Апостолы Революции. Книга вторая. Химеры

Елена Легран, 2013

Франция. Революция. 1794 год. Террор против врагов Революции пробирается в святая-святых революционного правительства. Одержав победу над оппозицией, молодые и амбициозные правители вступают в беспощадную борьбу друг с другом. Средства не важны, когда на кону власть над страной и собственная жизнь. Среди революционной бури действует ловкий и беспринципный шпион. В ход идет обольщение, коварство, предательство, ведь в подобное время нет места любви, доверию и преданности. Он манипулирует светскими красавицами и революционными лидерами, стравливая их друг с другом. Цена провала – жизнь.

1 флореаля II года республики (20 апреля 1794 г.)

Дождь шел, не переставая, с раннего утра. Серое небо, затянутое сливающимися с ним облаками, из которых на землю выплескивались холодные струи воды, вызывало зевоту. Облегчение, принесенное прохладой после мучительно-жарких дней, сменилось тоской. Уже на полпути к Тюильри Сен-Жюст пожалел, что не взял экипаж. В Зеленую комнату он явился, промокший до нитки. С плаща тонкой струйкой стекала вода, намокшая шляпа представляла жалкое зрелище, светло-коричневые сапоги почернели от пропитавшей их воды, которая — поморщившись, отметил Сен-Жюст — уже начала проникать сквозь тонкую кожу. Его встретил удивленно-насмешливый взгляд одетого с иголочки Барера, сухого и холеного, явившегося в Тюильри, разумеется, в собственном экипаже. Сен-Жюст сдержанно поздоровался и, бросив шляпу и плащ на стул у горящего камина, поинтересовался, что нового.

— Ленде в Продовольственной комиссии. Просил тебя найти время помочь ему разобраться с поставками, — сказал Бийо-Варенн, который устроился у окна, ловя проникавший сквозь него тусклый свет дождливого дня. — Он уже записал тебя в дезертиры из-за отъезда в армию.

— Карно и Приер в Военном бюро, и твое присутствие там нежелательно, — язвительно заметил Робеспьер. — Ваши вечные склоки пользы делу не принесут. Признаться, у меня серьезные опасения по поводу эффективности твоей предстоящей миссии. Если Карно не станет поддерживать твои предложения, а ты будешь игнорировать его директивы…

— Увидим, — резко оборвал его Сен-Жюст и обернулся к Бареру: — Лежен не спрашивал меня?

— Нет, — ответил за коллегу Колло. — Твой оруженосец, судя по всему, неплохо справляется. Так что ты вполне можешь посвятить несколько часов корреспонденции, прежде чем исчезнуть в Продовольственной комиссии.

Колло кивнул в сторону трех стопок нераспечатанных писем, лежавших на столе. Сен-Жюст молча устроился рядом с ним и приступил к разбору петиций, доносов, жалоб, просьб, требований, рапортов.

На три четверти часа в Зеленой комнате установилась громкая тишина, создаваемая шуршанием бумаг, скрежетом перьев, треском поленьев в камине, стуком дождя по стеклу, шумом неторопливых шагов пяти членов правительства.

— Это для тебя, — тихо сказал Колло д’Эрбуа, подталкивая к Сен-Жюсту небольшой конверт с выведенным на нем адресом Комитета общественного спасения и припиской: «Гражданину Сен-Жюсту».

Сен-Жюст, занятый чтением, бегло взглянул на конверт и собрался вернуться к прерванному занятию, как что-то заставило его пристальнее приглядеться к письму. Почерк! Ему знаком этот почерк! Как он сказал своему агенту, такой почерк ни с чем не спутаешь. Она писала ему?! Сен-Жюст с трудом верил своим глазам. Наверное, ему показалось. Мало ли похожих почерков! Разве можно судить лишь по нескольким строчкам на конверте? Но письмо все же вскрыл и даже отошел к дальнему окну, то ли чтобы лучше рассмотреть послание при дневном свете, то ли чтобы скрыть от коллег овладевшее им волнение.

Письмо не имело подписи, но оно было написано Софи Демайи, в этом он больше не сомневался: те же ровные, красивые, без малейшего наклона округлые буквы, какие могут быть выведены только… Да она левша, осенило его. Вот откуда этот необычный почерк. Сен-Жюст зачем-то бросил настороженный взгляд в сторону Барера, но тот был погружен в чтение английских брошюр, из которых время от времени делал выписки. Тогда он обратился к содержанию письма:

«Гражданин,

Если в республике и существует человек, чьи помыслы чисты и намерения благородны, чьи заботы устремлены на спасение отечества и лишены корысти и выгоды, то это ты. Именно поэтому я обращаюсь к тебе в надежде, что важнейшая информация, сообщенная в этом письме, встретит достойное ее внимание и внесет свою лепту в дело спасения свободы.

