прекращается. Заглянули в окно — мастер у стола стоит. В конце концов пришлось страже выломать дверь, и тогда они увидели инструменты в механических руках, прилаженных к манекену в одежде мастера. А самого инженера с семьёй больше никто не видел.

Но сейчас физы гордились и своими инженерами, и своими правителями. Бесперебойная торговля давала народу возможность жить в достатке и спокойствии. С трёх сторон им ничто не угрожало. Но со стороны пустыни несколько раз в год на них совершали набеги пескоеды — так называли кочевников-разбойников, выбравших своей долей скитаться по пустыне от одного колодца до другого. Пескоеды переговаривались гортанными звуками, бились щербатыми короткими мечами и носили грубые балахоны, в которые кутались с ног до головы, спасаясь от солнца. Они грабили мелкие поселения физов и снова сбегали в пески, гонимые физскими всадниками.

Столица государства физов прекрасный Бадза-Сар был построен из светло-коричневого камня и усажен тенистыми садами и фруктовыми рощицами. Именно здесь вырос старший советник Бара Амбада, и сейчас, когда купеческие корабли приходили в Арбор, он находил время, чтобы пройтись по торговым рядам главного рынка, полюбоваться на физские диковинки и купить ароматных падабий — сочных кисло-сладких плодов, не растущих больше нигде. Их вкус всегда словно возвращал его домой.

Но однажды под конец осени очередной корабль привёз Баре не только приятные воспоминания о доме — знакомый купец рассказал ему, что набеги пескоедов в последнее время стали более жестокими. Что-то заставило их, измождённых и озверелых, напасть на одно из отдалённых поселений и попытаться выгнать мирных жителей из домов. Купец рассказал также про странные слухи, разлетевшиеся после этого, — что некоторые из нападавших выкрикивали слова, от которых люди замертво падали на землю. Внимательно выслушав весь рассказ, Бара поблагодарил купца и поспешил в замок.

***

Обучение в башне отличалось от обычных занятий, но и на какую-то тайную академию тоже похоже не было, вопреки фантазиям Шандо. Одни мастеры собирали всех учеников вместе в большом зале и рассказывали основы теоретических предметов: магии, истории, культуры. Другие занимались с небольшими группами по интересам и способностям: механика, техника боя, медицина, астрономия. Мастер Айдор работал с Шандо и десятком других учеников над основами коммуникации, объяснял принципы государственного устройства и политики и рассказывал про различные военные стратегии. Мастер Ро Од — вальтр, которого видел Шандо во второй день — вёл технику ближнего боя.

Иногда Шандо задумывался, почему им не дали выбрать для себя предметы, которыми они хотят заниматься, но тут же признавался себе, что ничего не стал бы менять.

Щуря глаза от солнечных бликов, Шандо слушал мастера Иту, которая рассказывала о магии. Мастер Ита была из ведьм. Хотя демонстрировала своё мастерство она очень редко, её рассказы о старой и новой магии и их месте в устройстве мира были сами по себе впечатляющими.

От мастера Иты они узнали, что в древние времена магией, называемой Магией Слова, владели только мужчины-колдуны, открывшие её источник. Колдуны передавали свои знания от отца к сыну. Возможно, в том тоже был магический закон, потому что в их семьях рождался всегда только один мальчик. После них старой магией овладели ведьмы. Это началось, когда у одного из колдунов родилась двойня, мальчик и девочка. У этой девочки, первой ведьмы, тоже появилась дочь, и тогда всё начало меняться. Ведьм рождалось всё больше, а колдунов — всё меньше, пока они не исчезли совсем.

В разное время ведьмы стали покидать свой дом, собирались в группы, и в конце концов их магия начала претерпевать изменения. Конечно, как и обычные люди, они не рождались злыми. Но если изначально колдуны использовали Магию Слова, чтобы лечить людей и животных и постигать законы природы, то некоторые ведьмы, потеряв своих наставников, начали применять её совсем для других целей и извратили её назначение, научившись проклинать, насылать напасти и изменять природу вещей. Такие ведьмы объединились в первый ковен.

Их злобное колдовство необратимо изменило их самих. Облюбовав дикие болотистые низины и старые полумёртвые леса, где их никто не мог найти, они всё больше сливались со своей магией и тлетворной сущностью нового дома и в конце концов перестали быть похожими на прежних женщин.

