Исход Рагнарёка

Влад Волков (2024)

Древние боги разбужены, армии смертных встретились в решающей схватке за судьбу мира. Орды чудовищ вырываются на свободу. И среди всего хаоса лорд-некромант пытается отыскать и спасти свою невесту. Убийца чародеев-язычников узнаёт, что сама является дочерью почти позабытой богини. Заклятые враги и бывшие друзья объединяют усилия, вспоминая былое перед ликом грядущих ужасов. А затерявшаяся меж всех огней одна маленькая полуэльфийка вместе со спутниками изо всех сил пытается выжить и помочь тем, кому ещё видится шанс уцелеть. Последний боевой танец на острие грани между жизнью и смертью. Рагнарёк достигает своей кульминации. Но каков будет его исход? Будет ли мир разрушен или преобразится? Удастся ли кому уцелеть?

Мельхиор I

Плутовка из Стеллантора была расстроена, сильно нервничала и никак не могла взять себя в руки. Барсук тёрся ворсистым лбом о её ноги, изрядно вспотевший гном-чародей Бром выглядел спокойным, но немного усталым, потирая свои пальцы. А сопровождавший их пузатый щур-монах с лысой головой и зажатым в руке берёзовым простеньким посохом, судя по движению глаз, казалось, о чём-то призадумался. Позади плавно двигался Тот, бог мудрости с головой птицы ибиса.

— Вижу, что что-то стряслось, но не вижу невесты, — проговорил Гор, глядя на всех приближавшихся к столу, озадаченно щёлкнув клювом.

У него была голова сокола, но совсем человеческие глаза бога неба и гармонии на ней внимательно всматривались в гостей. Атлетичное тело, внимательный глубокий взор, синий клафт и высокая двухсоставная корона красно-белых оттенков под названием пшент с окрашенными страусиными перьями придавали серьёзности и стати его внешнему облику.

Вместе с ним за вытянутым столом заседали не все божества коалиции, выступившей против деяний Локи и его сподвижников. Не было Самеди, Мары и Радогоста, сражавшихся на поле боя, как и Ладушки, носившейся там же с корзинкой ярких цветов посреди зимы. Не было Ошун и Емайи, что помогали нагам пустыни Нид организовать каналы водоснабжения.

Были лишь пожилая, но статная Мокошь, вращавшая веретено, и Каннон — богиня с шестью тонкими изящными ручками и синеватым оттенком кожи. Ещё между ними находилась девочка Кассандра с чёрными, застланными тьмой глазами в ожидании пророчеств и видений, от скуки болтавшая ножками и изучавшая пальчиками богатые на разный декор узоры резного стула, на котором сидела. Рядом лежали артефакты павших: сложенный в рулон холщовый мешок Фудзина и тростниковый лук Камы с цветочными стрелами.

А напротив сидели точно так же пани Софра, Ханна и её мать Ядвига, переговариваясь меж собой, поворачиваясь на пришедших и заодно поглядывая перед собой. Там, поверх стола, сейчас клубилось и сверкало нечто, что Диана не была способна понять и даже описать. Это было очень отдалённо похоже на стелящееся облако или сгустки пара, поднимавшиеся из отсутствующих или же невидимых бурлящих сосудов, а на их поверхности сейчас по какому-то чародейскому мановению с высоты птичьего полёта открывался вид на сражение, что творилось сейчас снаружи.

Армии имперцев своими построениями зажимали в тиски легионы нежити, боролись с драконидами и их чудищами, противостояли атакам отрядов минотавров и оставшимся оркам. Подоспевали и эльфийские отряды со стороны резерваций. Диане казалось, что она буквально слышит лязг клинков, скрип доспехов, боевые кличи наступающих и вопли раненых.

— Это… вид на сражение? — заинтересовалась полуэльфийка, подходя ближе. — Это что, Радогост стоит среди имперской армии? Почему… Мара сражается с ним? Что случилось? Почему он на стороне Империи?! — до дрожи по телу от возмущения не понимала Диана.

— Таков план, — звучным могучим голосом ответил ей Гор. — Мы не можем допустить полную гибель Империи, мы призваны сохранить баланс! Каждый заслуживает право на жизнь. Слишком много войск выступают против единого, это выглядит крайне бесчестно.

