Байки про балет

Кирилл Бузанов (2024)

В книге содержится сто двадцать три байки, которые записаны со слов призрака Кабриолева. Все они про балет и около него, в той или иной степени, но вот имён Вольдемар Альбертович никогда не называет, хотя про многих и так понятно. Хронология отсутствует, но мелькают привязки к конкретным событиям. И всё привязано к одному конкретному месту, где сейчас призрак балетомана и обитает, — к Большому театру. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Зверь загадочный

«Клака нынче не та!» — много раз Кабриолев слышал эту фразу, начиная свою карьеру. Не меньше раз он и сам это говорил, находясь в её зените. Не останавливается он и сейчас… Это брюзжание можно было бы и не замечать, но лично мне давно хотелось понять, что же это за зверь такой загадочный — «клака». Именно поэтому я при каждом удобном случае пытал Вольдемара Альбертовича на эту тему с особым цинизмом. Кто как не он может дать развёрнутый и точный ответ!

Долго призрак знатного балетомана мялся, но раскрутил я его под настроение. И понятно стало, почему мялся, — далеко не всегда членство в клаке красит… Конечно, Кабриолев и не застал в театре нравов позапрошлого века, когда специально обученные люди, банально — за деньги — могли и вознести, и ошикать. Именно они и есть «клака» в своём первородном виде. Само собой разумеется, что в СССР таких и быть не могло! Но когда Вольдемар Альбертович в балетоманское движение влился, то понял быстро, что всё очень непросто в этом королевстве. От любви до ненависти тут один шаг, а дабы кого-то «завалить», могли на спектакль и будильник принести, и включить вовремя, разорвав тишину зала перед первым чьим-то выходом…

Ведь судьба артиста решается зачастую именно первым выходом. Он может и произвести впечатление, и провалиться. Это, конечно, зависит в первую очередь от самого артиста. Но и зал скажет своё веское слово. Когда первый выход в новой роли и нервы дебютанта на пределе, зал может закашлять, стукнуть креслами, хихикнуть, уронить увесистую связку ключей и долго её подбирать. А может прокатиться лёгким гулом одобрения, разразиться небольшими аплодисментами поддержки. И первый выход либо на подъёме, либо в бездну. Никогда не будет возможности второй раз произвести первое впечатление, — Кабриолев делает на этом факте особый упор!

И вот «клака» может сделать это первое выступление как последним, так и ступенькой блестящей карьеры. А способов подгадить масса — от закулисных сплетен и использования «связей», до откровенного срыва выступления. Кабриолев не скрывает, что у него самого рыльце в пушку на этом поприще, но кроет тем, что «клака» нужна в первую очередь артистам! Зал, состоящий исключительно из зрителей, пришедших по билетам, по мнению Вольдемара Альбертовича, завалит любой спектакль. Ибо будут сидеть и не понимать, где надо хлопать, а хлопать будут там, где как раз и не надо. Именно истинные подвижники балета заводят зал, и их может быть совсем немного. Но находятся они в тех местах, где один хлопающий за десятерых звучит. Зал подхватывает, электризуется, артисты это чувствуют, и спектакль идёт как по маслу. А выходить в молчащий зал не очень-то и комфортно. Да и отдохнуть надо артистам, дыхание восстановить, что и делается во время «правильных» оваций и бравирования.

А когда есть хорошие отношения артистов и горстки истинных балетоманов, которые и составляют «клаку», то довольны все. И в театре от этого становится только лучше, что важно и для зрителей, пришедших по билетам. А люди, и те, что в балете, и те, что около него, в первую очередь — люди. Со всем вытекающим отсюда клубком противоречий…