Возрождение из пепла. История города Узников

Дмитрий Райн, 2021

Темные средневековые времена, в которых разворачиваются настоящие политические тайны и интриги. Три совершенно разных человека, которых объединяет одна старая тайна, попытаются изменить свои жизни. Кому из них любовь обернется страшной трагедией, а кто узнает, что его жизнь – сплошная ложь и он лишь пешка в чужой игре? Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Сын кузнеца

Солнце только начинало выходить из — за горизонта. Яркие краски рассвета проникали за стену города под крики первых петухов.

— Отличное утро, чтобы начать жизнь с чистого листа — подумал я. Тихую и спокойную жизнь в кузнице моего отца.

Разжигая печи каждое утро, не мудрено задуматься об иной жизни, вне плавильни. Выпив стакан холодного молока, я, как обычно вышел во двор, чтобы набрать в колодце воды, для закаливания металла. Наша кузница находилась на окраине города, возле речки, где часто топили ни в чем не повинных девочек и женщин.

— «В суровое время ты родился» — любит повторять мой отец. За всю жизнь, проведенную в кузне, он, видел всякое, но дело нынешних времен, кажется, подвергает его в шок. В этой речке утопили и мою мать. Я был очень мал, чтобы запомнить это, а отец не любит вспоминать о жизни с матерью. Я сирота, при живом отце. Сирота, который вынужден ковать орудия жесточайших пыток, подобных тем, чем пытали мою мать. Никому не пожелаешь такой жизни, хотя выбор на самом деле не велик. Многие профессии обязаны переходить по наследству.

Много лет назад первым кузнецом этого города был мой прадед, который придумал способ плавки облегченного оружия. С тех пор кузнечное дело вместе с кузницей переходит к нам по наследству. Наверное, и мои дети обречены, ковать «боль» в этих адских печах. Тяжело… Страшно представить, что чувствуют потомственные династии палачей, когда основным предназначением в жизни суждено пытать и убивать людей, при этом руководить борделем, заставляя падших женщин совокупляться за деньги и убирать говно с улиц города.

Каждый подобный рассвет заставляет глубоко задуматься о жизни, которую я не выбирал. Возможно, этот день изменит мою судьбу?

Отнеся очередное ведро холодной воды в плавильню, я увидел, как какие-то люди пришли к моему отцу, и завели бурный диалог. Это были стражники инквизитора. Не успел я испугаться, как понял, что нам ничего не грозит, просто очередная казнь, для которой Великий инквизитор требовал постоянно создавать все новое и новое орудие для жесточайших пыток. Очередная бедняжка попадет на костер сегодня, или того хуже, будет замучена до смерти изделием нашего ремесла.

За свои шестнадцать лет я повидал не мало тяжелых моментов, но иногда подвергаюсь в шок еще сильнее.

Все началось тогда, когда маленькая пастушка переводила свое стадо через реку, чтобы обогатить рацион своего скота. Кому-то показалось, что она порхает по воде, на крыльях дьявола… Правда это или нет, теперь вряд — ли кто узнает, но событие обрели кровавые последствия. По несчастливой случайности в городе умер хозяин рыбной лавки, оклеветавший ее семью в воровстве. Девочку пытали, долго и она видимо созналась в том, что вовсе не делала. Говорят, костер полыхал до небес, а орудия до судебных пыток ковал мой отец. С тех пор костры не затухают, а кузнецы не отдыхают.

Из разговора отца и стражников мне удалось услышать, что «казнь намечается грандиозная» — Так выразился один из них с толстой шеей, что выглядывала под его металлическим воротником.

— Интересно кто первый испытает новое изобретение отца?

Как не прискорбно осознавать, но каждый раз мой отец придумывает орудие, жесточе предыдущего. Не по своей воле, конечно, по строгому приказу Великого инквизитора. На этот раз это был столб, модернизированный плечевым рычагом.

— Какое дело до этого королю? Видимо никакого. Вероятно, его больше заботит своя бездетность. Возраст у него уже не молодой, а наследников он так и не завел.

Закончив свои ранние дела в кузне, я решил отправиться в город, узнать о событиях, которые произойдут сегодня.

Люблю гулять ранним утром, воздух еще чистый. Можно уловить запах хлеба и булочек, что выпекает наш знакомый пекарь. Проходя мимо цветочной лавки миссис Донсии, можно ощутить райский запах свежесобранных цветов. Город понемногу отходит ото сна.

Когда солнце полностью поднимается над горизонтом, просыпаются другие запахи и звуки. Крики рыбаков, слышны из далека. Шум старых поломанных повозок и запах свежего парного молока.

Если на секунду забыть о тяжелых событиях, которые происходят в нашем городе, можно на мгновение окунуться в мир своих мечтаний. Но забыть о боли совсем — не суждено никогда.

— Сегодня казнят главную ведьму — вдруг закричал мужчина в грязной рубахе.

