Договорились. Слабость, в которой сила

Ирина Воробей (2022)

Карина натворила глупостей, и теперь сама не понимает, как из этого выпутаться. Выбор кажется ей невозможным. А новые проблемы только добавляются: Жерар вдруг воспылал чувствами, Зайкин решает играть по своим правилам, финансы заканчиваются. И все вокруг ее не понимают, потому что ничего не знают… #неунывающий герой, который добивается героиню, а она сложная, и оба неидеальные # много сложностей и обстоятельств # драма # глубокие чувства 2 часть дилогии. Отдельно читать не получится. Мат. Откровенные сцены

Глава 1.6

Трунов озарился улыбкой и прильнул к ней вплотную. Сильная рука обхватила голову сзади. Влажные губы коснулись сначала щеки, затем носа и только потом ее губ. Поцелуй был долгим и нежным. Она ожидала привычной напористости и грубости, с которой он раньше всегда ее целовал, как будто хотел завладеть полностью. А теперь Трунов вел себя робко, продлевал каждое касание, наслаждался. Карина спокойно позволяла себя целовать, отвечала по привычке, но без эмоций. Внутри ничего не колыхалось. И это радовало. Она бы даже с ним переспала за просто так и легко забыла бы наутро, с кем и как провела ночь. В этом было ее торжество.

Зато к Зайкину теперь тянуло непреодолимой силой, и любой его взгляд или легкое прикосновение впитывались с несвойственной жадностью. Душа превращалась в черную дыру, поглощала каждый произнесенный им звук, каждое движение, аромат и ни на толику не насыщалась, только разрасталась до масштабов вселенной. Это одновременно бесило и вдохновляло.

— Спасибо, — прошептал Трунов над губами и прижал ее к себе крепко. — Я буду скучать.

— Ой, перестань трагедию ломать, — Карина отпихнула его и фыркнула недовольно. — Надеюсь, теперь мы точно распрощались.

— Я же люблю тебя, Кар, — крепкие пальцы обхватили ее запястье.

Хвойные глаза глядели с отчаянием.

— И что, блядь, теперь?! — крикнула она на всю мощь низкого голоса и с силой отдернула руку до боли в связках.

Даже Зайкин в машине поднял глаза.

— Смирись, страдай, убейся, че хочешь, делай, мне похер!

Карина сама от себя не ожидала взрыва. Просто устала. Хотела вернуться к Зайкину, под его сладкий аромат кокоса и добродушный взгляд, а не терпеть укор в слезливых глазах Трунова.

— Все, извини, мне пора. Удачи тебе, — отмахнулась она небрежно и побежала к пикапу.

Зайкин быстро опустил взгляд, сделал вид, будто увлеченно читал все это время, когда она села в салон. Карина громко хлопнула дверцей и еще долго с шумом устраивалась в кресле поудобней. Раздражение не давало ощутить комфорт. Зайкин спокойно смотрел на нее с легкой ухмылкой. Трунов глядел сквозь лобовое стекло.

Пропищал сигнал уведомления. Зайкин показал экран смартфона.

— Смотри, че пишет.

Карина вчиталась в сообщение: «Не тупи, как я. Цени ее». Сверху мессенджер выдавал имя собеседника — «Влад Тр». Ей захотелось затылком пробить подголовник. Зайкин усмехнулся.

— Пафосный дебил, — заметила она с отвращением.

Он уже печатал ответ. По тому, как искривилась рожа Трунова, Карина поняла, что Зайкин выслал что-то идиотское. Она глянула на экран и увидела: «Окей, а ты ее во сколько оценил? Ну, чтоб мне не продешевить».

— Зайкин, ты!..

Невинные синие глаза остановили Карину. В них мелькнул легкий испуг и быстро сменился усмешкой. Все-таки он не перестал ее бесить.

— Поехали уже, — процедила Карина, пристегиваясь.

Зайкин завел мотор и почти сразу двинулся с места, поглядывая на одинокую черную фигуру на парковке, которая провожала их взглядом.

Молчание никто долго не нарушал. Громко играла музыка — его любимая «I wanna be yours». Карина под нее в последний месяц часто мастурбировала, сама себе не могла объяснить, зачем. Ей мастурбации с лихвой хватало на работе, но перед сном в голову лезли мысли о Зайкине, и возбуждение накрывало следом, даже если она кончала несколько раз до этого во время стрима.

Только Карина хотела переключить трек, как раздался рингтон. Зайкин ответил по громкой связи. На экране высветилось имя — «Полина».

— Привет, милаш, — отозвался Зайкин.

Карина притихла и вжалась в кресло, затаив даже дыхание.

— Привет, — голос сестренки растворился в улыбке. — А ты уже освободился?

— Почти, а что?

— Может, заедешь хотя бы на полчаса? А то со вторника не виделись, — в тоне Полины проскальзывали вперемешку кокетство и тоска. — Я тебе покажу, что на конкурс приготовила.

— С удовольствием послушаю, — он взглянул на часы. — Минут через сорок буду.

— Отлично. Жду. Набери за пять минут, я выйду на проспект.

