Только правда, только хардкор. Том 1.

Ким Шмонов, 2021

Формально будучи продолжением книги "Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени", эта книга, тем не менее, совсем другая. Все что нужно знать из предыдущей книги это то, что Александр Нагорный пропал. Словно в воду канул. Даже его сын Майк ничего не знает. Но, как это всегда бывает, наступает момент, когда события начинают разворачиваться самым неожиданным образом: появляются противоречивые сведения об отце, а сам Майк становится интересен могущественным таинственным силам. И какое-то отношение ко всему этому имеет умерший несколько лет назад поэт, правдолюбец и матерщинник, Игорь Чекомазов. Тем временем где-то за океаном всемогущая корпорация начинает разработку биологического оружия нового типа… Содержит нецензурную брань.

Глава 8. Макс Питерсон. Операция «Бабуин»

Человечество открыло ящик Пандоры очень давно.

Тогда еще даже Пандоры не было.

Да и человечества, по правде говоря, тоже.

Все случилось, когда Адам сожрал это дурацкое яблоко.

История грехопадения

Я очнулся в светлой комнате на диване. Оглядевшись кругом, я понял, что эта комната не может быть моей комнатой у меня дома, так же, не может она быть и комнатой в доме кого-то из моих знакомых. Уж слишком колоритной была обстановка.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился доктор Хелмски. В руках он нес поднос с двумя чашками горячего какао.

— Прошу вас. Выпейте какао. Обычно транскорпоральная коммутация происходит тяжелее и дольше, но вам все-таки немного повезло…

— Трансокор… что за хрень?

Я сидел и отхлебывал какао какими-то неловкими глотками. Конечности мои были, словно ватные. Выпив половину, я поставил чашку с дымящимся напитком на переносной стеклянный столик, который стоял рядом.

–… и в первую очередь вам все-таки повезло благодаря Луи…

Я почувствовал какую-то вибрацию. Столик мелко затрясся.

–… а повезло вам благодаря Луи именно потому…

Чашка какао слегка накренилась, и я шестым чувством понял, что сейчас произойдет.

–… что у Луи…

Она все-таки опрокинулась. Полпинты кипятка горячей ароматной струей устремились прямо на мои босые ноги, нервная система уже приготовилась получить шок от ожога. Но тут произошло непредвиденное.

–… замечательное…

Какая-то сила вдруг заставила меня вскочить с дивана. Краем глаза я увидел, как струя дымящейся жидкости проливается именно на то место, где я только что сидел, отметив при этом, как красиво расправляются складки на диване.

–… тело.

Я еще не пришел в себя, сделал еще пару шагов в сторону трюмо, обернулся и посмотрел на себя в зеркало.

— Отличные рефлексы, натренированные годами.

Из зеркала на меня смотрела небритая рожа заправского головореза Луи. Теперь я понял, почему мне было так неловко — губы, нос, язык, руки, ноги, голова, даже прибор в штанах, все это для меня было слишком большим.

— Да-да, у Луи замечательное тело. Именно поэтому вы так быстро пришли в себя. Успокойтесь.

Теперь я посмотрел на доктора. Взгляд у меня, наверное, был, как у белки, которую порывом ветра забросило куда-то ярдов за триста от родного дупла.

— Да, события разворачивались слишком быстро. Как оказалось, следом за Блэйнти следовали два типа из ФБР. Поэтому Луи сейчас в вашем теле решает с ними вопросы о допуске вас к этому проекту.

— Ммм… — промычал я, ощупывая себя со всех сторон.

— Да не бойтесь вы! Ваше тело ничуть не пострадает, Луи — мастер подобных манипуляций. Единственное, что обратный переход будет несколько более утомительным. И перестаньте себя щупать — не портите Луи его рефлексы. А-ха-ха-ха…

Теперь я уже немного пришел в себя, и доктор предложил рассказать мне что-нибудь интересное, чтобы ожидание не было таким утомительным.

— Что же вам такое рассказать?! Ах да… Я хотел рассказать вам, знаете о чем?

— О чем?

— Я же хотел вам рассказать про первые эксперименты проекта Янус. Да, когда появился ВИЧ…

И доктор начал рассказывать. А я слушал, изредка издавая нечленораздельные звуки и односложные предложения.

— Это началось в середине 70-х годов двадцатого века. Как я уже говорил, конвенции о запрещении химического и биологического оружия не встречали сопротивления именно из-за опасности данных видов оружия для атакующей стороны, и, следовательно, недостаточной эффективности.