1 флореаля ровно в шесть часов вечера агент, отправленный в Париж министром иностранных дел Британского королевства, лорд Вентворт, граф Стаффорд, будет находиться по адресу: улица Фур, 12, второй этаж, правая дверь. Достаточно постучать один раз, а потом еще два, чтобы он открыл дверь агентам Комитета общественного спасения, ни о чем не подозревая».

Сен-Жюст перечитал письмо несколько раз, спрашивая себя снова и снова, что толкнуло ту, кого он считал агентом роялистов, открыть ему — ему, кого она несколько месяцев назад готова была оклеветать перед его же коллегами! — местонахождение английского шпиона. Уж не провокация ли это? Не желает ли она выставить его на посмешище после того, как не смогла представить подкупленным роялистами агентом? Откуда у нее такая точная информация не только об имени и адресе шпиона, но и о времени, а главное, об условном сигнале, который должен был открыть двери его квартиры перед комитетской полицией?

Сен-Жюст задумчиво расхаживал по залу, скрестив руки на груди. Письмо Софи покоилось в его кармане, а мысли крутились вокруг одного вопроса: стоит ли доверять ее письму и предпринимать шаги для ареста того, кого она представила агентом Гренвила? Впрочем, выбора у него не было: проигнорировать подобный донос мог только предатель. Он должен проверить информацию, и проверить ее можно лишь одним способом.

Приняв решение, он покинул Зеленую комнату, пересек оживленную приемную и вошел в секретарскую комнату.

— Разыщите мне Потье, Шерона и Бенара, — приказал он. — Как можно скорее.

— Бенар ведет допрос в тюрьме Бисетр, гражданин, — отозвался один из секретарей. — Он будет не раньше, чем через три часа.

— Пошлите за ним немедленно, — велел Сен-Жюст. — Мне нужны лучшие.

Когда Сен-Жюст вернулся в Зеленую комнату, он встретился с напряженно-вопросительным взглядом четырех пар глаз.

— В чем дело? — спросил Робеспьер.

— Надо кое-что проверить, — уклончиво ответил Сен-Жюст.

— Кое-что? — переспросил Неподкупный. — Ты не мог бы выразиться яснее?

— Более конкретной информацией я буду обладать к половине седьмого вечера.

— Письмо? — поинтересовался Колло.

Сен-Жюст коротко кивнул.

— И что было в том письме? — живо спросила Софи, подавшись вперед всем телом.

Барер только что закончил рассказ о главной новости дня, пока еще не вышедшей за пределы правительственных Комитетов. Он в деталях поведал обо всем, чему стал свидетелем не далее как несколько часов назад: о том, как по приказу Сен-Жюста в Зеленую комнату явились три лучших агента Комитета общественного спасения, как они получили от него четкие, подробные распоряжения относительно имени английского шпиона, его местонахождения, а также о времени его поимки и об условном сигнале, который должен был облегчить их работу. Барер признал, что Сен-Жюст был на высоте: он все предусмотрел, включая карету с закрытыми ставнями для перевозки шпиона в Консьержери, в одиночную камеру, разумеется. Он дал агентам столько людей, сколько они пожелали, запретил вступать с англичанином в какие-либо разговоры, предостерег производить опечатывание бумаг (если таковые обнаружатся) в его присутствии во избежание побега (мол, бумагами займемся потом, сперва — человек).

— Я не видел письма, — заключил Барер. — Никто из нас его не видел. Мы поверили Сен-Жюсту на слово, хотя, признаться, не обошлось без скепсиса. Комитеты ежедневно засыпаются анонимками, и если бы мы придавали значение каждой из них… — он сделал пренебрежительный жест рукой. — Видно, в этой было что-то особенное, если Сен-Жюст развел такую деятельность. Он полностью завладел ситуацией и, надо отдать ему должное, справился блестяще.

— Так вы арестовали агента? — спросила Софи, перебираясь на диван, поближе к любовнику, и обменялась быстрым взглядом с сидящим у камина мужем.

— Да, — хмуро отозвался член Комитета спасения. — К сожалению.

— К сожалению?! — Софи отпрянула в удивлении.

— У него нашли копии секретных документов, которые он, по всей видимости, собирался переправить в Лондон, — ответил Барер. — Оригиналы находились в моем ведении, — добавил он, помолчав.

