Система малой звезды

Джейн Солвати, 2020

«Система малой звезды» – вторая книга трилогии Д. Солвати «Вернуться назад». Что, если твоя жизнь измеряется вечностью? Все вокруг рождаются, растут, влюбляются, стареют, но не ты, ты, словно проклятый сторонний наблюдатель, рожден, чтобы увидеть гибель целой звездной системы. Что ты сделаешь, чтобы отсрочить неизбежное, сдашься и покоришься судьбе или вступишь в борьбу с самым страшным колдуном во всей вселенной, поглощающим миры, словно раскаленная докрасна игла – воздушные шарики?

Глава 1

Система Рутеус

Мы потеряны во времени и пространстве…

И вроде голубое небо над моей головой

И звёзды, и воздух, всё как должно,

Кроме тебя…

Хейза 3999 год

Долго бредя по знакомой улице, я замёрзла. Пытаясь согреться, в шерстяном пальто и мягком шарфе, едва накинутым на голову, сжалась в маленький комочек, чтобы не потерять ни капли тепла. Непослушные волосы выбивались и постоянно спадали на лицо, сильно электризуясь. Сегодня было как никогда холодно даже для этих мест. Вдыхая морозный воздух, ноздри выпускали в окружающий мир белый пар, который оседал на ресницах и кудрях. Снег окутал всё вокруг, по крайней мере, те небольшие участки улицы, которые ещё не оккупировали небоскрёбы и не затоптали прохожие. До космолифта оставалось минуты две пути, но уже здесь мы окунулись в плотный человеческий поток, кутающийся в тёплые одежды, и, словно спокойная река, текущий в его сторону. Сегодня многие люди по всей планете, устремились к этим чудесам инженерии, чтобы принять участие в событии мирового масштаба, о котором в скором будущем будут слагать легенды и через столетия вспоминать с трепетом и волнением, как и всё, что когда-то изменило нашу жизнь в ту или иную сторону.

Незаметно нырнув в этот живой поток, я старалась не потерять из вида Силэ и Ретипа, которые, как всегда, казались мне самыми счастливыми на этой планете и, возможно, на многих других во вселенной, если согласиться с тем утверждением, что они всё-таки существуют, и наш сегодняшний подъём в открытый космос

— непустая трата времени. Ребята шли немного впереди, нежно держа друг друга за руки, словно нет в этом сумасшедшем и куда-то несущемся мире ничего более ценного и важного для них.

Сегодня первый день три тысячи девятьсот девяносто девятого года, знаменательный для всех обитателей нашей планеты, событие, которое историки увековечат в своих работах и памяти миллиардов людей, живущих здесь и в космическом городе, выстроенном вокруг Хейзы. Всего лишь через пару часов в чёрную неизвестность космоса отправляется первый космический корабль, из десяти построенных за последнее десятилетие, с одной-единственной миссией — найти пригодные для жизни всех существующих здесь планеты с целью их колонизации. Учёные обещают, что данное путешествие продлится ни одно десятилетие, а может, и несколько столетий, и многие из тех, кто сегодня пришёл сюда провожать эту экспедицию, уже не смогут встретить наших героев при их возвращении на Хейзу. Многие, но только не я. Я, мой брат и его жена не только встретим астронавтов, но и не постареем и на день, ведь наша жизнь исчисляется тысячелетиями и сто лет, проведённые без них, лишь мгновение для нас.

Не помню, когда впервые родилась здесь, но с тех пор всё вокруг изменилось до неузнаваемости. Древние первобытные поселения людей были скальными пещерами, а сейчас, куда ни посмотри, растут высотные здания, одно выше другого, резво убегающие в облака. Летающие машины, роботы, обслуживающие людей, голограммы, словно живые, преследующие тебя, умоляющие купить свой продукт, огромный космический город, опоясывающий планету, заслоняя собой свет Рутеуса и миллиарды людей по всей планете, которая задыхается от их присутствия. За последнюю сотню лет население выросло вдвое, и прятаться от этого мира становится всё трудней. Люди никогда не понимали нас и не могли принять нашей долгой жизни, поэтому мы стали скрываться. Сначала это было легко, но со временем, с появлением людских технологий, опоясывающих своим строгим взглядом каждый уголок мира, превратилось в практически невыполнимую задачу.

