Мгновение Ока

Владимир Бурлачков, 2019

«Мгновение Ока» – роман, прежде всего, сатирический. Он – о современной жизни, ее коллизиях и перипетиях. У романа – фантастический сюжет. Наша планета становится местом встречи двух представителей высшей цивилизации. Их беседы предопределяют философичность романа. Эпиграфом к нему могли бы стать слова одного из персонажей: «Я никогда не потакал обстоятельствам и не церемонился с ними. Моей судьбе досталось от меня». Главные герои романа – три товарища – люди веселые, творческие и неунывающие. Богаты сюжетные линии произведения. На его страницах разыскивают друг друга биологическая мать и ее сын; неожиданно встречаются женщина с донорским сердцем и мужчина, любивший девушку, ставшую донором после гибели. «Мгновение Ока» – книга о человеческих судьбах и, главное, о любви.

IV

«Надо же, Восьмое Марта на носу, — подумал Ведеев. — Пора поздравлять! Вопрос только — кого? И тем не менее, кандидатуры есть! Во-первых, Ирина! Почему бы не напомнить ей о себе!? Во-вторых, Любочка! Остальным не напишешь. Можно считать, что их нет. Но тогда вопрос в том — что пожелать! И так, чтобы без обычных банальностей. Дальше “благ” дело все равно не продвинется. Тогда хотя бы все блага собрать в одну кучу».

Минут через пять на экране дисплея появилось:

«Сердечно поздравляю с Праздником 8 Марта! Желаю Вам в этот светлый и радостный день благополучия, благолепия, благодушия, благоденствия, благоприятствования, благодати, благонамеренности, благонравия, благонадежности, а также благочинности и благообразия. Искренне Ваш».

«Может, я разошелся чересчур? — подумал он. — Но жалко выбрасывать. Оставим, как есть! Кому послать? Иных уж нет! Тогда — Кольке! Пусть почитает. Еще кому? Начальство не оценит, бухгалтерия не поймет. Чьи еще электронные адреса есть? Семенов! Пусть ознакомится!»

К вечеру Ведеев успел обо всем забыть и удивился, увидев на почте несколько писем.

Колька был краток: «Тебе того же!».

Любочка написала: «Спасибо за “Искренне Ваш!”».

Эта фраза Ведеева озадачила. «Что еще за намеки?» — подумал он. Поиски намеков не заставили себя долго ждать и увенчались успехом. Это раздосадовало Ведеева еще больше. Пришлось проявить самокритичность и признаться: «Да, уела она меня!». Почтенная дама, сотрудница солидного учреждения, двадцать подчиненных, не считая курьеров. И вдруг такие фамильярности от забытого приятеля. Надо позвонить и извиниться. Надо! Но не хочется.

После обеда в лаборатории появился Семенов. Но про письмо ничего не сказал. Попросил:

— Можно я в вашем оборудовании поковыряюсь немного?

— Чего вы там ищите? — спросил Ведеев.

— Смотрю интенсивность излучения, — Семенов пожал плечами. «Темнит, городской сумасшедший, явно темнит, — подумал Ведеев.

— Опять хочет кого-то подкузьмить. Соседний институт, например».

— В лаборатории плохо работается, — сказал Ведеев. — То ли дело на даче. Небо, простор! Тут день только начался — и уже темнеет. А там и одно успеваешь сделать, и другое! В открытом пространстве больше времени!

Но Семенов сделал вид, что не слышит.

Из соседней комнаты вышла Наташа. Заглянула в монитор, стоящий перед Семеновым, и предложила:

— Хотите, помогу!

— Не, я сам! — Семенов ответил, не оглядываясь.

Хорошо бы Наташу выдать замуж за балбеса командировочного, подумал Ведеев. Так сказать, в рамках наведения матримониального порядка.

Наташа еще раз взглянула на монитор и сказала:

— Вот, здесь надо кликнуть, чтобы картинка открылась.

Семенов промолчал и придвинул скрипучий стул ближе к столу.

— Только время от времени не портится! — заметил Ведеев.

Но Семенов и на это не прореагировал.

Ведееву позвонили по городскому телефону. Женский голос закричал:

— Алло! Сережка! Ну, ты совсем, что ли, охамел? Ни звонишь, ни показываешься!