Повисла пауза. Если бы Барер взглянул в этот миг на возлюбленную, он увидел бы, как она побледнела. Капелька крови проступила на ее нижней губе, с такой силой она впилась в нее зубами. Но он не смотрел на Софи. Его взгляд был устремлен прямо перед собой, в пустоту. Софи боялась поднять на него глаза. Вместо этого она посмотрела на Верлена, который был целиком поглощен разглядыванием своих гладко отполированных ногтей.

— Каким образом эти документы оказались у английского шпиона? — тихо спросила Софи, решившись, наконец, нарушить ставшее невыносимым молчание.

— Вот и я хотел бы это знать, — Барер тоже посмотрел на увлеченного ногтями Верлена.

— Мало ли через кого они попали к агенту, — бросил тот, почувствовав на себе взгляд друга. — Любой секретарь имел к ним доступ.

— Не ко всем, — поправил Барер.

— Другой член Комитета? — подсказала Софи.

Барер отрицательно покачал головой:

— Декрет об англичанах — мой проект, он еще не был вынесен на обсуждение Комитета. Оплата наших агентов за границей также находится исключительно в моем ведении. Такого рода документы не покидают моего портфеля.

— Ты мог где-нибудь оставить портфель, — не унималась Софи. — Не так ли, Эжен? — призвала она мужа в помощники.

Верлен, наконец, оторвался от увлекшего его занятия, взглянул, чуть нахмурившись, на жену и едва заметно покачал головой, приказывая ей молчать.

— Мне не хочется думать, что вся эта история — изобретение Сен-Жюста, чтобы скомпрометировать меня, — заговорил Барер, обращаясь исключительно к Верлену. — Письмо видел только он. Почему он не показал нам бумагу, доставившую столь ценные сведения, если не потому, что это простая фикция?

— Ну и ну! — восхищенно присвистнул Верлен. — Признаться, даже я не додумался бы до такой тонкой провокации! Не слишком ли ты высокого мнения о его интеллектуальных способностях?

— Как бы там ни было, дело может кончиться для меня весьма скверно.

— Неужели кто-то посмеет обвинить тебя в предательстве? — возмущенно вскричала Софи. — Тебя?!

— Достаточно лишь проверить, кто из членов правительства работал с этими документами, чтобы… — начал Барер, но Верлен не дал ему закончить.

— Никому и в голову не придет копать настолько глубоко, — проговорил он. — Тем более, если дело будет передано в Комитет безопасности…

— Оно уже передано в Комитет безопасности, — нетерпеливо сказал Барер. — Сен-Жюст получил свои лавры, агент его больше не интересует, так что Вадье немедленно перехватил инициативу.

— Даже если Вадье узнает, что бумаги принадлежали тебе… — начал Верлен и тут же перебил сам себя: — Впрочем, не вижу, каким образом он может это узнать. Так вот, даже если Вадье докопается до истины, он не выдаст тебя.

— И получит дополнительное оружие шантажа! — раздраженно вскричал Барер. — Мне вполне хватает его угроз в адрес Софи. Я должен выяснить, каким образом произошла утечка, Эжен, — продолжал Барер. — Мне нужна твоя помощь.

— Чем же он может помочь? — вмешалась Софи.

— Помолчи, будь добра, — грубо приказал Барер, даже не обернувшись к ней. — Так что? — спросил он Верлена.

Тот молча вышагивал по гостиной. Софи не спускала с мужа напряженного взгляда.

— Софи права, — наконец, проговорил Верлен. — Я не вижу способа узнать, через кого ваш англичанин получил копии твоих бумаг, разве что…

— Да? — с нетерпеливой надеждой спросил Барер.

–… это может быть твой секретарь, — заключил Верлен.

— Исключено, — отрезал Барер.

— Вадье обязательно допросит агента, если уже не сделал этого. Тот расскажет, откуда у него бумаги.

— С какой стати ему что-либо рассказывать? — пожал плечами Барер. — Не забывай, что Французская республика уничтожила допрос с пристрастием. Сам по себе агент не представляет большого интереса. Главная цель Комитета безопасности — выйти на организацию, к которой он принадлежит. В этом могут помочь найденные у него бумаги, а также его связи. Правда, задача представляется практически невыполнимой, ведь схватили его в квартире, снятой исключительно для встреч с информаторами. Она пуста. Анонимное письмо, полученное Сен-Жюстом, могло бы пролить свет на это дело, но он, скорее всего, уничтожил его.

— Кстати, как зовут пойманного шпиона? — Верлен сам удивился, почему столь очевидный вопрос только сейчас пришел ему в голову.

