(не) полюби дьявола

Елена Горская

Страх за свою жизнь вынуждает юную Викторию О'Райли переодеться в мальчишку-лакея и поселиться в доме человека, пропитанного грехом и похотью. Дэймон Хант — человек, лишенный понятия морали, сам дьявол . Слухи о его похождениях и пристрастиях обсуждаются за всеми закрытыми дверями гостиных Лондона. Но как девушке сохранить свою тайну, если взгляд черных глаз обжигает, пробуждая в ней бурю ранее неизведанных чувств? Способно ли черное сердце распутного герцога на любовь?

Глава 5

— Я вижу, вы уже подружились с моим управляющим, — произнес небрежно и немного высокомерно герцог. — Грегори не объяснил вам ваши обязанности?

— Объяснил, Ваша Светлость, — тихо ответила Тори, опустив голову и нервно поправив шапку.

— Так какого черта вы не на рабочем месте?!

— Уже иду.

Тори бросилась к дверям, но остановилась прямо рядом с Хантом, потому как он закрывал собой весь дверной проем.

— Ваше дело — работа в саду, а не сбор сплетен. Я ясно выражаюсь?

— Да, Ваша Светлость.

Высокомерный болван!

Дэймон окинул взглядом юношу. Щеки его пылали так сильно, что синяк практически был не виден за краснотой. У юнца покраснели даже его маленькие уши.

Да, ему до мужчины еще расти и расти!

Он отступил на шаг, пропуская нового садовника, и юноша пошел по коридору в сторону сада.

Да он даже ходит, как девка!

Бедра юноши покачивались, и Хант быстро отвернулся.

Еще не хватало смотреть на зад своего садовника! Совсем что ли сошел с ума?

Герцог смерил недовольным взглядом своего управляющего, а потом на его губах расплылась улыбка.

— Как думаешь, Грегори, я напугал юнца?

— Думаю, да, Ваша Светлость, — улыбнулся мужчина. — Зря вы так. Тони — хороший парень. В жизни ему и так несладко пришлось.

— Сколько ему лет?

— Двадцать.

Значит, я вчера угадал.

— Приступай к работе. Если с новым работником будут проблемы, говори мне или Горварду.

— Хорошо, Ваша Светлость.

Дэймон, не дослушав дворецкого, развернулся и ушел.

Когда Пэверли утащил свою жену, он хотел опять погрузиться в сон. Но вспомнил о новом садовнике и о том, что не предупредил Грегори о новом работнике, а тот мог принять паренька за воришку.

Хотя Тони был похож именно на воришку. Особенно сегодня ночью.

Почему он заметил эту темную фигуру на лавке только тогда, когда закурил сигарету?

Его мало беспокоило то, что юноша видел их с Мэри соитие. Хант переживал, что он мог увидеть то, что не нужно видеть никому. Заметил то, что Дэймон так скрывает.

Как только Тори оказалась в саду, она вздохнула с облегчением. Вспомнив этот темный проникновенный взгляд герцога, она мысленно содрогнулась.

Две женщины за ночь? Он не успел расстаться с одной, как поехал сразу же за другой?

Это не укладывалось у нее в голове. Но теперь она наконец-то поняла, почему Герта посоветовала ей переодеться в мужскую одежду и выдать себя за парня. Потому что человек, у которого она пряталась — повеса, распутник и развратник. И если бы она пришла сюда в качестве служанки, тогда бы ей скорее всего пришлось терпеть его домогательства.

Да ему было все равно на то, что я вчера видела его в саду с женщиной! Как будто посторонние наблюдатели для него нормально! Какой ужас!

Щеки девушки пылали до сих пор. Она приложила к ним ладони, словно это хоть как-то могло помочь.

Нет, от герцога мне надо держаться подальше… И меньше попадаться ему на глаза. Потому что мне даже страшно представить, что он со мной сделает, если этот обман раскроется.

Вперив задумчивый взгляд в красивый куст красных роз, Тори грустно улыбнулась.

