Вставная челюсть Щелкунчика

Дарья Донцова, 2016

Виола Тараканова – председатель жюри конкурса «Девочка года»! Ее издатель, который приветствует любой пиар автора Арины Виоловой, радостно потирал руки. Во время финала между тремя претендентками на Гран-при назревал конфликт. Вернее, его разжигали матери Марины и Сони и бабушка Алисы, Галина Сергеевна Петрова. Обе мамаши набросились на нее с обвинениями: Петрова поила внучку запрещенным средством для похудания. Галина Сергеевна, решив доказать, что в ее витаминном отваре нет ничего запрещенного, выпила его и… умерла. Мать Марины призналась: она подлила в отвар слабительное, чтобы избавиться от конкурентки дочери – Алисы. Но от слабительного не умирают! Разобраться в этой запутанной истории Виоле помогает новый приятель Степан Дмитриев. Однако Виоле все время кажется: она уже когда-то была с ним знакома…

Глава 7

Второго января около часа дня Анюта Королева привела меня в просторную комнату с тремя туалетными столиками и радостно объявила:

— Девочки и мамочки! Это писательница Арина Виолова, самый популярный автор детективных романов. Вы, конечно, ее сегодня уже видели, когда получали оценки за первое соревнование. А теперь имеете счастье познакомиться со звездой поближе.

— Здрассти, — нестройно произнесли присутствовавшие.

— И еще одно чудесное известие, — суетилась Анюта. — Татьяна Григорьева, Вера Яковлева, Галина Сергеевна Петрова, наложите макияж, поправьте прически. Вас вместе с девочками будет снимать пресса на фоне нашего баннера.

Одна из женщин сразу схватилась за пудреницу. Галина тоже взглянула в зеркало и начала взбивать волосы.

— Ма, ты чего сидишь? — возмутилась одна из девочек, которую я, если б не знала, что она школьница, легко могла бы принять за студентку. — Давай, очнись и накрасься.

— И так сойдет, отстань, Марина, — отмахнулась мать.

— Сойдет? — разозлилась дочь. — Ты на мымру похожа, испортишь снимок. Выглядишь отстойно, наложи тональный крем. Посмотри, какая у тети Веры чудесная помада, цвет сезона «Малиновые губки». Купи себе такую.

— Денег нет, — протянула мать.

Марина без спроса схватила тюбик.

— Мама, она копеечная, фирмы «Сюзанна», не «Шанель» и не «Ланком». Но никто не поймет, сколько она стоит, если намажешься.

— У меня лихорадка выступила, — вяло засопротивлялась Татьяна, — от помады ее по всему лицу разнесет. Я сегодня даже не пудрилась, косметичку дома оставила.

Другая женщина, как я поняла, Вера Яковлева, вспыхнула и сердито сказала:

— Марина, не смей брать чужое без спроса. Не твое дело, сколько моя косметика стоит. И если у кого-то герпес, то надо дома сидеть, а не в общественные места ходить, чтобы других заражать.

Анюта захлопала в ладоши:

— Так, так! Не стоит ссориться.

— Вы сапог где-то поцарапали, — неожиданно сказала Галина Сергеевна, — жалко как! Очень красивая обувь.

Анюта наклонилась, чтобы посмотреть на царапину, потом резко выпрямилась, расстегнутый воротничок ее блузки съехал набок, и я увидела на шее Королевой довольно большое родимое пятно в форме отпечатка кошачьей лапы. Анюта поймала мой взгляд и быстро вернула воротник на место. Но невус закрыть ей полностью не удалось. Странно, что я, беседовавшая сегодня с Анютой, не заметила ранее пятно.

— Я выходила из машины и напоролась на кусок льда, — вздохнула Королева, — исцарапала нос у «казаков».

— Не повезло, — посочувствовала я, — очень красивые сапоги, сама хотела купить такие, но в магазине был только тридцать пятый размер. Продавщица сказала, что другие в Москву не завезли.

— У кого такая маленькая нога? — удивилась Татьяна.

— У меня, — улыбнулась Анюта.

— Вы прямо Золушка-красавица, — не упустила возможности подлизаться к помощнице владелицы холдинга Галина Сергеевна.

— Пить охота, — сказала симпатичная девочка, сидевшая в кресле.

— Вам воду не принесли? — встрепенулась Анюта. — Сонечка, у тебя нет бутылки?

