Валькина жизнь

Игорь Ягупов

Молодой техник-строитель Валентина приезжает из Украины в Заполярье. Она мечтает строить новые города и найти свое счастье. Но все ли сложится в ее жизни так, как она хотела? Роман охватывает период жизни героини с середины шестидесятых годов до наших дней. Рассчитан на широкий круг читателей.

Фотограф Newman Cristian

© Игорь Ягупов, 2018

© Newman Cristian, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4490-8576-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

— Душно как! — Валя встает из-за кухонного стола, с грохотом отодвигая от себя пустую чашку. — Невозможно просто!

— Так после горячего чая как не будет душно? — вздыхает тетя Поля. — Лето в этот год вон как жарит.

— А когда оно не жарило? — фыркает Валя. — В Жданове живем, не в Мурманске. Я выйду на улицу подышать.

— Темно уже, не ходи. На балконе подыши, — предлагает тетя Поля, собирая со стола посуду и складывая ее в раковину.

— Да ну, на балконе, — морщится Валя. — Чего я там буду стоять? Кто меня на улице украдет?

— А кто его знает, — усмехается тетя Поля, разжигая газовую колонку, чтобы помыть посуду после нехитрого ужина. — Когда украдут, поздно будет выяснять.

— Ну вот, — отдуваясь, говорит Валя, глядя, как в колонке трепещет синий газовый огонек, — теперь здесь вообще спариться можно. Я возле подъезда посижу, на лавочке, не пойдут далеко. Свежим воздухом подышу.

— Валюша, поздно уже. Я беспокоиться буду, — пытается возразить тетя Поля.

— Чего беспокоиться? — отмахивается Валя. — Немцы точно не придут. Шестьдесят пятый год, слава богу. Не сорок первый.

— Не шути так! — пугается тетя Поля. — Война — дело страшное…

— Знаю, знаю, — перебивает Валя. — Я помню.

— Что ты помнишь? — качает головой тетя Поля. — Тебе тогда два года было.

— И что с того? — хмыкает Валя. — Я из школы знаю. Нам на уроках рассказывали и на классных часах. И в техникуме мы историю партии проходили.

— Вот именно, что проходили, — снова качает головой тетя Поля. — А я ее пережила!

— Кого? — хихикает Валя. — Историю партии?

— Типун тебе на язык с твоей партией! — ворчит тетя Поля. — Войну. Сестричку свою родную схоронила — мамку твою. А отца твоего и хоронить не довелось: загинул бедный неизвестно где на фронте.

— Я помню, — кивает Валя. — В смысле, знаю. Да только к чему мы вообще про эту войну? Я же не воевать ухожу, а на лавочке возле подъезда посидеть. Там фонарь горит, на подъезде. Не украдут. Все, побежала. Я ненадолго.

Не слушая больше возражений тетушки, Валя выскальзывает из кухни в коридор, на ощупь сменяет домашние тапки на уличные шлепанцы и, взяв с трюмо ключи, выбегает в полутемный подъезд.

Выйдя на улицу, она обнаруживает, что лавочки возле подъезда не пустуют. На одной из них, в самом уголке примостилась Надежда Васильевна — пенсионерка с первого этажа. Напротив нее, откинувшись назад и раскинув руки в стороны, на спинку лавочки, чтобы не мешать своему огромному животу, сидит дядя Леня из семнадцатой квартиры.

— Зря тетушка волновалась, — бормочет себе под нос Валя и уже громче добавляет: — Добрый вечер, соседи!

— Привет, — откликается дядя Леня.

— Позоревать вышла? — интересуется Надежда Васильевна.

— Воздухом подышать.

— Нашим воздухом дышать — только легкие царапать, — присвистывает дядя Леня.

— Да уж всяко, Леня, лучше здесь, чем у тебя в цеху, — вступается за идею воздушных ванн пенсионерка.

— Это пока, — хмыкает дядя Леня. — Вот погодите, сдадут скоро аглофабрику да новый мартеновский на Ильича — будет и здесь, как у нас в цеху. Правда, Валюша?