— Слушаю вас внимательно, — ответил Ведеев, гадая, кто бы это мог быть. На ум не приходило ничего подходящего.

— Естественно, слушай внимательно! — ответили в трубке. — Ты что? Правда, не узнаешь? — И вдруг раздался крик. — Анжелика!

Это не добавило в разговор никакой ясности, и Ведеев ограничился тем, что прокашлялся.

— Поземкина! — радостно выкрикнули в трубку.

Теперь кое-что встало на свои места. Ранняя молодость, турпоход по крымским горам, банки со сгущеным молоком, манная каша и бутылки с дешевым портвейном.

— Но теперь я — Песочная! А ты кто? Ты все — по научной линии? Вот, здорово! Мне с тобой очень надо посоветоваться. Я к институту сейчас подскочу. Выйдешь на полчасика?

Перед воротами института Ведееву пришлось прохаживаться минут сорок. Было ветрено и холодно. Но утешала мысль, что хотя бы не пришлось тащиться на эту встречу неизвестно куда.

Недалеко от ворот остановился большущий черный джип. Минут пять из него никто не выходил. Наконец, передняя дверь распахнулась и из машины нескладно вылезла рослая блондинка в белом пальто и на высоких каблуках. Оглядела Ведеева с ног до головы и объявила:

— Ты всегда был тюфяком и этим обращал на себя внимание, в частности, мое!

Ведеев ожидал услышать поток стародавних воспоминаний, с путаницей в именах, событиях и людях. Но ему совершенно неожиданно заявили:

— Меня пытаются обобрать! Нюхом чую!

Он хотел промолчать. Но пауза затягивалась. Из вежливости пришлось спросить:

— Кто?

— Мой муженек! Шпизон! Типичный шпизон!

— Н-да, дела! — согласился Ведеев.

Анжелика хлопнула Ведеева по плечу и выкрикнула:

— В прошлом году смотрела по телеку, как Заправскому вручали премию! Показали какую-то мокрую курицу рядом с ним. Сидела, мордочку вертела в разные стороны. — Анжелика помолчала и продолжила трагическим тоном. — А я могла бы быть на ее месте! Как все несправедливо! Нашла его телефон. Еле дозвонилась. Сказала: если нужна от нас спонсорская помощь, может обращаться! Вообрази, через три дня перезвонил, и чего-то там канючил. Еле от него отделалась! Ты чего молчишь?

— Думаю, — тихо сказал Ведеев.

— Как я тебе?! Через столько-то лет!

— Не женщина, а майская гроза!

— Да? Но это как-то надуманно, — сказала она.

— Нисколько! — ответил он.

— А я всегда выражаю свое мнение с самой распространенной точки зрения! — Она посмотрела на Ведеева. — Но давай — о деле!

— Пожалуйста! — согласился он.

— Этот типичный шпизон хочет меня надуть.

— Как?

— Неважно! — сказала Анжелика. — Главное — хочет. Моя задача — оставить его с носом. Поэтому я приехала к тебе. Сейчас все говорят о современных методах.

— Каких таких? — поинтересовался Ведеев.

— Это ты мне должен сказать — каких? А не я тебе!

— У нас тут все проще! — ответил Ведеев. — Одни излучения. Да еще в вакууме!

— Может, и это пригодится! — Анжелика взяла его под руку. — У шпизона что-то есть в депозитарии. Это надо перевести — я скажу куда! И на счетах у него — тоже порядком! Надо будет разбросать по офшорам.

— А в чем задача? — поинтересовался Ведеев.

— Как в чем?! — раздраженно выговорила Анжелика. — Залезть, узнать, перевести.

— А, вот оно что! — неожиданно для себя вскрикнул Ведеев.

— Ну да! — подтвердила Анжелика.

— Через вакуум не получится! Вакуум все это съедает. Останется одна труха. Тебе надо к программистам.

— Давай телефон! — Она недовольно посмотрела на него.

— У меня таких знакомых нет.

— Найди! Мне надо! Я не могу просто так выпустить шпизона из рук.

К Ведееву вернулась бодрость духа и он объявил:

— Звони по этому поводу послезавтра. Я бегу! Вакуум может перекипеть!