Старт корабля назначен на двенадцать часов, и мы с Ретипом и Силэ, наконец-то добравшись до лифта, вместе со всеми ожидали, пока он опустится с небес на землю. Большое количество желающих присутствовать при старте корабля, толпились у подножья массивной конструкции из стекла и бетона, которая убегала в высокое небо и непонятно где заканчивалась, превращаясь в прозрачную и тонкую нить, далеко в вышине. Лифт, наконец-то, оказался внизу и, выбросив облако из пара, распахнул свои стеклянные двери. Очередь, волнуясь, заняла всё свободное пространство в комнатке четыре на пять, и двери капсулы, в которой мы находились, осторожно поползли друг к другу, им предстояло сохранить тепло и кислород, для этих людей, которого там, наверху совсем не окажется. Все замерли от волнительного ожидания: для многих это путешествие было первым в открытый космос после того, как правительство разрешило его свободно посещать, в связи с отправкой кораблей. Большинство реагировали на это легко, но многим становилось плохо, и тридцать минут превращались для пассажиров и окружающих в настоящее испытание, ведь наблюдать тошноту и обмороки малоприятное зрелище.

Собрав всех желающих, тяжёлые двери шахты медленно поползли друг к другу, нежно обнявшись, словно провели в разлуке вечность. Комната слегка дёрнулась, и присутствующие немного вздрогнули, замерев в ожидании. Лифт оторвался от поверхности планеты и, сначала нехотя, но затем всё смелее и активнее стал набирать скорость. Нескольким пассажирам сразу стало нехорошо, но пока никто не потерял сознания и своего обеда, что не могло не радовать.

Спустя мгновение капсула набрала необходимую для подъёма скорость, и вот мы стремительно отдаляемся от поверхности Хейзы в открытое космическое пространство, на смотровую площадку космопорта. Оттуда будет хорошо видно, как пятнадцать добровольцев, впервые в истории первыми покинут Хейзу на ближайший век. Вернувшись, не найдут ни одной знакомой души на этой планете, если им будет куда вернуться, судя по тому, как быстро прогресс захватывает её, человечеству недолго осталось, это-то и подвигло снарядить экспедицию наших доблестных учёных.

— Смелые люди, — выдохнул Ретип, обнимая Силэ и целуя в висок. — У некоторых из них есть жёны, дети, а они навсегда оставляют их, я бы не смог оставить тебя и на день! — добавил он, крепче прижимая жену к себе. Как же я завидовала их страсти и нежности. За те тысячелетия, что живу здесь, так и не нашла того, кого смогла бы полюбить так же сильно, как они любят друг друга, а чувства хоть на йоту меньше этих не для меня. Если честно признаться, я и на мгновение не влюблялась даже немного, хоть и искала того единственного, которого часто видела во снах в каждом прохожем.

От быстрого подъёма всё тело словно пыталось уменьшиться, растечься по полу, и желудок готов был завязаться в узел, но это для новичков, я бывалый боец, и этот путь мне хорошо знаком, что нельзя сказать о многих людях, находившихся здесь. Капсула стремительно поднималась высоко в облака по бетонной шахте. Сверхпрочные стёкла покрылись инеем, но всё равно можно было рассмотреть бескрайний простор открытого неба, разрезанного вертикально редкими шахтами лифтов, такими же, как наша. Они поднимались от Хейзы и стремились в открытое космическое пространство. Сегодня они были особо популярны у хейзцев. Постепенно голубое небо темнело, несмотря на раннее утро и яркий Рутеус над нашим городом, всё вокруг превращалось в вечную ночь, наполненную лишь светом дальних звёзд.

— Ещё пару минут, — произнесла я вслух, хотя понимала, что мои спутники и сами это знают.