Ведьмы, продолжавшие созидательные традиции своего волшебного рода, объединились в ковен Новых ведьм. Их магия стала практической: они травницы, целительницы и зачаровательницы.

Ита разрешала задавать вопросы, но отвечала очень кратко. Ученику, спросившему, существует ли боевая магия, она пояснила, что оба вида магии имеют ресурс для разрушения, но его использование сильно влияет на ведьму. В конце она добавила фразу, которая особенно запомнилась Шандо:

— Хорошо, что ведьмы рождаются не так часто и враждуют между собой. Если бы они объединили свою волю, этот мир бы не устоял.

У Шандо перед глазами проносились целые картины, пока он слушал мастера Иту. Но назойливые солнечные зайчики снова и снова скакали по его лицу. Он огляделся по сторонам и понял, что их пускает браслет девушки, сидевшей неподалёку. Сначала он видел только тёмную косу и руку, но потом она подвинулась, и он убедился, что именно её он заметил на второй день в обеденном зале — на форменной одежде девушки красовались узорчатые кожаные наплечники и пояс ха'асов.

В следующий раз они встретились на занятии по технике боя, где она, невысокая и крепкая, с лёгкостью отражала все удары утяжелённым деревянным мечом и тренировочным щитом. Под конец урока Шандо и остальные ученики наблюдали только за тем, как она отделывает одного соперника за другим.

— Чёрт, и откуда столько силы в таких маленьких ручонках? — задумчиво произнёс темноволосый парень, с которым Шандо тренировался несколько минут назад. В его внешности не было бы ничего выдающегося, если бы не запоминающийся взгляд глубоких серых глаз, необычайно внимательный и цепкий. Среднего роста, гибкий и ловкий, он и сам отлично управлялся со своим оружием, легко заставив Шандо отступить и отправив его копьё в непродолжительный полёт.

Улыбнувшись, Шандо протянул ладонь:

— Я Шандо, мастер летающего копья.

Парень рассмеялся.

— Ристаф.

Не успели они разнять рук, как мастер Ро Од вызвал Ристафа в центр зала. Девушка в ха'асских доспехах ждала, положив меч на плечо. Ро Од поставил их на разметке друг напротив друга и кивнул. Девушка начала кружить вокруг Ристафа, а тот поворачивался вслед за ней, всё время держа защиту, хотя при этом казался расслабленным и совершал минимум движений, экономя силы. Она несколько раз попыталась достать его резкими выпадами, но парень легко уворачивался, будто читая её мысли. Потом она попробовала внезапную атаку, описав мечом широкую дугу, которая снесла бы врагу голову, будь она в настоящем бою. Но Ристаф только присел и проводил деревянное лезвие щитом. Девушка наступала, вращая мечом, пытаясь подобраться под защиту Ристафа под разными углами, но тот, казалось, предугадывал каждый манёвр.

Наконец, когда ему, очевидно, надоели её безуспешные попытки, он неуловимым движением метнул свой щит прямо ей в лицо, отвлекая на защиту, а мечом одновременно ударил её оружие по ходу движения, как бы поддевая его под рукоять. Деревяшка вырвалась из руки девушки и пролетела прямо над головой Ро Ода, который, и глазом не моргнув, одобрительно ухмылялся. Ученики, наблюдавшие за поединком, ухнули. Ристаф коротко поклонился, отбросил упавшую на лицо прядь волос и пошёл сдавать снаряжение.

***

Вождь На’акри-Мах сидел на своём украшенном резьбой троне, водя ладонью по отполированному за многие годы подлокотнику из лунного эбена. Природа сплела тёмные и светлые линии этого редчайшего дерева в изящный узор, который останавливал на себе любой взгляд. Ветер вздымал белую ткань полога и купола шатра, и вождь уже чувствовал запах приближающегося дождя. Перед ним стояли двое его воинов, только что вернувшихся из разведки. Их лица были встревожены, но они молчали, ожидая, пока вождь обратится к ним.

Полог откинулся, и в шатер вошли старейшины-советники и жена На’акри-Маха. Они заняли свои места, и вождь обратился к воинам на ха’асском диалекте:

— Говорите.

— На’акри-Мах, вчера пропала одна из наших кобылиц. Мы нашли её сегодня в полудне езды отсюда. Она была обезумевшей, грызла свои ноги и бросилась на нас, когда мы подъехали ближе. Нам пришлось прервать её мучения.

