Девять хвостов бессмертного мастера. Том 3

Джин Соул (2024)

Война между Небесами и демонами неизбежна. Единственный, кто может спасти целый мир от гнева Небесного императора, — это Лисий бог. Ху Фэйциню предстоит убедить демонические кланы выступить единым фронтом, а это задача не из лёгких. Но лиса всегда найдет способ выбраться из норы, даже самой глубокой. И по пути вполне способна обрести самых неожиданных союзников…

[217] Обряд Олисичествления

— Икак нужно залезать в источник? — поинтересовался Ху Фэйцинь. — Задом? Передом? Боком? С прыжка? С правой лапы? С левой? А может, хвост для начала окунуть?

— А-а? — протянул Ху Вэй с таким видом, точно Ху Фэйцинь с ним распинался на хорьковом наречии.

Ху Фэйцинь рассудительно начал:

— Если это называют обрядом, то у него должны быть…

Договорить не вышло. Ху Вэй поднял лапу и с одного взмаха столкнул его в источник — так коты лапой сваливают со стола чашку.

Когда Ху Фэйцинь ушёл в воду с головой, на поверхности поднялись пузыри, яростно забулькали. Он вынырнул почти сразу, кашляя и тявкая одновременно:

— Зачем ты это сделал?!

Сам Ху Вэй спустился в источник по лесенке, сел так, что из воды торчали одни глаза и уши, и пробулькал, отвечая на предыдущий вопрос Ху Фэйциня:

— Хоть с прыжка, хоть с полёта. Главное, с головой окунуться. Только следи, чтобы вода в уши не налилась.

Разумеется, вода уже налилась Ху Фэйциню не только в уши, но и в нос, и в пасть, и в глаза, так что совет этот несколько запоздал. Ху Фэйцинь принялся фыркать, трясти головой и отплёвываться.

— Не плюй в священный лисий источник, — сказал Ху Вэй строго. — Гнев лисьих предков…

–…падёт на твою голову! — докончил Ху Фэйцинь, сверкая на него глазами.

Надо заметить, он опытным путём убедился, что Ху Вэй не зря предупреждал не пить воду из источника: теперь, когда она залилась в рот, ему казалось, что он нахлебался болотной жижи.

— Вылезай, — велел Ху Вэй через какое-то время и выпрыгнул из воды.

Ху Фэйцинь выкарабкался из источника. Шерсть отяжелела, обвисла, с неё лилось ручьём. Он яростно отряхнулся, брызги полетели во все стороны. Ху Вэй отвернул морду, чтобы не попало в глаза.

— Пошли дальше, — велел он, потрусив к углу, где клубился пар.

За ним оказался сквозной проход и второй источник. Когда они проходили через него, их обдало паром со всех сторон, и шерсть немного подсохла.

За вторым источником был третий, четвёртый, пятый…

— Что-то я никакого лечебного эффекта не наблюдаю, — проворчал Ху Фэйцинь. — Лапы у меня до сих пор болят.

— Когда пройдём все и вернёмся обратно, болеть перестанут, — с лёгкой нервозностью в голосе отозвался Ху Вэй.

— А? — поразился Ху Фэйцинь.

Мысль, что ему и на обратном пути придётся окунаться в воду, не слишком радовала. Он уже устал, от горячей воды и пара его разморило, он с трудом передвигал лапы, тем более что источники шли, так сказать, в гору. Ху Вэю всё было нипочём.

Но Ху Вэй нервничал, и это было заметно даже Ху Фэйциню.

«С чего бы?» — удивился он и предположил, что тот ерошится из-за грядущего и неизбежного наказания, которое ему прилетит, когда Ху Цзин узнает, что он не только полез в запретные источники, но и Лисьего бога с собой потащил!

Выбравшись из девятого источника, Ху Фэйцинь расставил лапы и принялся вертеть головой, отряхиваясь. Смысла в этом не было, ведь предстоял ещё и обратный путь, но ему хотелось вытряхнуть налившуюся в уши воду. Было бы неплохо, если бы лисы ещё умели сворачиваться и выжимать себя, но нечего и мечтать.