— Стаффорд.

— Дьявол!

Верлен остановился посреди гостиной, ошарашенный новостью, не смея взглянуть на жену, но ощущая на себе ее напряженно-молящий взгляд.

— Тебе что-нибудь говорит это имя? — насторожился Барер.

— Да-да, конечно, лорд Вентворт, граф Стаффорд, — пробормотал Верлен. — Я слышал о нем в Лондоне. Не имел чести знать лично. Важная птица. Никогда бы не подумал, что лорд Вентворт занимается шпионажем!

— Он, наверняка, оброс в Париже связями. Ты мог бы разузнать, с кем он встречался, — предположил Барер. — Как только мне станет известен круг его общения, я без труда вычислю информатора. Мне необходимо первым получить информацию, Эжен, до того, как ею завладеет Вадье.

— Я постараюсь, но успеха не гарантирую, — нехотя согласился Верлен.

Софи буравила его немигающим взглядом.

— Добро, — повеселел Барер и, взглянув на каминные часы, поднялся.

— Ты не останешься? — умоляюще протянула Софи.

— Мне надо выспаться, — холодно проговорил он. — Я очень рассчитываю на тебя, Эжен, — сказал он на прощание и бросил, обернувшись к Софи, когда она поднялась проводить его: — Не утруждай себя.

Оставшись наедине с мужем, Софи без сил упала на диван и закрыла лицо руками. Верлен устроился напротив и выжидательно смотрел на нее.

— Почему он так груб со мной? — спросила она, наконец. — Разве он может знать?..

— Думаю, Бареру сейчас просто не до нежностей, дорогая, — отозвался Верлен. — Ты хотя бы представляешь, в какое положение поставила его? Да и меня тоже. Что я должен сообщить Бареру? Что это ты скопировала его бумаги и продала Стаффорду, которого сдала через пару дней Сен-Жюсту, рассчитывая таким образом доказать последнему свою лояльность?

— Боже… — прошептала она, приложив ладонь ко рту.

— Да, Софи, ты переиграла саму себя. Не тебя ли ждал Стаффорд, когда к нему явился десяток жандармов с тремя агентами Комитета общественного спасения?

Она кивнула. Он рассмеялся нервным, театральным смехом.

— Многое бы дал, чтобы увидеть его лицо в тот момент, когда вместо моей прекрасной Софи в его квартиру ворвалась эта маленькая армия!

— Чему ты смеешься? — зло отозвалась она. — Я пропала.

— Ты пропала?! — вскричал Верлен, вскакивая с кресла. — Ты?! Да ты единственная, кто вышла сухой из воды! Барер просит меня раздобыть информацию, которая мне прекрасно известна и которая будет стоить тебе головы. И ты, змея, знаешь, что я не выдам тебя! Ты с самого начала знала это!

Он схватил Софи за плечи и встряхнул с такой силой, что она вскрикнула.

— Что же ты за дьявольское отродье! — орал Верлен, тряся ее, как тряпичную куклу. Его ногти впились в ее плечи, губы дрожали от гнева. — Ты поманила Стаффорда, он прилетел к тебе, как влюбленный дурак, а ты цинично продала его за сомнительную надежду выслужиться перед Сен-Жюстом! Да и чего ради? Если бы Сен-Жюсту понадобилась твоя голова, она уже давно валялась бы в общей яме, отделенная от тела! Ты предаешь всех, кто любит тебя, играешь людьми, словно марионетками, и думаешь, что достаточно тебе бровью повести, чтобы я сделал все, чего ты пожелаешь, а затем всадишь мне нож в спину, как всадила его в спины Стаффорда и Барера!

— Отпусти меня! — закричала она, забившись в его крепких руках, словно рыба на крючке. — Ты все неверно понял! Как ты смеешь обвинять меня в предательстве, когда я только что доказала свою преданность Франции, разоблачив английское логово в самом сердце республики?! Я не желала зла Бареру, Боже упаси! Откуда мне было знать, что этот негодяй Стаффорд притащит с собой бумаги?! Я не заманивала его в западню! Это он расставил мне капкан, в который сам же и угодил!

Верлен ослабил хватку, и Софи с кошачьей ловкостью выскольнула из его рук.