Динг вышел из метро на улицу и сразу оказался в гуще событий. Главных действующих лиц было двое. Одна — высокая и полная с охапкой букетов алых роз в руках; вторая — маленькая и тоже полная с охапкой белых роз. Высокая шандарахнула противницу своей охапкой сверху вниз без особого размаха. Бац! Бац! Фейерверк из алых лепестков взвился в воздух. Прохожие ахнули от неожиданности и отскочили в разные стороны. Далее произошло нечто мимолетное и неуловимое. Маленькая с кошачьей проворностью оказалась сбоку от соперницы и огрела ее букетом по спине. Бац! Бац! В воздухе рассыпался фейерверк белых лепестков.

Вокруг все загудело от воплей и визгов. Дингу ничего не оставалось, как вильнуть в узкую щель между киосками и пробираться вперед по жестяным банкам, пластиковым бутылкам и чему-то еще. На воле он долго рассматривал свои ботинки и тщательно вытирал их об асфальт.

Ок стоял у скамейки в начале сквера, сложив руки за спиной, и делал вид, что происшествие прошло для него незамеченным.

— Как тебе у нас, дружище? — спросил он Динга. — Обживаешься?

— Во всех смыслах! — ответил Динг. — Макароны варю, листаю старые трактаты, участвую в научных мероприятиях.

— Тебе, отшельнику, это полезно! — Ок продолжал держать руки за спиной и чуть покачивал головой.

Они пошли по скверу, обходя коляски с детьми, и Динг сказал:

— Я, видно, поначалу дал маху с размаху. Пришлось включать дополнительные массивы данных. Твоя база была чересчур куцей. Но теперь я знаю, что Петров или Сидоров могут быть у себя, но вне себя, а если кто-то собирается творить, лучше, чтобы ничего не натворил. Но слово «пронесло» продолжает мне досаждать. Не понимаю, с какой стати оно оказалось в языке.

— Знаешь ли, всегда ценилось разнообразие, — заметил Ок.

— А то, что привлекают и под знамена, и к ответственности, мне даже понравилось.

— Н-да, это оригинально, — согласился Ок.

— Вчера я прогуливался по тротуару возле института и наступил на кучу пса Тузика, а его хозяйка мне заявила, что это к деньгам.

— Видимо, в народной традиции считается, что в таком случае человека надо попытаться успокоить, — заметил Ок.

— Но один раз я действительно дал маху, — сказал Динг.

— В чем? — полюбопытствовал Ок.

— Я слишком подробно ответил на вопрос турбулентности.

— Чей вопрос?

— Семенова.

— О турбулентности столько мнений, что твое потонет среди прочих. — Ок проворно посторонился, уступая дорогу велосипедисту в шлеме и красной майке.

— Но я высказал правильное мнение, — заметил Динг.

— Этого никто не заметит. Да и твоего приятеля всерьез не воспринимают.

— Мне кажется, он насторожился, когда я говорил с ним о времени, — ответил Динг.

— Насколько я понимаю, ты хотел поговорить о проблемах в программах, которые я для тебя подготовил, — сказал Ок. — Я постарался, чтобы они не получились жесткими. Была бы скучища, да и только. По крайней мере, я так считаю. Мне полная идентификация с местными жителями никогда не нравилась. С ней невозможно угадывать и придумывать.

— Теперь это неважно. — Динг повернулся, чтобы идти обратно к метро. — Но из-за твоих питомцев у меня проявились атавизмы эмоций. Эти создания могут озадачить. Они говорят, что у них от алкоголя головы болят, а у меня — ягодицы. Вот и пойми особенности здешней эволюции.

— Они осознали фактор изменчивости, — сказал Ок.

— До этого даже чудовища из Вселенной KS-09 догадались, — ответил Динг. — Помнишь, как они перли на нас. Мы стояли в текущей магме и отбивались из последних сил. Но в новой экспедиции будет намного труднее. Поэтому, как говорят местные аборигены: «Не надо тянуть резину, Ок!». Но как ни прискорбно, твои подопечные не только не научились избавляться от случайностей, а даже не догадались, что это возможно. Я всегда терпеть не мог случайности и много сил потратил на то, чтобы их не было.

Они подошли к метро. У входа две продавщицы, — большая и маленькая, — стояли почти рядом, печальные и молчаливые, и торговали фиалками.

Динг понюхал букетик и сказал:

— Н-да! Какой тонкий аромат у фиалок! А как хороши, как свежи были розы!