— Вон она стоит, — ответила девочка, встала, взяла со столика емкость, ловко открыла ее и… уронила на пол прямо к ногам Марины.

— Блин! — закричала Татьяна. — Ты испортила Маришке дорогие туфли! Капли попали на замшу, останутся некрасивые следы. Косорукая коза!

— Не смей оскорблять мою дочь! — тут же возмутилась мать Сони.

— Остановитесь! — велела Королева. — Таня, не устраивайте истерик. Где замша? У Марины кожаные шпильки, с ними ничего от воды не случится, и, между прочим, на них ни капельки не попало. Понимаю, у всех нервы натянуты, но давайте держать себя в руках. Не позорьтесь перед писательницей. Ох! Совсем из головы вылетело! Один из спонсоров нашего конкурса, фирма «Доли», прислала всем, кто будет участвовать в полуфинале и финале, подарки. Вот.

Королева открыла большой пакет, который, войдя в гримерку, поставила у стены, достала оттуда коробочки, перевязанные ленточками, и подала девочкам.

— Кольцо! — взвизгнула Марина, открывая презент. — Вау! Шикарное! Можно в нем на сцену?

— Ну, конечно, дорогая, — улыбнулась Анюта, — поэтому бижутерию и подарили, чтобы вы ее надели.

— Браслет! — пришла в восторг Соня. — О! О! О!

— У меня самое крутое, — объявила Алиса и вытянула вперед руку. — Наладошка!

Я не сразу поняла, о чем говорит Горюнова, но она начала вертеть кистью, и я увидела на ней странное украшение. Оно напоминало браслет, но надевалось не на запястье, а на основание пальцев. С тыльной стороны кисти шла плоская ярко-желтая пластинка, а со стороны ладони ее украшали разноцветные цветочки из эмали, их было видно только тогда, когда Алиса разжимала пальцы. На мой взгляд, более дурацкий и неудобный аксессуар придумать трудно. Но в глазах Марины и Сони зажглась откровенная зависть.

— Почему Алиске самое лучшее досталось? — с обидой воскликнула дочь Григорьевой.

— Ей наладошку, а нам фуфлятину, — надулась Соня, — это нечестно.

Анюта сдвинула брови:

— Ну хватит. Кому что досталось, то и хорошо. За подарки надо сказать «спасибо».

— Спасибо, — уныло повторили недовольные девицы, потом Соня язвительно добавила: — Большое спасибо.

Королева решила не обращать внимания на реакцию девушек и затараторила:

— Дорогая Виола, следующий конкурс — выход в незнакомом платье. Все честно, никаких подвохов нет. Девочкам завяжут глаза, они вытащат из коробки номер наряда и узнают, что…

— А почему тогда на самом красивом голубом платье висит бирка «Яковлева»? — перебила ее Татьяна. — Откуда известно, что Софья в нем пойдет?

Глаза Королевой расширились.

— Кто вам сказал про табличку?

— Я пошла искать, где наряды спрятаны, — не постеснялась признаться мать Григорьевой, — нашла их в одном кабинете, его не заперли. И… бирку увидела.

Королева моргнула:

— Госпожа Григорьева, ваше поведение недопустимо. За такие штучки-дрючки Марину могут снять с конкурса.

— При чем тут я? Не отвечаю за действия матери. Сижу здесь, нигде не шастаю, — возмутилась дочь.

— Обе хороши, — сказала Яковлева.

— Ой, а вы, Вера, прямо белый лебедь, — скорчила гримасу Татьяна, — у вашей Сони волосы наращенные, это запрещено.

— Вранье! — закричала девочка в розовом халате и потрясла головой. — Все у меня свое.

— Как же, — не утихала Таня, — я только платье поглядеть хотела, и моя Маринка вся натуральная. А с остальными участницами беда. Анюта! Разве можно с шиньонами выступать?

— Нет, — незамедлительно ответила Королева, — надеюсь, никто из финалисток такой глупости не совершил, за это сразу удаляем с соревнований.

— Софью выгонят? — обрадовалась Галина Сергеевна, сидевшая у туалетного столика.

— Да, — уже не с прежней убежденностью подтвердила Королева.

— Мама! — испугалась Соня. — Что они несут?

— Это из зависти, — прошипела Вера, — у тебя свои роскошные локоны, а вот у доченьки Татьяны силиконовые сиськи и в губах гель.

— Враки, — взвилась Марина.

— Хочешь сказать, что у тебя четвертый размер сам вырос, — засмеялась Соня.