— Бесчестно?! Да вы… — Ди хотела было воскликнуть: «в своём уме вообще?!», но осеклась, едва сдерживаясь, понимая, что так грубить божеству, с её стороны, совсем не прилично. — Эти остальные армии ещё и друг друга грызут — демоны, орки, крысолюды… Они атакуют и эльфов тоже. Отряды фоморов, кавалерию короля Эдриана…

— Бестолковщина какая-то, — хмыкнула Ядвига. — Я так считаю. То же самое им говорю. Имперцы ничего не сделали, чтобы собрать совет богов. Мы лезли из кожи, мы всё это организовали…

— Разве их безучастие в нашем соборе делает их недостойными жизни? — полюбопытствовала матушка Мокошь.

— Локи хочет разрушить Иггдрасиль, мы же поставили себе цель его сохранить, — воскликнул бог неба и гармонии. — В том числе и Империю Гростерн. Мара стремится, чтобы их войска не захватили Вольные Города, но она перестаралась, и Радогост отправился её усмирить.

— Похоже, это она его усмирила, — заметила Ди оледеневшую фигуру бородатого бога плодородия среди открывшихся видений.

— Ах, нехорошо, ах, досадно, — в своей сдержанной и важной манере произнёс Гор, почти не выражая каких-то эмоций.

Но взор его от этой схватки заскользил к громадной фигуре Сета. Ди ужасалась от вида скалящегося божества с вытянутыми ушами и загнутым носом, чем-то напоминавшим удлинённое рыло трубкозуба. Прожилки на чёрной коже его пылали и пульсировали, от огненно-рыжего до ярко-алого оттенка. Он создавал вихри, поднимавшие снег, и направлял свои смерчи на поле боя, подхватывшие воинов, гиппогрифов, ездовых ящеров, боевые машины и закручивал всё это с неистовой силой. А потом бог зла переключил своё внимание на армию Урда.

— Заслуживает право на жизнь, говорите, — фыркнула Ди, глядя на это. — И тем не менее сражаетесь с Локи!

— Никто ведь не собирается его убивать, — удивился Гор таким словам. — Его и в прошлый раз обмотали цепями и заточили. Я лично отдал приказ его пощадить и просто сковать, чтобы не наделал бед.

— Ну… «отдал приказ» — громко сказано, — произнёс Тот. — Скорее, Никта и Гелиос выполнили твою последнюю волю, так сказать, в память о доблестном и благородном генерале-аристократе, племянничек. Ты желал пощадить даже собственного убийцу, и они проявили к нему снисхождение. Ты всегда находил в себе силы и честь на самое главное — на прощение.

— Пани Софра, а вы отсюда как-то командуете армией? — поинтересовалась Ди, почему та здесь, а не среди своих на поле боя.

— Вид сверху позволяет узнать позиции врага, расставить свои отряды, обдумать тактику. Может, даже что-то взять на заметку, — ответила ей атаманша фоморов. — Сейчас Оберон командует эльфийскими войсками. Кавалерия на пегасах оттесняет натиск зверолюдей и демонов, а чародеи пытаются их защитить и прикрыть.

Подкрепления зелёных орков выстраивались клином, окружая нового выбранного вождя. Им был некий шаман на своём постаменте без трона, который крепкие воины удерживали, словно носилки, за особые поручни. Он разжигал костёр и взывал к духам огня, совершая какие-то ритуалы.

Его военачальники и советники, вероятно, те, кто и избрал этого господина новым лидером зеленокожих, отдавали приказы к построению и наступлению. Тучные крепкие орки натягивали свои шлемы с остриём-шишаком на макушке, хватались за плети, усеянные шипами, за огромные топоры, каменные палицы, надевали на руки жуткого вида кастеты, чтобы и без оружия воевать врукопашную.

И в этот самый момент земля под постаментом с их лидером приподнялась, разбрасывая, будто со склонов рождающегося и возвышающегося вулкана, всех остальных, что кубарем покатились вниз. А из самого центра возвышенности показалась громадная пасть. Сет натравил Апофиса на нового хана орков, и чёрный змей в одно мгновение того проглотил, сделав петлю в воздухе и пробив холодную промёрзлую землю, словно мягкую глину, кончиком своей морды, уносясь в глубины подземелий, откуда и явился на поверхность.

