Конформист. Записки провинциального журналиста о времени, профессии и о себе

Борис Михайлов

Автор около десяти лет проработал в газетах Сибири и Поволжья, 26 лет на Куйбышевском областном телевидении. На пенсии недолго – в христианском книжном издательстве. «Записки» охватывают период с начала сороковых годов ХХ века и первые полтора с лишним десятка лет в ХХӀ. Не очень далекое прошлое в воспоминаниях свидетеля времени должно показаться интересным историкам и журналистам, а личные страницы – любителям мемуарного жанра.

***

В конце сороковых — начале пятидесятых годов в Баку появились стиляги. Пацаны, преимущественно из богатых семей, всегда ультрамодно одетые, имеющие карманные деньги. У наших дворовых мальчишек, стремившихся им подражать, но не имевших материальной возможности приобрести пестрый галстук с пальмой и обезьяной, сузить единственные приличные брюки до дудочки, экипировка была скромнее, но, как могли стремились подражать стилягам.

Разговаривали стиляги на особом сленге, щеголяли английскими словами и выражениями, напевали джазовые мелодии, на перемене показывали движения, из входящего в моду, рок-н-ролла.

Школы были раздельными для девочек и мальчиков, и покрасоваться перед девчонками возможностей не имели. Зато на вечерах танцев, что устраивались по особым дням в ТЮЗе, ДК Двадцати шести бакинских комиссаров, клубах МВД, медицинских работников на площади Азнефти, куда приходили и девчонки, оттягивались по полной. Демонстрировали модные танцы и яркую одежду, удивляли девчонок своим английским, курили контрабандные американские сигареты «Кэмэл» из Ирана.

Либеральные партийные идеологи появление стиляг объясняли стихийным протестом послевоенной молодежи против единообразия в одежде и стиле жизни, стереотипов поведения, принятых тогда в обществе.

Комсомольские активисты на собраниях клеймили «отщепенцев», поклонявшихся западной культуре, не участвовавших в общественной жизни школы, и цитировали, по поводу и без повода, цитату из газеты «Правда». «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».

У калитки из нашего двора на Верхне — Бульварную улицу, сидела армянка, сколько себя помню, торгующая саккизом (жвачкой) и семечками. Как-то она продала моему приятелю Виктору плиточку саккиза, то ли с отломанным краем, то ли надкушенным. Все требования Виктора заменить игнорировала, и тогда мы решили проучить, отвадить от неё покупателей нашей улицы. Я вспомнил похожую историю в Похлу Даре, рассказанную другом детства Володей, и передал Виктору. Тот купил у бабки маленький стаканчик семечек, принес домой, выбрал семечки покрупнее, расщепил их, каждое зернышко покрасил химическим карандашом, послюнив его предварительно, вложил в скорлупу и заклеил. Снова пошел к бабке, на этот раз с Чингизом покупать семечки. Оба запрятали меж пальцев по несколько крашенных семечек, и умудрились залезть в её мешочек, смешать с остальными. Вот потеха была потом, когда покупатели возмущались фиолетовым языком и губами.

Еще одно общее для пацанов двора развлечение. Если мы не на Бульваре, то гуляем по Бродвею — Торговой, уже тогда Низами. Идем толпой. Остановимся, выберем окно или балкон на четвертом — пятом этаже, и, задрав головы, смотрит наверх, время от времени восклицая. О — о, а! Ара, ты подобное видел, а? Вай — вай! Собирается толпа, все тоже смотрят, спрашивают друг у друга, что случилось, а мы тем временем пройдем дальше и смотрим издали на собравшуюся толпу, хохочем.

Чего только не вытворяли на Торговой — самой знаменитой бакинской улице! Любое происшествие, необычная история, случившаяся в городе, тут же облетала всю Торговую. Вечерами на улице собирались тысячи человек, и большинство друг друга знали! Путь от кинотеатра «Низами» до кинотеатра «Азербайджан» занимал около часа. И не просто прогуливались, общаясь меж собой, со встреченными друзьями и знакомыми.

Со всеми встречными следовало поздороваться, поговорить, или хотя бы просто пожать руку «Привет, чувак!» Это был вечерний ритуал. На Торговой все понимали друг друга с полуслова. Не одну пару обуви истёр там я со сверстниками!

А какие красивые чувихи встречались на Торговой! К девушкам всегда относились с уважением, но бывало к кому-то из них тоже пристанем.

Взрослым я понял, Баку — город, располагающий к пешим прогулкам, как Санкт-Петербург или Париж.

Была и фирменная арменикендская хохма. Выберем дяденьку приличного вида, желательно в шляпе, с портфелем, и выстроимся цепочкой ему в затылок. Так и идем. Встречные улыбаются, показывают на него. Он недоумевает, но обернуться назад не догадывается, а за ним нога в ногу шагает цепочка уже человек в двадцать, постоянно присоединяются всё новые чуваки и чувихи. Ржачка на всю улицу. Пока кто-нибудь из сердобольных, не покажет знаками дяденьке обернуться. Цепочка рассыпается в стороны.