Договорились. Слабость, в которой сила

Ирина Воробей (2022)

Карина натворила глупостей, и теперь сама не понимает, как из этого выпутаться. Выбор кажется ей невозможным. А новые проблемы только добавляются: Жерар вдруг воспылал чувствами, Зайкин решает играть по своим правилам, финансы заканчиваются. И все вокруг ее не понимают, потому что ничего не знают… #неунывающий герой, который добивается героиню, а она сложная, и оба неидеальные # много сложностей и обстоятельств # драма # глубокие чувства 2 часть дилогии. Отдельно читать не получится. Мат. Откровенные сцены

Глава 1.4

Лина, в платье пастельного розового оттенка, с волосами, до седого белыми, впервые смотрела на нее в упор. Карамельный запах пробивался в нос. Карине хотелось сморщиться. Опять его бывшая выглядела шикарно, а она — по-идиотски. В этом колпаке и бесформенном халате выглядеть иначе было нельзя. Краска густо заливала щеки под тональным кремом.

Сзади послышался усталый вздох. Карина теперь стояла между Зайкиным и Линой, как последняя крепость или пустая преграда. Сердце задребезжало. Губы онемели. Лина перевела взгляд ей за спину, на Зайкина, и засияла. Это был искренне влюбленный взгляд, одновременно тоскливый и радостный, мученический и надеющийся.

— Зай, я с подарком, — Лина приподняла руку с пакетом, в котором лежало что-то сферическое, очень похожее на мяч или идеально ровный арбуз.

Зайкин подскочил к ней, легонько оттолкнув Карину, и потянул подарок вниз.

— Спрячь!

Хоть и засмеялась, Лина успела схватить его за запястье. Он попытался убрать руку, но казавшиеся немощными пальцы крепко его держали.

— Ты мне обещал, — пронзительно проговорила она.

— Я помню.

Карина переводила недоумевающий взгляд с нее на него и обратно. Следующие в очереди тоже поглядывали на всю сценку недовольно. Компания однокурсников притихла. Настена впервые посмотрела на Карину сегодня. Это был понимающий взгляд. Они сейчас испытывали одинаковые чувства.

— Почему именно здесь и сейчас? — процедил Зайкин.

— Здесь тебе не убежать.

— Ты видишь тут очередь, — он окинул глазами зал.

— Подождут, я ведь ждала, — шифоновый голос надорвался, в уголках глаз скопились слезинки. — Чуть на самолет в тот раз не опоздала, все надеялась, ты придешь.

Карина вспомнила, как месяц назад Зайкин обещал проводить Лину на рейс обратно в Италию, где она работала моделью.

— Живот прихватило, не успел, — сарказм из его уст звучал особенно колко.

— Так сделай вид, что и сейчас желудок тебя подводит. Люди поймут. Твоя помощница справится, — Лина глянула на Карину, казалось, только для того, чтобы облить презрением, и ухмыльнулась ему в лицо.

Зайкин расширил ноздри и громко выдохнул. Карине он бросил, что отойдет на полчаса, и покинул избу. Она только растянула рот, чтобы громко возразить, но не успела.

— А я, вообще-то, тоже хотела пряник с автографом! — возмутилась женщина, стоявшая через одного за Линой.

Карина поджала губы и без улыбки поздоровалась со следующим покупателем. Мысли бежали за Зайкиным. Сердце не успокаивалось, интуитивно чувствовало неладное. Соперница действовала нахально, понимала, что добивается своего. «Неужели?! Вот так запросто? — не хотелось в это верить. — Тебя так легко взять и увести? Да пошел ты в жопу, Зайкин!».

Очередь зашевелилась, как огромный ползучий червь, который медленно просыпался и передвигал себя небольшими изгибами тела. Казалось, недовольная толпа вот-вот ее проглотит и перемелет прямо целиком, сломав все косточки.

— Прошу прощения, к сожалению, шефу пришлось отлучиться на полчаса, — извинялась Карина перед его подписчиками, которые жаждали пряников с ручной надписью. — Как только он вернется, мы обслужим вас вне очереди.

— Да я уже тут час торчу! — негодовали многие — явно преувеличивали, но спорить Карине не хотелось.

— Хватит возмущаться. Всякое случается, — кричал кто-то сзади. — Дайте другим-то купить. Мне, например, автограф нафиг не нужен.

Полная женщина с ребенком на руках выглянула из колонны пока еще упорядоченных людей.

— Ждите своей очереди! — ответила писклявая девка спереди. — Мы же ждем.

