Последний контакт

Евгений Юрьевич Ильичев, 2023

Команда космического рудовоза "Марк-10", завершает свою первую экспедицию далеко на пределами Солнечной системы. За плечами годы тяжелой работы и тонны опасного груза в сцепке, а впереди путь домой длиной в два световых года. Экипаж экстренно разбужен сигналом с Земли. Космонавты узнают, что где-то неподалёку терпит бедствие беспилотный звездолёт "Осирис-3" с Искусственным Интеллектом на борту. Экипажу "Марк-10" предлагают "халтурку" – нужно сделать небольшой крюк и провести диагностику вышедшего из строя корабля. Никаких выходов в открытый космос, стыковок или иных фокусов – только диагностика и визуальный осмотр. И всё это за внушительную премию. Кроме того, за выполненную работу экипаж получит в дар и свой бесценный груз."Плёвое" дело оборачивается серьёзными проблемами, решая которые, команда узнаёт страшную тайну "Осириса-3".Девять человек, пять спасательных капсул и одна страшная правда.

Глава 6

— Пятьдесят метров.

Алла Марр следила за каждым действием Виктора Медведева. А вместе с ней, затаив дыхание, за стыковкой старенькой буровой платформы и новейшего межзвёздного крейсера следила и вся команда «Марка-10»

— Тридцать метров. Полегче, ковбой, не на родео. Ты должен мягонько оседлать этого жеребца, а не нокаутировать его.

— Всё под контролем, — послышалось в динамиках.

Голос оператора звучал ровно и уверенно, но за этим взвешенным хладнокровием все отчетливо расслышали колоссальное напряжение. Виктор понимал, какой груз ответственности возложен на него. Ошибись он хоть на миллиметр, и девять жизней оборвутся в ближайшие же дни. Совладай Медведев с собой, и у всех появится надежда. Напряжение росло с каждой секундой.

— Десять, девять, восемь, семь метров… — вела отсчет Алла.

Балычев скрипнул зубами и только сейчас понял, как сильно напрягся.

— Шесть, пять, четыре…

Валерия Мирская рефлекторно нащупала ладонь Корнеева, их пальцы переплелись, но, опомнившись, девушка тут же отняла руку. Корнеев, понимая, что никто сейчас этот жест видеть не мог, не подал вида и продолжал напряженно вглядываться в экран. Ему хотелось посмотреть на девушку, увидеть, как багрянец смущения коснулся её щек, но это могло выдать их с головой.

— Три метра…

Все на мостике рефлекторно приблизились к экрану.

— Два метра…

— Паркуйся уже, — прорычал сквозь зубы Балычев, — я сейчас обоссусь!

— Метр. Спокойнее, Витя. Есть захват. Электромагнитный замок. Есть стяжка. Фиксируй!

— «Марк-10», говорит платформа. Стыковка прошла в штатном режиме. Мы получаем данные с «Осириса». Он видит нас и проводит диагностику.

Тут же по кабине буровой платформы прокатился гром оваций. Динамики трещали, все наперебой поздравляли Медведева и Вершинина. Сергей, всё это время хранивший молчание и напряженно следивший за манипуляциями друга, похлопал Виктора по плечу и ободряюще произнёс:

— Все, салага, выдыхай. Экзамен сдал. Теперь моя очередь.

Виктор с радостью уступил своё место пилоту и только сейчас ощутил, как сильно был напряжён в последние двадцать минут. Живот слегка крутило, нательный комбинезон под лёгким скафандром прилип к спине от пота. С трудом уняв мелкую дрожь в пальцах, он вытер со лба испарину и откинулся в кресле второго оператора. Спину ломило, ноги налились свинцом. Виктор знал, что такие, мягко говоря, несладкие ощущения продлятся ещё как минимум полчаса. Что ж, и не такие отходняки ловил, подумал он. Прорвёмся.

— Что с системой корабля? — спросил Сопкин, когда овации несколько поутихли.

— Идет загрузка данных, кэп. Ещё двадцать процентов.

Капитан Сопкин кивнул в камеру и повернулся к остальным членам экипажа.

— Всё, господа, концерт окончен, времени прохлаждаться нет. У каждого есть задание. Приступаем.

— Ну вот, — пробубнил Балычев, — самое интересное пропустим.

— Интересное начнётся, когда мы переберёмся на пустующий звездолёт, — ответила ему Валерия, увлекая за собой. — А до этого момента ещё потрудиться нужно.