— О боги… — пробормотала Ди, глядя на размеры чудовища относительно выглядящих жалкими муравьями в сравнении с ним орков. — Что это такое?!

А ведь самые могучие орки-воины были раза в два-три выше неё самой. Она-то с ними сталкивалась, и не раз. Всегда они казались ей громоздкими, огромными, невероятно сильными, превосходящими даже самых рослых чистокровных эльфов типа Бориса из подземного города под Стеллантором. А сейчас эти «великаны» разлетались в разные стороны, как брошенная горстка орехов, не в силах справиться с гигантским змеем.

— У-ук? — взволнованно вертелся возле Дианы барсук, не понимая, что так встревожило его подругу-хозяйку.

— Это Апофис… — не без ноток разочарования в своём аристократическом голосе ответил девушке Гор. — Когда-то давно, когда Сет служил генералом карательных отрядов при Ра, бог солнца повелел ему одолеть и заточить это чудовище. Теперь же, похоже, Сет его выпустил…

— Мне читали легенды о змее Апофисе, — поёрзала Кассандра. — Было очень страшно, когда он проглотил солнце и началось затмение.

— Кажется, в тот раз это был Тифон, — призадумался Тот. — Впрочем, я подумаю об этом завтра. Сейчас нас волнует вернувшийся Апофис.

— Какой ужас! Да он целую деревню проглотить так может! Если начнёт атаковать войска наших союзников, то за один день лихо управится… — негодовала Ди.

— И он такой не единственный… — вздохнул Тот, усаживаясь на своё место. — Наше благо, что Локи сочтёт быструю победу слишком скучной. Да и змею нужно немало энергии, чтобы двигать своё огромное тело. Он не станет часы напролёт вот так выныривать, побережёт силы.

— Затаившись до очередного рывка, — недовольно хмыкнула матушка Мокошь.

— Не единственный? — Диана аж присела за стол без разрешения, не в силах стоять на ногах.

— Есть несколько древних Великих Змиев, детей Йига, заброшенных на тело Имира, — принялся рассказывать ей Гор. — Белые Змеи — Дамбалла, многоглавый Шеша и его ядовитый брат Басуки. Золотые Змеи — Ананта и Офион, например. Зелёные, как Великий Полоз Перун. Пернатые Радужные Змеи — Кукулькан, Кетцалькоатль. Чёрные Змеи — Апофис, Вритра. Красные — Ёрмунганд, Уроборос… А также Громовой змей Райдзю, Лазурный Цин Лун, пламенные драконы — Курикара и Ямата-но Ороти, водяные: Таннин, Ватацуми, Лун-ван, Рюдзин и прочие. Их много. С рогами, с крыльями и даже способные летать, не имея оных. Есть и их более поздние потомки. Змеи, змии, вишапы, виверны и драконы разных видов, но не столь великие, как предки. Например, Амфисбена или гигантские кобры Ра — Мехен и Уаджит. А также Башэ, Инлун, Залтис, Шень, Гарафена, Хайетлик, Цутиноко, Иллуянка… Не счесть.

— Помню, как Лилу про таких мне рассказывала… — произнесла Ди.

— Мир полон чудовищ… — заверил Бром.

— Кому-то и мы — чудовища, — плавно всплеснул руками Тот, указывая как бы на всех заседавших. — Это как посмотреть.

— В Лонгшире чудовищем слыл некромант Бальтазар, захвативший Вольные Города на западе. Но, вроде, он не так страшен, — отметила Ди, вглядываясь в марширующие отряды нежити, правда, под управлением не лорда Кроненгарда, а темнокожего барона Самеди.

— Бороду мою обрить! Бальтазар! Надо забрать наших всех оттуда! — подскочил Бром. — Что-то ты меня этой девчонкой-святошей в соборе перекочевряжила! А там друзья твои помощи ждут, между прочим!

— Простите… — сильно расстроилась Ди, опустив голову. — Совсем забыла, так хотела помочь Руби…

Тем временем лорд Кроненгард вместе с кадетским корпусом и даже унявшим свою враждебность Хануманом неслись в качестве сопровождения Мельхиора и Маркуса к главным воротам встречать повозку с похищенными Розой и Сабриной.