— Сегодня наш город избавится от зла.

Хотелось бы в это верить, хотя одна причиненная боль не может искоренить другую. Впрочем, звучало это ободряюще и с надеждой.

Поздоровавшись со своим другом Лоренцо, который в очередной раз угостил меня самой вкусной булочкой, что я когда-либо ел, я завернул за угол ратуши и направился к центральной площади.

Не то, чтобы я хотел посмотреть на очередного страдальца, закованного в наш, метал, мне было необходимо купить продукты, чтобы приготовить обед нам с отцом. На торговой площади уже собиралась толпа. Гул стоял очень сильный, что, если бы мне захотелось крикнуть, я бы не услышал самого себя. Лавка, в которой я постоянно покупаю овощи, находится в конце площади. Сегодня туда пробиться было невозможно. Оставалось только ожидать, когда произойдет очередная казнь и люди покинут площадь по своим делам.

Столб с папиным изобретением уже стоял посреди площади, красовался на радость ожесточенным людям. Возле него не было ни хвороста, ни дров, заключенного тоже еще не было. Видимо суд, за закрытыми дверями еще не окончен.

Неожиданно для всех молодую женщину вывели из здания суда. Кандалы с короткими цепями были одеты на ее руках и ногах. Такое приспособление не позволяет осужденному разгибаться в полный рост. Сгорбившуюся женщину волочили по площади как собаку. Множество веревок обвивало ее тонкую нежную шею, которая выглядела красиво даже сейчас, перенеся многократные пытки признания. Ее волочили, будто скотину на убой. Неужели такая женщина могла сделать что-то очень злое, за что она обязана так страдать, как должны страдать самые кровожадные преступники, не щадившие ни стариков, ни детей? Будь она немного моложе, я вполне мог полюбить такую девушку, взять ее в жены, и она родила бы мне сына, а сейчас я видел истерзанное тело, которое вот-вот истлеет дотла.

— Ведьма! — начал кричать народ, бросая в нее тухлые овощи и камни, что попадались под руку.

— Интересно, хоть один из них знал ее? Знал, что она совершила? прежде чем так жестоко к ней отнестись. Видимо нет. На закрытом заседании не участвовали простые крестьяне, такая честь оказывалась только представителям знати и городского управления.

Орущих крестьян не смущал и тот факт, что женщина по — видимому была беременна. А, впрочем, что смущаться? ребенок от ведьмы — ни что иное, как дитя дьявола. Если бы мою мать обвинили в колдовстве намного раньше, наверное, и меня не оставили в живых. Такие тяжелые события у многих вызывают слезы, но я привык к ударам судьбы. Однако эту не знакомую женщину мне было поистине жаль, хоть я и не знал кто она.

–Ведьма, ведьма — продолжал скандировать народ. Ребенок в утробе наверняка был уже мертв, после перенесенных пыток. Ее грязная рубашка, была вся в крови и по ногам продолжала течь багровая кровь, как будто душа ребенка, покидает его крохотное не родившееся на свет тельце.

Женщину вывели на площадь, где до нее в страшных муках умирали тысячи человек. Если бы на секунду приглушить весь этот негативный крик, то уши наполнились стонами тысячи страдальцев, болью, которая никогда не покидает эту площадь. И эта женщина тоже страдала. Страдала не только телом, но и душой. Она звала на помощь, она умоляла о помиловании, но суд в лице Великого Инквизитора был не приклонен.

Сегодня, как, впрочем, и всегда, наряд инквизитора был подобран с каким-то скрытым смыслом и в то же время он был очень красив и пестрил множеством красок. Яркие шелковые одеяния среди грязных крестьянских рубах, выглядело не столько не обычно, сколько странно. Платье, похожее на то, что одевают перед танцами на королевский бал и ярко желтый колпак с сиреневой маской, покрывающей его лицо. Казалось, от многообразия цветов я отлучился от сути, ведь я никогда не одевал одежду светлее коричневого. Кузнецу яркая одежда ни к чему. Тонкие черные штаны и коричневый фартук, чаще всего одетый на голое тело — вот какую одежду суждено всю жизнь носить мне. Секунду забвения разорвала одна фраза, что врезалась мне в черные от копоти уши.

— Как вы хотите казнить королеву?! Эту, подстилку дьявола! обратился инквизитор к ошеломленному народу.

— Может быть, сварить ее как порося, обезглавить, пытать, или выколоть глаза? А может, вы хотите ее пощадить?

— Королеву?! Я не ослышался? — спросил я будто бы сам у себя

Крестьяне тоже в недоумении переглядывались между собой. И это было не мудрено.

— Королеву — как бы отвечая на безмолвный вопрос толпы, повторил инквизитор.

— На закрытом церковном суде — продолжал он, королева созналась во всех тяжких делах, что не угодны церкви, за что получила посмертное клеймо на шее.