Вся команда разошлась по отсекам и приступила к сборам. Эвакуация подобных масштабов ранее никем не осуществлялась и, естественно, все были возбуждены. Работа закипела. Капитан же вернулся к пульту связи и спросил:

— Ну, что там у вас?

Тем временем полоска индикатора загрузки заполнилась, и Вершинин сосредоточенно изучал сообщение об ошибке.

— Пока не знаю, кэп, — сказал он, — выползла какая-то ошибка. Компьютер «Осириса» нас не пускает.

— Пробуй вручную, Сергей.

— Пытаюсь. Он не пускает меня. Стоп, вот, запрашивает коды доступа.

— Загружай.

— Эмм… — голос Вершинина дрогнул. — Не принято.

— В смысле? — не понял Сопкин.

— Пишет «отказано». Код доступа не срабатывает.

— Странно. Может, вручную попробовать?

На минуту повисла тишина. Сопкин видел, как Вершинин вводит пароль вручную. Ещё пара секунд, и Сергей вновь покачал головой.

— Не выходит. Кэп, код неверный!

— Алла! — позвал капитан. Женщина отвлеклась от сборов и зашла на мостик. — Взгляни. Может, будут какие мысли.

— А что там?

— Коды доступа не срабатывают. «Осирис» нас не пускает.

— Погодите-ка, — Алла села в кресло второго пилота. — Серёж, переведи на меня.

Получив полный доступ к системе буровой платформы, Алла ввела несколько команд. Окна всплывали и сменяли друг друга так быстро, что Сопкин не успевал проследить за её действиями. Девушка тем временем прокомментировала:

— Сработал скрытый файервол «Осириса». Нам о нём никто не говорил.

— Что это значит?

— Корабль защищается от проникновения.

— Но у нас коды доступа.

Алла посмотрела на капитана:

— А вы уверены, что они актуальные?

Сопкин воровато оглянулся, очевидно, не желая раньше времени нервировать команду, наклонился к Алле Марр и взволнованно зашептал:

— Ну не могли же нам прислать фальшивку? Они же понимали, что это наш единственный шанс, а запросить помощь мы уже не сможем, на повторный сеанс связи у нас просто не осталось энергии.

Капитан и второй пилот вновь посмотрели друг на друга. Судя по всему, думали они об одном и том же. Неужели их кинули? Капитан не выдержал взгляда Аллы Марр и, отвернувшись к экрану, спросил:

— Что ещё можно сделать?

— А ничего, — севшим голосом ответила Алла. — Мы не можем попасть на «Осирис». Если корабль посчитает, что его взламывают, он автоматически сменит коды доступа и тогда вообще пиши пропало.

— А открыть шлюз вручную?

Капитан хватался за соломинку, хотя и сам понимал, что открыть шлюз вручную можно, только взорвав его. Алла ничего не ответила и тупо уставилась на строчки системного кода «Осириса».

К ним подошел Корнеев.

— Капитан, я уже могу демонтировать РИТЭГи?

Сопкин отмахнулся.

— Погоди, Денис, у нас тут проблема всплыла.

— Что за проблема?

— «Осирис» нас не пускает, — ответила за капитана Алла Марр, не видя смысла скрывать ситуацию. — Взгляни, может, ты чего поймешь.

Всю весёлость Корнеева как рукой сняло. Он наклонился к пульту управления и пролистал последние логи.

— Не понимаю. Он словно от нас прячется. Не отвечает ни на один запрос. А голосом пробовали?

Сопкин и Алла Марр посмотрели на него, как на умалишенного.

Корнеев пояснил:

— Там же на борту продвинутый ИИ установлен. Мы лезем к нему извне. Естественно, он считает нас угрозой.

— Но у нас коды доступа.

— Да, понимаю. Но коды доступа работают лишь с простыми компьютерами. По принципу замок-ключ. Мы понятия не имеем, насколько крут этот искусственный интеллект. Равно как и не знаем, почему он остановился на полпути к цели. Что, если у этого ИИ произошел какой-нибудь сбой? Мы же не знаем, какими правами обладает эта система.

— И что ты предлагаешь? Просто поговорить с ним? Убедить? — недоверчиво уточнил Сопкин.

— А что мы теряем? Да, я думаю нужно выйти с ним на связь напрямую. Просто послать сообщение, представиться, озвучить цель визита. Может, ему тогда понятнее будет, кто перед ним и что от него требуется.

Капитан встал со своего места:

— Ну, попробуй.

Корнеев смутился и на место капитана усаживаться не стал.

— И что я ему скажу?

— Не знаю, — развёл руками капитан, — это же твоя идея — поговорить с железякой.

