Система малой звезды

Джейн Солвати, 2020

«Система малой звезды» – вторая книга трилогии Д. Солвати «Вернуться назад». Что, если твоя жизнь измеряется вечностью? Все вокруг рождаются, растут, влюбляются, стареют, но не ты, ты, словно проклятый сторонний наблюдатель, рожден, чтобы увидеть гибель целой звездной системы. Что ты сделаешь, чтобы отсрочить неизбежное, сдашься и покоришься судьбе или вступишь в борьбу с самым страшным колдуном во всей вселенной, поглощающим миры, словно раскаленная докрасна игла – воздушные шарики?

Глава 4

Пять часов прошло в напряжении: никак не могла понять, почему предстоящая встреча настолько взволновала, более того, я и раньше ходила на свидания, незнакомцы часто приглашали меня, ведь моя нетипичная внешность сильно выделялась на фоне здешних женщин. Но этот человек, именно человек, волновал меня, и это новое чувство не могло не пугать. При всём желании я никак не могла полюбить простого смертного, просто не имела на это права, ведь их век так короток, не успею сказать привет, как моего счастья не станет, а боль, от этой потери навсегда останется в памяти. Силэ и Ретип не могли понять, ведь им повезло встретить друг друга на этой планете, вместе сгорать, рождаться, следовать друг за другом вечно, не боясь потеряться в этой бесконечно холодной и завораживающей вселенной и проснуться однажды в полном смятении и одиночестве, сгорая от тоски о ком-то больше несуществующем. А я родилась одна и может быть в этом и есть моя судьба или проклятие за грехи, посеянные в прошлых жизнях?

Семь часов приближались стремительно, и вот я уже в назначенном месте в назначенное время сижу за столом, но Мейсена нет.

Все во мне кричало — “Он не придет, не будь дурой, уходи отсюда!” — но тело отказывалось подчиняться разуму, окаменев на мягком стуле, в ожидании его появления.

“Капитан совершенно неважен для тебя!” — в очередной раз убеждала саму себя, борясь с безумными фантазиями, рождавшимися в подсознании независимо от моего желания, словно встреча с ним дарована судьбой, чтоб изменить всё и даже меня саму.

Дыхание постоянно сбивалось, ладони потели, не спасала даже ярко-красная салфетка, сильно смятая в руках. Сердце громко стучало в висках, а время текло, словно густая чёрная нефть, медленно и мучительно стекающая по стеклу, заслоняя собой свет и весь окружающий мир.

Изучив меню вдоль и поперёк, отстучав пальцами всё имеющееся в моей голове мелодии, в миллионный раз взглянула на часы.

— Восемь тридцать четыре, — набрав как можно больше воздуха в грудь и с силой выдохнув, чтобы восстановить дыхание, прошептала я.

Затем поднялась из-за стола, облокотившись на него двумя руками, взяла пальто, одиноко дремавшее на кованой вешалке и, накинув его на плечи, направилась прочь как можно дальше от этого места и волнующих мыслей.

— Что ты о себе возомнил, капитан Мейсен? Думаешь: сто лет провёл в космосе и можешь ещё столько же заставлять девушку ждать?

Моему негодованию не было предела. Я злилась, злилась на него, но ещё больше злилась на себя, ведь сколько раз зарекалась встречаться с людьми, не давать им шанса!

“Это был не первый, но последний раз!” — приказала я самой себе.

Ненавидящая всё вокруг даже не заметила, как оказалась в театре и, купив билет, прошла в зал на неизвестный спектакль.

Свет погас, сцена ожила, над головой полетели красочные птицы, переливающиеся всеми цветами радуги. Над зрителями возник огромный город, древний, такой, каким я его запомнила несколько тысячелетий назад, когда мы с Ретипом первый раз родились здесь. Заиграла сказочная музыка, запел хор, мужские, женские голоса, переплетаясь, сливались воедино, набирая силу и становясь чем-то ненастоящим, волшебным, как и весь мир вокруг. К птицам присоединились волшебные создания, великаны, люди с крыльями проплывало над головой…