Бальтазар только и рад был поставить палки в колёса церковников. Другие, может, после сражения в городе не так разделяли весь его энтузиазм, но, пока за ними не явился Бром, делать всё равно было нечего. С ними были чародеи типа Ильдара и даже самого архимага Эрасмуса, так что какого-то волнения в отряде не ощущалось. Даже наоборот, в глазах, например, у Вирбия и Кьяры блестела уверенность. Кассандра Фортейн держалась к лорду-некроманту поближе. И из личных симпатий, и в качестве целительницы, ведь тот едва оправился от сильных ран, а уже вновь рвался в бой.

— Можно я пойду с вами? Посмотрю, как вы там пробуждаете нежить, подскажу дорогу, вы же теперь в земли Лонгшира направитесь? А я как раз оттуда, какое чудесное совпадение! У нас много общего, — заявляла Касс. — В мрачный час под полной луной отвоёвывать форты по пути у всяких захватчиков! Поднимать кладбища под карканье воронья! Вот романтика!

— Лонгшир — земля эльфов, — буркнул ей Бальтазар. — Человек-некромант не может поднять эльфийские трупы.

— Да эльфов там менее половины населения, — усмехнулась черновласая девица. — А на полу-эльфов сработает? Их тоже полно.

— Попытаемся, — процедил Бальтазар на бегу.

— Давай ты не будешь лезть вперёд? Не хочу, чтобы Ди потеряла лучшую подругу из-за её безрассудства. Ещё раз, — произнёс Кьяре, обгоняя её, Вирбий.

— А давай это ты постоишь сегодня в сторонке и дашь сильной женщине самой во всём разобраться? Не хочу, чтобы Жемчужинка потеряла брата. Снова, — саркастично произнесла ему та.

— Вон они, кажется, — бросил Маркус всем остальным. — Их гедельбургская тройка.

— Надеюсь, что и мессир из Гедельбурга где-то внутри, — принялся Бальтазар создавать вокруг себя фигуры из тьмы, похожие на помесь волка с пантерой.

Однако первым перед повозкой всё же предстал Эрасмус в алой мантии. Несмотря на свою усталость и немощность, он распрямился, глянул в чистое небо, взмахнул посохом и сотворил из своей ауры поднимающуюся огромную кобру, состоящую из красного сияния.

Та раскрыла свой капюшон, подобный огромным крыльям, и ринулась вперёд, перепугав всех лошадей. Те сначала остановились, буквально заржав в ужасе, затем попытались попятиться, рванули в разные стороны, порвали вожжи и бросились по улицам прочь от жуткого чудища с огненным языком.

Повозка опрокинулась, отчего с неё соскочили монахи-охранники и тот, что сидел на облучке. Повылезали и сидевшие внутри, сразу же начав колдовать среди пальцев сияющие шары и направлять их не в кобру, а, оценив ситуацию, прямиком в зверей Бальтазара, рассеивая их сгустившийся мрак. Кадеты Филеаса Хойта стремились по-быстрому окружить телегу на небольшой площади при въезде в город, чтобы выскочившие священники не решили куда-нибудь увести своих пленниц.

— Подите прочь! — ринулся вперёд озлобленный Мельхиор, окутывая фигуры монахов змеящимися заклятьями с черепами, от которых тянулись то щупальца, т призрачные хвосты, то энергетический шлейф.

Шорье направил вперёд рычащую волчью морду из дымящегося сумрака и Маркус, сбивая с ног ближайших соперников и мешая им что-либо наколдовать. Те читали священные мантры, окружали себя куполами светлой защиты, рисовали в воздухе символы, начинающие мерцать и разлетаться по воздуху, но разгневанного Шорье всё это остановить не могло. Мужчина лишь морщился, ловя врезавшиеся в него ярко сияющих заклятий, словно острые льдинки в потоке сильного бурана, терзавшие его лицо и тело, но сам шёл вперёд, разя сине-чёрными молниями и раскидывая чудотворцев.

Монахи из Гедельбурга не были особо сильны. Некоторые из них выступали и вовсе лишь сопровождавшими, не имея явных способностей к магии. Большинство из них были молоды, по крайней мере, без седеющих волос. Но подобной засады они явно не ждали. Даже если и владели навыками ближнего боя, то весьма уступали куда более опытным бойцам.