Капсула постепенно замедлилась, и немного поскрипывая, преодолела последние сантиметры пути. Вскоре она совсем остановилась и замерла в ожидании. Присутствующие сразу зашевелились, немного попривыкнув к искусственной гравитации, хотя она заметна только новичкам: когда ты путешествуешь часто, то перестаёшь отличать её от той, что действует на Хейзе.

Большой, тяжёлый механизм направлялся к двери лифта, похожий чем-то на коридор, который раньше вёл к самолётам в аэропорту, когда они летали и пользовались спросом у хейзцев. Но сейчас гораздо быстрее, проще и безопасней было путешествовать в любую точку Хейзы, всего лишь выйдя в открытое космическое пространство. Существовали специальные капсулы у каждого космопорта, если вы хотели попасть на другую часть планеты, вам просто-напросто нужно было сесть в эту капсулу и отправиться в путь, всего лишь двадцать минут, и вы находитесь в самой отдалённой части планеты, стоит только опуститься на Хейзу на капсуле, вы там, где нужно. Самолёты, даже самые скоростные, были на это неспособны, поэтому остались только в музеях или частных коллекциях, да и зачем они, когда сейчас у каждого жителя планеты есть собственный летамобиль, безопасный, экологически чистый транспорт?

Тяжёлый телескопический трап состыковался с шахтой, и сильно прижавшись к ней, выпустил в открытый космос густой белый пар, после чего двери капсулы и шахты открылись практически одновременно, и мы смогли выйти в длинный коридор. Здесь гравитация была гораздо слабее, поэтому люди, смешно прыгая, шли вперёд большими шагами, радуясь, словно дети, этой простой и весёлой игре.

Коридор оказался позади, и пассажирам открылась просторная комната под стеклянным куполом. В этом помещении гравитация была приближена к хейзенной, поэтому всё, особенно те, кто прибыл сюда впервые, забыли о прыжках и заворожённо принялись изучать звёздное небо, которое теперь в отсутствии атмосферы выглядело великолепно и просматривалось без труда. Вот почему на Хейзе практически не осталось обсерваторий, только те, что всё ещё изучали мельчайшие космические частицы, ушли глубоко под землю, чтобы улавливать их.

Итак, в этом просторном зале, освещённом светом звёзд и небольшим количеством светильников, чтобы не разрушать космическую атмосферу, находился таможенный пункт досмотра пассажиров.

Каждый, из вновь прибывших в космогород, проходил через специальные врата, считывающие всю основную информацию о пассажире, преодолев которые он отправлялся в сам город.

Ретип и Силе прошли первыми, я следом за ними. Эти врата всегда пугали меня, ведь могли выдать нас со всеми потрохами, но, к счастью, за последние сто лет прогресса мы научились обманывать их, меняя личности, имена, и они, а вместе с ними и никто из людей, не догадывались о том, что мы на этой планете существуем достаточно долго.

Теперь, когда все проверки позади, можно было расслабиться и просто погулять по городу. До отправки космонавтов в экспедицию в запасе ещё несколько часов, а поскольку космопорт минутах в двадцати отсюда, спешить совсем некуда.

Космический город на фотографиях и видео, сделанных астронавтами вдали от планеты, напоминал болезнь, охватившую её со всех сторон: бесконечные пузырьки, соединённые между собой шестью руками. Стеклянные купола светились, превращая умирающую планету в подобие звезды. Всё, что не было выполнено из стекла, закрывали свето-накопительные батареи, которые полностью обеспечивали жизнеспособность города и Хейзы, умудряясь накопить звёздный свет впрок. Также по всему периметру города проходило энергетическое поле, защищающее планету от губительного света Рутеуса, который становится всё ярче и горячее на своём стремительном пути перерождения в красного гиганта. Как долго ещё город сможет защищать нас от неизбежного? Радовало только то, что чем ярче и горячее становился Рутеус, тем сильнее становилось энергополе, черпающее свою энергию из его света. Сам город внутри казался раздражающе белым: стены, полы, двери, практически без украшений, просто прямые линии. Каждый пузырь на самом деле задумывался как мини-район, в центре которого располагалась площадь с большим окном во всю стену и сценой под ним, прозрачным куполом над головой. Всё остальное пространство вокруг площади делилось на три этажа, неширокие балконы начинались у самого окна со второго этажа. Они опоясывали площадь и возвращались к окну с противоположной стороны. На втором и третьем этажах, чаще всего, жил персонал обслуживающий город, и работающие здесь, либо располагались гостиницы для тех, кто хотел задержаться на время. На первом этаже расположились шесть больших арок, уводящих в другие микрорайоны. А всё остальное пространство между ними занимали магазины, кафе, библиотеки, больницы, школы и различные развлекательные комплексы. Здесь практически всё было белым: пол, стены, двери, одежды работников города, мебель в кафе и магазинах, роботы, исключение составляли только растения, наделяющие яркостью этот однообразный и скучный мир. Судя по всему, они чувствовали себя здесь достаточно свободно, оплетая колоны, балконы, и направляя свои кроны и ветви прямо к пылающей звезде.

