Валькина жизнь

Игорь Ягупов

Молодой техник-строитель Валентина приезжает из Украины в Заполярье. Она мечтает строить новые города и найти свое счастье. Но все ли сложится в ее жизни так, как она хотела? Роман охватывает период жизни героини с середины шестидесятых годов до наших дней. Рассчитан на широкий круг читателей.

Глава 8

Проходит месяц. Валя окончательно обживается на новом месте. И Мурманск уже кажется ей почти родным. Да и новая работа не представляется теперь столь незначительной, как в первый день, когда Натан Ефимович упрашивал ее не идти на стройку. Ей нравится звонить в отделы и требовательным голосом сообщать:

— Это из приемной Натана Ефимовича. Да. Он просит вас срочно подойти. И захватите смету на двадцать пятый. Что? Естественно, за последний месяц. Неужели и это вам надо объяснять?

Уже со второго дня работы Валя переобувается в туфли на шпильке, но Натан Ефимович не забывает о своем предложении. Как-то после работы он почти насильно ведет ее в обувной магазин, где выбирает для нее самую модную и дорогущую пару. Поход в магазин с начальником Валя с трудом, но выдерживает. Когда же Натан Ефимович идет к кассе, чтобы расплатиться за обновку, ее терпение лопается.

— Что вы делаете? — возмущается она. — Зачем? Я сама заплачу!

Натан Ефимович отшучивается и улыбается стоящим рядом с ними покупателям и продавцам, которые смотрят на разыгрывающуюся перед ними сцену все с большим изумлением. Вечер пятницы, и народа в магазине много.

— Капризы, капризы, — натянуто хмыкает Натан Ефимович, крепко сжимая Валино предплечье, — ох уж эти женские капризы. Ничем не угодишь. А я все равно их тебе куплю, дорогая.

При слове «дорогая» у Вали перехватывает дыхание. Она бросает на Натана Ефимовича полный ненависти взгляд и, вырвав у него руку, выскакивает прочь из магазина. Он догоняет ее на углу и почти насильно сует в руки коробку с туфлями. Валины уши горят от стыда и гнева, она что-то доказывает ему, возмущается, но Натан Ефимович и слушать ничего не хочет.

— Что вы себе позволяете? — бормочет обессиленная Валя. — Я вам отдам деньги за туфли.

— Ни в коем случае, — парирует Натан Ефимович. — Это мой долг. Именно я затащил вас работать в офис. Для вас шпилька практически спецодежда. Где вы видели, чтобы робу за свой счет покупали?

— Что вы все отшучиваетесь? Я что вам — маленькая? — выдавливает Валя, задыхаясь от чувства собственного бессилия, и, не выдержав, почти выкрикивает: — В плановом и так болтают невесть что!

— Что болтают в плановом? — с готовностью интересуется Натан Ефимович, который рад сменить тему злополучных туфель.

— Гадости разные, — шипит Валя.

— Какие? — настаивает Натан Ефимович.

— Да неважно, — отмахивается Валя.

— И все же? — не отстает ее спутник.

— Не ваше дело, — огрызается Валя.

— Раз уж вы заговорили об этом — значит, мое, — резонно замечает Натан Ефимович.

— Болтают, что вы на меня глаз положили! — выпаливает Валя и сама пугается своей смелости.

Она ожидает возмущение начальника и уже готова извиниться. Но Натан Ефимович воспринимает кажущуюся Вале верхов откровения фразу весьма спокойно.

— Вот уж удивили Москву селедкой, — хмыкает он. — Я и не скрываю.

— Что? — Валя пристально смотрит на Натана Ефимовича, думая, что он, как обычно, над ней подтрунивает.

— А что здесь такого? — вполне серьезно произносит Натан Ефимович, переходя на «ты». — Ты девушка симпатичная. А мне южанки всегда нравились. Что уж тут поделаешь?

— Ох, — только и может выдохнуть Валя.

— Что «ох»? — усмехается Натан Ефимович. — Может, нам, правда, на «ты» перейти?

— Зря я вам все это рассказала, — с отчаянием выдыхает Валя.

— Что рассказала? — хмыкает Натан Ефимович.

— Про плановый, — мрачно уточняет Валя. — Стыд какой. Словно сама навязалась.

— Навязалась? — всплескивает руками Натан Ефимович и оглядывается вокруг, как будто ища поддержки у прохожих. — Да я за тобой, можно сказать, увиваюсь уже второй месяц! А она — «навязалась»!

Сжав кулаки, Валя набирает в легкие воздух. Но, так ничего и не сказав, лишь бросает на Натана Ефимовича укоризненный взгляд и убегает прочь вместе с туфлями раздора.

Пятничный вечер завершается примеркой обновки, прерываемой слезами и шмыганьем носа. В понедельник Натан Ефимович, не заходя на службу, уезжает в командировку в Москву. Так что Валина казнь откладывается. Сама она всю неделю со страхом ждет возвращения начальника. Она ненавидит его, еще больше ненавидит себя и мысленно подбирает слова, которыми потребует у него обещанного перевода на стройку.

