Фонтан бабочек

Ирина Сабенникова, 2023

Книга Ирины Сабенниковой «Фонтан бабочек» включает в себя рассказы автора, герои которых – дети: совсем маленькие, едва начавшие говорить; школьники, оказавшиеся перед первым в своей жизни моральным выбором; подростки, мучительно преодолевающие грань взросления. Меняется их мироощущение, осознание себя, становятся другими взаимоотношения с ровесниками, но остаётся главное – способность удивляться миру, в котором они живут, желание сделать его лучше, любовь.

Маленькая путаница в понятиях

Моллюск лежал на тёплой отмели, и прозрачная морская зыбь, пробегающая над ним, чуть-чуть покачивала его разноцветную раковину, убаюкивая. Там, поверх морской зыби, эмаль голубого неба казалась неизменной и вечной, но он её не видел. Зато видел золотистый песок, в который немного закопалась его раковина, чтобы её не сносило прибоем, и который казался ему сейчас особенно мягким и комфортным. Моллюск приоткрыл створки своей пёстрой раковины и с любопытством рассматривал мир вокруг себя. Вот маленькая серебристая рыбка толкается носом в песок совсем рядом с ним, поднимая фонтанчики песчинок, которые тут же оседают, не замутняя прозрачной воды. Маленький краб-отшельник, волоча за собой крошечную раковину, пробирается поближе к пятнистой гальке, где безопасней для его хрупкого домика, но лежащая на песке галька вдруг сдвигается с места и оказывается сонной пятнистой рыбой. Морская вода, проходя в щёлку между створками раковины, приятно волновала его нежное тельце и навевала неизвестно откуда берущиеся мечтания. В такие минуты мечтать было легко и даже весело. Маленький моллюск воображал себя большой сильной рыбой или даже китом, плавающим на морских глубинах и извергающим из себя фонтаны брызг, тут же обращающихся радугой. Когда довольно неповоротливый кит ему надоедал, моллюск представлял себя русалкой, собирающей букет из разноцветных морских водорослей. Но чаще всего маленький моллюск воображал себя кораблём, большим морским кораблём, идущим из одного порта в другой, пересекающим моря и океаны, с тем чтобы обойти вокруг всей Земли.

— Так что же он сидел в своей раковине, сам бы и отправился путешествовать, если так уж этого хотел, — заявил непоседливый мальчик, присоединившийся к Стеше, которой я рассказывала сказку, с намерением скормить ей незаметно тарелку супа.

— Он не мог, — стала объяснять малышу Стеша, едва проглотив очередную ложку супа, — он же моллюск, и ножек у него нет.

— Ножек нет?! — удивился мальчик. — А что же есть?

— Ничего нет, — опять ответила Стеша, уворачиваясь от следующей ложки, считая, должно быть, что просветительская деятельность много важнее насыщения собственного желудка.

— Тогда зачем о нём рассказывать сказку? — опять удивился малыш. — Лучше уж о корабле расскажите, это интересней.

О корабле, конечно, было бы интересней, кто же спорит. Но о моллюске достоверней. Разве, например, я не тот же самый моллюск, сидящий в своём домике и сквозь небольшую щёлку наблюдающий за миром. Эта щёлка раскрыта ровно настолько, чтобы мир со всеми его тревогами и опасностями не смог ворваться внутрь, а, подобно морской воде на отмели, лишь омывал домик, создавая иллюзию сопричастности с ним. А мечты, чудесные разноцветные мечты, они вполне заменяют опасный и непредсказуемый мир, и, что особенно приятно, они совершенно ручные: не оставляют тебя, как могут оставить друзья, и не предают, ходят за тобой подобно собаке, всё время готовой доверительно лизнуть руку. А мечтать можно и о корабле, плывущем в далёкие страны, главное, что в мечтах он обязательно вернётся.

— Моллюска жалко, — неожиданно заявляет Стеша вместе с последней ложкой супа, которую мне всё-таки удалось в неё влить, и на её глазах появляются слёзы, — он такой беспомощный.

— Его съедят, — уверенным голосом заявляет мальчик и добавляет со знанием дела: — Вот мои родители очень любят готовить моллюсков в соусе и говорят, что это вкусно.

— Я не хочу, чтобы его ели, — уже почти рыдает Стеша, — он хороший, он мечтать умеет.

Надо признаться, я растерялась: ну кто бы мог подумать, что моя незатейливая сказка о маленьком кусочке материи, научившемся мечтать из-за того, что был лишён какой-либо другой активной жизни, вызовет такие переживания. Надо было как-то выходить из сложившегося положения, и я мужественно встала на защиту моллюска, почти как на свою собственную. Для начала я отмела идею со съедением и заявила, обращаясь к мальчику:

— Твои родители едят моллюсков, купленных в магазине, — это совсем другие моллюски, они, может быть, никогда даже в море не были и уж точно никогда не мечтали. А наш моллюск жил на необитаемом острове, который омывали воды тёплого моря, и где 360 дней в году светило солнце. На отмели, где он обосновался, не было хищных птиц, и туда не заплывали океанские корабли, потому что остров был маленький, необитаемый, и вокруг него высились неприступные острые рифы.

Я воздвигала один ряд защиты за другим, и придуманный мной остров вот-вот мог превратиться в бастион Второй мировой войны или стать настоящей тюрьмой для несчастного моллюска. Осознав это, я остановилась и переключила свою фантазию на другое.

— На острове наш моллюск был не один, — заявила я голосом, не допускающим возражений, — там было много разных моллюсков. И однажды тёплой весенней ночью наш мечтатель встретил другого моллюска — девочку, которой очень понравились его фантазии, и она согласилась слушать их каждый день.

— А что потом? — с некоторым сомнением, но уже без слёз спросила Стеша.

— Потом у них родилось много-много маленьких моллюсков, и у каждого из них была своя крохотная цветная раковина, а чтобы они не потерялись в морском приливе, то все как один прилепились к длинной мохнатой водоросли, растущей на выступе скалы. Теперь целое семейство маленьких и больших моллюсков вечерами, когда песок из жёлтого становился голубым и в нём, подобно звёздам, поблёскивали при свете луны осколки кварца, папа-моллюск рассказывал свои удивительные истории, и всем казалось, что он вовсе их и не придумал, а узнал и пережил в далёких сказочных путешествиях.

— Значит, у них всё было хорошо? — на всякий случай уточнила Стеша. — Их не съели?

— Нет, — уверенно ответила я, — их не съели.

Сама же про себя подумала: «Кто же сможет пробраться сквозь все те преграды, которые я воздвигла вокруг нас? Разве что люди, которые гуляют по берегу в надежде найти красивую мёртвую раковину, распластавшуюся на песке. Но им привычней зайти в магазин и купить замороженных мидий, чем искать меня и вас в море, а значит, я пока могу наслаждаться чудесными мечтами о своей безопасности в маленькой хрупкой раковине, лежащей на отмели и чуть погружённой в песок, чтобы её не смыло случайной приливной волной».