Пузыри. Айти для детей и их родителей

Иван Бевуч

Автор начал работать в IT в 2008 году. Видел отрасль с разных сторон, видел много смешного и грустного. Видел, как системы создавались и как они разваливались на части… И теперь готов поделиться этим всем с вами, чтобы вы тоже понимали, как оно было, есть и будет. Эта книга поможет приподнять занавес магического мира айти и проникнуть за кулисы. Для всех, кому интересно это по разным причинам. Тем, кто уже все знает сам, эта книга тоже будет полезна, потому что всего не знает никто.

Пузырь морали

Среда, Москва

Утром стало понятно, что это не сон и что это теперь навсегда. Не работает ни одно устройство с хоть каким-нибудь ПО. Василий это вычислил всего за день, зря, что ли, в институте учился. Холодильник стал совсем теплым, и все содержимое явно перестало быть пригодным для употребления. Запаса круп не было, запаса консервов тоже. Питаться солью с сахаром — вариант хороший, но Василий решил его пока оставить на будущее. Самое время для благородного риска. Еда сама себя не добудет.

На голову велосипедный шлем, наколенники и налокотники тоже пошли в дело. Вася приспособил два металлических листа примерно А4 под одежду как броню. Не бронепластины бронежилета, но от ножа должны защитить. Кстати, про ножи — распихал три кухонных по карманам. В руки взял ножку от стула, которым пришлось пожертвовать ради выживания. Как будет обратно заходить в подъезд, который вчера работал только на выход, Василий не придумал, но это и не было первоочередной задачей.

«Для начала нужно вернуться живым. И желательно с добычей».

К счастью для Василия, дверь в подъезд грубо отломана от магнитного замка и стоит нараспашку. Счастье о двух концах. Вторым концом было осознание того, что в подъезде теперь так же опасно, как и на улице.

А на улицах страшно. Может быть, даже жутко. Если вчера это была паника людей, не понимающих, что происходит, то сегодня это паника людей, понимающих, что происходит. Проспект весь перегорожен авариями, машин на ходу нет. Много следов от пожаров, почти ни одной целой витрины. Ну и трупы, много-много трупов. Большая часть из них без обуви и верхней одежды. В принципе, уже два трупа на улице Москвы — это много-много, но сейчас их явно еще больше-больше.

Живые люди перемещаются либо мелкими перебежками, либо крупными группами. Все вооружены чем смогли вооружиться. У каждого в глазах читается спектр положительных эмоций от ужаса до ярости.

«Как это получилось? Как?»

Василий провел на улице несколько часов. Ножка была потеряна в первом же конфликте, а всего их было три. Василий немного порезал нападавшего, а нападавший немного порезал Василия. Но это не было самой главной проблемой, до свадьбы заживет. Главная проблема была в том, что еды не было вообще нигде. Буквально. За сутки все магазины, кафе, рестораны и бары в радиусе пяти километров были опустошены. И еще один рынок. Все места с едой, которые Вася знал в пределах пятикилометрового радиуса от дома, теперь были местами без еды. Мародерили люди неаккуратно, что вполне объяснимо — трудно быть аккуратным, когда нужно успеть быть первым и уворачиваться от нападок (буквальных) других претендентов. Поэтому на полу валялись потоптанные фрукты, овощи, шоколадки. Но ко второму дню мародеры озаботились половым вопросом и принялись мародерить уже и половую еду. Васе тоже досталась половина шоколадки, завалившаяся под прилавок.

«Еда с привкусом грязи и крови. Но отказываться я, пожалуй, не буду».

В полном отчаянии Василий сидел на лавочке в сумерках. Долго искал такое место, с которого не будет видно лежащих тел. Минут пятнадцать потратил, но уселся. Голод сводил с ума. Менее двух дней на голодной диете, и привет тебе, безумие. Правильно говорят про зажравшихся москвичей. Рядом четырнадцатилетний где-то пацаненок пытался открыть багажник старенького «Форда». Салон был раскурочен и разворочен, но багажник почему-то остался без внимания за эти полтора дня. Минут тридцать ковырял замок парень, и вот наконец дверца поддалась. Василий с любопытством взглянул на подростка и его улов. Мешок яблок, килограммов десять, наверное. Парень начал озираться по сторонам, обдумывая варианты транспортировки добычи до места употребления. Заметил Василия, который уже подошел поближе, оскалился. Оба оскалились.

