Договор на любовь

Дарья Белова (2024)

— В обмен на помощь в разводе ты просишь… — слова застревают в горле как косточка. Даже сложно сделать вдох. — Тебя, — заканчивает просто и расслабленно. Я уставилась в его глаза будто никогда в жизни не видела этого человека. Из лап одного монстра рискую попасть к другому. И кто безжалостней — не знаю. — Это жестоко. И неправильно, — упрямо говорю. Влад горько усмехается. На секунду показалось, что он просто пошутил и сейчас возьмет свои слова назад. — Выбирай, Ника, либо с ним, — взглядом указывает на дверь, где несколько минут назад скрылся мой муж, — либо со мной.

Глава 6. Вероника

— Доброе утро, — здороваюсь с официантами. Сегодня я первый раз в жизни опоздала на работу, даже летучку с утра не успела провести.

— Доброе утро. Вы сегодня какая-то другая, Вероника, — Ксения всматривается в мое лицо. Очевидно, подмечает темные круги под глазами и слегка опухшие веки. Косметика иногда плохо скрывает бессонные ночи.

Бессонные…

Влад так и не позвонил мне. Легла в кровать в неведении, есть у меня путь к спасению или… от меня отказались.

— У вас все хорошо?

Что за привычка лезть в чужие жизни?

— Разумеется. И мужчина за первым столиком минуты три глазами ищет свободного официанта. Тебе напомнить твои обязанности, Ксения? — строго говорю.

Отхожу к бару и устало опускаюсь на высокий стул. Никогда себе ничего подобного не позволяла, но вся эта нервотрепка выбивает из колеи. Я банально от нее устала.

Просто хочется жить.

Про любовь уже и не мечтаю. Когда твой муж, пусть уже и нелюбимый, раздает пощечины направо и налево, перестаешь верить в чистое и светлое.

Становишься циничной, закрытой… неправильной. И единственное желание, чтобы никто и никогда к тебе не прикасался. Просто оставили в покое и дали дышать воздухом.

— Ваш кофе, Вероника Андреевна, — мило обращается бармен.

Я позвала его за собой в ресторан Игната с прошлого места работы. Мы знакомы с Матвеем — так зовут бармена — несколько лет. За это время подружились, если можно наши отношения так назвать. Проще говоря, он помогает мне, я ему. Ну и доверяю Матвею как хорошему сотруднику.

— Спасибо.

Забираю кружку какого-то кофейного блаженства: взбитые сливки, посыпка какая-то цветная, кокосовая стружка. И все это на кокосовом молоке. М-м-м… Когда я разберусь со всеми своими проблемами, куплю билет, ну, например, в Италию и буду валяться на берегу Средиземного моря, а по утрам выпивать чашечку вкусного кофе.

— У меня есть хороший крем. Тональный, — тихо говорит, практически шепчет.

Вопросительно уставилась на него. Это… несколько неожиданно. Матвей смутился и улыбнулся. Улыбка у него еще такая привлекательная, мальчишеская.

— Не-не, я просто боями занимаюсь. На работу не придешь с фиолетовым пятном на пол-лица. Учишься выкручиваться. Это профессиональный грим. Сейчас принесу.

— Мне незачем, Матвей.

Бармен вздыхает и указательным пальцем осторожно касается своей щеки. Повторяю и слегка нажимаю на скуловую кость. Больно.

Уваров так сильно вчера ударил, что образовался синяк, и Матвей его разглядел.

— А, это вчера. Дверью ударилась.

В глаза не смотрю. И он, и я прекрасно знаем, что этот синяк не от удара двери, а от сильной пощечины.

Матвей приносит тюбик какого-то светло-бежевого оттенка и передает мне.

— Заметили, что я в кофе чуть корицы Вам добавил? — ловко переводит тему, словно мы и не касались ее. Вот поэтому я предложила ему здесь со мной работать.

— Да. Благодарю. Кофе был восхитительным, — улыбаюсь ему в ответ и отхожу от бара, захватит тюбик с гримом.

Правую часть лица покалывает и печет. Ошпаривающий взгляд медленно проходится по моему телу, цепляет даже ступни в туфлях.

Влад стоит в коридоре, который ведет на кухню, руки скрещены на груди, сам прислонился к стене и выжидательно смотрит на меня.

Глядя на него, сложно представить, как с ним можно заниматься сексом. Он же это мне предлагал? Высокий и широкий как настоящий шкаф, гора мышц, не будет никакой возможности сопротивляться.

Сглатываю слюну и неровной походкой иду на его взгляд. Бессонов смотрит безотрывно, еще больший страх внушает.

Стоит ли заговорить первой? Спросить, почему так и не перезвонил?

Настроение Тараса я старалась улавливать, чтобы не нарваться, изучала, как не провоцировать и вообще общаться.

Здесь я не знаю ничего. Как с закрытыми глазами по лесу бродить: столько опасностей и препятствий. Самое простое — не двигаться, оставаться на своем месте.

— Симпатичный пацан, — рычит грубо, — сколько ему? Двадцать? Двадцать один?

— Двадцать три, — сипло отвечаю.

Бессонов переводит взгляд на Матвея, наблюдает какое-то время за ним. Смотрит коршуном, самой захотелось слиться с окружающей обстановкой, чтобы стать невидимой. Мот заметил, что за ним наблюдают, но просто приветливо улыбнулся и помахал рукой. Совсем еще мальчик…

— Идем, — приказывает.

