Возрождение из пепла. История города Узников

Дмитрий Райн, 2021

Темные средневековые времена, в которых разворачиваются настоящие политические тайны и интриги. Три совершенно разных человека, которых объединяет одна старая тайна, попытаются изменить свои жизни. Кому из них любовь обернется страшной трагедией, а кто узнает, что его жизнь – сплошная ложь и он лишь пешка в чужой игре? Содержит нецензурную брань.

Глава 6. Каталина

Я нашла его на опушке леса. Едва ли он выжил бы без нашей помощи. По началу мы и приняли его за покойника. Запах, исходивший от его тела, был просто ужасен. Лишь приблизившись я услышала его тяжелое хриплое дыхание.

Не подоплёку находился ручей. Бедняга из последних сил пытался добраться до воды. Его руки были черные, слово тот разбирал остывшее пепелище, а на шее выступали огромные язвы, оставшиеся от лопнувших гнойных пузырей. Мужчина умирал от чумы.

Я не забуду этот день. Незнакомцу была необходима помощь, и мы могли ему помочь, но было одно весомое обстоятельство. Несмотря на сильно изменившееся тело и лицо, все узнали в этом мужчине охотника, что выгнал нас как собак из города Мертвых. Такое трудно забыть… Со своими послушниками он вышвыривал нас за ворота города, в котором мы прожили всю жизнь, в котором оставались наши родные и близкие, матеря, отцы и дети. Он не дал шанса побороться за жизнь, найти другой путь в своей судьбе. Наших родственников сжигали на наших глазах, хотя не все они были больны. И теперь этот изверг лежит перед нами, сломленный этим недугом и ему нужна помощь.

Чумы мы не боялись, мы победили ее. Это далось нам многими жизнями, и без последствий не обошлось. За возможность жить, каждому из нас пришлось пожертвовать красотой. Когда впервые нашим травникам удалось изобрести лекарство от чумы, эффект выздоровления не заставил себя ждать. Мы очень обрадовались. Еще никому не удавалось победить эту страшную болезнь. Мы были готовы вернуться в город и помочь всем больным, но случилось нечто странное. Спустя несколько дней, когда симптомы болезни стали отступать, кожа вокруг рта и на щеках начала стареть и покрываться рубцами, а глаза начали терять свой цвет. Зрение не ухудшалось, но зеленые, синие, карие глаза — превратились в сплошь однородный мутно-голубой цвет. Зрачки покрылись пеленой. Жизнь стоила того, но пути назад больше нет. Стоит только приблизиться к воротам, нас отправят на костер, испугавшись, что мы принесли беду и без того в измученный город.

Наши мужи перенесли охотника и оставили неподалеку от лагеря, где мы обычно собирались все вместе. Нас осталось немного, едва ли можно насчитать три десятка человек.

Охотник причинил боль каждой семье, что здесь находилась, но покончить с ним, как с животным мы не могли. В изгнании сложились свои порядки и правила — это отличало нас от животных и напоминало, что несмотря ни на что мы все еще люди.

Спор о его судьбе произошел у большего костра. В основном речь шла, как лучше истязать его измученное тело. Он мог и не дожить до этого. Но едва ли кто хотел предложить ему помощь, боль была слишком глубока.

Многие порядки нашей общины сохранились из прежних времен, и шестнадцатилетняя девочка вроде меня не могла спорить со взрослыми мужчинами. Однако несмотря на жажду мести, что кипела в моей крови, мне стало жаль его. Я подумала о том, что, если в душе он не так жесток, что может он просто выполнял свою работу, защищая семью, детей. Ведь никто не знал о судьбе охотника, мало кому доводилось с ним говорить. Никто и никогда не слышал его имени. Его личность была чуждой для нас.

За его исцеление выступал только наш травник, поистине мудрый человек. Он считал, что лечить нужно даже своего врага, если тот пришел с просьбой о помощи к твоему дому.

Я тоже решила заступиться за него. Мое слово не значило ничего, но этот человек мог нам многое рассказать, а присоединившись к нашей общине, помочь, хотя я не знала, как. В общем то я ничего не знала и не могла сопоставить в его пользу.

В туманных глазах мужчин трудно прочитать, какие эмоции вызвала моя короткая речь, но после небольшой тишины было решено оказать ему помощь. Я тоже принимала участие в его спасении, так, как училась у травника Рамиро лекарскому ремеслу.

Может когда-нибудь настанет счастливое время и лекарей будут почитать, а не сжигать, как сейчас.

Шансы на его спасение были очень малы. Чума также могла оставить его и без рук. Когда мы обрабатывали его раны, я прислушивалась к его каждому вздоху. Они были тяжелые прерывистые. Тело горело, будто бы его достали из огня. В одну секунды наше дыхание поравнялось, и я почувствовала что-то родное, близкое по духу чувство. Мы просто были обязаны его спасти!