Огромный металлический гигант, опоясывающий планету, состоял из множества таких мини-районов, соединённых между собой бесконечными коридорами. Каждая площадь повторяла другую нескончаемое число раз. Некоторые из них полностью отдавались под космопорты, которых вокруг всей планеты насчитывалось больше трёх тысяч, но только один оборудован для путешествий в открытый космос на дальние расстояния.

Ретип предложил подняться на смотровую площадку, находящуюся под самым куполом, чтобы посмотреть на город и космопорт сверху, увидеть, как проходят последние приготовления первого корабля к полёту.

Преодолев несколько эскалаторов и пропускных пунктов, мы поднялись под купол площади, где и располагалась смотровая площадка.

— Посмотри! — воскликнула Силэ. — Как красиво! Мне кажется, никогда не смогу привыкнуть к этому, сколько бы ни смотрела. Всё же здорово, что люди дошли до такого, иначе мы так бы и сидели в пещерах, глядя на звёзды только ночью.

—Да, — поддержал её Ретип, обнимая за талию. — На самом деле, если бы ни они, мы бы давно сгорели вместе со всей планетой, — посмеялся брат, слегка толкая меня локтем. — Силена, почему ты молчишь? — поинтересовался он, глядя на мой удручённый вид.

— Просто… эта не самая радужная перспектива в моём представлении, — ответила я, глядя вдаль, пытаясь утопить истинную причину грусти где-то глубоко в себе.

— Не верю, что именно это тебя волнует! — подняв бровь, ответил брат, — мы сгораем каждую тысячу лет, и давно привыкли к этой пытке.

— Твоё право, — отстранённо выдохнула я, продолжив разглядывать бесконечность: совсем не хотелось говорить, сердце сжималось от предчувствия чего-то важного, чего-то, что изменит судьбу и не только мою, но и каждого здесь, в этом городе, и там, на планете.

Глаза невольно гладили эту массивную металлическую конструкцию с множеством светящихся стеклянных куполов, уменьшающихся вдали. А дальше темнота и множество точек в бесконечном пространстве этой ночи. Что там, в этой пустоте, наполненной вспышками света, несущегося к нам с невообразимой скоростью, может этот свет, знает ответы на вопросы, которые терзают не одну тысячу лет всё человечество и меня? Одни ли мы в этой ночи, родились, ходим, дышим, живём или там, в неизвестности, есть ещё кто-то, чьи сердца бьются подобно нашим, чьи мысли в этот момент пронзают время и пространство и стремятся к нам, на Хейзу, ко мне, Силене…?

Невольно вздохнув от тоски и одиночества, решила больше не думать о том, что так и останусь одна на этой планете под умирающей звездой по имени Рутеус. Всего лишь пара тысячелетий и все её жители обречены. Но им об этом не стоит волноваться, эти люди вокруг меня уйдут отсюда гораздо раньше, их жизнь мимолётна как вспышка, моя бесконечна. Последнее время меня постоянно волнует, что будет с этой планетой через пару тысяч лет больше, чем кого-то из них, ведь я буду жить и увижу конец Рутеуса собственными глазами, сгорев вместе с ним, чтобы никогда не родиться.