Что-то внутри на миг остановилось, словно я осознала, что мир, в котором живу…

На глаза навернулись слёзы, захотелось подняться с этого кресла и полететь вместе с вымышленными существами, стать частью этой волшебной мелодии. Вот он, этот прекрасный мир, в котором ты живёшь, кажется, протяни руку, и ты окажешься в нём, насладишься его теплом, уютом, любовью. В нём всегда звучит музыка, подобно той, что сочинил когда-то никому не известный композитор, поют бесподобные голоса мужчин и женщин, сливаясь в единый поток, проникающий в самую душу. В нём всегда светит яркий Рутеус. И иногда, когда тебе того очень хочется, с неба идёт дождь. Ты бежишь босиком, наслаждаясь его тёплой прохладой, и эта музыка скрипки, виолончели пропитывает тебя, насыщая ею каждую клеточку крови, которая заставляет жить, циркулируя в твоих венах. Но ты протягиваешь руку и касаешься его, того волшебного мира, и понимаешь, что это лишь иллюзия, обман, хорошая игра воображения, актёров и голограмм. Этот мир, его музыка, птицы, города, звезды, всё это творение рук человеческих, лишь жалкое подобие того, что на самом деле где-то сотворил сам Бог. И я здесь, на этой угасающей планете, со всеми этими людьми, но сердце и мысли мои далеки, где-то в этой огромной вселенной, они ищут свой дом, мой прекрасный сказочный, несуществующий мир…

Не в силах больше видеть всё этого и не быть частью прекрасного выдуманного мира, я смахнула предательские слёзы и как можно скорее покинула, погрузившийся в сказку зал.

— Ты устала, — пытаясь дышать так глубоко, как только позволяли лёгкие, набирая этот густой и пыльный воздух, жалела саму себя, — хочу домой, а Силэ и Ретип, будут ждать меня на станции только через два часа.

— Ничего, придут пораньше, — мысленно вызвав войсофон брата, отправила ему голосовое сообщение, в котором попросила встретиться со мной на станции через пятнадцать минут. Ретип не заставил долго ждать, тут же ответив, что они в пути.

— Отлично, — всё ещё приходя в себя, прошептала, когда лёгкий снег пошёл откуда-то сверху, бережно опускаясь на плечи прохожим, укутывая их своей пеленой, но на небе не было ни единого облака.

Мир вокруг, за две тысячи лет, изменился до неузнаваемости: бесконечные небоскрёбы превратили планету в бетонно-стеклянные джунгли, оставив природе лишь жалкие объедки почвы и воды. Мосты словно случайно разбросанные ленты перекинулись через реки, озёра, моря и даже океаны, не боясь ни влаги, ни холода, ни времени. Голограммы повсюду, стали чем-то реальным и существующим вместе с нами, словно жили своей жизнью, заменив собой настоящую, живую природу на улицах города. Больше не приходилось ухаживать за деревьями, поливать цветы, выводить вредителей, всё это заменяли голограммы. Они были деревьями, цветами, птицами, пролетающими над ваши головами, домашними животными встречающими вас с работы, и даже друзьями, с которыми вы могли общаться в любое время. И венцом всего человеческого безумия, оказался космогород, заслоняющий собой прекрасное звёздное небо. Но, мне кажется, во мне ничего не изменилось за это время, я осталась прежней, как и, тысячелетия назад никак не найду покоя на этой планете, и никак не уйму эту ноющую, пульсирующую боль под рёбрами.

Сама не заметила, как оказалась в условленном месте и увидела ребят, мило воркующих на скамье под большими голографическими часами. Ретип, с такой нежностью и заботой смотрел на Силе, что моё настроение и без того ужасное, грозило перерасти в депрессию. Как бы я хотела, чтобы кто-то вот также, однажды смотрел на меня, поправлял выбившиеся пряди волос, держал за руку с трепетом и любовью и не замечал вокруг ничего кроме…меня…

— Ну, как прошло? — боковым взором заметив меня и оторвавшись от жены, поинтересовался Ретип, — видимо, свидание не удалось? Снова изображала из себя непреступную стальную женщину, способную испепелить взглядом? — слегка подняв правую бровь и едва заметно улыбаясь, предположил брат.

Силэ тут же, как у них всегда было принято, едва заметно ткнула его локтем вбок, сбив эту ненавистную мне ухмылку с лучистого лица, чем очень порадовала. Она хорошо меня чувствовала и, видимо, не хотела портить и без того не лучшее настроение.

