Крылья для двоих. Книга 1.

Диари Лунная (2024)

Когда-то она была принцессой.Её доброта и внутренний свет окутывали всё королевство, но шесть лет назад их с братом отправили в магическую академию под другими именами и запретили появляться в королевстве до окончания обучения.И вот принцесса вернулась в своё королевство, но вскоре она застонало от огня и предательства. Что делать бывшей принцессе, а ныне простой целительнице-сироте, если единственная её надежда — пропавший из академии год назад старший брат?И что делать, если вдруг она найдет… Любовь?

Глава 19. Высокий лорд

Континент эльфов Прироадаль.

Целительница Амариллис Вейгейрос.

Желание родителей, новую жизнь сложно начинать самостоятельно. Сложно и фактически невозможно. Доказательством этого была вчерашняя «свадьба», поэтому я всё-таки приняла помощь семьи Дори. Единственное, в чём мы не пришли к единому мнению, так это моя безопасность в доме. Она была категорически против того, чтобы я проживала одна в доме, пусть и хорошо защищённом магически. А я уже была категорически против переезда в их дом. И причиной тому была не моя гордыня, а их безопасность. Я аристократка, более того — я принцесса. Пусть и находилась в личине с малого возраста, но мало ли. Тёмные эльфы, годами притесняемые аристократией нашего королевства и в том числе — чистокровным светлым эльфам, и это я понимала отчётливо. Но это понимала я, это понимали все… кроме вдовы Дори.

— Амари, маленькая девочка, да какое мне дело до того, какой чистоты кровь течёт в твоих жилах? Да духи моих предков будут являться ко мне во снах, если я не уберегу столь светлую девочку. Ты же сокровище, столь добрая и прекрасная как внешне, так и внутренне. Словно луна, что освещает ночные просторы природы. А луна для оборотней священна. — заявила она непреклонно, попивая ромашковый чай из маленькой чашечки.

Чашечка была явно кофейной, если исходить из формы и размера, а вот если брать в расчет протяжённость чаепития — это была бездонная бочка. И всё же я сумела уйти от этого разговора, просто сбежав из собственного дома. Дожилась, называется. Ведь, что бы не говорила госпожа Дори, мне не забыть усеянные ожогами тела жителей бедных кварталов, которых погнали лишь за то, что они помели спрятать аристократов. И мне не забыть ту страшную ночь, в которую униженные жестоко брали реванш, а я содрогалась от ужаса, стояла на дороге и дрожала, борясь со страхом, что брал вверх над всеми клятвами и внушениями.

Мой мир, мир правления светлых эльфов был разрушен. Мне предстояло забыть о высоком положении, о титуле и тех возможностях, что он даровал. Предстояло найти новую себя в новом, возникшем на обломках власти королевской семьи светлых эльфов.

Но первым делом надо найти своего спасителя.

С такими мыслями я дошла до столичной лечебницы имени Роз. Большое высокое здание, единственное здание из гномьей руды в столице эльфов, кои не любят любых построек из мёртвых материалов. Лечебница представляла собой большое серое здание, построенное полым внутри прямоугольником без единой щели или окна. Вокруг лечебницы были построены железные изгороди, выполненные в форме роз. Изгородь извивалась железными шипастыми стеблями роз с прекрасными, но магически опасными бутонами. Нимар, сопровождающий меня вместе с Греем, высоко задрал голову, оценивая опасность данной изгороди. Видимо, он впервые в этой части города. Я прошла к воротам и предъявила документы Амариллис Вейгейрос, доктора — стажёра центральной больницы и, соответственно, была пропущена. А вот Нимара с Греем остались за воротами, не пропущенные суровыми охранниками.

— Светлого утра, доктор Вейгейрос, — поприветствовал меня первый из пяти внутренних охранников лечебницы.

— Вечнозелёного леса, господин, — я чуть наклонила голову, приветствуя сурового мужчину.

Реверансы и глубокие поклоны в лечебнице Роз были не приняты. Мы, доктора и посетители, не имели права на излишне резкие движения, демонстрирования приверженности этикету, повышать голос, жестикулировать, улыбаться и излишне проявлять какие-либо эмоции. Это лечебница. Здесь находятся те, для кого любой жест мог стать болезненным напоминанием об эпизоде жизни, приведшем к безумию или же напротив, об эпизоде придуманным воспаленным сознанием.