С тех пор миновало несколько дней. Лекарство Рамиро помогло охотнику, но он был еще слаб и не вставал с лежанки, что я сделала ему из сухой травы. Он молчал, никого не звал. Я приносила ему еду и воду. Он почти ничего не ел. Боль, что он терпел, нельзя передать словами. Мы все прошли через это. Каждую ночь я слышала адские крики друзей, я сама кричала и просила Бога забрать мою душу. Но охотник не проронил ни единого стона. Мне не доводилось видеть такое сильное чувство духа и желание жить. многие из нас умерли, убив сами себя, не в силах стерпеть эту боль и смириться с чумой. Так проходил каждый день.

В одно туманное утро, что было достаточно холодным для этих краев, я принесла охотнику поесть, пока взрослые мужи отправились на рыбалку. Никто и не заметил, как из дымки начали выходить неизвестные мужчины в меховых одеждах. Они выглядели очень сурово. Их лица были покрыты шрамами, а голоса будто сотрясали воздух. Это были лесные разбойники, что часто грабили рынок города Мертвых.

— Вот эта молоденька с тряпкой на лице — моя! — тяжелым голосом произнес один из них

— Давай поделим ее, ты не один хочешь свежую плоть!

Дикари бросились хватать беспомощных женщин, рвать на них одежду в попытке учинить ужасные вещи над их честью и телом. В мою сторону медленно направлялись двое мужчин, те, что решили делить мое тело. Прятаться было негде, они застали нас врасплох. В лагере были только женщины. Учесть моя была предрешена. Я почувствовала холод смерти, что приближался ко мне. Оставалось только зажмуриться и закричать. Стоны бедных женщин начали сводить меня с ума. Грубые мужчины, надругавшись над женскими телами, хотели еще. Они насиловали и убивали их. Им было мало. Они словно голодные псы искали добычу. Возможно первое изнасилованное тело и было ради удовлетворение своей похоти, последующие же были скорее ради забавы и вымещение агрессии.

Время замерло вокруг меня. Я испытывала страх, который сковал мое тело. Я не могла двигаться, мне подчинялись только мои уши. Раздался лязг мечей и сжала кулаки, как вдруг моего плеча коснулась грубая мужская рука. Она схватила меня очень крепко. Я поняла — это мой конец. Крики умолкли. Наверняка я была последней, чья кровь обагрит этот лес, ставший нашим домом.

— Вставай — больше нечего бояться!

Когда я подняла глаза, на меня смотрел охотник, которому мы спасли жизнь. Его одежда и лицо были испачканы кровью. Стояла гробовая тишина. У него был уверенный взгляд. Он словно сказал мне: «Этот ад закончился»!

За его массивной спиной лежали окровавленные тела разбойников. Обезглавленные туловища бились в агонии. Теперь они не представляли угрозы.

На этот раз он спас нас. Не знаю, что было сейчас, если мы оставили его тогда умирать возле речки.

— Я и не знаю, как Вас благодарить — скромно произнесла я, пытаясь не показывать свой страх. Но это было невозможно. Меня трясло.

— Твоя юная улыбка и есть благодарность. Давно я не видел такого красивого лица.

— Ты шутишь, да? Болезнь сделала меня отвратительной. Разве не видно? Тебя, к сожалению, это тоже ожидает.

— Несмотря на то, что ты скрываешь половину лица, твой образ напомнил мне одну женщину, которую я любил всю свою жизнь. Вы спасли меня, и я ответил вам тем же.

— Неужели хладнокровный убийца ведьм, мог, кого-то любить? — подумала я. Рядом с ним я сразу начинала забывать, что существует страх.

— Любили?!

–Да, любил. Она умерла много лет назад.

Мне показалось, его взгляд стал мягким и будто бы сейчас навернется, скупая мужская слеза.

Наши мужчины вернулись назад. К сожалению, они были очень далеко, чтобы помочь. Некоторые женщины были обесчещены. Погибла одна из нас, ее звали Адора. Она была одинока. Некому будет по ней скорбеть.

Остальным удалось убежать в глубь леса. Вероятно, они вернутся, когда поймут, что опасности больше нет.

После этого страшного события дни пролетали довольно быстро. Меня что-то тянуло к этому взрослому мужчине. Иногда я забывалась в мечтах, что не дано разобрать мне самой, как вдруг вспоминала, что он отправлял на жестокую казнь сотни невинных девушек и женщин подобных мне. Я ненавижу его всеми силами, но в тоже время меня притягивает к нему. Он взрослый, сильный мужчина, повидавший в жизни очень многое.

Как-то ночью я проснулась от жуткого сна. Пальцы на ногах сводило от холода. Кажется, прошел небольшой дождь и подмочил землю.

Все крепко спали. Можно было слышать храп и сопение. У костра сидел охотник, ему видно не спалось. Мы разговаривали с ним иногда, но я боюсь подпустить его ближе к себе. Конечно, Рамиро дал положительный прогноз, и охотник не умрет от чумы, но что — то тревожило мое не окрепшее сердце.