Военные постоянно думали о том, как обезопасить себя. Противогазы, антидоты, все это были полумеры, которые не обеспечивали надежности, согласитесь. И вдруг кто-то придумал разделять поражающий агент на несколько компонентов. Ну я вам уже об этом говорил, если вы помните…

— Угу — без какого-либо энтузиазма ответил я.

— Решено было использовать в качестве медленного — химический агент, а в качестве быстрого — бактериологический. Так и был синтезирован дедушка вируса иммунодефицита — генетически модифицированный вирус лейкоза кошачьих. Абсолютно безобидный вирус, вызывающий легкое недомогание и анемию… До тех пор, пока… он не будет взаимодействовать с неким органическим веществом, ну, допустим, циклогексилфенолом. Тогда вирус многократно увеличивает скорость размножения и активность, и вызывает молниеносную болезнь, чрезвычайно летальную и вирулентную, чем-то похожую на геморрагическую лихорадку Эбола. Был еще и третий компонент этой адской смеси — блокиратор вируса — еще одно органическое вещество… именно оно снижало активность вируса до нуля и полностью выводило его из организма. Назовем это вещество, например, фентанил.

После того, как была отработана теоретическая часть проекта и были проведены кое-какие эксперименты с мышами, кроликами и прочими мелкими млекопитающими, было решено провести максимально приближенный к реальности эксперимент, который имел кодовое название «Бабуин». Тогда этим вирусом заразили две популяции ближайших генетических родственников человека — карликовых шимпанзе. Это сделали в естественных условиях где-то на территории Заира вдали от людских поселений. Суть эксперимента была в том, чтобы, отгородив участок джунглей колючей проволокой, накормить часть карликовых шимпанзе бананами с циклогексилфенолом, а затем отследить, насколько серьезны будут последствия заражения вирусом для двух популяций.

— Но, позвольте, ведь существуют доказательства, что этот вирус у обезьян существовал еще в девятнадцатом веке…

— Вздор! Это все заметание следов… Тот вирус — именно он был скрещен с вирусом лейкоза кошачьих, чтобы получить то, что стало вирусом иммунодефицита обезьян.

А вот вирус иммунодефицита человека получился весьма интересным образом. Экспериментаторы предусмотрели все: они даже исключили воздушно-капельную передачу, чтобы случайно не заразить местных жителей, а по окончании эксперимента весь участок должен быть обработан фентанилом, а обезьяны — отловлены и, после проведение необходимых анализов, все без исключения, до единой особи, усыплены и кремированы.

Но, в ход эксперимента, как всегда, вмешался человеческий фактор.

Во-первых, для обработки участка джунглей прибыл не чистый фентанил, а смесь фентанила с галотаном, что, с финансовой точки зрения, было экономичнее. Обезьяны после такой обработки стали крайне агрессивными. Их пришлось отлавливать сетями и уничтожать огнеметами.

Кроме того, вирус не окончательно прекратил свою активность, он как бы впал в спячку. Некоторые обезьяны вырвались из западни и разбежались по джунглям, продолжая разносить этот спящий вирус. Переходя от особи к особи вирус мутировал и восстановил свою смертоносную активность, правда не в полном объеме, но в объеме, вполне достаточном, чтобы медленно, но уверенно убивать свою жертву.

Вопрос передачи этого вируса человеку был лишь вопросом времени.

В итоге мы имеем то, что имеем, вирус смертоносной неизлечимой болезни стал распространятся по всему миру. С одной стороны, повезло, что вирус не достиг пика активности, что замедлило распространение, но с другой стороны, такая форма, с многолетним инкубационным периодом, стала бомбой замедленного действия.

Теперь вы понимаете, как это опасно! Можно выпустить страшного демона из табакерки.

— Да, но вы же такая могущественная организация, почему вы не предотвратили эксперимент?

— Могущественная, но не всемогущая, заметьте. Да и за всем уследить практически невозможно… Но в итоге, нам все-таки пришлось вмешаться в ситуацию.

— И как?

— Знаете, если бы мы не вмешались, масштабы эпидемии были бы катастрофическими. Учитывая то, насколько безответственно люди относятся вообще ко всему… Пришлось немного поработать, мы откопали мутацию CCR5, которая гарантирует устойчивость к вирусу. И знаете, пришлось немного ее форсировать — мы вызывали ее искусственно, где-то у процентов десяти населения, и этого, в принципе, оказалось достаточно, чтобы болезнь распространялась не так быстро. По крайней мере, мы достигли стабильной ситуации, а потом вирус стал опять мутировать и немного ослабел.

Доктор замолчал и прислушался. За дверью раздались тихие шаги, и через минуту в дверь постучали.