По крайней мере моя работа не предполагает постоянное присутствие в доме. А это уже хорошо.

Погрузившись с головой в свои мысли, девушка принялась за работу.

Она думала об Ирландии. О доме. И о Роэне.

Ей двадцать пять лет, и она уже считается старой девой…

Возможно, дома она сможет встретить хорошего мужчину? Доброго, заботливого. Создать с ним семью, родить ему детей.

О любви Тори уже и не мечтала. Любовь всей ее жизни уже принадлежал другой женщине.

Она не поняла, сколько прошло времени, но от работы ее отвлек низкий приятный голос. Тори подняла голову и осмотрелась. В нескольких шагах от нее стоял герцог Кроуфорд и светловолосый незнакомец.

Мужчина был высок и широкоплеч так же, как и его собеседник, но они все равно представляли собой резкий контраст.

Ангел и дьявол.

Незнакомец был похож на ангела. Светлые волосы, добрая улыбка… Цвет глаз Тори разобрать не могла. Но была почти уверена, что они голубого цвета.

И герцог. Темные волосы, немного смуглая кожа, почти черные глаза. И ни намека на улыбку.

— У вас закончилась работа? — голос Дэймона вывел ее из раздумий.

Только сейчас она поняла, что завороженно смотрит на мужчин.

— Эм… Нет, Ваша Светлость, — прощебетала она и, отвернувшись, быстро принялась вырывать сорняки, чувствуя, что щеки ее опять покраснели.

Хант посмотрел на своего садовника. Что-то в нем было очень необычным…

Взгляд Дэймона задержался на его ягодицах.

Да у парнишки зад получше, чем у многих женщин!

— Дэй… — окликнул его Дрейк.

Хант повернул голову к кузену. По его взгляду и усмешке было понятно, что он понял, куда только что смотрел Хант.

— Предпочтения меняются с удивительной скоростью? — хохотнул друг, выгнув одну бровь. — Очнись. Это точно тебе не нужно. Только если ты не хочешь пополнить закрытый клуб Шервурда.

— Иди к черту, Дрейк! — прошипел Дэймон и направился к беседке. Отлично, не хватало чтобы его еще за содомита приняли!

Смех кузена, звучавший за его спиной, привел его в бешенство.

— Если ты сейчас не успокоишься, то я клянусь, я заставлю тебя замолчать!

— Тише, тише! — Гордон поднял руки вверх. — Я соглашусь с тобой. У твоего садовника действительно отменный зад.

И он опять расхохотался.

— Дрейк… — прошипел Хант, в голосе его звучала угроза. — Если ты сейчас не замолчишь, то у вас с моим садовником будет много общего. К примеру, синяк на пол лица.

— Так это ты его? Злился на него за то, что у него красивые глаза и округлый зад? Боролся со скрытыми желаниями?

Дэймон недовольно взглянул на хохочущего друга.

Вот идиот!

И, не выдержав, рассмеялся сам.

— Ты кретин, Дрейк.

— Под стать братцу-извращенцу.

И из беседки донеслись взрывы мужского смеха.

Чего они так веселятся? Герцога вызвали на дуэль, а они делают вид, что ничего не произошло! Мужчины! Бесчувственные глупцы!

Тори с рвением хваталась за сорняки. Ее раздражало высокомерие ее работодателя.

Ничего, Тори. Три недели… Потерпи.

Она злилась на Герту, которая не сообщила о герцоге ничего, и снова и снова прокручивала в голове вечер, когда служанка графа Черлтона вызвалась ей помочь…

В тот вечер граф привез Тори к себе, осыпая проклятиями и угрозами. И ей стало очень страшно.

Одна. Совсем одна. И если он ее убьет, никто об этом даже не узнает… Потому что ее некому искать.