— Но, она не железяка! — возмутился Корнеев. — Эти системы не зря называют искусственным интеллектом. Это система, способная к обучению, самосознанию и самоанализу. В её мозгах, если можно так выразиться, протекают те же процессы, что и в наших.

— Ладно, — сказал капитан, — давай-ка я сам попробую. Алла, настрой канал.

— Какая частота? — уточнила пилот.

— Давай сплошным потоком. Все, что есть.

— И УКВ?

— Все.

— Готово. Можете говорить, капитан.

Сопкин прокашлялся, наклонился к микрофону, зажал кнопку связи и неуверенно произнес:

— Говорит капитан грузового судна «Марк-10» Георгий Сопкин, — он вдруг отключил связь и повернулся к Алле Марр. — Я чувствую себя глупо. Там нет никого! Как мне называть эту железяку?

Алла замахала руками: мол, не стоит надолго прерывать передачу.

— Да как хотите называйте! У него нет имени! Он себя отождествляет с кораблём. Он и есть «Осирис-3».

Сопкин кивнул и вновь вернулся к микрофону.

— Повторяю. На связи Георгий Сопкин, капитан грузового судна «Марк-10». «Осирис», как слышите?

Радиоэфир молчал.

— «Осирис-3», говорит «Марк-10». Мы прибыли со спасательными целями. С Земли поступило сообщение о прерывании вашей миссии. Нас направили вам в помощь.

Тишина.

— «Осирис-3», ответьте!

Сопкин вновь выключил микрофон и повернулся ко второму пилоту:

— Есть реакция?

Алла покачала головой.

— Ну хоть что-то?

— Нет, капитан, на всех частотах тишина.

Сопкин закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Так и думал — пустая затея. Эта штуковина и на связь с Землей не выходит, с чего ей нас-то слушаться? Ладно, пока повременим с переездом. Нужен мозговой штурм. Отзывайте платформу, чего мужикам там болтаться.

— Стойте, — Корнеев остановил руку Аллы Марр, которая уже тянулась к микрофону. — А это что?

— Где?

— Это разве не показатели датчиков гравитометра? — он указал на крайнюю панель слева, там действительно мигали красным какие-то цифры.

— Да, это показания с гравитометра платформы, — задумчиво ответила Алла Марр. — Должно быть, платформа барахлит — они должны быть активны только во время её работы над поверхностью массивных тел.

— В космосе нет гравитации, — согласился с девушкой Сопкин.

— Да, но взгляните, цифры зашкаливают!

Алла схватила микрофон.

— Сергей, слышишь меня?

— Да, на связи.

— Проверь гравитометр.

— Уже смотрю. Что за…

— У вас те же параметры?

— Да, уровень зашкаливает! Что это за хрень?

— Ты можешь просчитать вектор воздействия? Нам нужен источник. Это «Осирис»?

— Сейчас, минуту, — некоторое время в динамиках слышались лишь сухие щелчки. Наконец Вершинин доложил. — Нет, это не «Осирис». Источник аномалии в пяти километрах от нас. Эмм… на семь часов.

Все, кто был на мостике, синхронно повернули головы в указанном направлении, но ничего там не увидели. Люди начали озираться по сторонам. Пусто. Везде, куда падал взгляд — лишь мёртвая пустота космоса и слабое мерцание знакомых созвездий. Сопкин проверил радар — тоже пусто.

— Стойте! — вновь сказал Корнеев. — Пропали цифры.

Все опять посмотрели на приборы, на которых теперь отображались привычные для космоса сотые доли гравитационных колебаний, вызванных, по-видимому, самим «Осирисом» и «Марком-10».

— И что это было? — не понял капитан.

— Может, всё-таки приборы барахлят? — предположила Алла.

— Раньше такого не было, — ответил Корнеев.

— До сего дня мы не терпели бедствие, — возразила Алла Марр.

Первым из оцепенения вышел капитан.

— В любом случае, была аномалия или нет, нам это никак не поможет. Давайте-ка вернём ребят.

— «Марк-10», это платформа. Вы меня слышите?

— Да, Сергей, мы на связи, — ответила Алла Марр. — Закругляйтесь. Мы ждём вас на борту.

— Тут что-то происходит.

Капитан насторожился.

— Что там у вас, платформа?

— Загрузка данных с «Осириса» пошла заново.

— И что ты для этого сделал?

— В том-то и дело, что ничего. После этой аномалии у нас внезапно погасли все приборы, а через секунду всё запустилось и теперь идет загрузка данных. Уже 99, нет 100%. Пошли какие-то цифры! Стоп… (помехи), она… (помехи)…лась! Повто… (помехи).

