Девочка, не промахнись!

Евдокия Краснопеева (2024)

Учительница французского языка Марианна (Мария) оказывается втянута в разборки между криминальными авторитетами города N. Около года назад на даче Свирса, который был не последней фигурой в структуре местного криминального сообщества, погибла её сестра Настя. В результате взрыва погиб и сам хозяин, и его гости. При этом пропала значительная сумма денег. Все ищут баксы и надеются, что Мария укажет им путь к деньгам.

Глава. 9

Ванну я принимала по всем правилам, с ароматными солями, наложением воска и педикюром. Может быть, кавалеру надоест длительное ожидание, и он отвалит? Впрочем, думала об этом несерьезно, понимая: раз человек взял за труд проникнуть в чужое жилище — причины имел весомые.

В комнате стояла тишина, и я быстро принялась соображать: «Прихвачу малиновый костюм и рвану к Таньке». Поэтому кралась к себе в спальню с кошачьей грацией, разве только не мяукала. Проплывая мимо настенного зеркала, едва не взвизгнула: парень стоял на пороге зала и наблюдал за мои передвижением, нахмурив брови. Взгляд, что я поймала в зеркале, был недобрым и каким-то задумчивым одновременно. Однако, поняв, что я его вижу, гость улыбнулся простодушной улыбкой, до того очаровательной, что я едва не умилилась. Если бы не память о предыдущем его облике, растаяла бы, как масло на сковородке.

— Не бойся шуметь, я не сплю.

И, чтобы продемонстрировать свою бодрость, принялся топтаться в моем узеньком коридорчике.

Так что, довершение моего имиджа прошло под бдительным контролем. В пику вчерашнему своему образу, оделась я консервативно. Юбка прикрывала колени, а блузка была под горлышко. Правда, туфли пришлось надеть «от Креста», потому что босоножки все ещё нуждались в ремонте. Мой вид кавалеру не понравился.

— Похоже, ты не только одежку брала на барахолке, но и глазки оставила там же.

— Редко надеваю контактные линзы, — ответила я спокойно. — Глаза в них устают.

— Так надень их! Никто из ребят не поверит, что я купился на такую скучную бабу.

Я потопала в ванную, вытащила свои карие «глазки» (подразумевая, что, наоборот, надела линзы) и с ненавистью поглядела на себя в зеркало. Права Татьяна — такие зенки, увидев, забудешь нескоро.

— Теперь лучше? — вернулась я к парню.

— Да.

— А зачем ребятам верить, что ты на меня купился? — спросила я, когда мы спускались в лифте.

Челюсти у мужика на мгновение сжались и заходили желваками.

— Я действительно на тебя купился, — рассмеялся он весело, как ни в чем не бывало через мгновение.

Если бы я не поглядывала на него пристально сквозь ресницы, могла бы и не заметить занимательные метаморфозы.

— Ты знаешь, кто я?

— Конечно. Мария Студзинская, учительница французского языка в 53 школе.

Я ругнула себя за тупость: если он нашел мою квартиру, смешно думать, что не поинтересовался всем остальным.

— Ты — личность в округе небезызвестная, — продолжил он.

— А у тебя есть имя или «хрен с горы» сгодится?

— Опять грубость, — парень усмехнулся. — Видно, в Эфиопии ты позабыла все хорошие манеры.

Он мне надоел! Надоел!!

Я пулей выскочила из лифта и выпалила зло, переходя на «вы», что было само по себе глупо:

— Если вы мной интересовались, то должны знать, что никакого интереса для вас я не представляю. Все заинтересованные стороны беседовали со мной после похорон и интерес свой закопали глубоко в землю.

От злости я принялась изъясняться, как закоренелый двоечник.

— Слышал краем уха об этой истории, — парень спокойно подцепил меня под руку, будто я только что не брызгалась слюной ему на щеки, как змеюка ядом. — Только, мне — плевать. Иван.