«Ну, понеслась»

Василий не смотрел в глаза парню, а изучал лезвие ножа. И предложил по-честному поделить добычу: 50/50. Парень явно уже был готов к такому повороту и без долгих разговоров попытался в прыжке проткнуть Васю отверткой, которой ковырялся в замке. Импровизированная броня спасла Васю, но настало время ответных мер. Десятисекундная дуэль, и вот парень лежит на спине с пробитым легким и захлебывается собственной кровью. А Вася смотрит на это, смотрит на яблоки, опять на парня, опять на яблоки, на нож в своих руках, опять на парня. И не понимает, как меньше чем за сорок восемь часов все успело настолько выйти из-под контроля.

«Тварь я дрожащая, или вот это все. Как выяснилось, тварь, но не дрогнувшая. И тут либо ты, либо тебя».

Кое-как распихав яблоки по карманам, ведь большой мешок будет привлекать внимание, Василий собрался в обратный путь. Все, естественно, в карманы не влезли, даже учетом того, что три штуки Вася съел прямо на месте. Наполовину опустевший мешок засунул под машину, авось еще дождется и пригодится. Главное на обратной дороге было себя не выдать.

«Выглядеть нужно голодным, ищущим и страждущим — ровно так же, как и по дороге сюда. К таким у мародеров было меньше всего вопросов».

До дома было два километра или чуть побольше. Большую часть своих яблок переложил в грязный пластиковый мешок из соседней урны. Сверху накидал пустых бутылок, чтобы издалека пакет выглядел просто пакетом с мусором. Получилось правдоподобно, теперь голод и нужда в глазах.

Мелкими переходами (на перебежки сил бы потребовалось больше, да и слишком бы выделяли они) добрался до своего двора. По дороге слышны были сирены и автоматные очереди. Еще на проспекте звучали какие-то громкоговорители. Что-то про комендантский час. При этом за двое суток, кроме вчерашних БТРов и пары одиноких полицейских, никаких представителей власти Василий не встретил.

«Да ну и какой, к черту, власти, нет больше никакой власти, кроме власти толпы. К чертям полетело вообще все».

Коммуникации между людьми, которые привыкли общаться друг с другом в режиме онлайн из любой точки планеты. Которые могут договориться о встрече через сорок минут в точке на середине отрезка между ними. И встретиться. Которые могут доносить свою мысль до многих, получать информацию из многих источников, координироваться, помогать. Всего этого не стало. Вася слышал в процессе сегодняшнего похода, что у кого-то вчера работал аналоговый телефон, но сегодня уже нет. Правда ли это — он не знал. В вопросе коммуникаций люди были отброшены веков на пять назад. Минимум. Даже у интроверта вроде Васи есть десятки друзей, приятелей, единомышленников. То есть было. И теперь он не может с ними связаться. Он не знает, где живет большинство из них. Ведь кто реально знает адрес своих товарищей? Даже если у кого-то из них ты был в гостях раз или два, точного адреса все равно не вспомнить. А если бы адрес был, то что тогда? Это же не один километр. А на улицах очень неспокойно.

«Неспокойно» — это даже мягкая формулировка. Навигация отправилась в ад следом за коммуникациями. Лет тридцать назад у каждого уважающего себя водителя были атласы с картами города, области, региона, страны, планеты. Без них невозможно было найти нужную улицу, особенно в мегаполисе. И где те карты теперь? Ну, у кого-то, пожалуй, сохранились старые, у кого-то даже и новые есть. Но в большинстве своем каждый водитель из точки А в точку Б перемещался по навигатору. Да, в регулярных поездках не было смысла строить маршрут — все смотрели лишь пробки. Но сейчас улицы перекрыты, забиты побитыми машинами. Информация о пробках и заторах сейчас бы сильно пригодилась водителю.