Влад разворачивается ко мне спиной и проходит по коридору в сторону кабинета.

Белая ткань его формы натягивается, когда мышцы играют при ходьбе, заставляют еще больше бояться Влада. Покрытые татуировками руки двигаются в такт его движениям. Только я не хочу смотреть по сторонам. Его вид со спины устрашающий, но манящий.

— Прошу, — открывает дверь, пропуская меня внутрь.

Она захлопывается. Мы остаемся с ним одни в небольшом помещении. Стены начинают давить, а потолок кажется слишком низким.

— Ты вчера звонила, — небрежно говорит и садится на большой кожаный стул.

Ему бы сигару в зубы и бокал виски, а на столе чтобы демонстративно лежало оружие.

— Звонила, — подтверждаю. Отказываться не столько поздно, сколько глупо. Мне и правда нужна помощь. Не я ли говорила, что пойду на все, лишь бы избавиться от Уварова?

— Ну и… — после паузы спрашивает.

— Я согласна, — повторяю. Снова чувствую себя униженной.

— На что?

Резко поднимаю взгляд и напарываюсь на его темные глаза, которые как раскаленное железо жжет, оставляя уродливое клеймо.

— Я принимаю твое предложение. Ты помогаешь мне с разводом в обмен, — останавливаюсь. Сказать вслух задуманное сложно, — на себя.

— Хорошо, — отвечает безразлично.

— Только… — прочищаю горло, — я хочу подписать договор.

Бессонов нахмурился, свел брови к переносице. Так он стал похож на предводителя клана итальянских мафиози. А потом громко засмеялся. Мои клетки задрожали от его смеха: низкого, хриплого, грубого.

— Ты сейчас серьезно?

— Вполне.

Взглядами впиваемся друг в друга.

Влад достает из ящика чистый лист, ручку и начинает выводить какие-то слова. Долго что-то пишет, пока мои нервы выдергивали из тела как ниточки.

— Итак, я, Бессонов Владислав Сергеевич, беру на себя обязанность по разводу Уваровой Вероники Андреевны и ее мужа. В качестве вознаграждения и моральной компенсации за риски и непредвиденные расходы накладываю обязательства на госпожу Уварову. А именно:

Каждое слово громкое как удары деревянными палочками по барабану. Оглушают, заставляя сердце сжиматься сильнее.

— Выполнять мои просьбы по первому требованию, не общаться с господином Уваровым без моего ведома, предоставить все сведения, которые могут скомпрометировать вышеуказанного ублюдка, готовить ужины, убираться в квартире и делать массаж каждый вечер.

Перечислил все на одном дыхании и откинулся на спинку стула.

— Все так? — спрашивает устало и смотрит на часы.

Да ничего не так. Меня смущает все, от первого до последнего слова.

— Какие просьбы следует выполнять по первому требованию?

— Любые. — Отрезает.

Влад разворачивает ко мне лист, исписанный аккуратным почерком. Так и не скажешь, что он мужской.

— Подписывай. Сама же хотела.

Трясущимися пальцами забираю предложенную ручку. Не дышу.

Сложно пока уложить в голове все, что сейчас происходит. Я и правда сдаю себя в аренду этому типу?

— Можно добавить кое-что? — смущенно и тихо спрашиваю.

Я прекрасно понимаю, что эта бумажка просто ширма. В случае опасности, которая будет исходить от Бессонова, она меня не спасет. Зачем я это все затеяла — не понимаю. Может, когда проговариваешь все, ты стараешься минимизировать риски? Расставить границы?

Все так сложно…

— Если ты про секс, Ника, то, разумеется, он будет. Неужели не видно, что я хочу тебя?

Дорого он готов заплатить за секс со мной. Эта мысль несколько согревает. Не я одна выкладываю все на кон.

— Никакой боли, Влад. Никакого физического насилия, — перебиваю.

Рука все еще зависла над листком. Я жду его ответа. А он, как назло, медлит.

— Могла бы и не уточнять, — от его низкого голоса почему-то становится… спокойно.

Резкий выдох через рот, сложив губки трубочкой, подписываю этот листочек. Влад повторяет, не отрывая взгляд от моих губ. Нежную кожу пощипывает и хочется закусить их и унять раздражение.

Бессонов ведь не попросит меня здесь… с ним… сейчас…

— Завтра вечером жду тебя у себя дома. Адрес скину сообщением, — по-деловому говорит.

Вспоминаю, что вечером Тарас обещал ко мне приехать. У меня совсем нет времени. Завтра меня не устроит.

— А можно сегодня?

— Так не терпится, ледышка? Понимаю, — шутит еще.

Остается закатить глаза и снова всмотреться в его глаза. Кажется, я начинаю привыкать к их темноте.

— Тарас обещал вечером ко мне приехать, — опускаю взгляд. Сложно говорить другому мужчине, что твой муж собирается с тобой сделать, — а я не хочу.

Влад складывает лист вчетверо, дернувшись на последней моей фразе, и отдает мне.

— После работы поедем вместе за твоими вещами.

Выдыхаю. Возможно, ничего страшного и не будет. Я просто себя накрутила.

— И Ника, никакой любви. Это не отношения. Просто услуга за услугу.

— А я больше не верю в любовь. И ты уж постарайся выполнить свою услугу качественно. В этом вопросе возврата и гарантии нет.

— Да и ты не облажайся, ледышка. У меня на тебя такие планы…