— Беспорядки вас не коснулись, мисс? Вы же чистокровная эльфийка, полная света, это издалека видно. — продолжил беседу всё тот же излишне любопытный сторож.

— Я закончила обучение и вернулась лишь пару дней назад. Поэтому всё благополучно, благодарю, — всё тем же ровным тоном ответила я. — А вас?

— А мы привезли свои семьи сюда, — ответил уже второй страж. — Переждали неделю революций после казни, а так всё спокойно, мы же не аристократы, да даже не чистокровные эльфы.

Я приподняла уголки губ в улыбке, старательно спрятав боль и горечь.

— А вы к нам по какому поводу? К докторам, или… может кто-то из семьи, друзей? — вопросил третий охранник, привлечённый нашим разговором.

Последняя часть предложении прозвучала неуверенно. Это странно, но в лечебнице для умалишённых редко бывали посетители. Почему-то это место старательно обходили стороной, будто она была чем-то заразным. О таких больных как родственники, так и друзья старались забыть, и если навещали, то раз-два в год, не чаще. Это так грустно и жестоко.

— По личному делу, — ответила я стражнику.

Подумалось, что в будущем я хотела бы это изменить. Ведь умалишённые, они как дети — радуются самым простым вещам, знакомым лицам, хорошим воспоминаниям. Они не безнадёжны. Их можно вылечить, ведь внутри они такие же личности, как и каждый из нас.

— Это к директору?

Вопросил другой сторож, видимо им тут совсем скучно работается.

— Да, господин, — улыбнулась заскучавшему мужчине.

— Так у него ж поверенный от нового короля сейчас, милорд Дироз, — сообщил первый стражник. — Занят он.

Дироз? К директору лечебницы Роз пришёл Дироз, действительно, совпадение так совпадение. Но опустим этот весьма и весьма странный момент. Главное то, что к директору я не попаду, тогда нужно искать тех, кого можно спросить о моём случайном знакомом, что так благородно меня спас.

Точно же! Преподавательница по искусству врачевания разума как-то рассказывала о своей приёмной сестре — Лягарии Цветарин, представительница абаксиальной (пометка! Абаксильный — «вдали от оси». У эльфов исторически основная ветвь семьи называется адаксиальной ветвью, а побочная — абаксильной) ветви семьи Ромашкирин. Она как раз должна работать в лечебнице Роз главным врачом.

— Господа, а доктор Лягария Цветарин из абаксильной ветви семьи Ромашкирин на месте?