Как на шесте, за счёт своего позолоченного посоха, запрыгнул к ним и Хануман, сильными ударами ног атакуя всех, кто охранял повозку и находящихся там пленниц. Он ощущал себя настоящим героем-освободителем, потому сражался с особым энтузиазмом. Однако же соперников своих не калечил, а старался просто сделать неспособными дать отпор.

Миранда окружала своих соратников защитными куполами на всякий случай, пытаясь уследить вообще, кто где, так и бегая глазками в разные стороны то на ванара, то на чародеев. Резкими движениями рук в их направлении она сплетала над ними энергетические заслоны на случай, если вдруг полетят ответные вражеские чары. И заодно была начеку, чтобы вдруг от повозки никто не ринулся в направлении кадетов и остальных.

— Папа! Папа! — раздался голос Сабрины из крытой опрокинутой телеги.

— Иду, милая, папочка занят, наказывая твоих обидчиков! — прорычал монсеньор, с кончиков пальцев испуская сияющие тёмно-синие и переливающиеся лучи, пронизывающие монахов.

Кто мог — бросились врассыпную, оставив пленниц и спасая свои жизни. Ни Маркус, ни Бальтазар, ни кто-либо из кадетского корпуса не стали их преследовать. Только время бы потеряли в переплетении местных улиц. И это решение было верным, ведь между ними как раз засиял портал с руническими кольцами в своей кайме, вращавшимися в разных направлениях.

— Вот и Бром! — обрадовалась Кьяра. — Давай, — повернулась она к Вирбию, — Ди ждёт, — кивнула она в сторону переливающейся огнями воронки.

— Вот и я! — заявил гном-чародей. — С каждого спасённого — по рюмочке креплёного! Сколько можно эти порталы раскрывать… Ещё и из замка потом всех доставляй. Я что, похож на службу доставки или почтового голубя?!

— Ну, такой же махонький, — громко издали раздалось от Ядвиги.

— Дамы вперёд, — настаивал Вир, покосившись на Кьяру.

— Глупое благородство, — лишь покачала та головой, — тянешь время.

— Кадеты! А ну стройсь! Марш в портал друг за другом! — скомандовал капитан Хойт своим подопечным.

— Ого, я такого ещё не видела, — глядела в ту сторону Кассандра.

— Касс! — сверкнул командир на неё глазами, когда та всё ещё не встала в строй на эвакуацию.

— А лорд Бальтазар? — оглянулась она на чернокнижника.

— Вы, — тот, в свою очередь, обращался к Маркусу и Мельхиору. — Идёте?

— Я нужен дочери, — ответил ему Мельхиор.

— Я пообещал монсеньору и его брату-волшебнику вернуть Сабрину домой, я вернусь с ними, — заверил Эрасмус.

— Милорд, нам тогда в замок, — заявил Бальтазару Ильдар. — Приятное было знакомство, — учтиво кивнул он архимагу в алой мантии.

— Взаимно, чародей Яротруска, взаимно. И вам, чародейка Волколецка, желаю удачи, — поклонился старик куда ниже, хотя это он здесь по рангу был архимагом.

— Берегите себя! Заглядывайте к нам снова, — с приветливой улыбкой приглашала Миранда, заходя в портал.

— Хвостатый, ты с нами? — обратился Бальтазар к Хануману.

— Быть может… — замешкался тот, растеряно глядя по очереди на всех некромантов.

— Ступай, портал вечно держаться не будет. Нам ты помог, — отпустил его Мельхиор. — Я не забуду.

— Расскажите Вольным Городам, как славный герой помог отбиться от похитителей! — гордо задрал ванар голову. — Что ж это за священники такие, что детей похищают? Нельзя так!

— Приятно знать, что, пока Кира воюет, у Вольных Городов будет защита от всяких хитрых вторженцев, — поглядел Бальтазар на Эрасмуса и Мельхиора.

— Ещё свидимся, — пообещал ему монсеньор. — С ней там ещё Артемида должна быть.