Но и водителей не осталось. Поезда метро, да и обычные поезда — все это превратилось в металлолом. Все иностранные автомобили младше плюс-минус пятнадцати лет работать отказались. Те редкие экземпляры, которые были на ходу вчера, сегодня уже стояли теми самыми побитыми машинами на перекрытых улицах. Если вчера еще было довольно много автомобилей, то сегодня за несколько часов поиска еды Василий встретил движущихся всего штук пять-десять. Причем в одном случае машина двигалась прямо в сторону стены на полной скорости. В оправдание водителя стоит заметить, что он, скорее всего, был уже мертв в момент столкновения — по нему вели огонь школьники из неизвестного огнестрельного оружия. Школьники вообще, кажется, были единственной социальной группой, которой происходящее вокруг нравилось.

«Сраные жестокие дети».

В результате из средств передвижения — только ноги. Навигация только по звездам и указателям. Сейчас в городе мог бы пригодиться и компас. Велосипед — уже не средство передвижения. И даже не средство роскоши. А средство самоубийства. Вася видел, как нескольких велосипедистов, которые были уверены в своей скорости, группы сограждан, пусть и не с первой попытки, но таки сбили. С одной стороны, из мародерских побуждений велосипеды они оставляли себе. С другой стороны — а почему бы и нет? Можно же. Тем более что велосипедист является отличной мишенью. Прекрасная вариация сафари.

Дома за железной дверью вроде бы спокойней, но это обманчивое спокойствие. Для начала отсутствие запасов еды требует регулярных походов на улицу, а там все-таки все так же опасно. Хранить добытую еду все равно негде, да и готовить проблематично. Все бытовые приборы работать перестали. Газ все еще тек по трубам. Но что Вася будет готовить на газовой плите? Шарлотку из яблок и подтухших яиц? Разве что в кастрюльке чай из кипятка и пакетиков сварить, но их осталось всего два. Холодная вода из-под крана еще идет, но судя по событиям этих двух дней, удовольствие обладания водой не будет вечным. Так же как и электричеством — сейчас его хватает лишь для освещения, но если и его не станет, то неизвестно, как жить дальше.

«Действительно, как жить дальше?»

Хотя и как жить сейчас, тоже неизвестно. Про работу мыслей было немного. С самого первого возвращения домой после наступления хаоса Василий понял, что работы больше никакой у него нет. И ни у кого нет. Кроме тех, кто и до апокалипсиса работал мародером. У них, наоборот, завал на работе теперь. Денежные сбережения в банках, пластиковые карты, мобильные банки, безналичные транзакции — все это осталось очень и очень далеко. Хотя бумажный кэш тоже особо в цене не был последние пару дней: банка тушенки — гораздо более конвертируемая валюта в нынешнем состоянии города. Ей ведь и стукнуть можно.

Власть что-то пыталась делать, наверное. Предположительно. Солдаты какие-то по городу катались на БТРах. Где-то в кого-то стреляли. Про комендантский час крякали в мегафон. Кому это сейчас нужно — непонятно. Возможно, люди с радио как-то в курсе происходящего. Хотя тоже неясно, насколько современные радиостанции пострадали от софтверного предположительно кризиса. Весьма вероятно, что сильно. Но по радио наверняка есть хоть какое-то оповещение о событиях в городе. Понятное дело, что далекие темы сейчас Василию были не очень интересны, но все-таки вопрос про локализацию проблемы мучал. Это только в Москве такое? Или в стране? Или на планете? Если в городе, то почему армия до сих пор не вошла и не заняла город? Если в стране, то почему армия предполагаемых противников до сих пор не вошла и не заняла город? Если на планете, то являются ли эти события закатом человечества?

О чем еще подумать, лежа дома в темноте? Вот и Василий не знал, поэтому думал о судьбах мира. В первом и втором случаях (в городе или в стране) конкретно это говно должно было скоро закончиться. С большой вероятностью начнется другое, может быть, не меньшее говно, но все-таки другое. И военная диктатура, и вражеский захват так или иначе лучше, чем полный хаос. Там хотя бы кормят. Предположительно. Ну или за еду не нужно каждый день кого-нибудь убивать. Опять же, предположительно. Хуже всего было в третьем варианте. Тебя никто не захватит и насильно не накормит. Каждый теперь сам по себе. И ты будешь жить ровно столько, сколько сможешь добывать себе еду с помощью ножа и монтировки. И столько, сколько сможешь уворачиваться от чужих ножа и монтировки. Ну и от пуль, да.

