Светлячки в ладошках

Ирина Михалевская

Сказки-настрои, сказки-трансформации, сказки-подсказки для взрослых, верящих в чудеса. Целебными метафорами они заглядывают прямо в сердце – нежно, бережно, волшебно. С любовью.

Радуга

Жила-была радуга, которую никто не замечал. Ну как жила? Пряталась.

Сначала она пряталась среди капелек слепого дождя, молясь о том, чтобы ее не заметили лучики солнца. Потом спустилась с капельками вниз и впиталась глубоко в землю — туда, куда никогда не заглянет свет.

Конечно, природные циклы раз за разом поднимали ее в небо. Она жмурилась от яркого света и мечтала лишь об одном: только не слепой дождь! Только не слепой…

И если дождь случался обыкновенным, она с облегчением стекала с серыми холодными каплями в сырую землю.

Спрятаться.

Поглубже.

Чтобы не нашли.

Но теплые лучи солнца были неумолимы, и вот снова радуга оказывалась в восходящем потоке.

Иногда она взлетала слишком быстро и слишком высоко и обрывалась вниз неумолимым градом.

Иногда попадала в потоки шквального ветра и ныряла в бездонные соленые глубины моря.

Иногда стелилась предрассветными туманами.

Питала землю грибными дождями.

Вымывала грязные потоки стремительными ливнями.

И всё реже и реже вспоминала, что она радуга.

От нее осталась одна вода.

А свет?

Света она избегала.

Что будет, если вдруг она встретится с лучами солнца?

Они безжалостно честные.

Даже слепой дождь под их светом увидит, как она плоха.

О, где она только не успела испачкаться! В грязных лужах. Под землей. Омывая всё, вбирая в себя чуждое, темное.

Радуга…

Одно название.

Вот другие радуги с достоинством носят свое имя. Выстраивают над землей невероятные семицветные арки — безупречные, высокие, легкие, наполненные светом и силой.

А она даже в фонтане ни разу не показалась, не то что в небе…

Вздыхала радуга и спешила в землю.

Спрятаться.

Впитаться.

Затаиться.

«Ну зачем ты меня снова поднимаешь? — шептала она неумолимому восходящему потоку. — Я так устала падать. Оставь меня…»

И он услышал ее.

И оставил.

Попала радуга так глубоко в землю, что не доходило до нее тепло лучей. Не дотягивались коренья кустов и трав. Не добирались потоки подземных ключей.

Тишина.

Темнота.

Медленный тихий мир, живущий по своим строгим правилам.

В нем не почувствовала себя радуга своей. Но отдышалась от круговерти, напиталась спокойствием, размеренностью, постоянством.

«Устраивает ли меня мой новый мир? — спрашивала себя радуга и тихо вздыхала. — Похоже, я надежно спряталась. Так надежно, что никому не найти…»

Вроде бы этого и хотела, но отчего так тоскливо?

Да, ей так тяжело давались вечные падения, бури, ветры, терзающие непогоды…

Она только и делала, что пыталась сбежать. А ее находили и вытаскивали, как беспомощного котенка. Но лишь для следующего неотвратимого бегства.

Сейчас она не бежит.

Но достаточно ли этой, пусть малой, но победы?

Она спряталась.

Надежно.

Слишком надежно…

Радуге начало казаться, что она забывает цвет неба, тепло лучей, трепет ветра, ароматы влажного дня, покалывание ледяного воздуха на головокружительной высоте.

Неужели она хочет туда?

Где-то внутри почувствовала робкое «да». И задрожала от страха.

В тот же миг откуда-то сверху прозвучал вопрос:

— Правда хочешь?

— Да, — осмелилась лишь подумать.

— Зачем?

Пауза.

— Хочу увидеть небо.

— А потом?

А правда, что потом? Снова бегство?

Радуга будто льдом покрылась от этой мысли. Так что тогда, если не бегство? Не знаю…

— Я подниму тебя к слепому дождику. На рассвете. Ты радуга. Ты рождена не для бегства.

— Но для чего тогда? А вдруг я не справлюсь? Вдруг я… бракованная радуга. И только всех разочарую.

Тихий смешок был ей ответом. А через пару часов она услышала:

— Вот-вот — твое самое лучшее время. Пойдешь?

— Пойду! — она не верила своему ответу, невероятно наглому, что о ней подумают? Выскочка, которая никогда даже не пробовала быть собой. Зачем теперь? Эх, зачем она это затеяла?

Что-то гибкое и упругое протянулось к ней. Корень. Бесконечно длинный корень невероятно высокой ели.

Радуга молча позволила себя впитать и почувствовала неумолимую силу, поднимающую ее куда-то вверх.

— Будь осторожна, — услышала, — просто не будет.

Еще несколько мгновений — и она в корне. Но вдруг какая-то сила потянула ее назад. Что-то будто прицепилось. Наглое. Злое. Безжалостное.

Радуга сжалась.

— Борись!

Нет сил. Всё пульсирует от страха. А жизнь капля за каплей вытекает куда-то вглубь — в ее опостылевшее убежище.

— Борись!

— Я не смогу…

— Ты радуга! Тебя не удержать. Разве что сама захочешь. Вспомни о своей силе!

«Какая я радуга? Какая сила?»

Ни секунды она не была сильной по-настоящему. Разве что резким градом или жестоко хлещущим ливнем. Но она помнила, сколько всего слышала в свой адрес, когда была такой… сильной.

Это тоже ты!

Будь резкой.

Будь такой, как надо сейчас.

И она вспомнила.