— Где? — Я мотнула головой, ожидая увидеть ещё какую-нибудь непредсказуемую рожу.

— Я — Иван.

Я фыркнула и закусила губу: ничего в нем не было от добродушного великоросса, по определению должного скрываться за таким имечком. Ну, разве только косая сажень в плечах.

Он покосился на меня подозрительно и вроде даже обиделся. Стиснул мой локоть значительно крепче, и я подумала, что при случае, от его обворожительной мягкости не останется и следа. Вчера ночью он злился вполне натурально и был полон желания проучить подлую бабенку, то есть меня.

Двор наш заполонили собачники, совершающие вечерний променад. Четвероногих тварей я не боялась, но некоторая их скученность заставляла меня нервничать. Я невольно придвинулась ближе к спутнику, своим бедром ощущая напряженность его мышц. И тут же получила «награду». Иван притиснул меня к своей груди и накрыл мои губы своими губами.

— Что ты делаешь?! — возмутилась я после того, как поцелуй прервался.

— Всего лишь воспользовался твоим приглашением, — лениво откликнулся он.

— Я никуда тебя не приглашала! Я собак боюсь.

— Правда?

Ваня крутнул меня, и я нос к носу оказалась с розовоносым питбулем. Собачка дернулась и едва не скончалась на месте.

— Мне показалось, это она тебя боится.

— Ублюдок, — процедила я сквозь зубы и поспешила успокоить хозяйку пита. — Калерия Львовна, простите, ради Бога. Я его не заметила.

— Машенька, вас вчера вечером искал молодой человек, — с характерным одесским выговором, который не смогли приглушить 15 лет прожитые в российской глубинке, оповестила дама.

Это напомнило мне об утреннем визитере и о том, что Данькино письмо, наполовину смятое, нераспечатанное, валяется на дне моей сумки, в прихожей моей квартиры. А я — целуюсь с другим под пристальным вниманием всего нашего дома.

— Я подумала, зачем вам такой несимпатичный знакомый?

Я вспомнила невысокого крепыша с занимавшейся лысиной на затылке — все, что сумела я разглядеть из окна кабинета в письмоносце, когда он покидал школу. Мужик был, возможно, не красавец, а, по словам Калерии, выходило — настоящий урод. Я растянула в вежливой улыбке рот и попятилась: дай старушенции волю — заболтает до смерти.

— Такой нехороший взгляд… — продолжала повествовать дама мне в спину, — и руки суетливые…

Много у вас, Марья Ивановна, знакомых с суетливыми пальцами? Я с надеждой покосилась на спутника: может быть, это он вчера отирался в нашем дворе?

— Это был не я. Я — вполне симпатичный.

Это было правдой. Калерия Львовна никогда бы не сказала про его насмешливые, шалые глаза, что они вызывают нехорошие ассоциации. Похоже, вчера многие искали со мной встречи. Особенно «скверный» знакомец. Я начала исподтишка постреливать глазами за темные кусты. А ну как выскочит — и гроб с музыкой на вечную память. Танька, конечно, расстарается, проводит с помпой, а Павлик будет опять плакать…

Я проглядела всех немногочисленных друзей у своего гроба. Почему-то не обнаружила в их числе Данилки. А вот новообретённый знакомец с исконно русским именем присутствовал. Причем, так явно, что его дыхание касалось моего лица…

Оказалось, он уже минут пять пытается привлечь мое внимание и даже изогнулся невероятным образом, чтобы заглянуть в мой фейс, склоненный к земле во вселенской скорби.

— Чего стоим? — бодро возопила я, оторвавшись от созерцания картины собственных похорон.

— Я спрашивал, куда ты хочешь поехать.

«На деревню к дедушке или к Таньке на дачу», — вертелось у меня на языке, но я благоразумно промолчала, лишь развела руками.

— По-твоему, свой досуг я провожу в барах и казино?

— Тогда садись. — Он открыл передо мной дверцу темно-синего «БМВ».