Воин склонил голову. Лошади ха’асов были важной частью культуры и их верными товарищами. Лицо вождя потемнело, и жена встревоженно посмотрела на его суровый профиль. Та самая болезнь, которая, по слухам, появилась далеко на юге, очень быстро оказалась у них на пороге. На’акри-Мах поднял голову, тёмные глаза сверкнули, и он сказал:

— Ха’асы должны уйти дальше на север. Мы пойдём к Последним холмам. Мы — свободный народ и не будем, как бараны, ждать своей участи.

Ха’асы считали себя свободными, как лошади, и слово «свободный» в их языке звучало так же, как «лошадиный». Противопоставляя ха’асов баранам, На’акри-Мах с гордостью назвал их лошадиным народом.

С минуту старейшины негромко совещались, потом выразили своё одобрение, и воины отправились передать распоряжение вождя остальному племени. На’акри-Мах вытер со лба капельки пота и велел принести ему пергамент и чернила.

***

Совет, который Бара собрал в срочном порядке, молчал. Он сам, обе королевы, Содо Густ и шестеро остальных членов сидели за общим круглым столом. Старший советник хмурил тёмные широкие брови и надеялся, что их раздумья не затянутся надолго. Вторая королева перечитала письмо вождя ха’асов и положила его перед собой.

— Значит, теперь мы имеем неподтверждённые слухи о ведьмах в пустыне и записку от варваров о лошадином бешенстве? — недоверчиво спросил младший советник.

— Прошу, не выставляй это в таком свете, Содо, — поморщился Бара. — Ты же умный человек. Пескоеды рано или поздно вышли бы из-под контроля, я уверен. А что касается ха’асов — вождь На’акри-Мах скорее отрезал бы язык, чем позволил себе сказать или написать хотя бы одно сомнительное слово. Боюсь, что эти неподтверждённые слухи, как ты их назвал, очень скоро станут нашей настоящей проблемой.

— Официально физы не запрашивали нашей помощи, — не сдавался Содо.

— И всё же не будем терять времени, — ответила Первая королева. — Нужно отправить делегацию на юг, а на запад — полноценный отряд. Бара, ты — сын Бадза-Сара и друг ха’асов, как считаешь, где твоя помощь будет нужнее?

Тот и сам уже некоторое время раздумывал над этим вопросом, и, немного помедлив, ответил:

— Не думаю, что На’акри-Маху потребуется моя помощь как друга, моя королева, а вот на юге свой человек не помешает.

— Тогда, Содо, ты отправляешься к ха’асам, — Вторая королева посмотрела на Густа. — Помимо всего прочего тебе будет полезно немного ближе познакомиться с их культурой и взглядами.

Ворчливый советник поменялся в лице, но ему хватило самообладания промолчать и поклониться.

Отдав необходимые распоряжения, королевы отпустили совет, и они с Барой остались в зале втроём. Когда закрылась дверь, обе женщины внимательно посмотрели на старшего советника. Солце заливало комнату, отражаясь от светлого глянцевого стола, и каждая чёрточка лиц королев казалась подсвеченной. Обеим было всего немного за сорок, но ежедневные заботы прочертили лишние морщинки на их лицах. Будучи сёстрами, тем не менее, они были разными. Тёмный и светлый оттенки русых волос; тонкие брови, взлетающие к вискам, у одной и округлые запятые у другой; одна пара запястий и пальцев — со множеством браслетов и колец, другая — совершенно нагая ниже кружевной манжеты платья. И только глаза, синие и глубокие, были одинаковыми.

Первая королева, со светлыми волосами и драгоценностями на руках, обратилась к Баре:

— Нет ли вестей о четвёртой сфере?

Он покачал головой.

— А есть ли у тебя догадки, где её искать? — спросила Вторая королева. — Что говорит тебе твоё чутьё?

Бара ненадолго задумался, но ничто не казалось ему подходящим ответом в данный момент, и он снова молча покачал головой.

— У тебя много забот, старший советник, — мягко сказала Первая королева, — отдыхай сегодня, а завтра начнёшь готовиться к поездке.

Бара встал, благодарно поклонился и вышел, но всё же не смог сразу отправиться к себе. Он снова посетил комнату с тремя найденными сферами и долго смотрел на них, словно пытаясь проникнуть взглядом за тонкие стенки и найти хоть какую-то подсказку. Но хрупкие реликвии молчали, лишь светились изнутри слабым загадочным светом.