Прожигающий резкий холод круглых градин, бешеная скорость, невероятная сила, стремящаяся сокрушить всё на своем пути.

— Не смейте меня задерживать! — вырвалось у нее из глубины.

Не просьба.

Приказ.

И они не посмели.

Кем бы они ни были.

Быстро.

Вверх.

По тонкому упругому каналу, влекущему к давно забытому небу.

— Не расслабляйся. Слушай себя.

О, она себя… теряет!

По капле, по капельке кто-то пьет её. Голодно, жадно. А она и не заметила сразу. Как так? Сил же не хватит. Она растратит себя раньше, чем увидит небо.

— Не хочешь их кормить собой?

— Нет!

— Зачем кормишь?

— Это они… они едят.

— Позволила — вот и едят.

— Но они же… погибнут.

— О, да! Мимо них проходит столько соков земли, а они погибнут от того, что радуга не захотела быть тем, чем не является.

Она почувствовала смешок. А еще злость. Увидела вдруг всю свою жизнь, в которой поливала, питала, омывала, разрушала… делала всё что угодно, лишь бы не быть собой.

— Нет! — крикнула она, и в один миг ей вернули всё то, что из нее выпили. — Это мое! Мое! Мне это нужно.

Внутри будто переливалось что-то разноцветное. Красный, оранжевый, желтый…

Пока что только намек на цвет. Но она его чувствовала. Замерла от непривычных ощущений. Будто кто-то шершавой бархатной тряпочкой отполировал ее путь вверх, так легко стало.

— Скоро восходящий поток. Дальше ты с ним, — шепнула ель.

— Спасибо!

— Сверху поблагодаришь, — тихий смешок. И совет: — Стремись к западу.

— Как?

От этой мысли кружилось всё внутри. Как стремиться? Поток куда подхватит, туда ей и дорога.

— Поток — лишь стихия. А управляешь ей ты.

— Каждый раз??

— Каждый раз. Прощай.

Теплые струи подхватили радугу и поволокли вверх. Северо-восток. Но ей не туда!

— Поток, пожалуйста…

Веселый смех ей был ответом. Дерзким шальным ответом.

Северо-восток. К чистому небу и вот-вот взошедшему солнцу.

Ей нужно на запад! К спокойной серой пелене, устилающей небо. Туда, где каждая капля сможет стать отражением для тысяч рассветных лучей.

Сможет…

Но только если она будет рядом.

— Поток, пожалуйста…

Смех.

Смешно?!

Откуда-то тугим вихрем поднимался водяной смерч. Да, она была когда-то и смерчем. С ним шутки плохи.

— На запад. Быстро, — в этот миг она была уверена, как никогда. Ее нельзя было ослушаться. Кому в голову придет ослушаться смерча?

Смех затих.

Легкий поворот — и вот уже они летят навстречу серому пологу.

Скоро!

Скоро встреча!

А внутри переливаются невесомые, едва различимые ей самою искорки цвета: зеленый, голубой, синий… И те, что были раньше, тоже здесь: красный, оранжевый, желтый.

Что-то случится.

Неужели она решится?

А может, снова струсит в последний момент и всё сольет в землю? Вместе с собой…

Нет!

Теперь с ней эти дивные цвета! И пусть их пока никто не видит, даже она не видит. Но чувствует.

А значит, радуге быть.

Ей быть!

Интересно, как это?

И она подлетела к пологу…

Это были нежные объятия.

Он ждал ее. Она спешила к нему.

Растворившись друг в друге, они обернулись к востоку.

Вот-вот что-то должно было произойти. Ожидание. Предвкушение.

Первый луч!

Затрепетал. И отозвался в ней чем-то огненно-красным. Поцелуй света и воды. Цвет!

Ее первый цвет!

Дальше всё шло настолько стремительно, что она не успевала за событиями. Но была ими. Просто была.

Вот уже не одинокий тонкий луч, а пучок света из-за горизонта. Ворвался, засиял, рассыпался на тысячи оранжевых искр, растекшихся по красной сверкающей основе.

Потом желтый.

Зеленый.

Голубой.

Синий.

Всё?

Нет!

Где же?

Где же то, чего она так ждала?

Нет… Ждать не нужно. Последний цвет она создаст сама.

Так надо.

Она почувствовала.

И потянулась всей своей сутью к каждой капельке серой пелены. Стала ими. Всеми.

И встретила каждой каплей тысячи, сотни тысяч лучей. Потоков света. Стала ими. Всеми.

И соединился поток света с взвесью воды. Стали единым. Рассыпались снопами цветных искр. И разложились в небе совершенными нотами вечной симфонии.

Красный.

Оранжевый.

Желтый.

Зеленый.

Голубой.

Синий.

Фиолетовый.

И раскинулась радуга от горизонта до горизонта.

И опустились ее легкие ноги на сыру землю и твердо стали на ней.

И обняла она всеми цветами любимое небо.

И поклонилась солнцу.

И смотрели на нее тысячи восхищенных глаз. Принимая за благословение, за везение, за удачу. Исцеляясь. Наполняясь радостью. Силой полноцветной жизни, веры в чудо.

И этим чудом была она. Радуга.

Но она даже не замечала этого.

Настолько ей было хорошо.

Настолько она была на своем месте.

Вся.

С ливнями и градами.

С ветрами и ураганами.

С молчанием подземных вод.

С тихим шепотом грибного дождя.

С яростным шумом весеннего ливня.

Она была всем.

Всеми цветами сразу.

Их не нужно больше прятать.

Да и как в голову-то придет спрятать?

Я есть!

Я на своем месте.

Путь только начинается.

20.09.21