Мужской взгляд. Дневник охотника за приключениями

Валерий Скляров

Я ненавижу эти тексты – они пафосные и наивные одновременно. На момент их появления я умел прыгать с парашютом, погружаться под воду, стрелять из всех видов оружия, руководить комбикормовой и мукомольной промышленностью, управлять яхтой и танком, не умел я только писать рассказы. Но, как видите, это меня не остановило. Правильнее было бы сжечь их и никому больше не показывать, как это сделал бы Николай Гоголь. Но дело в том, что Антона Чехова я люблю больше.

ГЕРОИЗМ ПРОДЛЕВАЕТ ЖИЗНЬ

— Сергеич, ты, что ль?

— О! Валера! Чуть было тебя не не узнал! Хорошо выглядишь.

— Да и тебе офицерская форма к лицу. Давно училище окончил?

— Прилично.

— Командир группы?

— Обижаешь, Валер. Я уже СПНШ-1.

— Ого! А давно ли в учебной роте вместе служили.

— Давно, Валера. Давно… А помнишь?

— Конечно, старик. Все помню.

Зима. Балтийский берег. Каждый день то подрывные, то стрельба, то гранаты метаем. Вчера, например, кэп лично занятия в учебной роте проводил и показывал, как надо кинуть эфку, чтобы она в воздухе рванула. Тогда сектор поражения в разы увеличивается, и спасти свою жизнь простым шмяканьем на брюхо врагу уже не удастся.

Кэп — красавец! Черная морпеховская форма, сапоги надраены до блеска (бесит он нас этими сапогами, до белого каления просто доводит!), в зубах сигареточка, в каждой руке по гранате Ф-1. Легким движением указательных пальцев кэп выдергивает оба колечка и отпускает прижимную скобу на гранате в правой руке. Раздается характерный «щелк», скоба отскакивает, кэп считает до двух — и граната улетает за бруствер, где после третьей секунды взрывается. В тот же момент кэп перебрасывает вторую гранату из левой руки в правую, и пока та летит, прижимная скоба опять-таки отлетает, и начинается отсчет: «Раз, два» — и вторая граната взрывается за бруствером. Кэп вынимает изо рта сигаретку, топчет ее носком сапога и по-отечески улыбается морякам. Ему нравится производить на нас впечатление.

На второй день занятие по метанию гранат проводят наш взводный старший лейтенант Ржевский и майор Лабанов. Оба офицера — крайние противоположности. Лабанов — интеллигент, умница, и совершенно непонятно, как он выживает в наших джунглях. Ржевский — хам, пьяница, драчун и матерщинник, но дело свое знает туго и заставляет себя уважать.

Офицеры просят забыть нас все, что кэп показывал вчера, и выполнять следующие инструкции:

1. Все подразделение должно укрыться в окопе.

2. Моряк, который выполняет упражнение, должен выдвинуться на рубеж, залечь в отдельном окопчике и изготовиться для броска гранаты под внимательным наблюдением обоих офицеров.

3. Получив гранату и услышав приказ «Огонь», моряк должен выдернуть кольцо и немедленно выбросить гранату за бруствер.

4. Если по какой-либо причине граната упала на дно окопчика, ее НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕЛЬЗЯ ИСКАТЬ И ПЫТАТЬСЯ ВЫБРОСИТЬ! В ЭТОМ СЛУЧАЕ И МОРЯК, И РУКОВОДИТЕЛИ ЗАНЯТИЯ ДОЛЖНЫ НЕМЕДЛЕННО ВЫПРЫГНУТЬ ЗА БРУСТВЕР!

Четвертый пункт инструкции нам повторили раз шесть, пока не удостоверились, что мы все точно усвоили. Как только инструктаж окончился, в строй ворвался Сергеич и начал хватать всех за рукав и спрашивать: «Что тут говорили? Что тут сейчас будет? А?».

— Матрос! — опоздание моряка не осталось незамеченным. — Бегом ко мне! Ты чего, харя рябая, опаздываешь? — Ржевский делает страшное лицо. — Ты вообще слышал, что мы тут говорили?

— Нет, товарищ старший лейтенант, но я вчера был на занятии, которые товарищ полковник проводил, и все запомнил! — вяло оправдывается опоздавший.

— Ну давай, показывай, что ты запомнил.

И Сергеич в сопровождении офицеров полез в окопчик, а мы залегли в огромной канаве, которая служила нам укрытием от осколков.

Через пять секунд раздался взрыв гранаты и душераздирающий крик! Мы подскочили как ошпаренные, но крики не прекращались! Теперь вопили уже трое и слышались глухие звуки ударов. Мы кинулись к окопчику и увидели, как майор и старлей руками и ногами лупят обезумевшего от страха матроса.

Вечером Сергеич, растирая сопли по разбитой физиономии, рассказал, что там у них случилось.

Как только он получил в руки гранату и услышал команду, то немедленно вспомнил вчерашние экзерсисы кэпа с гранатой и решил повторить материал. Он выдернул колечко и разжал ладонь. Скоба отскочила с характерным звуком, и начался отсчет. Сергеич как зачарованный смотрел на гранату и не понял сразу, куда делись товарищи офицеры. Через две секунды граната полетела за бруствер, а «бомбист» присел на дно окопчика, чтобы переждать взрыв. Каково же было его изумление, когда он увидел отцов-командиров, которые с безумными выражениями на лицах шарили руками по дну окопчика и что-то искали. Как потом оказалось, услышав щелчок, товарищи офицеры решили, что Сергеич выронил гранату, и немедленно упали на четвереньки, чтобы найти «эфку», накрыть ее своим телом и спасти моряка. Когда они услышали далекий взрыв и поняли, что совершить подвиг и с честью погибнуть в этот день им не удастся, офицеры сильно огорчились. И Сергеич дорого заплатил за это огорчение.

И через два года Ржевский не забыл свой перепуг и, став его командиром роты, несколько лет подряд не подписывал парню рапорт на поступление в военное училище. Мази ходил по части мичманом и сильно жалел о том дне, когда он опоздал на инструктаж.