Вокруг было тихо. Только шумела воронка портала, в которой виднелся зал заседания в замке и напряжённый Бром, стоящий чуть ли не посередине, на пути у каждого, так что даже кадетам запрыгивать приходилось по разные стороны от него. Никто более не бежал в качестве подкрепления к повозке. Дома казались брошенными и безлюдными. Кто-то затаился, кто-то убежал, кто-то помогал бороться с последствиями атаки Цербера.

Так что Бальтазар последним зашёл в портал сразу же за Ильдаром, а Маркус и Мельхиор двинулись к пленницам. Эрасмус остался на месте, тяжело дыша после своего колдовства, переводя дух. Он явно нуждался в отдыхе и решил побаловать себя, ощупав кармашек и достав мягкий шоколадный пряник с узором в виде плывущего лебедя в извилистой рамке.

— Женушка моя испекла уже в Вольных Городах на их муке, — предложил он проходящему Маркусу, но тот отказался. — Я как в юности её сладости попробовал, так сразу же и позвал замуж! Гений кондитерского ремесла, а не женщина!

— Пир после победы, Эрасмус, — проворчал альбинос. — Всему своё время.

Едва Мельхиор открыл заднее полотно телеги, как яркий розовый луч отбросил его прямо в стену, да так крепко, что он свалился вниз без сознания, потеряв шляпу, плавно опустившуюся по воздуху ему на грудь. Туда, к телеге, сразу же рванулся Маркус, застав взволнованную в напряжении Розу с вытянутой рукой, прикрывавшую Сабрину.

— Папа! — вскрикнула та, но чародейка не позволила ей рвануть на помощь и покинуть телегу, словно явно опасалась чего-то.

— Роза, всё хорошо, это мы, — успокаивал её Маркус. — Мы разобрались с монахами, что похитили тебя и Сабрину.

— Нет… — опустила на миг чародейка глаза и тут же вернула свой взор на старого знакомого. — Её похитили не они, а я… — выстрелила она заклятьем и в Маркуса, точно так же отлетевшего в бежевую плотную стену городских врат и упавшего без сознания.

В себя они пришли где-то на окраине, во влажной канаве. Их вышвырнули, словно пьяниц и бездомных попрошаек, за черту города подальше, чтобы никакие чёрные маги не ошивались на этих освящённых улицах. Маркус коснулся ушибленного затылка, пожмурился, принимая сидячее положение, и глянул, как корчится в пробуждении Мельхиор.

— Удивлён, что мы живы? — поинтересовался альбинос.

— Удивлён, что мы не в плену… — ответил тот, скалясь. — Уй-а… Спина дико болит. Даже когда говорю… — пожаловался он.

— От вибрации. Говори шёпотом, — посоветовал Маркус, поднимаясь на ноги и раздумывая, подавать ли старому приятелю и заклятому врагу руку.

— Шёпотом? — скорее просипел, нежели прошептал Мельхиор. — Где-то там моя дочь!

— Роза похитила её, а не церковники. Те просто сопровождали, — сообщил альбинос.

— Роза?! — сменившись с гримасы боли удивлением и искренним непониманием, взглянул на него монсеньор.

— А ты не находил странным, что она несколько раз на застолье спрашивала, могут ли имперцы простить кого-то за что-то ценное? — вновь ощупал Маркус затылок.

— Почему она? Она была так предана делу. Она, чёрт побери, сдохла, чтобы отвадить тебя от меня и окончательно сбить вас, имперцев, со следа культа, — присел, обхватив колени, озадаченный глава Гончих Псов.

— Но после воскрешения что ты сделал с влюблённой в тебя женщиной? Отправил служить к тёмным эльфам на огромную черепаху! Шпионить вдали от себя… — напомнил Брандт.

— Я женат! — напомнил Мельхиор, огрызнувшись.

— Это-то её и добило, — заявил Маркус. — Увидела, как ты воркуешь с женой. Поняла, что ничего ей не светит. Даже не обнял её при встрече, а она так тянулась. Разбил сердце девчонке.

— И я виноват? В том, что не люблю её, или что? — поднялся монсеньор на ноги. — Мне нужно было, чтобы кто-то шпионил атаманшей, разузнать её планы. А Роза и воин, и чародейка, сам знаешь! Хорошо справлялась в качестве охотницы на драконов и шпионки. Я не спал с ней, в отличие от некоторых здесь. Не целовал, не обещал ничего. Я не изменял с ней Марлен и никогда бы не сделал подобного!