— Нет, — улыбнулась я, — оно прошло, как ни странно, лучше не придумаешь. Этот капитан…

— Мейсен, — улыбнулась Силэ, поправив меня.

— Да, Мейсен, не пришёл, что само по себе просто отлично, он избавил себя и меня от множества проблем, — подмигнула я брату.

— Конечно, так я и поверил, — тут же возмутился Ретип, — тогда что с твоим лицом? Оно напряжённо так, словно ты вот-вот сгоришь и переродишься снова!

— Не дождёшься! — немного расслабившись от его замечания, засмеялась я, — смотри сам не сгори, от моего испепеляющего всё на своём пути и ненавидящего тебя взгляда, особенно когда ты пытаешься лезть в мою личную жизнь!

— Брось! Личная жизнь? Ты серьёзно? Она у тебя есть? Ты, словно привиденье шатаешься по этой планете уже больше двух тысяч лет и не хочешь посмотреть вокруг себя! Сколько в этом мире достойных людей, которые могли бы сделать тебя счастливой, но ведь они все недостойны, так!?

— Нет, — тихо ответила я, — они всего лишь люди, и ты это прекрасно знаешь, и я не считаю себя чем-то большим, чем они, просто не всем повезло найти в этом мире свою судьбу, как тебе, — ядовито сверкнула я на брата.

— Просто, — уже спокойно продолжила, — их жизнь так скоротечна, и однажды сгорев, они больше не рождаются вновь, а я не хотела бы потерять того, кого люблю, и жить с этим вечно.

— Прости, — прошептал Ретип, подойдя ко мне и крепко обняв. — Я всё понимаю, просто так хочу, чтоб ты была счастливой, я же вижу, как ты смотришь на нас с Силэ, и всем сердцем желаю тебе найти того, кто сделает хотя бы один день твоей жизни, таким же прекрасным, как Силэ делает для меня.

— Я знаю, Ретип, я знаю…

“… магнитолёт номер сто семьдесят один, отправляется от платформы семьдесят девять, третий этаж, правая сторона.”

— Пойдёмте, — обняв нас, устало произнесла Силэ, — наш магнитолёт прибыл, мы же не хотим опоздать на него?

Не прошло и секунды, как мы втроём смеясь, бежали по всевозможным коридорам и подъёмникам, чтоб найти заветный транспорт. Наконец, добравшись до него и просканировав билеты у робота, проследовали на свои места.

— Мы едем раздельно? — удивилась я, увидев, что Силэ и Ретип разместились вдали от моего места.

— Да, прости Силена, просто рядом кресел не было, — сочувственно произнесла Силэ, — хочешь, я сяду одна, а ты с Ретипом, — неохотно предложила она.

— О нет, — вымученно улыбнулась я, — чтоб вы умерли от тоски друг без друга за те три часа, что мы проведём в пути, нет уж, извольте!

Моё место одиночки расположилось между двух нешироких проходов. На соседнем кресле рядом со мной никого не оказалось, вздохнув с облегчением, села, взяв в руки галограметор, решив почитать последние новости.

“… за сегодняшний день резко сократилась численность женщин, планирующих становиться матерями. В клинику по оплодотворению за последние тридцать часов обратилось около десяти тысяч женщин, по всей планете, но успешность проведённых операций не составила и тридцати процентов. Данный показатель упал больше чем вдвое, ведь все ранее проводимые операции имели практически стопроцентный результат.”

— Вот вам и последствия погибающей планеты, видимо, она понимает, что ей немного осталось и не даёт людям возможности продолжать жить на её измученном теле, — решила я, откладывая галограметор в карман, на спинке кресла передо мной.