Тори помнила, как Винсент тащил ее за волосы по лестнице… Как останавливался и запускал свою мокрую ладонь за корсаж, грубо хватая грудь и сжимая ее до боли. И какое чувство отвращения она испытала. Помнила, как он затянул ее в спальню, повалил на кровать.

Помнила все свои тщетные попытки к бегству, когда Винсент ловил ее возле дверей…

И сумасшедшие избиения…

Синяк ведь был не только на лице. На нежной коже, спрятанной под одеждой, были следы похуже… Фиолетово-синие…

Тори помнила, как мужские руки сжимались вокруг ее шеи…

А потом в дверях появилась служанка. Герта.

— Милорд, вас внизу ожидает гость. Говорит, что дело не терпит отлагательств, — заикаясь, прошептала служанка.

Хватка Винсента ослабла.

— Иди отсюда! — прошипел он, не поворачивая голову к двери. — Я приду через минуту.

Тори понимала, что слуги не посмеют сказать и слово против хозяина.

— Мы поиграем с тобой по-другому, милая Виктория, — усмехнулся тогда Винсент и убрал руки с ее горла. — Ты останешься здесь, пока не получишь свое наследство, и мы не поженимся, — он провел пальцем по ее разбитой губе. — Ты очень понравишься моим друзьям, но будешь любить только меня.

Тори зажмурилась. Слезы текли по ее щекам.

Я не сдамся. Не сдамся. Я что-нибудь придумаю. Я лучше умру. Да простит меня Бог.

Она до сих пор не понимала, откуда граф Черлтон узнал о завещании Альберта. Но его план привел ее в ужас. Завладеть ей, удерживать насильно, чтобы жениться на ней! А что же с ней будет, когда она получит наследство? Он же просто избавится от нее! Словно она вещь. Притом ненужная вещь.

— Мы доиграем, когда я вернусь, — оскалился он, направляясь к двери.

И Тори услышала, как в замке повернулся ключ.

От бессилия и боли девушка упала на кровать и заплакала.

Она не понимала, сколько прошло времени, прежде чем услышала, как кто-то открывает ключом дверь спальни.

Винсент. Он вернулся.

Страх сковал девушку, и она пыталась глазами найти орудие для своей защиты.

Дверь тихонько приоткрылась, и показалась голова горничной, которая заходила сюда ранее.

Вид у девушки был испуганный.

— Мисс, вам надо бежать. Граф — страшный человек, — в глазах девушки застыл ужас, вероятно, ее поразила картина, свидетельницей которой она недавно стала. — Я помогу вам.

— Но почему? — прошептала Тори, не понимая, почему служанка так рискует, оказывая помощь.

— Однажды я испугалась и не помогла одной леди, мисс… И жалею об этом до сих пор.

— О чем ты говоришь? Я такая не одна?

Герта потупила взор и замолчала.

Не спрашивай больше ни о чем. Прими помощь девушки.

Человек, как граф Черлтон, с его связями, найдет ее везде… И эта мысль о побеге в секунду показалась Тори безумной. Ведь если Винсент ее найдет — он превратит ее жизнь в ад.

— Он найдет меня. Мне некуда идти, — прошептала обреченно Виктория.

— Я знаю, где он не станет вас искать, мисс, — произнесла Герта и попыталась улыбнуться. — У своего врага.

— Врага?

— Да, герцога Кроуфорда.

— Но…

— Не спрашивайте, мисс, потому что я вам все равно не отвечу, — служанка отвернулась, но Тори успела уловить сожаление, промелькнувшее в ее глазах. — Но вы должны спрятаться, мисс. Спрятать вашу красоту.

— Но я не…

— Послушайте, — Герта аккуратно дотронулась до руки Тори. — Рискуете не только вы, но и я… Если граф Черлтон вас найдет и поймет, кто вам помог — мне не жить.

Викторию настолько поразили слова девушки, что она смогла лишь кивнуть.

— Но что мне делать?

Герта посмотрела на синяк на лице, который становился все ярче и ярче с каждой минутой. Потом осмотрела саму Викторию с ног до головы.