— Не знаю, — пожимает плечами Валя. — Зато работа есть, город растет. А без этого был бы наш Жданов, как в Сочи, — дыра дырой. Летом там все на огородах копаются да курортников переманивают друг у дружки. А зимой, говорят, вообще скукотища. У меня подружка ездила туда. В прошлом декабре. Ей путевку дали на такой месяц. Город, говорит, как вымерший. То ли дело у нас: жизнь бурлит.

— Работы хватает, — соглашается дядя Леня.

— Вы со смены? — интересуется Валя.

— Нет, с моря, — радостно сообщает дядя Леня. — Завтра во вторую.

— А мне с утра на стройку, — поясняет Валя.

— Практика, что ли, опять у тебя? — встревает в разговор пенсионерка.

— Какая практика, Надежда Васильевна? — возмущается Валя. — Закончила я техникум в мае. Отмучилась! Теперь я дипломированный техник: промышленное и гражданское строительство. Все могу построить — хоть прокатный стан, хоть жилой дом. Дайте только чертежи, смету…

— Молодец! — почему-то радуется дядя Леня.

— Значит, на работу? — подозрительно уточняет Надежда Васильевна.

— Угу, — кивает Валя, — строим новый жилой микрорайон на Левом берегу.

— Далековато, — вздыхает пенсионерка. — Добираться тяжело. Чего там вообще строить-то? Кто туда жить поедет? До города полдня ехать.

— Ничего, — вступается за попранную Валькину значимость дядя Леня, — она молодая — доедет. И жилье для людей — дело нужное.

— Куда уж нужнее, — признает пенсионерка.

В это время дверь подъезда приоткрывается. Да, тетя Поля явно перестраховалась, опасаясь отправлять племянницу на улицу. В соседском кругу ей явно ничего не грозит.

— Вечер добрый, народ, — приветствует соседей Сергей Павлович.

Он живет на втором этаже. С его дочкой, Ленкой, Валя дружила в школе. Ленка, правда, уже успела выйти замуж, окончив курс наук, как выражается тетя Поля, в восьмом классе. В прошлом году она родила сына и сейчас живет где-то на Волонтеровке в частном доме с мужем, его родителями и этим самым сыном.

— В ночную, что ли, сталевар? — уважительно спрашивает дядя Леня Сергея Павловича.

Сам он работает начальником участка на прокатном стане. Работа непростая. Но все-таки сидеть в каптерке с видом на вальцовочные барабаны и стоять у разверстой пасти мартеновской печи — это совсем ни одно и то же. Рабочий люд дядя Леня искренне уважает, понимая, что на таких именно простых мужиках держится вся огромная страна.

— К печке, куда же еще, — бурчит Сергей Павлович хрипловатым голосом закоренелого курильщика и, надсадно закашлявшись, достает из кармана широких парусиновых брюк мятую пачку «Беломора».

— Погоди, Серега, на, возьми слабенькую на дорожку, — суетится дядя Леня, вставая со скамейки и протягивая Сергею Павловичу пачку «Столичных». Бери, бери. Сейчас я тебе огонька дам.

— С фильтром, — то ли одобрительно, то ли пренебрежительно хмыкает Сергей Павлович, с трудом доставая заскорузлыми пальцами сигарету из жесткой картонной пачки.

— На дорожку самое то, — кивает дядя Леня, щелкая бензиновой зажигалкой в виде маленького пистолетика. — Как раз пока до автобуса дойдешь.

Сергей Павлович закуривает и вновь заходится удушливым кашлем, кивая дяде Лене в знак благодарности.

— Пошел? — спрашивает дядя Леня.

— Время, — вздыхает Сергей Павлович.

Когда он поворачивается, его сутулость становится особенно заметной. Подкрахмаленная бежевая рубашка стоит на спине пузырем, зрительно превращая его практически в горбуна. Несмотря на свою худую, почти тщедушную фигуру, он идет тяжело, с видимым трудом переставляя ноги, обутые в не по-летнему тяжелые осенние туфли.

— Пошел Серега работать, — выдыхает дядя Леня.

— Угу, — поддакивает Валя.