Мне кивнули. Все и разом. Поблагодарив и пожелав всем солнечных дней, я поспешила к одной из самых легендарных целителей. А она, пусть и была чистокровным человеком, даже без каких-либо способностей к магии, была легендой и имела уважение даже в среде эльфов. Она была той, к кому прислушиваются даже самые именитые, магически одарённые целители. Цветарин имела дар, нет, не так. Она имела умение находить подход к любому умалишённому, абсолютно любому. Всего несколькими словами, жестами, тоном голоса она успокаивала буйных, входила в доверие к параноидальным, умела даже вызвать желание жить у суицидальных. Поразительная женщина, чья стойкость, сила духа и верность жизненным принципам неизмеримо восхищали. У неё была совсем непростая жизнь до того, как её приняли в семью Ромашкирин. Преподавательница рассказывала, как в одной из поездок по исследованию болезней человеческой расы они с отцом наткнулись на вымершую деревню. Это был новый вирус, названный в тот же день «Чумой Алого неба». Этой болезни подвержены только люди и забирает жизнь она за считанные мгновения, а причиной её является искусственно выведенный вампирами цветок, по которому и был назван вирус — Алое небо. Для вампиров он как лекарство, позволяющее ускорить регенерацию клеток, а вот для людей оказался сильнейшим ядом. Единственная, кто выжил в деревне — шестилетняя девчка Лягария Цветарин, что раскладывала алые, словно свежая кровь цветы Алого неба на могилке своих родителей и 8 братьев. Они все умерли одновременно, оставив после себя лишь не самые лучшие воспоминания маленькой девочки. У девочки оказались повреждены рёбра. Постоянные избиения и тяжёлая работа спасли эту маленькую девочку от ранней смерти. Смерть от повреждённых лёгких грозила ей через год, но её сразу и полностью вылечил тогда ещё будущий герцог с помощью своей дочери, чей целительский дар проснулся при виде израненной девочки с абсолютно безразличными глазами. На лекциях профессор однажды сказала: «Вот вы говорите проблемы, трудная жизнь, с даром проблемы, учиться сложно, сессию сдать не можете, грубая после операций кожа. Я вам так скажу — это мелочи, а не проблемы. Это сущий пустяк! Трудно, это даже не видеть, а быть маленькой израненной девочкой, у которой разом погибла пусть и не любящая, но семья. Тяжело, это быть в заполненной трупами, лежащими тут и там по всей деревне и копать могилу за могилой, понимать, что ты осталась совершенно одна в этом жестоком мире. Больно, это собирать алые цветы истинной смерти и раскладывать их на могилы ещё недавно живых людей, что были тебе семьёй. Трудно принимать себя живой, когда должна была быть мертва вместе с остальными и понимать, что ты и дальше должна жить, вот только уже совершенно одна. А всё прочее те мелочи, для преодоления коих стоит жить!» Это был единственный раз, когда профессор говорила о своей семье, но я узнала всё. В тот же месяц исследовательскую экспедицию свернули и будущий герцог вернулся домой уже с двумя дочерьми, которые было словно свет и тень. Ещё несколько лет маленькая девочка тенью ходила за своей спасительницей, но в новой семье она смогла раскрыться и обрести свой путь, на котором стала сиять, подобно солнцу. Великая женщина. Мудрая, невероятно сильная и выносливая. Женщина, на своих руках вырастившая всех своих детей, помогающая им с внуками, и работающая даже в возрасте восьмидесяти семи лет, что даже для одарённого магически человека — нонсенс. Хотелось бы и мне стать такой же сильной. Наверное только её пример и позволяет мне до сих пор стоять на своих ногах и стремиться в будущее, ведь в отличие от неё меня любили, пусть и не говорили, старались не показывать, но… любили. Любили настолько, что спасли мою жизнь ценою своих. Мою и брата. Мой брат… последний луч надежды в моих глазах. Стоили мне только подумать о примере Лягарии Цветарин, как спина распрямилась, плечи расправились, лицо стало непроницаемой маской и из походки в единый миг ушла резкость движений, они стали плавными, как крылья белого лебедя. На душе стало легче и спокойнее, восстановился внутренний баланс. Я ощутила, что справлюсь со всеми трудностями и жизненными невзгодами и…

И вот тут я споткнулась и чуть не упала лицом на брусчатку, удержавшись лишь прошагав вперёд несколько шагов.

И причиной того стал выходящий из парадного входа лечебницы господин Дархарз, сопровождаемый подчёркнуто подобострастным господином директором! В черном с золотыми вензелями камзоле придворного тёмных эльфов, с золотым кулоном с обсидиановой ветвью терновника на груди, обозначающей высший чин тёмно эльфийской аристократии, с тростью из чёрного ядовитого клёна, увенчанной чёрными бриллиантами, сверкающими, как и его абсолютно злые, практически чёрные глаза и с лёгкой, даже немного ироничной усмешкой на тонких губах.

В этом мужчине не было абсолютно ничего общего с тем умалишённым, но добрым и благородным оборотнем, которого я знала. Тёмный эльф, вероятно полукровка.

Мне вдруг стало страшно. Страшно, что я стою на тропинке и этот тёмно эльфийский аристократ меня сейчас увидит. Страшно, что может признать во мне чистокровную эльфийку благородных кровей. И было не только страшно, но и стыдно. Стыдно за своё поведение пере ним на дороге, стыдно, что позволила ему к себе прикоснуться и даже нести. Невероятно стыдно за слёзы и обморок. Нет, мне и ранее было стыдно, что больной был вынужден нести меня через полгорода, но сейчас… было ещё и страшно.

Первым порывом было развернуться и сбежать, надеясь больше никогда не видеть этого исполненного величия лорда, больше никогда не попадатьс ему на глаза, но… тот тёплый взгляд, горячие, полные силы руки… обязана как минимум поблагодарить не этого тёмного аристократа, а того незнакомца, что буквально спас мне жизнь.

Я гордо подняла голову, вновь расправила плечи, поправила белоснежное пальто и тут господин Дархарз повернул голову. Наши взгляды встретились — мой растерянный и его злой, наполненный безразличием.