— Переодеваетесь в парня, мисс. С вашим ростом и хрупким телосложением вы не будете выделяться. А еще ваше лицо… — служанка замолчала, но Тори и так поняла все без слов. Потому что левая сторона лица болела просто безумно.

— Но где мы возьмем мужскую одежду?

— Я найду ее. Возьму у кого-нибудь из слуг.

— Спасибо, — Виктория обняла служанку. Маленькая хрупкая девушка засмущалась от этих объятий.

Если она так рискует… Неужели я испугаюсь? Возьми себя в руки, Тори! Герта рискует точно так же!

— Я скоро вернусь! — прощебетала быстро Герта и бросилась к двери. Уже на выходе она остановилась и смущенно добавила: — Мисс… Ваши волосы… Они очень длинные…

— Я поняла тебя, — Виктория улыбнулась, но сразу же поморщилась от боли. Скула, куда Винсент нанес удар, болела до ужаса.

Она вспомнила наставления Герты о том, чтобы герцог тоже не догадался, что она девушка. На вопрос «почему?», она так и не ответила. Но в тот момент Тори пообещала себе, что заберет ее с собой в Ирландию, где она будет не служанкой, а подругой.

Виктория очнулась от воспоминаний.

Только сейчас она поняла, что одна ее рука лежит на груди, а по щекам текут слезы. От страха, от боли, от обиды…

Несколько потрясающей красоты цветков она вырвала вместе с сорняками… Это еще больше расстроило девушку.

Когда думаешь о плохом, уничтожаешь все прекрасное, не замечая этого…

Глубоко вздохнув, она вытерла слезы рукавом, пообещав себе, что обязательно все выдержит.

Дэймон слушал кузена, рассказывающего ему о новых достижениях в судоходстве, и смотрел на своего садовника.

Плачущего садовника.

Неужели, если тебя отчитал работодатель, необходимо плакать? Он же мужчина, в конце концов!

Хант нахмурился, увидев, как Тони приложил руку к груди.

У него больное сердце?

Почему-то он следил за юношей. Возможно, почувствовав родную душу…

Дэймон лучше всех знал, что такое жестокость. Его зачали в жестокости, воспитывали в жестокости, прививали ему жестокость. И за это он ненавидел отца. Ненавидел его за то, что он сделал из сына свое подобие… Ненавидел деда. Потому что старик все видел и ничего не сделал. Он даже не смог спасти свою дочь!

И однажды Дэймон сбежал. От отца, от жестокости… Но было уже поздно. Он не смог поменяться. Не смог стать НЕ ТАКИМ. Он путешествовал по континентам, пытаясь научиться самообладанию, а не саморазрушению… Но научился только контролю.

Но иногда его сущность все равно брала над ним верх, даря чувство удовлетворения лишь на мгновение… А потом Дэймон снова себя ненавидел. И снова пытался.

Пытался стать другим.

— Если ты не прекратишь смотреть на своего садовника, Дэй, я отвезу тебя к Шервурду сам, — уже серьезно сказал Дрейк. — Ты увидишь их развлечения и больше никогда не будешь рассматривать своих слуг. Лучше смотри на служанок.

Дэймон поморщился от отвращения от слов кузена.

— Я смотрю на него, потому что парнишка плачет.

Гордон тут же повернул голову и тоже посмотрел на Тони.

— Может, у него большие проблемы? Я думаю, навряд ли он станет переживать по поводу того, что ты повысил на него голос.

— Мальчишку избивал отчим. Он сбежал, — сообщил кузену Хант.

— А, так ты нашел родственную душу! Хочешь примерить роль отца? Взять под свое крыло?

— Нет.

— Ну и правильно. Ты не тот человек, кто может научить парня правильно и достойно жить, Дэй. Тебя самого надо учить.

— Абсолютно согласен, Дрейк. Абсолютно… — сказал Хант и снова взглянул на Тони задумчивым взглядом.