— Платформа?

В эфир прорывались какие-то помехи, голос Вершинина захлебывался в их треске.

— Платформа? — повторила Алла. — Сергей, что у вас происходит?

–… лась. Повторяю! Шлюзовая камера открылась! — кричал радостный голос Вершинина. На этот раз пилота было слышно отлично.

— Так, платформа, — вмешался капитан, — не предпринимать никаких действий! Повторяю, не предпринимать никаких действий!

Сопкин развернулся к Алле Марр и Корнееву:

— Так, и что делать будем?

— А что мы до этого планировали делать? — недоуменно спросила Алла Марр.

— Мы ребят на разведку послали.

— Ну, так у них все получилось! — констатировал Корнеев. — Раз шлюзовая камера наконец открылась, пусть облачаются в лёгкие скафандры и проникают внутрь.

— Ну да, — согласилась Алла, — мы для того их и послали.

Сопкина что-то тревожило, но он не смог бы объяснить природу этого чувства. Все эти странности с «Осирисом», его нежелание пускать чужаков к себе на борт, а теперь ещё и эта странная гравитационная аномалия. Вдруг это ловушка? Но он не мог озвучить эти опасения. По сути, у них не было никакого выбора. Им нужен был «Осирис», а для этого нужно было понять, что там происходит.

— Так, платформа, — наконец решился капитан, — действуйте по плану. Проникаете внутрь, осматриваетесь, собираете данные и бегом обратно!

— Принято. Приступаем.

Уже через десять минут Медведев и Вершинин, облачённые в лёгкие скафандры, стояли посреди шлюзовой камеры «Осириса» и ждали, когда автоматика выровняет давление. Гравитации на борту корабля не было, разведчикам пришлось активировать магнитные подошвы.

— Тебе страшно? — спросил Медведев.

Сергей фыркнул, словно каждый день за завтраком вламывался в законсервированный необитаемый звездолёт, застрявший в двух световых годах полёта от Земли.

— Спросишь тоже… — а потом добавил уже серьёзным тоном. — Пипец как страшно, Медведь. А тебе?

— У меня живот крутит. У меня всегда так, когда волнуюсь.

Вершинин издал нервный смешок:

— Медвежья болезнь?

— Очень смешно, — Виктор с укором посмотрел на друга и понял, что тот просто пытается снять стресс. — Как думаешь, там сортир есть?

Мужчины помолчали секунду, а потом, не сговариваясь, расхохотались.

— Прикинь, Медведь, ты будешь первым, кто засрёт им тут всё. Что о тебе искусственный интеллект подумает? Пятнадцать лет никто на борту сортиром не пользовался, и тут ты со своими коликами.

— Ребят, вы же понимаете, что мы тоже в эфире? — голос Аллы Марр отрезвил разведчиков, и те синхронно подобрались. Но не прошло и двух секунд, как оба вновь расхохотались.

— Так, капитан у микрофона, — вмешался Сопкин. — Я ценю вашу стрессоустойчивость, но нельзя ли посерьёзнее?

— Извините, кэп, — ответил за двоих Вершинин. — Мы постараемся.

Давление между тем выровнялось. На внутренней переборке шлюза загорелась зелёная полоса, послышался характерный механический звук: гермодверь была разблокирована.

— Входим, — тихо сказал Вершинин и, потянувшись к ручке, толкнул дверь от себя. Та поддалась.

— Почему так темно? — спросил Медведев, перешагивая порог.

— А кому тут свет нужен? Миссия же беспилотная, — ответил ему Сергей и включил налобный фонарь.

Мужчины вошли в отсек и заперли за собой гермодверь. Знакомая полоска загорелась красным. Первым делом Вершинин проверил атмосферу станции.

— Кислорода всего пять процентов, — доложил он, — остальное азот.

— Странно, что тут вообще есть кислород, — удивился Медведев, обводя небольшой отсек светом налобного фонаря. — Он же тут никому не нужен.

— Действительно, странно, — согласился Сергей, подходя к стене, на которой обнаружил стандартный терминал управления. — Давай посмотрим, что у нас с питанием.

Он мягко нажал на экран, и поверхность тут же отозвалась приятным голубым свечением. Вершинин свайпнул снизу вверх и вызвал меню.

— А вот и свет, — сказал он, нажав соответствующий пункт. Стены отсека мягко осветились, отвоевывая у темноты метр за метром. Вершинин потянул бегунок регулятора, и к свету в стенах присоединилось потолочное освещение.