— Что можно сказать о человеке, видя, как он убивает женщин? — неожиданно заговорил он. Наверное, услышал, как я направляюсь к нему медленными шагами.

— Убийца, падший человек, негодяй? — продолжал…

— Думает ли зебра, что лев негодяй, когда он впивается в ее шею? Думает ли она, что лев жестокий убийца?

— А может ли она подумать, что дома с добычей, льва ждут голодные львята?

— Нет! Зебре не дано думать об устройстве мира. Зебра всего лишь пища для хищника. Но человек… Человек — это существо более сложное. Ему дана возможность выбора. Ему дано право на размышление. Способность выбора, быть жертвой или стать хищником…Объясни мне маленькая девочка, почему такое существо как человек, думает, что лев — это жестокий убийца, а зебра — это жертва.

— Я не совсем понимаю тебя — ответила я.

Кивком головы он показал мне присесть ближе к огню, поняв, что мне очень холодно.

— А что бы сделала ты, если тебе сказали, что сегодня будет костер, и шансы попасть на него ведьме, что живет на окраине города и твоей матери — абсолютно равны?

— И что бы сделал любой из них, желающих подвергнуть меня жестоким пыткам на обсуждениях возле костра ради своей семьи? А что, если многие девушки, чьи души очистил огонь, и вправду творили темные дела и похищали детей?

Охотник говорил, не прерываясь ни на секунду. Эти слова звучали будто крик его души. С каждым словом он будто становился ближе ко мне и говорил прямо мне в лицо.

— Да, я пытал беспомощных девушек! Эти грехи за мной все записывают? Спросил охотник у меня.

— Пытал, и молодых и старых пытал. А знаешь почему я это делал? Потому, что у меня другого выбора не было.

— Вот вас силой выгнали из города, у вас был выбор? Может мне назвать вас жалкими трусами, что не смогли за себя постоять? Я был один в сопровождении трех послушников, что — же ваши смелые мужи, которых было около сотни не воспротивились? Все вы осуждаете то, чего не знаете.

Я сидела молча, слушала каждое его слово, за которым скрывалась настоящая душа охотника, которая была покрыта мраком.

Он рассказывал мне, как пытал беспомощных женщин, чтобы уберечь от костра свою семью, которую в итоге так и не сберег. Как оттаскивал дьяволиц, от изрезанных детей, на которых те проводили ритуалы.

— Ни одному из них, паршивых болтунов не доводилось глядеть в глаза дьяволу. И уж поверь мне девочка, я говорю не про свое отражение. Дьявол — это не придуманное существо, это одна из форм человеческой сущности. Не лев, выгонял Вас из своих домов за ворота умирать, а дьявол, посчитавший Вас не нужными для своих утех.

Я не понимала, о ком так загадочно говорит охотник.

— Что это все значит? — в недоумении спрашивала я?

— Когда-нибудь ты все узнаешь, но я не тот человек, кто должен усмирить дьявола.

Кажется, я начинаю понимать и влюбляться в этого человека. Мое чувство ненависти, сменяется состраданием, мне хочется прижать его к себе и сказать, что все кончилось, но сложно понять какая именно эта привязанность.

Иногда он словно мудрый защитник, что оберегает меня как отец, а бывает, я просто хочу прижаться к его мужественному телу, забыть обо всех и быть с ним только вдвоем. Кажется, я схожу с ума. Зачем он вообще появился в моей жизни?

Я смотрела на него и голове вертелась старая песня миссис Аделаиды, что напевала мне каждую ночь: «Закрой глаза и растворись в напевах своего времени. Наслаждайся сокровищами, подаренными судьбой, под красивой летней луной»

Он закончил разговор, но я не спала всю ночь, размышляла над услышанным. Я пыталась вспомнить, как выглядела моя мать. Его слова о семье, напомнили мне ее. Матери не стало, когда мне было года четыре, а отца я и вовсе не помнила. Выросла я в городском приюте, где маму заменила миссис Аделаида. Она была хорошая женщина, любила воспитанников как родных, никогда не ругала нас, и всегда нами восхищалась. Ее не стало за час до того, как нас выгнали за ворота. Хорошо, что хоть она избежала адского костра.

С рассветом я отправилась на речку стирать белье. Меня ужасно клонило в сон, с трудом несла вещи в охапку. Было прохладно. Туман опустился на воду. Река была спокойна и безмятежна, но только до тех пор, пока туман не рассеялся.

Когда солнце выглянуло из-за деревьев, а дымка рассеялась в воздухе, я увидела горы трупов, что плыли вниз по течению. Болезнь продолжала забирать множество жизней.

Вода была отравлена трупным ядом. Очевидно, здесь нельзя было оставаться, иначе чума захлестнет нас новой волной.