Карина представила, как сестра подпрыгнула на кровати от радости, слишком возбужденным показался голос.

Зайкин вытянул губы трубочкой и со звуком чмокнул воздух. Полина хихикнула и бросила трубку. Сразу после пика он выдохнул и, не поворачивая лица, произнес:

— Может, инсценируем мою смерть в ДТП? Как раз сегодня удачный момент. Поскорбит пару недель и успокоится.

Карина возмущенно округлила глаза и не сразу подобрала слова. Воздуха перестало хватать от нелепости его предложения.

— Ты придурок? У нас уговор. Хватит придумывать ересь. Исполняй свои обязательства.

Она отвернулась к боковому окну. Зайкин, наоборот, к ней повернулся и хмыкнул.

— Как прикажете. А эти полчаса тоже считаются? Или только полноценные свидания?

— Считаются, — Карина приспустила стекло, чтобы освежиться.

Быстро мелькающие огни города мозолили глаза. Блестело все вокруг: небо, дома, асфальт. И даже люди в светоотражающих жилетах. Собака на поводке у магазина противно тявкала. Машины с гулом проносились мимо. Брызги врезались в борт автомобиля. Ответная слякоть летела из-под колес на соседние полосы.

— Кстати, ты еще ни одной просьбой не воспользовался, — Карина осторожно косилась на него сбоку.

— Я коплю, — Зайкин смотрел на дорогу. — Если сегодня считать, то уже двенадцать набралось.

— Готовишь что-то великое?

— Не знаю пока. А обнимашки считаются интимом?

Улыбчивый взгляд снова ее обезоружил.

— Считаются.

— Хм, как-то нелогично. Мы ведь обнимаемся не только с теми, с кем спим.

— Хорошо, не считаются, — привычное закатывание глаз помогало справиться с нарастающим бешенством.

— Отлично. Тогда я хочу двенадцать обнимашек с тобой. В любой момент, когда попрошу, и ты не смеешь мне отказать, — сверкнул самодовольный оскал.

Карина перестала удивляться примитивности его желаний, но уловила собственное разочарование, легкое и колкое: «Неужели ему больше ничего от меня не нужно?». Хотя сама настояла на условии «без интима», но даже так хотелось ему быть более полезной, чем просто куклой для объятий. Он и за секрет о вебкаме попросил лишь поцелуй. Теперь она не сомневалась, то была символическая плата.

Они приехали к ее дому. Карина уже схватилась за ручку дверцы, но Зайкин остановил ее.

— Исключительно как фиктивный парень твоей сестры спрашиваю, почти семья все-таки, — пальцы постучали по рулю, лицо склонилось, внимание в покрасневших глазах притаилось. — Зачем ты с ним поцеловалась?

Легкое торжество пощекотало душу. Ухмылка залезла на левую щеку, ближнюю к нему. Но встречный вопрос вылетел непроизвольно:

— А ты с Линой зачем?

Он выдохнул и полез назад, где валялся пакет с чем-то круглым. Карина обернулась и увидела волейбольный мяч, потрепанный, грязный, в пыли и царапинах, зато с маркерным росчерком.

— Это для Варда, — Зайкин продемонстрировал подарок на ладони. — С автографом и приглашением от его кумира. Популярный итальянский волейболист русского происхождения, Иван Зайцев. Лина с ним знакома через жену, тоже модель. Я попросил об услуге. У Варда ведь в понедельник день рождения.

Она фыркнула.

— Ты куда продажнее меня.

Зайкин хохотнул и отбросил мяч на сиденье.

— Мир такой. Каждый платит, чем может.

— Я вот с Труновым из жалости поцеловалась. В армию уходит.

— Альтруистка.

Скрипнула дверь подъезда. Оба переметнули туда взгляды. Грузный мужчина вышел погулять с мелкой шавкой. Карина мялась, не выходила, но и спросить о главном не решалась еще минуту.

— Что у вас за история? Ты обещал рассказать и не рассказал.

Она боялась поднимать на него глаза, ревнивые и пугливые. Зайкин свои тоже прятал.

— Знаю. Обещал и расскажу. Когда буду готов. Пока не спрашивай о ней, пожалуйста. Это просьба. Вместо одной из обнимашек.

Карина стиснула челюсти. Неудовлетворенное любопытство чесалось, но она умела терпеть. Только терпение ее и спасало. Ведь все со временем проходило. Всегда и все. И интерес к Зайкину тоже должен был пройти сам собой. «И его ко мне», — очередная тягостная мысль легла пеплом на дно души.

— Постригись завтра, — приказала она, открыв дверцу. — А то кудри лезут.

Зайкин повернул к ней ухмылку.

— Будет сделано, госпожа.

— Хватит дурачиться, — Карина вылезла полностью из салона.

— Так точно, госпожа.

— Ой, все.

Дверца захлопнулась, а с ним и сердце. «Хватит!» — было ему приказано мозгом. И вроде в душе все затихло, только слабая ноющая боль не давала прийти в тонус. Дома ее ждало пустое одиночество под взглядами сотен похотливых мемберов.