И… я никогда ещё не видела, чтобы вот так, в единый миг менялось всё.

Из черных, сейчас уже практически орехового цвета глаз мгновенно ушла вся злость и безразличие. Ироничная усмешка сменилась доброй, полной искреннего расположения улыбкой, которой нельзя было не улыбнуться столь же искренне в ответ. Тёмно эльфийский лорд сверкнул белоснежными зубами и, совершенно позабыв о господине директоре резко развернувшись, направился ко мне. Я залюбовалась его движениями, исполненными скрытой силой и грацией хищников. Он был прекрасен и грациозен как чёрная пантера восточных лесов — лёгкая, стремительная, невероятно энергичная, но в то же время полная величия походка. Обычно такая походка у наделённых властью и сдержанностью существ.

И в этот момент раздался окрик господина директора, несколько неожиданно выдернувшего меня из мыслей:

— Госпожа Вейгейрос? Это про вас говорила главврач? Вы к нам по работе? Искренне рад знакомству, прек….

— Испепелитесь немедленно, — грубо отрезал господин Дархарз, не дав господину директору договорить, а мне поприветствовать директора.

Господин директор, я всё ещё не успела узнать его имя, замер, я же буквально лишилась дара речи, а совершенно незнакомый мне лорд добавил:

— Я велел исчезнуть! Прямо сейчас. В эту секунду. Испепелитесь уже!

И почитаемый доктор, директор лечебницы Роз, мгновенно потерял краски лица, развернулся и опрометью побежал в лечебницу. Бегом побежал! Прихватил подолы длинной мантии, дабы не споткнуться!

Я шокировано проводила взглядом уже скрывшегося за воротами господина директора и перевела взгляд на тёмно эльфийского лорда, а увидела… такого искренне располагающего к себе, тепло улыбающегося господина Дархарза.

И… и тут пришло осознание, что я совершенно не разбираюсь в людях. Абсолютно! Совершенно не разбираюсь!

Подул северный ветер, из высокого хвоста выпала прядь волос, падая мне на глаза. Пока я спешно прятала прядку за ухо, не заметила, как лорд начал стремительно приближаться. Я огляделась по сторонам. Клетка… это был не двор, а клетка. Гладкая земля с бледными лужайками, отсутствие окон в здании, деревья с высокими и абсолютно гладкими стволами. Действительно клетка. Клетка для умалишённых… как я раньше этого не заметила…

А потом всё затмила высокая фигура моего знакомого. Лорд, а теперь я была уверена в его происхождении, отшвырнул трость, чуть склонился надо мной, затем убрал непослушную прядь волос за длинное ухо, случайно коснувшись чувствительного кончика, от чего ухо дёрнулось, а я совершенно рефлекторно фыркнула. Последовала небольшая пауза, затем обнял моё лицо руками, затянутыми в чёрные перчатки и выдохнул:

— Леди, что вы здесь делаете?

Я промолчала, всё ещё было стыдно.

— Ами…ты же не меня здесь ищешь?

Испуганная его появлением, изменением в собственном мировоззрении, неожиданным смущением, прошептала чистую правду:

–В-вас.

Прямая, как меч, бровь господина Дархарза изогнулась, сам же он скривился так, словно выпил невероятно горькую настойку пустрника, и хмуро спросил:

— Тут, да?!

А после, так и не дождавшись моего ответа, уже громче и возмущённее:

— В лечебнице для умалишённых?!

Я в конец перепугалась, не нашла что ответить, и пробормотала лишь невероятную глупость:

— Но… вы же тут…

В следующее мгновение у лорда совершенно изменилось выражение лица, оно стало отрешённо-потрясённым. Дёрнулся глаз. Не у меня, у него. Затем господин Дархарз медленно произнёс:

— Ты… да ты первая, кто меня так оскорбил и унизил.

Меня отпустили. Оскорблённый моим, вообще то весьма верным замечанием, лорд некоторое время смотрел на верхушки деревьев, после задумчиво-отрешённо поинтересовался:

— Как себя чувствуешь?

— С-спасибо, всё прекрасно, — поспешно ответила я, так же глядя… нет, уже не на господина Дархарза. Я смотрела в сад, разглядывая те же верхушки деревьев.

— Это радует, — уже невозмутимо произнёс лорд.