Главное — постараться избежать истерик и слез. Слез особенно. Она уйдет отсюда достойно. Ей не в чем себя упрекнуть. Она не давала ему никакого повода. А девчонки в плановом просто сплетницы. Даже не так: не просто сплетницы. Правильно сказала Зинаида Петровна: им завидно, потому что они хотели бы быть на ее, Валином месте. Впрочем, это не повод для нее вести себя так же. Утром в понедельник она зайдет в кабинет к Натану Ефимовичу и потребует перевода. И не будет реагировать ни на какие его шуточки. Она взрослая женщина, специалист. Она не позволит так с собой обращаться. Она приехала на Севере не затем, чтобы крутить романы с начальством. У нее, в конце концов, есть парень в Жданове.

Вспомнив о Пашке, Валя мысленно спотыкается. Есть ли у нее этот самый парень? Не пишет ведь ничего. Наверное, забыл. Был бы он настойчив, как Натан Ефимович, может, она и не поехала бы ни в какой Мурманск. Впрочем, Валя тут же себя одергивает: равнодушие Пашки не повод для Натана Ефимовича расставлять свои сети. Она ему скажет, все скажет — жестко и однозначно. В понедельник утром.

Но все выходит не так. Натан Ефимович неожиданно появляется в главке в пятницу вечером. Очевидно, прямо с поезда. Валя рассортировывает бумаги. Уже шестой час. Но августовское солнце ярко светит в огромное окно приемной. Увидев Натана Ефимовича, Валя вздрагивает и съеживается. Она не готова проявить свою жесткость прямо сейчас, на три дня раньше предполагаемой даты.

Впрочем, Натан Ефимович тоже выглядит смущенным. Он молча ставит в вазу на подоконнике огромный букет каких-то желтых цветов.

— Я воды наберу, — бормочет Валя машинально. — В сухой завянут за выходные.

— Это тебе, — сообщает Натан Ефимович. — Домой заберешь.

— Добавлю к стоимости туфель, — брякает Валя, чувствуя, что получилось как-то грубо.

Но Натан Ефимович обходится без своих обычных подтруниваний. Он молча смотрит на нее и лишь иронично качает головой. Валя нарочито зарывается в разложенные на столе бумаги. Молчание затягивается, и скоро она чувствует, как щеки ее начинают гореть. Нужно что-то сделать, чтобы снять почти физически ощущаемое в комнате напряжение. Валя уже собирается начать заготовленный, хотя и не доработанный еще до конца строгий разговор о переводе на стройку, когда Натан Ефимович ее опережает.

— Предлагаю сходить завтра в ресторан, — произносит он. — Для примирения.

Валя вскидывает на него измученный взгляд. Да что же это такое? Он снова сбил ее с толку! Теперь ее заявление о переводе будет выглядеть нелепо и по-детски. Снова женские капризы, скажет он. И будет прав. Сто раз прав. Она не может вести себя с ним достойно. Необходимо это признать.

— Я зайду завтра в шесть, — говорит Натан Ефимович.

— Но, — начинает Валя.

— В шесть, — повторяет Натан Ефимович и добавляет после секундной паузы: — Номер твоей комнаты я помню: сам выписывал ордер на заселение.

Затем он несколько поспешно, как кажется Вале, выходит из приемной в коридор.

— А как же иначе? Чего я хотела? — со злобой к самой себе думает Валя, ворочаясь ночью в кровати. — Я всего полтора месяца здесь работаю и уже получаю больше, чем на стройке. И комнату мне выделили. За красивые глаза, что ли? Вернее, да, за них как раз и выделили. Наверное. Даже наверняка. А вовсе не потому, что я ценный специалист, которому песок месить на объекте не позволят. Тут совсем другая причина. Как они там сказали: «Натан на нее глаз положил»? Теперь надо расплачиваться. Впрочем, не это главное. А что? А то, что, допустим, перейду я сейчас на эту самую стройку. И что дальше? Кому я сделаю хуже, кроме себя? Девчонкам из планового? Они-то как раз будут рады. Они только этого и ждут. А что касается разговоров и гнусных намеков, то их только прибавится. Про то, что было и про то, чего не было. Впрочем, и это, конечно, не главное. Не в пику же завистницам-плановичкам начинать крутить роман? Бред какой-то. А что же главное?

Валя никак не может поймать суть кружащихся в ее голове мыслей. Внезапно ответ становится для нее очевидным. Самый простой и нежелательный для нее ответ. Она гнала его прочь, потому что не хотела признавать то, что не встраивалось в ее планы на жизнь.

— Он мне симпатичен, — выдыхает Валя. — Даже более чем.

Когда на следующий день Натан Ефимович, как и грозился, ровно в шесть часов появляется у нее на пороге, Валя встречает его в лучшем своем платье с глубоким вырезом и новых туфлях на высоченной шпильке.

— Ух ты! — только и может сказать Натан Ефимович.

— Что, теперь самому страшно? — фыркает Валя, почувствовав свою власть.

— Пожалуй, — усмехается Натан Ефимович. — Идем?

Он ведет ее в самый модный в городе ресторан. По крайней мере, так ей потом завистливо сообщают знакомые девчонки из общежития. После ресторана Натан Ефимович ожидаемо предлагает Вале пойти к нему домой. И она не отказывается.