Взглянув на Ретипа и Силэ, полных надежд и любви, решила не думать больше об этом, ведь всё же сегодня праздник и вполне возможно, что эти люди отыщут планету, пригодную для жизни будущих поколений, и мы отправимся в бесконечное путешествие вместе с ними. Но что будет с сосудами, в которых мы рождаемся? Они останутся здесь и, погибнув на другой планете, мы не сможем родиться вновь?

— Силена, смотри, — слегка толкнув меня локтем под рёбра, позвала Силэ.

— Там корабль и экипаж, — взволнованно улыбаясь, показывала она в темноту космоса, где рядом с соседней смотровой площадкой был виден космопорт. Огромный, вытянутый словно пуля, корабль как раз включил двигатели, и космолёт ожил в невесомости, проверяя все системы и приборы на готовность к старту.

За тысячелетия я ко всему привыкла, кроме гордости за этот народ: они были гениальны, всегда находили выход из самых сложных ситуаций, будь то умирающая звезда или космическая защита от астероидов, они придумывали такие системы, чтобы обезопасить себя и весь этот мир, что невольно начинаешь гордиться ими. Жаль, что их жизнь так коротка. С тех пор как Рутеус поглотил первую планету, некогда цветущею, их жизнь полностью изменилась, Дейза была началом конца нашей Хейзы.

Экипаж под бурные и продолжительные аплодисменты присутствующих покидал сцену после недлинной, но волнительной речи, рыжеволосого молодого капитана, скрываясь за высокими дверьми около сцены. Все до последнего члена команды покинули зал и оказались вне большого и светлого зала. Каждый из них сейчас пролетал большими и лёгкими прыжками по стеклянному коридору, ведущему от города к кораблю и, уносил в своей памяти целую эпоху, мир, который останется, таким, как он есть сейчас, только в их и моей памяти.

Множество зевак толпилось на всех смотровых площадках вокруг космопорта, я видела счастливые и вместе с тем взволнованные лица, прилипших к стёклам, чтобы как можно лучше запомнить это мгновение, не только в своих сердцах, но и всевозможных приборах памяти, вживлённых каждому при рождении в ладонь и бровь.

Итак, вот он, торжественный момент: неизвестный человек ровным и мягким голосом начинает обратный отсчёт, телескопический трап медленно отходит от корабля и тот начинает пятиться назад всё дальше от города. Отлетев на приличное расстояние, он разворачивается хвостом к ликующим зрителям, и, на миг, замерев, исчезает в темноте космоса, набрав запредельную скорость.

Немного постояв, глядя в тёмный космос, на то место, где ещё мгновенье назад был корабль, отправленный в далёкое будущее, толпа разочарованно начинает расходиться кто куда. Кто-то бредёт к лифту и спускается обратно на Хейзу, кто-то отправляется в кино, кафе, магазины, а я по-прежнему смотрю в темноту и понимаю, что от тоски хочется петь, и не просто петь, а кричать на разрыв аорты так, чтобы этот голос услышал кто-то неведомый мне, но столь желанный.

— Силена, — улыбнувшись, позвал меня Ретип, вырвав из беспамятства.

— Что с тобой, ты последнее время сама не своя, то грустная, то злая, что происходит?

— Не знаю, — честно призналась я, — просто как-то всё вокруг и всё меня последнее время жутко раздражают, — пробубнила, следуя за семьёй.

— Милая, — промяукала Силэ, — ты так всех ухажёров распугаешь и упустишь того единственного, которого ищешь, — улыбаясь добавила она отпустив руку мужа и обняв меня за талию пошла рядом.

— Спасибо, милая, — вздохнула я, прижимаясь к ней в благодарность за тепло, которое она дарит мне.

— Боюсь, в этой вселенной такого человека не существует, — добавила я и обняла её крепче.

— Как знать, — торжественно сообщил Ретип, — посмотрим, с чем вернётся этот корабль, может он поможет тебе обрести свою судьбу в этом мире или другом?

— Как знать, Ретип, как знать…