— Если кое у кого вместо груди грецкий орех, то это не значит, что у других так же, — топнула ногой Марина и показала пальцем на Алису, — вот у нее вообще пустыня.

— У меня второй размер, — надулась Лиса.

— В мечтах, — заржала Соня, распустила волосы, потрясла ими и предложила: — Анюта, посмотрите, где капсулы, которыми пряди крепятся?

Королева начала изучать ее прическу.

— Их нет.

— Ага! — торжествующе воскликнула Вера. — Пусть Танька извинится, а ее Маринка нам сиськи покажет. Сразу видно, у нее резиновые клизмы.

— Обе вы прелестны, — язвительно заметила Галина Сергеевна, — три волосины Софье от природы достались, тут даже спорить не о чем, у девочки на макушке проплешина. Но ресницы у нее не свои. Вживленные.

— Я не лысая, — со слезами на глазах парировала Соня. — А вот ваша Алиска дура, уржаться можно над ее умом.

— И она жирная была, вы ей «Анталазин» даете, чтобы похудела, — кинулась в атаку Татьяна. — Анюта, можно лекарства употреблять, чтобы жир растрясти?

— Упаси бог, — испугалась Королева, — этот препарат давно запрещен к применению, он расшатывает нервную систему, гробит почки, печень, желудок, превращает девушку в развалину, истеричку, скандалистку. В особенности эта гадость опасна для подростков. И прекратите спорить. Татьяна, вы были в помещении костюмера Антонины, там висят платья для финального выхода, а не для второго тура. Конечно, они подготовлены адресно. Если бы вы порылись в вешалках, увидели бы другие вещи с бирками «Марина» и «Алиса». Секретные наряды заперты в кабинете самой Аллы Константиновны.

Но Татьяна не потеряла боевого задора, она бесцеремонно показала пальцем на старшую Горюнову.

— Говорите, «Анталазин» под запретом? А Галина Сергеевна им Алиску потчует. Ее внучка имела лишний вес. Когда нас с первого тура на второй пропустили, Алисе при всех Миронова сказала: «Не потеряешь семь кило, не будет шансов даже в тридцатку войти». И что? Горюнова прямо таять начала, за неделю в тростинку превратилась. Можно исхудать нормальным путем за семь дней? Да никогда. Без «Анталазина» тут не обошлось.

— Брехня! — побагровела Галина Сергеевна. — Внучка села на жесткую безуглеводную диету.

— Расскажите, цветы золотые! — засмеялась Таня. — Не смешите народ.

— Девочка по утрам и вечерам бегает, — продолжала Галина, — по два часа. Ничего не ест, ограничивает жидкость. И вот результат.

— С трудом верится, — подхватила Вера. — Сонечке требовалось всего-то кило потерять, она никогда такой сарделькой, как внучка Горюновой, не была…

— Сами вы колбаса в синюге, — вскочила Алиса, — я честно худела.

–…И мы вес шесть суток сгоняли, — договорила Вера.

— У Алисы все симптомы применения «Анталазина», — заявила Татьяна, — слезливость, обидчивость, истеричность, есть она целый день не хочет, зато в туалете по часу сидит.

— Точно, — пропищала Соня. — Чего на унитазе сидеть, если голодаешь?

Из глаз Алисы хлынули слезы.

— Лиса, — кинулась к ней бабушка, — не слушай злобных тварей, они специально тебя перед выходом доводят, чтобы главную конкурентку разволновать.

Две матери и обе дочки расхохотались.

— Она нам не ровня, — снисходительно заметила Марина, — за первое-второе место мы с Софьей сражаться будем. А третье под вопросом. С чего вы взяли, что оно Алискино? Десять человек за призовые места борются. Горюновой ваще ничего не светит.

Алиса зарыдала.

— Вот-вот, — обрадовалась Татьяна, — все анталазинщики по любому поводу сопли льют.

— Конечно, — согласилась Вера.

— Кто-нибудь видел, как Алиса глотала таблетки? — взвизгнула Галина.

— А ну прекратите базар, — вышла из себя Анюта, — как вам не стыдно! Хоть бы председателя жюри постеснялись!

Вера взглянула на меня:

— Судите честно! Моя Соня натуральная. А Алиска лекарства жрет.

Татьяна скривилась:

— Бабка ей «Анталазин» каждый день дает.

