Светлячки в ладошках

Ирина Михалевская

Сказки-настрои, сказки-трансформации, сказки-подсказки для взрослых, верящих в чудеса. Целебными метафорами они заглядывают прямо в сердце – нежно, бережно, волшебно. С любовью.

Клетка

Белая птица искала место для гнездовья, пришла пора этих поисков. И вот в одном тихом месте на глаза ей попалась кованая черная клетка. Красивая, просторная, она выглядела безопасно и вполне приветливо.

«Я буду здесь жить», — решила белая птица и начала обустраиваться.

Прошло время, клетка стала настоящим домом для птицы. Большую часть времени она проводила в ней, сама того не замечая. Всё реже были ее полеты, всё короче вылазки за пропитанием. Иногда птица ловила себя на том, что стала узницей. Но дверца-то всегда открыта… «Почудилось», — думала птица и засыпала, прислонившись к витым прутьям.

Только вот не чудилось-то белой птице! Когда она звала в гости к себе певчих подруг или решала подольше погулять на воле, что-то начинало происходить с клеткой — что-то необъяснимое и пугающее. Она будто сжималась, сдавливала тугими кольцами горячее птичье тельце, воспитывая тем самым «правильные» реакции у своей постоялицы.

Со временем белая птица и вправду перевоспиталась во всех своих привычках. Ей так не хотелось снова испытать на себе силу тугих колец, что она стала избегать всего, что могло их спровоцировать.

Белая птица даже не заметила, как осталась одна. Без подруг, без полетов, без неба. Только она и клетка. Клетка и она.

Как она стала мечтать о свободе! Ей даже снилось, как она на минутку вылетела за едой, а в клетке тем временем поселилась семья других птичек… Тогда бы она точно смогла спастись! Но, к сожалению, это был лишь сон.

Белая птица перестала есть и спать. Только и думала о свободе. Никому об этом не говорила, потому что никто не мог понять — дверца-то не заперта. В чем проблема?

«А и правда, в чем проблема? — подумала белая птица. — Дай-ка я спрошу у ветра, уж он-то всё знает о свободе».

Дождалась белая птица ветреного дня да и обратилась к ветру с вопросом: отчего, мол, я не могу свободу свою вернуть? Отчего с открытой дверцей пленницей себя чувствую?

Ветер засвистел, затанцевал вокруг клетки, а потом спросил: «Ты действительно хочешь правду увидеть?»

«Хочу!» — твердо сказала белая птица, и ветер вдруг затих. Совсем затих. А потом начал дуть, дуть, усиливаться, ускоряться… И в какое-то мгновение белой птице почудилось, что сдувает он марево мутное, и увидела она под пологом иллюзии совсем иную картину.

Была она в этой картине вовсе не белой птицей, а серой, рябенькой, чем-то похожей на воробышка. А вот по размеру была в три раза крупнее, чем всегда чувствовала — сидела внутри клетки и едва в ней помещалась — даже перья наружу торчали, между прутьями пробивались. А прутья сами жесткие, неумолимые — впивались в бока и будто пронизывали их — ни пошевелиться, ни по сторонам оглянуться.

Скована, сжата была бедная птица клеткой. Такой неволи она никогда не испытывала.

Но ветер продолжал дуть. И снял он еще один полог. Приоткрыл еще один слой иллюзии.

И тут уже всё так перемешано было, перепутано… То ли птица внутри, то ли клетка. Сплелись они в единый клубок, друг с другом спутались, обвились… И стонут оба, страдают, да не распутываются.

Птица каждой клеточкой тела почувствовала это сплетение. Ей казалось, что и пошевелиться нельзя — изранится вся, пострадает тут же.

Но тут ветер снова подул. И третий слой приоткрыл.

И увидела птица картину. Стоит пустая клетка, дверца закрыта, давным-давно внутри никого не было. А птица — облезлая, нахохлившаяся, напряженная, сидит сверху на клетке, когтями в нее вцепилась, не отпускает… Тут рядом другие птички попрыгивают, на клетку заглядываются, но птица крыльями ее закрыла, всем телом своим прильнула, держится крепко, глядит настороженно — сторожит бдительно.

Тут стих ветер. Все пологи друг за другом на место вернулись. Птица белая лишь выдохнула:

— Правда-то где?

— Правда в далеком-далеком прошлом, — ответил ветер.

— Еще до клети?

— И до, и не до… — загадочно шепнул.

А потом спросил:

— Готова тот полог приоткрыть?

Белая птица кивнула. И увидела себя малым птенцом в родительском гнезде. А гнездо то — не гнездо, а клетка крепкая. Родители внутри сидят вместе с птенцами. Тесно. Дышать даже нечем. Мама жалуется на всё, ждет от папы действий. А папа нервничает только, на маму огрызается. А как только кто из них из клетки клюв покажет, тут же клетка ходуном ходит, сжимается вся, в тревоге извивается… Стра-а-а-ашно.

«Так вот почему я именно клетку для гнезда своего выбрала… — шепнула белая птица задумчиво, а потом к ветру обратилась:

— Ветер, ветрушко, как мне исправить всё?»

— А ты птенца-то из клетки забери да мир ему покажи. Клетка — родительская, им в ней и жить существовать. Тебе-то зачем?

«Мне, может, и зачем, да птенцу-малышу точно незачем», — подумала белая птица, подлетела к клетке и протянула себе маленькой крыло:

— Хочешь, я подарю тебе небо? — просто спросила и почувствовала: да, хочет! — Полетели?

И птенец захотел. Он выбрался из клетки, расправил крылышки и… впервые в жизни полетел.

Ах, какой это был полет! Они пели, играли со струями воздуха, касались друг друга крыльями и чувствовали необыкновенную вибрацию свободного, бесконечного пространства.

— Я разрешаю тебе быть свободной, — шептала белая птица птенцу. — Я никогда больше не буду тебя сдерживать. Я никогда больше не буду тебя сковывать. Я никогда не запру тебя в клетке! Я разрешаю тебе быть в безопасности везде. Я разрешаю тебе принимать заботу и защиту, я разрешаю тебе видеть мир безопасным. Ты свободна. А я всегда поддержу тебя в твоей свободе. Она нужна мне так же, как и тебе.

Птенец парил в небе, впитывал каждое слово белой птицы, и у него вырастали крылья. Белые, мощные, шикарные. Такие не поместятся ни в одну клетку!

Радостно взмахнув крыльями, птенец взмыл ввысь. Расправив крылья, он парил в чистом небе и звал к себе белую птицу. Она никогда не поднималась в такую высь. Но сейчас почувствовала сердцем — высь зовет ее. Там ее настоящий дом. Там ее жизнь. Там ее свобода. Она порывисто взмахнула крыльями раз, другой… И вот птица уже парит в вышине. А птенец на лету превращается в ясный солнечный лучик и погружается в тело белой птицы, наполняя сердце, согревая душу.

«Спасибо, что хочешь со мной остаться, — шепчет она. — Для меня это важно».

— Спасибо тебе, ветер! — кричит птица вдаль, зная, что будет услышана. Опускается вниз, летит к клетке, чтобы взглянуть на нее в последний раз, попрощаться… А там… вместо клетки аккуратное гнездо из тонких веточек — мягкое, уютное, красивое.

«Клетка — это тоже полог», — доносится откуда-то издалека шепот ветра. А белая птица снова взмывает ввысь, кружится, танцует, и где-то внутри нее рождается совсем новая она — готовая к свободе, согретая изнутри лучиками любви и радости.

28.04.2021