— Стаффорд, действительно, ждал меня, — объяснила она, хмуро поглядывая на мужа и демонстративно потирая плечи, прикрытые лишь тонким муслином платья. — Но не я была нужна ему, а Барер. Они с Малсбюри загнали меня в угол. Мне оставалось либо плясать под их дудку, либо уничтожить их змеиное логово. И если я обратилась к Сен-Жюсту, то лишь потому, что знала, что он наверняка поверит моему письму, поскольку, благодаря твоим стараниям, подозревает меня в связях с англичанами, да и почерк мой ему знаком. Барер, кстати, подтвердил правильность моего расчета: не попади письмо к Сен-Жюсту, никто и внимания на него не обратил бы! Мой план был гениален. Если бы не найденные у Стаффорда бумаги!.. — она в отчаянии всплеснула руками. — Я не всажу нож тебе в спину, Эжен, — добавила Софи, помолчав. — Во всяком случае, до тех пор, пока ты не угрожаешь моей безопасности.

— Чего хотел Стаффорд? — смягчился Верлен.

— Завербовать Барера в число своих агентов.

— Ого! — присвистнул он. — Ни больше, ни меньше! И он решил действовать через тебя? Разумно. И почем же нынче член Комитета общественного спасения?

— Миллион ливров. Малсбюри готов был дойти до полутора.

— Черт побери, да они не скупятся! Подумать только, что за сохранение головы Людовика XVI Дантону отказались заплатить тот же самый миллион!

— Но у них ничего не вышло, — напомнила Софи. — Благодаря мне, — не без гордости добавила она. — Правда, теперь Сен-Жюст будет подозревать Барера в предательстве.

— Не будет. Барер же сказал, что дело передано в Комитет безопасности. Возможно, Сен-Жюст даже не знает о найденных у Стаффорда бумагах.

— Надеюсь, так оно и есть, — вздохнула Софи.

— Право догадаться, откуда произошла утечка, будет принадлежать Вадье, — нанес Верлен удар.

Софи вздрогнула.

— Думаешь, Вадье поймет, что это бумаги Барера?

— Если Барер не исключает эту возможность… — Верлен не стал завершать фразу, смысл которой и без того был ясен.

— Что же делать, Эжен? Если Барера сочтут английским агентом…

— Какая тебе разница, в конце концов? — небрежно проговорил он. — Главное, что им не сочтут тебя.

Софи ничего не сказала. Она полулежала на диване и задумчиво накручивала на палец локон светло-русых волос. Лежен воспользовался долгой паузой, чтобы снова устроиться в кресле напротив камина и наполнить бокал охлажденным белым луарским вином.

— На чьей стороне ты играешь, Эжен? — вдруг спросила Софи, продолжая смотреть в пустоту перед собой.

— Что, прости? — переспросил Верлен, застигнутый врасплох.

— Уж точно не на стороне Барера, — продолжала Софи, словно размышляя вслух.

— С какой стати мне играть на чьей-либо стороне?

— Верно, — усмехнулась она, — ты никогда не принадлежал к числу людей, способных рисковать жизнью ради других.

— Просто я никогда не встречал людей, стоивших того, чтобы ради них рисковать жизнью. Я охотно сделал бы это для тебя, но полагаю, ты нуждаешься во мне живом и невредимом.

Софи презрительно фыркнула и, помолчав еще немного, заметила:

— А вот Барер рисковал жизнью ради меня.

— Тоже мне риск! Войти в опечатанную квартиру и уничтожить десяток писем для члена Комитета спасения не составляет труда.

Она вздохнула и ничего не ответила. Верлен не счел нужным продолжать разговор. Молчание продолжалось так долго, что он решил, что Софи задремала на диване, как вдруг она снова заговорила:

— Почему ты намеренно стравливаешь Барера с Сен-Жюстом?

Он не сразу нашелся, что ответить.

— С чего ты взяла, что?.. — пробормотал он, но она не дала ему договорить.

— Ради всего святого, Эжен, прекрати ломать комедию! Я не слепая, и ума у меня достаточно, чтобы понять, что ты играешь в свою игру. Но вот в какую?

Верлен молчал. Софи подождала немного и, поняв, что ответа на свой вопрос не получит, поднялась с дивана и направилась в будуар.

— Не хочешь говорить мне правду? — протянула она. — Думаешь, я все разболтаю Бареру? Зря.

— Ты бы лучше подумала, как оправдаться, когда Барер поймет, что оригиналы злополучных документов были в его портфеле в тот самый вечер, когда он остался у тебя ночевать, — посоветовал Верлен.

— Вот ты и подумай, — крикнула Софи из будуара. — Это ведь тебя Барер попросил выяснить, откуда у Стаффорда бумаги. Если хочешь, можем подумать вместе. В спальне.

Верлен улыбнулся и поднялся с кресла.

— Только потуши свечи в гостиной, я отпустила прислугу, — голос Софи раздавался уже из спальни.