— Вот это-то она и поняла, наконец. Осознала, что в Гончих Псах, куда, вероятно, и вступила лишь ради тебя, будучи по уши влюблённой и одурманенной этим наваждением, ей теперь ловить нечего. Подалась выпрашивать прощение у Империи… — заключил альбинос.

— И при чём тут моя дочь? Она похитила только её! Не младших, не Дерека… — не понимал Мельхиор.

— Кто был под рукой, — пожал Маркус плечами. — Потому и не убили. Ты силён, ценен, как боевая единица, смекаешь? Пока она у них, тобой будут манипулировать. Архиепископ, император, кто-то, кто будет держать девчонку в заложниках. Теперь не я буду имперской шавкой, а ты. Мальчиком на побегушках, сражающимся с узурпатором-некромантом с Вольных Земель, потому что иначе убьют твою дочь. Сабрина просто первая подвернулась ей под руку. Начинающая чародейка… Ей нечего противопоставить опытной Розе.

— Но ты же понимаешь, что её мне не отдадут даже в случае победы в войне? — прорычал Мельхиор. — Это всё — ложь. Эти манипуляции ставят целью мою смерть. А потом избавятся и от неё. Если не раньше. Какое-то время её подержат в живых. Им нужно показать мне её, дать услышать голос, устроить встречу или как-то через портал. Но все их обещания — это пыль! Как и всегда, Маркус. Да, ты прав. Хотят, чтобы я был как ты. Но только и тебя на границы послали на верную смерть, не забывай. Уйдёшь сейчас, вернёшься и нас снова стравят, промыв тебе мозг высокопарными идеями о любви к родине.

— Кто сказал, что я уйду? Я ведь обещал помочь тебе вернуть дочь, — нехотя проворчал альбинос. — Всему своё время.

— Возможно, придётся убить тех, кто держит её. Идти по трупам, по головам. Готов ли ты? — серьёзно взглянул на него своим бирюзовым взором Шорье.

— Щучий сын… — схватил его альбинос за грудки. — Ты хотел убить столько невинных людей там, в Уислоу, в Шильди, где ещё ты поднимал нежить. Мертвецы заживо жрали людей, когда я с ними боролся! Ты безжалостный и беспощадный, любишь смерть больше, чем положено некроманту! Даже сейчас думаешь о злодеяниях больше, чем о спасении!

— Да, я такой! — уверенно заявил ему монсеньор, а затем вздрогнул. — Ой… спина… — поморщился он. — А где наш архимаг вообще? Роза с собой и Эрасмуса прихватила? А всё, что было в Уислоу, — это приказ нашего мецената. Человека из Империи с большой властью, деньгами и связями, который финансирует культ и руководит его действиями. Я лишь исполнял, управлял вылазками, организовывал на месте или заранее, как всё будет. Да, я отвечал за всё произошедшее, но приказы о точечных нападениях и поднятии нежити в конкретных городах отдавал другой человек!

— Кто? Кто он? — требовал Маркус ответа, всё ещё крепко держа Мельхиора за ворот.

— Я не знаю. Он всегда в тени. Широкоплечий, крупный, длинноволосый. С гремучим таким протяжным голосом, словно заложен нос, — прокряхтел тот.

— Слоновий бас такой? Выше меня? И волосы по плечи? — разжал свою хватку и отвёл в задумчивости свои густо-синие глаза альбинос.

— Я видел лишь фигуру, силуэт. Никогда не видел лица. Мужчина лет где-то под сорок. Что? Что с лицом, Маркус? — криво усмехнулся Мельхиор, одной рукой поглаживая ушибленную спину.

— Влиятельных фигур в Империи, которые могут финансировать такой культ, не так уж и много. Меня терзают смутные сомнения, что я могу знать кое-кого, подходящего под описание. Но не мог же он… Слушай. А он никогда не произнросил фразу про стерлядь?

— Привет, некромантики! Мою сестрицу не видели? Чародейка Миранда де Гавран, сюда направлялась, это же Квинтесберг? Да? Квин-тес-берг? — тараторя, возникла над ними левитирующая девочка в волчьей накидке. — А покажете какие-нибудь фокусы? Ну, пожалуйста!