Ху Вэй тоже отряхнулся, но как-то вяло, покосился на Ху Фэйциня… И в одно движение схватил его зубами за загривок. С такой силой, как хватал за руку, не разрывая связь их Ци при совместных тренировках. Ху Фэйцинь потрясённо затявкал. Он хорошо затвердил Лисье Дао и помнил, как Ху Вэй говорил ему, что в лисьем обличье нельзя практиковать никакой обмен энергией, это строжайше запрещено! Ему стало страшно, когда он сообразил, что обряд Олисичествления, должно быть, и состоял именно в этом, а вовсе не в девятикратном погружении в источник, и это точно никакого отношения не имело ни к его ранам, ни к ссадинам. Ху Фэйцинь взвыл от ужаса, шерсть встала дыбом, в животе свернулся липкий холодный комок, Лисье пламя взвилось так, точно его стегнуло порывом сильного ветра. Глаза Ху Фэйциня были широко раскрыты и полны беспредельного страха, он ждал, что в любую минуту произойдёт что-то ужасное, не зря ведь выставляют запреты, а подобное было в Лисьем Табу! Ху Вэй сам ему говорил, когда они жили на Лисьей горе! Но ничего не произошло, ровным счётом ничего, разве только превратился из лиса в человека.

Ху Вэй ухватил его за руку и потянул, чтобы поднять, но Ху Фэйцинь только проскользнул животом по камням, точно ящерка: руки и ноги у него были и без того слабые от многократных погружений в горячую воду источников, а страх отнял последние силы.

— Да лапы у тебя отнялись, что ли? — недовольно рыкнул Ху Вэй, схватил его за плечи и поставил на ноги.

Ху Фэйцинь несколько опомнился, зарычал, и приложил массу усилий, чтобы вцепиться Ху Вэю в физиономию или хотя бы в волосы, и при этом ещё и попытался его укусить. Ху Вэй легко перехватил его руки и держал на некотором отдалении от себя, так что Ху Фэйцинь мог только сверкать на него глазами и щёлкать и скрежетать зубами.

— Сдурел? — как ни в чём не бывало воскликнул Ху Вэй.

— Ах ты, паскудный лис! — прорычал Ху Фэйцинь сквозь зубы. — Лисье Табу нарушил!

— А? — отозвался с недоумением Ху Вэй, потом протянул со смехом: — А-а… вот ты о чём…

Ху Фэйцинь долго ещё бился в его руках, изрыгая совершенно потрясающие по лисьим меркам проклятия и стараясь укусить или оцарапать Ху Вэя, но тот держал крепко, выжидая, когда Ху Фэйцинь обессилеет и перестанет. Через какое-то время Ху Фэйцинь обмяк, Ху Вэй его отпустил… и Ху Фэйцинь тут же вкатил ему знатную оплеуху! Ху Вэй потёр скулу с таким видом, точно был даже доволен этим развитием событий. Он и был доволен.

— Возвращаемся, — сказал он, потянув Ху Фэйциня за руку. — Как бы нас тут не застукали.

— Чтоб тебе хвост дверью прищемило! — выругался Ху Фэйцинь.

Видя, что Ху Фэйцинь не собирается его слушаться, Ху Вэй подхватил его на руки, и возвращались они уже так. Видимо, решил Ху Фэйцинь, обратный путь надо было проделывать в человечьем обличье. У первого источника Ху Вэй поставил Ху Фэйциня на ноги и принялся натягивать на него одежду.

— Я сам! — буркнул Ху Фэйцинь, отпихивая его локтями.

Ху Вэй терпеливо сносил все тычки и ругань, но в юго-восточный павильон Ху Фэйциня всё-таки отнес: ноги у того подламывались, он не смог сделать и двух шагов.

— Тебе надо выспаться, — сказал он, укладывая Ху Фэйциня на кровать.

Тот заворчал и полез под одеяло, костеря Ху Вэя во все оскрёбки. Скоро ругань сбилась на невнятное бормотание, а потом и вовсе затихла.

Ху Вэй не ложился. Он принёс льда в миске и сидел возле кровати: если Ху Фэйцинь проснётся и захочет пить, то он накормит его льдом.

Но Ху Фэйцинь беспробудно продрых до самого утра.