— Из-за вас все теперь будут ждать, пропустите, — женщина опустила ребенка на пол и решительно двинулась к прилавку.

— Эй, куда!

Карина нервно хлопала глазами, не понимая, что делать и как решать конфликт. Руки опускались. «Вот подонок, бросил меня тут одну», — обижалась на Зайкина. Гам в очереди поднимал гул в душе. И мысли все закончились, словно связи между нейронами порвались. Никак не удавалось одно с другим соединить. Только вибрация от стресса бегала по всему телу.

— Уважаемые покупатели! — спас ее голос сзади.

Карина обернулась и увидела улыбчивого Варданяна и смущенную Настену.

— Тем, кто за автографами, мы раздадим их бесплатно, — он встал за витриной и показал для примера имбирный пряник без глазури. — Вы сможете подписать их позже, когда шеф вернется. А пока всех обслуживаем в обычном порядке.

Варданян указал на Карину. Она сосредоточенно кивнула, испытав острое чувство облегчения. Сердце все еще стучало. Настена улыбнулась и погладила ее по плечу. Это прикосновение успокоило окончательно. Игнатьева с Гогой и Сиран остались в очереди, но махали оттуда в поддержку.

Дело пошло быстрее. Люди, получившие взамен ожидания халяву, поуспокоились. Возмущение спало. Воздух над очередью разрядился. Карина с Настеной в четыре руки шустро обслуживали одного за другим. Карина в основном возилась с кассой и деньгами, а подруга собирала заказы. Варданян раздавал людям пряники, извинялся перед каждым, а с некоторыми успевал обсудить кулинарное мастерство Зайкина. Тот вернулся, когда весь шум поулягся, а сбоку собралась очередь с пряниками.

Увидев друга, он вытаращил глаза и быстро спрятал пакет за спину.

— Ну, наконец-то! — воскликнули все трое и пара человек из очереди одновременно.

Зайкин сбросил груз за коробками и прошел в избу, поправляя колпак.

— Поклонники ждут твой автограф, — усмехнулся Варданян, кивая на колонну. — Пряники я им уже роздал. Бесплатно. За ожидание. Будут подходить за автографом.

— Спасибо, — все еще ничего не понимая, ответил Зайкин, но встал на его место и широко улыбнулся заждавшейся толпе.

Карина сверлила его взглядом сбоку, досадуя, что выяснять отношения пока не было времени. Очередь прирастала, хоть и уменьшилась. Они с Настеной работали в четыре руки. Варданян помогал на два фронта.

Игнатьева, Гога и Сиран не решались подходить на пике, потому что всем четверым в избе некогда было болтать. Зайкину и так приходилось поддерживать беседу с подписчиками и другими знакомыми. Встречались однокурсники, студенты с других курсов и факультетов, внеуниверситетские приятели. Все жаждали внимания. Часть Варданян перетягивал на себя, кого знал, но работалось все равно тяжело.

Наплыв затих только после обеда. Все вымотались. Настена присела на мини-холодильник. Варданян встал рядом, опершись сзади на него рукой, а вторую положив на бок. Зайкин развернул локоть на витрине. Карина упиралась бедром в кассу, а руки держала скрещенными под грудью.

— Что бы я без вас делала, ребят, спасибо, — с чувством проговорила она, устало улыбнувшись.

Варданян с Настеной тихо посмеялись.

— А ты блин… — цензурной лексики не хватило, чтобы докончить мысль.

Карина дернулась в сторону Зайкина. Он рефлекторно отпрыгнул, подняв невинные руки, и широко раскрыл слезливые глаза — опять таблетки от аллергии плохо помогали. Лишь бы не утопать в любимом синем, она опустила взгляд вниз на красный нос, затем на персиковые губы, которые сохранили на себе едва заметный слой розовой помады, — очевидный след недавнего поцелуя.

— Хоть бы рот вытер, — заметила Карина брезгливо и протянула ему большую упаковку влажных салфеток.

Зайкин средним пальцем коснулся нижней губы и размазал подушечкой помаду. Кончик языка чуть вытянулся наружу слизать чужеродный налет, но сразу спрятался.

Настена пронзила его укорительным взглядом, который быстро сменился недоумением — сначала поверила, потом засомневалась. Варданян тоже перевел кофейные глаза на друга и спросил:

— Я думал, она улетела.

— Ну, не в космос же, — Зайкин грубо стер салфеткой розовый слой. — Тут лететь всего три часа.

