Апейрогон. Мертвое море

Колум Маккэнн (2020)

РОМАН ОСНОВАН НА РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ. Бассам Арамин — палестинец. Рами Элханан — израильтянин. Они живут в мире без Мира, где бал правит взаимная ненависть. Повсюду стоят контрольно-пропускные пункты. Их дети ходят в разные школы. Под их ногами — разные дороги: своя для палестинцев, своя для израильтян. Но после личных трагедий их жизненные пути неизбежно пересекаются… У судьбы свои планы. В разное время, в разных точках на карте их дочери погибают, став жертвами военного конфликта длиной в целую жизнь. Бассама и Рами объединяет общее горе, переворачивающее их представление о жизни. В их руках — сильное оружие, но не войны, а мира, которое, кажется, способно развеять ненависть, поселившуюся в сердцах людей…

71

Когда он ездил на мотоцикле, его остановили лишь однажды. Ему рассказывали, что объездную дорогу закрыли со стороны Западного берега, но это был самый простой и быстрый способ добраться домой. Дождь молотил по железным покатым крышам. Он решил рискнуть. Да и что могло случиться: его остановят, допросят, развернут обратно?

Рами знал, что даже в его возрасте у него была озорная улыбка, пухлые щеки и мягкий тусклый взгляд. Он нагнулся и прибавил газу. Мотоцикл поднимал и разбрызгивал грязные капли воды.

Внезапно включился прожектор, страх прострелил его вдоль по спине. Рами сбавил скорость и выпрямился. Визор запотел от влаги и капель дождя. Свет прожектора охватил его целиком. Он затормозил в кольце света. Заднее колесо немного занесло из-за дождя.

Ночь разорвал крик. Охранник трясся, пока бежал к нему под ливнем. Свет от прожектора рассекали серебряные дротики хаотичных капель дождя. Офицер ткнул ружьем в сторону шлема Рами. Рами медленно поднял руки, открыл визор, поприветствовал его на иврите, шалом алейкум, шалом, с очень сильным акцентом, показал ему идентификационную карту израильского гражданина, сказал, что живет в Иерусалиме, возвращается домой.

— Дорога закрыта, сэр.

— Что вы от меня хотите, чтобы я вернулся туда?

С дула винтовки упала капля дождя: да, сэр, возвращайтесь, возвращайтесь сейчас же, эта дорога закрыта.

Рами одолела усталость. Он хотел сейчас быть дома с Нурит, в своем уютном кресле, закутать пледом колени, простую жизнь, обычную рутину, личную боль, а не этот несчастный дождь, эту перекрытую дорогу, этот холод, эту трясущуюся винтовку.

Он поднял визор еще выше: я потерялся, искал дорогу, вы хотите, чтобы я вернулся, вы с ума сошли? Посмотрите на мой документ. Я еврей. Я сбился с дороги. Потерялся, вы слышите? Какого лешего вы хотите, чтобы я вернулся обратно?

Оружие пограничника заметалось из стороны в сторону.

— Возвращайтесь, сэр.

— Вы одурели, черт возьми?! Думаете, мне жить надоело? Я сбился, свернул не туда, вот и все.

— Сэр. Я вам повторяю. Дорога закрыта.

— Скажите мне вот что…

— Что?

— Какой нормальный еврей вообще бы поехал на Западный берег?

Парень был озадачен. Рами сжал рукоятку, газанул.

— Ты как знаешь, хабиби ^[13], можешь выстрелить, но я еду домой.

Он видел, как между бровями у солдата залегла морщина, маленькое землетрясение замешательства, когда Рами закрыл визор, включил сигнальные огни и поехал мимо, всем телом прижавшись к мотоциклу, не переставая думать о винтовке, направленной в его удаляющуюся спину, готовой выстрелить в любую секунду.

Примечания

13

Хабиби (араб.) — мой любимый, мой дорогой.