— Вы видели? — заорала Галина. — Наблюдали, как я внучке таблетки скармливаю? За клевету я могу в суд подать. Заплатите Лисе миллионы. Нынче не так, как раньше, теперь за свои слова отвечать надо.

— У вас не пилюли, — заявила Таня, — а раствор. Вон баклажка стоит, темненькая.

— Точно, — ахнула Вера, — Алиска из нее в раздевалке прихлебывает. И как я раньше не догадалась? Соня один раз взяла ее в руки, а бабка как заорет: «Не трогай, не твое!»

Галина Сергеевна отодвинула фляжку подальше.

— Постыдились бы глупостями плеваться. Там витаминный настой: шиповник, клюква, облепиха, лимон. Я утром готовлю его, наливаю свеженький во флягу, иду к метро, мы там с Алисой встречаемся в вестибюле. Как увижу ее, сразу приказываю глотнуть чаек. Алиса им тонизируется, и он хорошо влияет на цвет лица.

— Чего тогда так пугаться, что Сонечка к бадейке прикоснулась? — уколола Петрову мать Яковлевой.

— Неизвестно, чем твоя дочка больна, — огрызнулась Галина, — с герпесной мамашей в одной квартире живет. Я тут намедни в «Желтухе» прочитала, что Иннокентий Крошкин опоясывающий лишай подцепил, это герпес такой. Может, он и у Сони есть?

— Мама, что она несет? — не поняла «тонкого» намека младшая Яковлева. — При чем тут твой начальник?

— Давай объясни ей, — ухмыльнулась Галина. — Чего молчишь? Думаешь, тебе одной можно людям гадости говорить? Если живешь в стеклянном доме, нечего булыжниками в прохожих швырять. Не хочу я, чтобы Алиса заразилась невесть чем от невесть кого.

— Нет, там раствор «Анталазина», — подала голос Татьяна, — поэтому вы и отпихнули Соню от баклажки. Я уверена.

— Неправда! — выкрикнула Петрова.

— Правда, — вякнула успевшая прийти в себя Вера.

— Нет, — заспорила Галина.

— Да, — топнула ногой Татьяна.

— Замолчите, — велела Анюта.

— Рот нам не заткнете, — заявила Таня. — Требуем сделать Алисе анализ крови! Бойкотируем ваш конкурс, если лаборатория не приедет.

Королева растерялась и забубнила:

— Дорогие, успокойтесь.

— Богом клянусь, — закрестилась Галина, — я воцерковленный человек, врать не стану.

— Три ха-ха! — засмеялась Таня.

— Анекдот, — в тон ей добавила Вера.

— Докажите, что в питье ничего нет, — потребовала Таня.

— Как? — спросила Петрова.

Татьяна показала на фляжку.

— По нашему мнению, здесь раствор «Анталазина».

— Да, поэтому Алиска его по крохотному глоточку отпивает, — заявила Вера.

— Во фляге примерно четыреста миллилитров, — сказала Татьяна. — Что случится, если все разом опрокинуть?

— Блевать начнешь, — хмыкнула Вера, — незамедлительно, потом в туалет побежишь.

— Вот, вот, — радостно подхватила Татьяна, — и я о том же! Всем известно, что дневную норму «Анталазина» за один мах принимать нельзя, тебе сразу подурнеет и понос прошибет. Его надо по чуть-чуть глотать, чем Алиса и занимается. Галина Сергеевна, если, как вы уверяете, во фляге полезный чай, то прямо на наших глазах опустошите-ка ее всю до донышка. Четыреста миллилитров — это полторы кружки, в вас влезет. Увидим, как вы отреагируете. Если вас не начнет наизнанку выворачивать, я первая за свои слова извинюсь. Ну? Вперед, бабуля!

Петрова растерянно смотрела на мать Марины, а та ехидно заулыбалась.

— Да, Вера, правы мы с тобой! Не желает старуха себя травить. Для внучки «Анталазин» бережет.

— Смотрите! — заорала Галина Сергеевна, отвинтила пробку и начала пить.

— Во дает! — восхитилась Таня. — Чтоб на вранье не попасться, здоровьем рискнуть готова.

— Может, там правда шиповник и прочее? — дала задний ход Вера.

Галина Сергеевна выдохнула:

— Ну? Почему меня не тошнит? Пустая фляжечка. Да потому…

Петрова замерла, сделала судорожный вдох, пошатнулась и рухнула на пол.

— Мы правы! — завопила Вера. — «Анталазин»!