Монтировку Василий добыл в своей машине на обратном пути. Вчера машину было невозможно открыть, а сегодня кто-то добрый уже постарался за Василия, открыв все окна этой самой монтировкой. Даже подъезд уже не считался защищенной территорией. Выломанная входная дверь манила и притягивала неприятности. Когда Вася с утра спускался вниз, лежало лишь одно тело. Сейчас уже три. На втором этаже были разбросаны гильзы. И дверь Петра была вся в крови. Чем закончилась вчерашняя перестрелка, думать не хотелось. Вообще обо всем этом думать не хотелось.

Локальное человечество отбросило не на пятьдесят лет назад, когда начали появляться все эти девайсы. Нет, даже не на пятьсот лет. На улицах творился настоящий первобытно-общинный строй. С очень явной первобытностью и очень сомнительной общинностью. Ну то есть сила была в группах, несомненно. Они атаковали меньшие группы и одиночек. Но из-за любой мелочи начиналась междоусобица, и группа становилась меньше. Лидеры вроде бы были в этих новообразованных племенах, но власть их, как и лидерство, была шаткой.

Никто не мог предположить, что вся жизнь простого московского Василия зависит от программного обеспечения настолько. Точнее, кто-то мог предположить, но сам Василий в это не поверил бы, если бы услышал. Он, наоборот, склонялся к мысли, что технологии очень скоро человечество поработят. А тут такое.

Ну ведь жили люди как-то сто лет назад. Да, не очень классно, но жили. И мы проживем, если вдруг что. Оказалось, что не совсем. «Проблема-2000», казалось, так недавно была. И не было в ней ничего глобально проблемного. Что случилось два дня назад, что стало причиной и как это все вообще произошло — оставалось тайной.

Четверг, Москва

Вася проснулся с рассветом. Третий день ознаменовался отсутствием воды. Стало понятно, что это конец. Предусмотрительный Василий вчера набрал во все емкости воды, включая и принесенные в мусорном мешке пустые бутылки. Из расчета два литра в день на питье, еще пол-литра на элементарную гигиену рук. Таблетки тоже сами себя не запьют. А помыться целиком можно и в раковине одним литром — старая армейская привычка. Хоть в армии Вася и не служил, но навык сей приобрел. Итого получился запас на десять-двенадцать дней. Мочиться и испражняться — в окно, извините. Тем более, судя по окнам соседей, Василию не первому в голову пришла эта светлая мысль.

Яблок на сегодня-завтра должно было хватить. Мыть их теперь было нельзя. В дверь постучали: «Васятка, открой, родимый». Соседка по лестничной клетке Анна Семеновна стояла одна и с опаской озиралась по сторонам. Инстинкт сохранения самовыживания гораздо сильнее правил этики и приличия. Гораздо сильнее человеческой морали. Мораль эта осталась где-то там, возле машины, около которой Вася вчера убил ребенка за яблоко. Так что, наверное, мораль сама все поняла.

— Вася, открой, помоги соседушке.

— Анна Семеновна, что случилось?

— Открой, помоги старой.

— Чем помочь?

— Так ты открой сначала, что ж мы на весь дом кричим.

— Так вы сказали б уже зачем, открыл бы сразу.

— Помоги бабуле радио настроить. Раньше столько станций ловило, а сейчас всего две.

Василий невероятно обрадовался этой удаче. Что же он сам не подумал про соседей. Пусть с ними были и не очень теплые отношения, но это все равно знакомые люди, с которыми есть смысл объединиться. Тем более дом старый, пожилых людей много, наверняка у кого-то должно было оказаться радио.

Взял ключи, открыл дверь, вышел, принялся закрывать, получил удар сзади по голове.

И все.