— Все похищенные дети — это ее кровавые дела и дела ей подобных ведьм

— С этого дня больше ни один ребенок не пропадет в нашем городе — гордо добавил он.

— Но как это может быть? — озадачено думал я.

–Королева? — Эта святая женщина, управляющая государством, поддерживающая бедные семьи от голодной гибели, вдруг оказывается ведьмой — похитительницей детей.

— Вполне возможно это какая — то шутка — размышлял я, пытаясь разглядеть ее за плечами высоких мужей.

Стояла безмолвная тишина как инквизитор вдруг произнес:

— Охотник, обращаясь к черноволосому мужчине в большой красной шляпе, что стоял возле него, зачитай приговор этой сучки. Сегодня не будет Аутодафе.

Мужчина в черном узком плаще, с тонкими усами и бородкой, слегка напоминающей бороду козла, медленно развернул свиток и очень грубым голосом произнес:

«За неугодные Богу и церкви дела, за похищение и убиение детей посредством колдовских ритуалов, а также отречение от Бога и верование в еретические взгляды о сотворения мира Королева — наместница приговаривается к смерти через сожжение»

— Сжечь ее — дико закричал мужчина из толпы. Однако безмолвная тишина продолжала стоять.

— Сжечь — подхватила женщина в фартуке, испачканном рыбьей чешуей.

И после нее, народ будто бы взорвался в общей жесточайшей идее наказать ведьму — убившую их детей.

Людей вполне можно понять, они потеряли самое дорогое, что было у них. Им было не суждено достойно попрощаться со своими детьми. Однако масло в огонь всегда подливали подкупленные крикуны, что сейчас кричали «сжечь». Без них не обходилась ни одна казнь. Кто — то ведь должен вести «стадо на убой».

— А где же все время наш король? — неоднозначно промелькнуло у меня в голове.

— Неужели ему нет дела до его жены?

Как я узнал уже потом, от своего друга пекаря, король пал в отчаяние и закрылся в собственных покоях. Власть инквизитора была очень высока. Даже король не мог воспрепятствовать.

Теперь народ был уже не приклонен. Клеймо, что ставил на шее Великий инквизитор раскаленным железом с изображением распятия, означало, что Бог пометил себе не угодного, и он будет отправлен на Божий суд.

— А что хочешь ты сатанинская шлюха? — как бы вежливо спросил инквизитор у ведьмы?

— Сохрани ему жизнь — измученно прошептала она.

— Кажется, эта сука просит невозможного — поворачиваясь к крестьянам произнес инквизитор.

— А как же жизни тех детей, которых ты погубила?

— Я ничего… — пыталась произнести она

Расталкивая толпу, послушники несли хворост и дрова к столбу, на который охотник уже привязывал королеву.

— Костер! О да, сука, ты сгоришь на костре — бешено кричал инквизитор.

К моему сожалению, изобретение моего отца гарантировало ей страшные муки. Это был тот же самый столб для сожжения, но к нему был добавлен плечевой рычаг, благодаря которому появилась возможность убивать очень медленно, постепенно опуская преступника в огонь, а потом, поднимая его вверх, чтобы он горел и при этом не умирал очень долго. Одно не было ясно, задохнется она от дыма или в муках будет гореть дотла. Зрелище не из приятных.

Несмотря на страшный негатив, что царил вокруг королевы, ей было положено последнее слово перед смертью.

Она не обратилась к народу, она не стала больше просить о помиловании, ее последнее слово было направлено лишь Великому инквизитору.

— «Смерть уже идет за тобой, и она потребует ответ за моих детей, которых ты погубил» — с ужасом произнесла королева.

Больше ей не удалось ничего сказать. Возможно, она и хотела сказать, что не виновна, или покаяться перед смертью, но дикий рев людей заглушал все вокруг.

На секунду мне показалось, что инквизитор достал ключи, чтобы открыть кандалы и прекратить эту страшную процесси., но постояв несколько секунд, он убрал их обратно.

— Чем так задели ее последние слова самого жестокого человека в нашем городе? — теперь не выходило у меня из головы.

— О каких своих детях она говорила? У королевы не было детей от «Бездетного Рауля»

Солнце было уже высоко, когда пламя костра коснулось ее красивых ног.

— Гори ведьма скандировал народ, гори в аду, за наших детей.

— Испей крови дьявола — с горящими глазами добавил инквизитор, пускаясь в ритуальный пляс.

Казнь продолжалась довольно долго: ее то поднимали вверх, то опускали в самое пекло, позволяя ей постепенно обгорать. Боль, которую она переносила в этот момент, несопоставима ни с чем.

Крики людей стали стихать лишь к заходу солнца. Зрелище перестало быть интересным, и пора было расходиться. Полуживое тело королевы в последний раз опустили в огонь, чтобы, наконец, завершить казнь, как вдруг из огня донесся крик ребенка.