Улыбнулась, украдкой взглянула на него, наткнулась на заинтересованный взгляд, брошенный украдкой и… вновь посмотрела на дерево, практически не видя оного.

— Ами, душа моя, — господин Дархарз вдруг взял меня за руку, и это заставило ощутить всю неловкость момента, — ты действительно искала меня здесь?

Пытаясь аккуратно вытащить свои пальцы из его, казалось бы, нежной хватки, я осторожно кивнула.

Не смотря на мягкость захвата, пальцы высвободить не получилось, и я укоризненно взглянула на господина Дархарза. Он укоризненному взгляду не внял и лишь провокационно поинтересовался:

— А что бы ты делала, если не нашла?

— Я бы… — пожалуй, о таком варианте развития событий я и не подумала, ведь это единственная лечебница в столице. Вопрос знакомого привёл меня в некоторую растерянность, — пожалуй… я посмотрела бы истории болезней, отсортировала бы те, что соответствуют вам по физическому описанию и разослала бы запросы в уездные лечебницы, и тогда…

— Прекрати развивать мысль. Я понял, — мою руку выпустили и отошли.

Вновь обиженный не пойми на что мужчина сошёл с выложенной брусчаткой тропинки, поднял с мокрой травы свою трость, вернулся ко мне, хмуро глянул и устало попросил:

— Отойди, чудовище!

Я с недоумением посмотрела на господина Дархарза, оглянулась. За моей спиной никого не было, вновь посмотрела на господина Дархарза, уже с нескрываемым удивлением.

— Согласен, с чудовищем я погорячился, ты миленькая.

Степень моего удивления стало не описать словами.

— Малышка, твои намёки на моё умственное нездоровье бесят, — продолжил всё тем же шипящим голосом господин Дархарз. У него в предках были змеи?

Не смотря на ситуацию и явное бешенство моего так удачно найденного спутника, я всё же попыталась донести до него причины таких намёков и предположений о его умственном здоровье, начав с:

— Вы же…

— Так, забудем, — перебил меня лорд, небрежным жестом откинув прядь распущенных волос за спину, — пойдём-ка лучше отсюда. Это место меня нервирует.

И будучи склонным к столь быстрой смене настроения будет утверждать, что он совершенно здоров?! Я неодобрительно глянула на господина Дархарза, тяжело вздохнула. Мужчина же лишь повторил мой вздох и вдруг спросил:

— Что планируешь делать, маленькая?

Это вернуло меня к планам, и я вспомнила список планов на ближайшие дни, где первым пунктом значилось: «Найти и отблагодарить господина Дархарза».

— Собиралась найти и поблагодарить вас.

Мой собеседник заинтересованно изогнул бровь, затем произнёс:

— Ты меня нашла, так что давай.

Я улыбнулась, сделала лёгкий книксен и робко произнесла:

— Премного вам благодарна.

Лорд еще пару вздохов смотрел на меня, словно ожидая чего-то, но так и не дождавшись, перевёл взгляд на небо, потом снова на всё то же дерево, снова на меня. Испустив тяжёлый вздох, спросил:

— И это… всё?

Я смущённо поджала ушки и отступила на шаг. Что говорить, а тем более делать в такой ситуации я совершенно не понимала. По моему мнению, воспитанному лорду, а в аристократическом воспитании этого мужчины сомневаться не приходилось, полагалось ответить иначе, что-то вроде «Рад был помочь», «Ну что вы, миледи, не стоит благодарности», ну или ещё что-то столь же непринуждённое, принятое в высшем обществе. Но фраза «и всё» стала для меня совершенной неожиданностью.

— Ну? — вопросил высокий лорд, которому явно не нравилось ожидание.

Я осторожно пожала плечами, без слов демонстрируя собственную неспособность ответить на его вопрос, выбивающийся из правил моего воспитания.

— То есть это было всё, — сделал вывод господин Дархарз.

Мне никогда в жизни не было столь неловко.

Внезапно по волосам лорда словно прошёлся огонёк, он вздрогнул, прикрыл газа и совершенно перестал дышать. Он всё так же стоял, сжимая трость и совершенно не дышал — я чувствовала это отчётливо.

Испуганно вздрогнула, потянулась силой к его голове, но свободна рука мужчины неожиданно вскинулась, схватила меня за руку. Мужчина крепко, но осторожно сжал мою ладонь и погладил похолодевшую от испуга кожу большим пальцем.