Перелётный словарь для почтовой вороны

Владимир Старшов

Автор просит не думать о нём плохо, он не пьяница. Это всё лирический герой, такой-сякой, иногда и чокнешься с ним. Но ответственность за его грехи снять с автора никак невозможно. Стихи окликают поэзию исповедью. И не важно, файлы это или письма в папирусных свитках. Прав Пастернак, книга всего лишь «кубический кусок горячей, дымящейся совести.» Надо только подобрать слова. А словарей теперь, как будто, мало, и — не успеваем…

«Где шмель, как исполин травинок…»

Где шмель, как исполин травинок,

исполнен мёда и жужжанья,

летает средь больных тычинок —

там жизни видно прилежанье.

Он трудится в сиянье строгом,

в живое золото окован,

как маленький наместник бога

в своём народце лепестковом.

Он может всё — не покалечив,

пыльцу стряхнуть, росинку вправить, —

и небо там шмелю на плечи

не давит, не мешает править.