Карина хмыкнула, а сама решила, что допросит его с пристрастием, когда они останутся наедине, хоть и не имела на это морального права и была уверена, что ничего не добьется. Он давно увиливал от прямого ответа, даже если обещал все рассказать. Каждый раз сжимался от боли при упоминании бывшей, выворачивал шею, прятал глаза, принимал закрытую позу. Всем сердцем не желал делиться и не делился. Карина не хотела давить, чувствуя щепетильность темы, но больше не могла сдерживаться.

— Лететь три часа, чтобы побыть вместе пол? — хотелось его задеть самым острым шипом, только она не понимала, что приносит наибольшую боль, потому била наугад. — Скорострел ты, Зайкин. Зачем так разочаровывать девушку?

Карина старалась выглядеть ироничной и сильной, но, когда взгляды Варданяна и Настены сошлись на ней, осознала, как жалко звучит. Синие глаза тоже смотрели с непониманием. Персиковые губы быстро превратились в ухмылку. И голос звучал с легким ехидством.

— С чего ты взяла, что я ее разочаровал?

Карина привычно закатила глаза и развернулась лицом к залу, в душе закипая. Как раз подошла молодая пара за маффинами. Бариста Валя уже снабдила их кофе. Пока Карина обслуживала покупателей, все трое молчали. Зайкин никак не мог стереть до конца поцелуи Лины, плотно прижимал салфетку к губам и тер до покраснения. Тягучая неловкость оседала на коже и щипала глаза. Варданян с Настеной, словно синхронизированные, одинаково тупили взгляды в пол.

— Заработались? — усмехнулась Игнатьева, таща к лавке Гогу.

Тот внимательно вглядывался в экранчик фотоаппарата и кривил рот. Сиран шагала за ними, вежливо улыбаясь. Взгляд приковала к Настене, изучала, анализировала. Та не знала, куда деться от приставучих трюфельных глаз, ежилась и старалась уйти вглубь избы.

— А мы пока прогулялись. Наелись индийских гулабов джамунов, — рассказала Сиран, наконец, отведя внимание от Настены на своего парня. — Я тебе тоже взяла. Помню, как ты в Индии на них нападал.

Варданян улыбнулся и неловко переставил ногу, чуть не упав, но удержался за друга.

— О, я тоже обожаю эти штуки, — воскликнул Зайкин. — Я их даже пытался готовить. Получилось жирно и приторно.

Антиулыбка потянула щеки вниз, выпятив скулы.

— Хочешь? — радушно предложила Сиран, протянув руку с прозрачным пакетом, в котором свалились кучкой облепленные маслом коричневатые шарики.

— Хочу.

Зайкин залез в пакет длинными пальцами, которые тянулись к лакомству, как хищные щупальца, и сразу съел захваченный гулаб джамун.

— Мм, — протянул он довольно, озираясь по сторонам. — Так нежно.

Все на него смотрели несколько неловких секунд, пока Гога не воскликнул:

— А давайте сфоткаемся на фоне избушки?

Все вышли из избы и встали кучей у витрины. Гога фотографировал с разных ракурсов, заставляя всех то улыбаться, то смотреть по-деловому. Зайкин его не слушался и всегда портил кадр своими кривляниями. На серьезных фото, наоборот, принимал смешную позу и гримасничал, на веселых — выставлял себя излишне суровым.

— Зай, блин, хоть раз сфоткайся нормально, — проворчала Игнатьева, наблюдая за тем, как медленно улыбка Гоги превращается в разочарование.

— А че я не нормально фоткаюсь? — удивляться ему всегда удавалось искренне.

Большие синие глаза оглядывали всех вопросительно, будто пытались определить ту самую норму, под которую следовало подстроиться.

— Просто вырежем его потом, — махнула Карина.

Гога вздохнул. Варданян с Сиран переглянулись. Настена смотрела на Зайкина с улыбкой, впервые за сегодня без грусти.

— Не надо меня вырезать, я же самое главное звено, — щебетал он. — Ладно, я исправлюсь. Давайте еще раз.

Но никто не захотел больше фотографироваться. Зайкин стоял с опущенными уголками губ, как печальный клоун, пока все обсуждали ажиотаж на фестивале и оригинальные вкусности, которые продавались в закоулках огромного зала. Он быстро подключился, поняв, что реагировать на него никто не собирается, и стал рассказывать истории о гастрономических приключениях в Азии, которые испытал этим летом. Все смеялись, даже Настена с Варданяном хохотали от души, забыв о неловкости. Сиран скромно, но от души улыбалась, внимательно слушая. Карина старалась не выдавать своего любования рассказчиком, потому чаще смотрела в пол или поглядывала на зал, чтобы не пропустить покупателей.