Мы провели в пути чуть больше часа. От статичного положения тела, и не самого удобного кресла в мире, спина слегка затекла, веки наполнились туманом и тяжестью, одурманенные блуждающими мыслями. Сама не заметила, как погрузилась в лёгкий, мягкий сон, уводящий сознание куда-то за пределы магнитолёта, города, а может, даже и планеты. Ретип с Силэ сидели в другом конце вагона, и я едва различала их макушки среди остальных пассажиров. Предстояло провести в гордом одиночестве ещё около двух часов или четыре остановки. Место рядом со мной по-прежнему пустовало, по крайней мере, тогда, когда мои глаза и мысли погрузились в вязкую темноту сна. Но какая-то часть сознания, всё же осталась здесь, слушая окружающий мир вокруг. На первой же остановке кто-то занял свободное кресло рядом, дав знать о своём присутствии слегка коснувшись моего плеча своим. Не открывая глаз, разместилась поудобнее и выключилась из бренного мира, переносясь в тревожный сумрак. Размякшее тело постоянно сползало в правую сторону, грозя навалиться на неизвестного попутчика, что где-то глубоко в подсознании смущало и как могла, боролась с собой, но вскоре гравитация, вместе с дремотой взяли верх и сама того не замечая оказалась на плече у незнакомца или незнакомки. Да, скорее всего, это выглядело весьма бестактно, но в таком положении спать оказалось гораздо удобнее. Лёгкий аромат цитрусовых вперемежку с хвоей попал в ноздри, проникая под кожу и запоминаясь на года, это явно был мужской аромат, такой нежный, манящий, и заставляющий чувствовать себя максимально неловко во всей этой ситуации. Но сесть ровно, оторваться от этого тёплого и удобного плеча никак не могла, да и не хотела. Внезапно что-то тёплое, осторожно, едва заметно коснулось пальцев моей правой руки. Я даже не поняла, сон это или на самом деле происходит, только прикосновение разливалось теплом по венам, словно крепкий алкоголь, превращаясь в лёгкое скольжение по тыльной стороне ладони. Чья-то неизвестная ладонь нежно, но уверенно поглотила мою целиком, своим теплом и слабым электрическим током. Кто-то держал меня за руку, охватив большой и тёплой ладонью и нежно поглаживая большим пальцем. — Это не сон, — вдруг ясно осознала я, — и это не Силэ, не Ретип!

Немного испугалась происходящего, но самое странное мне всё происходящее безумно нравилось. Попыталась открыть, словно налившиеся свинцом глаза, но никак не могла, словно что-то удерживало во сне, заставляя наслаждаться теплотой, наполнившей тело. Я боролась с ним, но всухую проигрывала.

— Силена, — неожиданно позвал Ретип, голос его донёсся издали, — нам пора выходить, приехали!

Наконец, вырвавшись из этой сонной тюрьмы, я открыла глаза, сразу же посмотрев на того, кто сидел рядом и держал за руку. Какого же было моё удивление, когда увидела его, капитана космолёта, того, кто звал меня на свидание, но так и не пришёл.

Я было открыла рот, чтобы что-то сказать, спросить, возмутиться его неотразимой улыбке и сияющим глазам, но тут за другую руку меня схватила взбудораженная Силэ.

— Пойдём скорее, соня, наша остановка, сейчас уже двери закроются!

Всё ещё находясь в полудрёме, поддалась на прикосновение и последовала за ней, а пальцы капитана легко, но расстроенно соскользнули с моей ладони. Я шла за Силэ словно привязанная, но глаза мои всё ещё удивлённо смотрели на него.

— Я найду тебя! — одними губами, практически беззвучно, произнёс космический путешественник, осторожно озираясь на высокого незнакомого мужчину в чёрной одежде. Последний с интересом изучал меня, расположившись за спиной Мейсена.

Не заметила, как оказалась за пределами магнитолёта. Всё произошло столь стремительно, что ничего не успела сделать или спросить. Двери его закрылись, унося с собой в темноту мой покой, а сердце с этой минуты забилось чуточку быстрее.

— Что с тобой творится последнее время? — видя мое взволнованное состояние, поинтересовалась Силэ, провожая вместе со мной взглядом удаляющейся с неописуемой скоростью магнитолёт.

— Это был Мейсен, — всё ещё пытаясь вернуться в реальность, задумчиво ответила я.

— Мейсен? Где? Там, в вагоне? Рядом с тобой? — удивилась Силэ, забросав меня вопросами.

— Угу, — выдохнула я, наконец-то задышав полной грудью.

— Ничего себе! — улыбнулась Силэ и, взяв меня под руку, повела в сторону дома.

— Если он твоя судьба, ты вы ещё обязательно встретитесь, — подмигнув, добавила подруга и, прибавив шага, мы нагнали Ретипа.