— Да. Так гораздо лучше, — сказал Медведев и прошел к очередной переборке. — Если не ошибаюсь, мы сейчас в отсеке, где обычно хранятся скафандры.

— Да, вот тут они обычно и висят, — указал на пустые ниши в стене Вершинин. — Но миссия автономная, «Осирис» скафандрами не укомплектован.

— Жаль, нам парочка не помешала бы.

— Согласен. Ну что, пошли дальше? Судя по плану, за переборкой — главный транспортный коридор. По нему попадём на капитанский мостик.

— И в реакторный отсек.

— Сперва на мостик. Нужно диагностику систем провести.

— Давай, открывай.

Переборка отъехала в сторону, и мужчины вошли внутрь. Длинный коридор со сводчатым потолком был погружён во мрак. Вершинин нашёл на стене пульт управления и включил освещение. По коридору в обе стороны разбежались полоски света, затем стены мигнули и осветили пространство ровным белым свечением.

— Какой же он огромный! — восхитился Медведев.

— Да уж, — согласился Вершинин, — не сравнить с нашей консервной банкой. Давай туда.

Сергей повернул направо и зашагал вдоль коридора. Медведев пошёл следом, внимательно разглядывая белые стены и пол.

— Подумать только, — сказал он в спину Вершинину, — неужели человечество вот так запросто могло послать в глубокий космос пустой корабль?

— А зачем посылать людей, если разведку можно осуществить без них? — аргументировал Вершинин. — Ты сам смог бы провести в полёте половину своей жизни?

Медведев пожал плечами.

— Смотря ради какой цели.

Они проходили мимо множества закрытых гермодверей — должно быть, это были рабочие отсеки и каюты для будущих переселенцев. Корабль изначально всё же проектировался для пилотируемых миссий.

— И что бы тебя сподвигло?

— Думаю, поиск внеземной жизни. Разумной жизни, — уверенно ответил Медведев.

— Оставить на Земле родных и близких, пожертвовать своей жизнью, чтобы попытаться найти жизнь где-то ещё? — Вершинин пожал плечами. — Как по мне, так себе затея. И потом, чтобы найти разум во вселенной, не нужно туда лететь самому и тратить на это свою жизнь. Достаточно найти доказательства присутствия этого разума.

— Какие, например?

— Радиосигналы, лазерные передачи, архитектурные артефакты на экзопланетах, окаменелости там всякие, сложные технические приборы, зонды, спутники, ядерные отходы и всё в этом духе, — коридор начал забирать влево, следуя причудливым изгибам «Осириса». — В общем, есть сотни, тысячи возможных доказательств воздействия на окружающий мир разумных существ.

— Наверное, ты прав, — согласился Виктор. — Но мы ни разу не находили таких доказательств.

— В том-то и дело. Галактика огромна, и вероятность найти жизнь в доступных нам секторах ничтожно мала.

— Так какого чёрта мы лезем тогда так далеко? Не проще было бы сидеть у себя на отшибе галактики и развивать то, что есть?

— А ты думаешь, сейчас мы не на отшибе? Это для тебя расстояние в два световых года — задница мира, а в масштабах галактики, нашего родного Млечного Пути, мы даже за калитку не вышли.

— А что за калиткой, как думаешь?

— Лес, наверное. Огромный дремучий лес. За ним поля, реки, моря и океаны, другие земли и вновь леса. Всё, как на Земле, только в масштабах, которые наш мозг просто не способен осознать.

— В таком случае я не понимаю, какой смысл в таких научных программах, как «Осирис»? Почему мы отправляем наши корабли к соседним звёздным системам, зная, что вероятность встретить там братьев по разуму ничтожно мала?

— Во-первых, никто не говорил, что они будут нам братьями, — резонно заметил Сергей, останавливаясь возле большой круглой гермодвери. — А во-вторых, кто тебе сказал, что мы их ищем?

— А что же мы ищем тогда? Зачем забираемся так далеко?

— Думаю, учёные ищут для нас новый дом.

— Но у нас уже есть дом.

— Если у тебя есть домик в деревне, никто не запрещает тебе мечтать о большой просторной квартире в центре столицы, верно? Думаю, они просто присматривают различные варианты. На будущее. А вообще не докапывайся, я такими категориями не мыслю. Летают — значит, так надо. В конце концов, они могут запускать эти межзвёздные корабли даже только по одной причине.

— И какой же?

— Просто потому, что могут, — Вершинин взялся за ручку гермодвери, ведущей на капитанский мостик «Осириса». Ожил экран доступа. — Ну что, Медведь, момент истины. Пустит нас эта железяка в свою святая святых?