— Бабушка! — кинулась к Галине Сергеевне Алиса. — Что с тобой?

— Отлично! — ликовала Яковлева. — Девчонку снимут с конкурса.

Алиса заплакала.

— Да заткнетесь вы или нет, — вышла из себя Анюта. — Лиса, прекрати сопли лить. Никто тебя не выгонит. А вы, мамаши… слов прямо нет. Какой пример своим детям подаете! Устроили базар-вокзал.

Я наклонилась над упавшей Петровой:

— Галина Сергеевна, вам плохо?

— Что с ней? — испугалась Татьяна. — Почему она не встает?

Я выпрямилась:

— Похоже, у Горюновой сердечный приступ. Анюта, уведите всех в другое помещение, а сами вернитесь.

— Мы не хотели, — забормотала Татьяна, — не всерьез лаялись, так на конкурсах принято. Типа как на турнирах по боксу, когда перед началом боя спортсмены друг друга матерят.

— Идите отсюда, — скомандовала Анюта, — живо! Сидите в холле. Софья, Марина, Алиса! Сейчас конкурс начнется. Хотите его пропустить?

— Честное слово, мы не задумывали ничего плохого, — оправдывалась Таня, не двигаясь с места.

Королева схватила ее за плечо, вытолкнула в коридор, вслед за Татьяной из комнаты удалились все остальные, включая Алису. Похоже, внучка больше беспокоилась о финале соревнований, чем о состоянии бабушки. Девочка не стала просить разрешить остаться около нее.

— Надо вызвать «Скорую», — перевела дух Анюта.

— Полицию, — поправила я, — и нужно немедленно предупредить Аллу Константиновну.

— Зачем? — удивилась Королева.

— Галина Сергеевна умерла, — сказала я.

Анюта отшатнулась:

— О! Нет! Алла Константиновна придет в ярость. В зале полно гостей: скауты-иностранцы, пресса. Хозяйка меня на лапшу нарежет. Нельзя сюда звать полицию.

— Предлагаете оставить тело тут на целый день, пока в зале будет идти действо? — уточнила я.

— Нет, — прошептала Анюта, — то есть да! Ужасно, что Галина Сергеевна умерла. Но Алла Константиновна рассвирепеет, конкурс ежегодный, это же скандал! Нет, нет! Полицейских сюда не надо. Они мигом желтой прессе настучат. Виола, дорогая, я кажусь вам дрянью?

Я предпочла не отвечать на этот вопрос.

— Нельзя полицию, нельзя! Невозможно! Что делать? Как быть? Помогите мне, умоляю! — заплакала Анюта. — Меня уволят! Миронова такая… ей надо всегда виновного найти! Знаете, сколько я пыталась в холдинг на работу попасть? Столько усилий приложила, мне никто не помогал, ни отца, ни матери, ни мужа у меня нет, сама из дерьма выплывала. Господи! За что мне это! Алла Константиновна предыдущую помощницу за ерунду турнула, а сейчас такое! Я окажусь на улице…

Анюта замерла, потом рухнула передо мной на колени:

— Виола! Дорогая! Любимая! У вас же наверняка есть знакомые в полиции! Попросите их приехать, по-тихому тело увезти. Я скажу Алле: «Случилась беда, но я способна с любым форс-мажором справиться, мне все по плечу. Организовала тайный вывоз тела. Никто ничего не узнал». И тогда меня не выгонят. Виола! Родненькая! Спасите! Умоляю! Я вам еще пригожусь.

Королева обняла меня за колени и стала целовать мои джинсы. Я смутилась, попыталась поднять Аню, но та намертво вцепилась в мои ноги и твердила как безумная:

— Помогите, помогите, помогите.

Я поняла, что истерику можно остановить только одним способом, и встряхнула Королеву:

— Вы не даете мне возможности достать телефон.

Анюта перестала рыдать.

— Поможете, да?

Я вытащила из кармана трубку, набрала номер Платонова, поговорила с Андреем и сказала Королевой:

— Мой близкий друг сейчас не в Москве, я не знала, что он улетел в командировку, но такая уж у него работа, могут отправить в любой момент на другой конец страны.

Анюта прижала руки к груди, ее глаза снова наполнились слезами.

— Но Платонов отправит к нам своих подчиненных во главе с Владимиром Савченко, — быстро договорила я, — он организует вывоз тела так, что никто из посторонних этого не заметит.