Валькина жизнь

Игорь Ягупов

Молодой техник-строитель Валентина приезжает из Украины в Заполярье. Она мечтает строить новые города и найти свое счастье. Но все ли сложится в ее жизни так, как она хотела? Роман охватывает период жизни героини с середины шестидесятых годов до наших дней. Рассчитан на широкий круг читателей.

Глава 10

Снова наступает зима. Роскошная квартира в центре города, заискивания девчонок в тресте и бесконечные обновы уже не радуют Валю. Ей хочется большего: определенности в отношениях, свадьбы, в конце концов. Она представляет, как приедет следующим летом с Натаном к тете Поле. И что она ей скажет? Как представит своего спутника? Да и не поедет Натан в Жданов. Зачем ему жить в одной квартире с тетей Полей? Опять потащит ее в санаторий. И ладно бы с ним, с этим санаторием, не в санатории дело, а в том, что в их совместной жизни появилась напряженность. Валя стала раздражительной, часто срывается по пустякам в истерику. Натан старается ее успокоить. Но становится только хуже и хуже.

— Ты чем-то недовольна? — спрашивает он ее.

В его голосе не чувствуется прежней иронии. В нем звучит беспокойство, озабоченность и стремление все исправить. Валя плачет у него на плече, извиняется за свое поведение, но никак не может сказать правду. Но Натан наверняка и сам догадывается о причинах происходящего.

Перед самым Новым годом они идут в театр. В областной драме дают оперу столичные гастролеры. Полный аншлаг. Но Натану удается достать два билетика в партер. Несколько дней перед спектаклем он ходил загадочный. А когда они начинают собираться на спектакль, Валя с удивлением замечает, что его руки слегка дрожат, когда он завязывает галстук, отчего правильный узел никак не выходит.

— Я помогу, — предлагает она, но Натан в ответ только нервно хмыкает и продолжает борьбу с галстуком.

— Как хочешь, — фыркает Валя, внезапно почувствовав, как что-то дрогнуло у нее в груди.

Почти карнавальная снежная зима, опера, разнервничавшийся мужчина. Ей кажется, что этим вечером что-то должно произойти. Валя едет в театр вся на нервах. Собственно говоря, до театра десять минут пешком. Но за ними приходит трестовская машина. Всю недолгую дорогу Валя сидит, как на иголках. Теперь она уже почти уверена, что после спектакля Натан сделает ей предложение.

Валя в опере второй раз. Спектакль производит на нее странное впечатление. Гастролеры привезли в Мурманск «Молодую гвардию». И эта опера совсем не похожа на ту, что они с Натаном слушали прошлой зимой в Ленинграде. Там все пели по-итальянски, а на сцене кипели неимоверные страсти. Здесь же толстоватый немолодой мужчина неподходящим ему высоким голосом отчаянно выводит по-русски:

— Стреляй, Олег!

— Патронов нет! — отвечает ему другой певец.

— Цемент-то им хоть завезли? — слышится веселый шепот позади Вали, и по рядам пробегает легкий смешок.

Спектакль идет тяжело. У Вали начинает болеть голова. Ей хочется вернуться домой и прилечь. Она уже совсем собирается уйти в антракте, но вновь думает о том, что Натан, очевидно, сделает ей сегодня предложение, а потому остается и терпит спектакль до конца. Отстояв очередь в гардеробе, они одеваются и выходят на улицу. Звуки назойливой оперы звучат у Вали в голове. Они идут домой пешком. Валя ждет от своего спутника тех самых слов. Но Натан мрачно молчит.

— Что ты все хмуришься? — не выдерживает Валя.

— Устал, — бурчит Натан. — На будущей неделе приемная комиссия приезжает. А у нас одни недоделки.

У Вали как будто выбивают почву из-под ног. Ничего не будет! Никакого предложения. Он просто нервничает из-за работы.

— Дурацкий спектакль, — замечает Натан устало. — Еле вытерпел.

— А меня? — внезапно заводится Валя.

— Что «тебя»? — не понимает Натан.

— Тоже еле терпишь? — шипит Валя.

— К чему ты это? — раздражается Натан.

Если бы он хотя бы добавил «дорогая», Валя, наверное, сдержала бы свою обиду. Но Натан просто сказал: «К чему ты это?» Сказал отстраненно, словно разговаривал с чужим человеком.

— К чему? — взвизгивает Валя так, что прохожие оглядываются. — Да все к тому же!

— Могла бы меня поддержать, — злобно замечает Натан. — Вместо того чтобы визжать на улице.

— Поддержать? Визжать? — взвивается Валя. — Да мне осточертели твои проблемы, твои шутки и твои идиотские спектакли.

Она сама не ожидала в себе подобной злобы и уже готова извиниться, когда Натан неожиданно произносит:

— Не буду скрывать, меня тоже в последнее время стали тяготить наши отношения. Я не хотел этого пока говорить. Но коли уж ты сама начала. В общем, я считаю, что, возможно, их нет смысла продолжать.

— Что? — задыхается Валя.

— Нет, конечно, я не говорю, что ты должна уйти сегодня же, — продолжает Натан. — Но в стратегическом плане, наверное, будет лучше, если мы расстанемся.

— Хорошо, — бормочет Валя, изо всех сил стараясь сдержать слезы. — Только зачем нам «стратегические планы»? Давай, прямо сейчас. К чему тянуть?

— Прости, — сухо говорит Натан.

— Это ты меня прости, — перебивает его Валя. — За то, что слишком хорошо о тебе думала.

— Я все понимаю, — начинает Натан.

— Я тоже, — фыркает Валя. — Ты так много для меня сделал. Пора и честь знать. Прощай. И, пожалуйста, не надо меня останавливать.

Выпалив все это на одном дыхании, она поворачивается и бросается прочь. Она думает, что Натан бросится ее догонять. Но он этого не делает. Лишь у дверей общежития Валя соображает, что у нее нет с собой ключей от комнаты.

— Я из триста двадцать первой, вы же меня знаете, можно мне ваш ключ — комнату открыть, а то я свой дома забыла, — почти умоляюще обращается она к дежурной на первом этаже. — Забыла ключ, — повторяет она, поняв, что слово «дома» прозвучало в данной ситуации как-то нелепо.

— Что-то взять хотите? — уважительно интересуется дежурная.

Неужели она тоже знает об их отношениях с Натаном? Отсюда и такое почтение. Как же все это гадко! И как она всего этого не замечала раньше.

— Взять? — бормочет Валя. — Нет, я ночевать буду.

Дежурная удивленно вскидывает бровь, но, ничего не сказав, протягивает Вале ключ.

— Я сейчас пойду, открою и ключ тут же вам верну, — обещает Валя.

— Не надо, — отвечает дежурная. — Когда свой ключ найдете, тогда и вернете.

— Хорошо, — радуется Валя и, вновь почувствовав непреодолимую усталость, бредет на свой третий этаж.