Зимний цветок

Архелая Романова (2025)

Боги бросают жребий. Боги решают, кем тебе быть. Боги жестоки, если их не слушать. Пойти против них или покорно служить — что выберет юная Мелисса, когда ее противником окажется сама судьба, а неправильный выбор может привести к катастрофическим последствиям?

Глава 4

— Я не могу в это поверить, — Несса, моргнув, уставилась на меня.

Сестра выглядела враждебно — от нее исходили волны раздражения и гнева. Хрупкие ладони стиснуты в кулаки, губы недовольно сжаты в тонкую полоску; Агнесса была похожа на воинственную деву — не хватало только оружия и развевающихся по ветру волос.

— Я тоже, — невесело ответила я, разглядывая ее.

— Ссылка? Казнь? Свадьба? — перечисляла сестра, распаляясь все больше с каждым словом. — Я никуда не поеду.

— Мы не можем ослушаться королевского приказа.

— Король при смерти, — безжалостно напомнила Несса. — Он упорно цепляется за жизнь, но дни его сочтены.

— Если лекарь Легуст что-нибудь не придумает.

— Этот предатель, — зашипела сестра. — Что ему стоило промолчать? Зачем он рассказал про этот турцин? Ведь они были дружны с отцом!

— Тогда бы он стал соучастником преступления.

— Кто знает, может, он им и был, — фыркнула Несса.

— Мы не можем знать, — покачала я головой. — Мама рассказала, что в заговоре против короля Фредерика участвовал советник Амблер и наш отец.

— Но советник не в темнице, — яростно перебила меня сестра. — Почему?

— Если отец назовет его имя, то автоматически признается в совершенном преступлении, — сказала я.

Свой голос я слышала глухо, будто бы он был и не моим вовсе. Разговор с мамой никак не хотел укладываться в моей голове — слишком много всего, слишком много того, о чем я предпочла бы не знать. Но главное: мой отец — преступник. Убийца.

И пусть его отчаянный поступок продиктован желанием освободить народ от гнета, это все равно… Все равно…

Я задыхалась. Я не могла дать определение своим чувствам. Мне было страшно.

Папа, который катал меня на коленях в детстве, водил на ярмарки, вплетал мне ленты в косы, которые получались кривыми, — решился забрать чужую жизнь. Растил цветок, зная, что вскоре использует его как оружие.

Кто он теперь?..

— Мелли, ты согласишься? — Несса напряженно уставилась на меня. — Стать женой лорда Вилмота.

Я кивнула.

— Думаю, нет смысла отказывать ему. Если отвечу отрицательно, то мы все будем высланы из столицы, утратив возможность помочь отцу.

— Но ты не можешь выйти замуж за того, кто шантажом склоняет тебя к свадьбе.

— Я и не собираюсь, — хладнокровно улыбнулась я. — Мне нужно все тщательно обдумать, Несса. Подготовка к бракосочетанию займет какое-то время, к тому же близится неделя Лашнан — за это время отца не казнят. Если я останусь в столице, то смогу увидеться с ним.

— Каким образом?

— Поговорю с лекарем Легустом.

Агнесса фыркнула.

— Он не станет помогать. Он предал отца, помнишь? Сдал его лорду Вилмоту. Если бы он промолчал о турцине…

— В любом случае, я попробую. Мы ничего не теряем, Несса — если не выйдет, я просто изменю свое решение. Но такого не будет, — я понизила голос до шепота, — когда мы вызволим отца, то сможем сбежать в горы — нас с радостью примет местный народ.

— Горы — опасное место, — заметила сестра. — Мы лишимся всего: денег, дома, друзей.

— Друзей у нас и не было, как выяснилось, — печально сказала я.

Мама, у которой после разговора со мной резко ухудшилось самочувствие, отправилась наверх — проходя мимо ее спальни, я слышала сдавленные рыдания. Однако она придерживалась того же мнения, что и я — мы должны попробовать сделать хоть что-то.

— Когда ты пойдешь во дворец? — спросила Агнесса, нервно крутя в руках ленту для волос.

— Завтра, — я мельком взглянула в окно.

На город опускались сумерки, ложась неровными синими тенями на белую крышу дворца; закат был необыкновенно ал. Нехороший знак. Мое сердце сжалось в дурном предчувствии.

— А лорд Вилмот? Когда ты скажешь ему свое «да»?

Мне стало дурно от вопроса, потому что мое «да» — не что иное, как ложь. Однако, учитывая то, каким путем добивался своего лорд Вилмот, мне не было стыдно. Я была зла.

— Тоже завтра, — я отошла от окна и села на кровать рядом с сестрой. — Останешься спать у меня?

— Нет, пойду к себе, — Несса все еще была напряжена. Опустив глаза, она непривычно робко добавила: — Мне хочется все обдумать.

Я понимающе кивнула — советник Амблер. Несмотря на то, как яростно Несса отрицала симпатию к сыну советника, она точно испытывала что-то к нему — а сегодня, узнав, что Амблер спокойно ест и пьет в своем доме, в то время как наш отец закован в цепи и кандалы, сестра взбесилась не на шутку.

— Рейган мог не знать об авантюре, в которую ввязался Амблер, — сказала я на всякий случай.

Несса раздраженно дернула плечом.

— Конечно, он знает. Он же его наследник. Поверить не могу, что он даже не намекнул мне…

Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнего, и направилась к двери с независимым видом.

— Постарайся выспаться, Мелли, — напоследок посоветовала сестра. — День завтра будет тяжелым.

— И ты, — я проводила ее взглядом.

Оставшись одна, устало опрокинулась на подушки — в доме царила неестественная тишина; даже слуги притихли. Не было слышно ни скрипа половиц, ни шагов — воздух пропитался скорбью, отчаянием и злостью.

Возле постели на тумбочке стоял поднос с ужином, который заботливо принесла Уинифред — но есть мне не хотелось. Кусок не лез в горло; я все старалась думать об отце, но неизменно мои мысли возвращались к Даррелу. Зачем ему жениться на мне?

Лорд Вилмот, будучи человеком расчетливым и неглупым, прекрасно должен понимать, что брак со мной скорее принесет вред, чем пользу. Дочь преступника; без связей и приданого — какую цель он преследует? Что ему нужно?

Перевернувшись на бок, я попыталась уснуть — и, к моему удивлению, у меня получилось. Утро встретило меня неласковыми, яркими лучами солнца, которые проникли в спальню через раскрытые шторы — возле них уже хлопотала Уинифред.

Прикрыв веки, я пару минут наблюдала за ней, находя в этом какое-то спокойствие — Уинифред всегда напоминала мне наседку, хлопочущую над птенцами. Ими были мы все — даже мама и отец; она с одинаковой страстью заботилась обо всех членах нашей семьи. Ласковая, пахнущая чем-то сдобным, добродушная Уинифред была неотъемлемой частью моего детства — я всегда первой бежала жаловаться к ней, а не к матери.

— Проснулись, госпожа Мелисса, — она заметила, что я смотрю, и улыбнулась. — Вставайте скорее. Леди Далия просила помочь вам собраться.

— Я сама, — откинув одеяло, я отказалась от помощи.

Уинифред неодобрительно покачала головой.

— Позвольте, хоть волосы вам расчешу.

Я села на пуфик перед зеркалом, доверив Уинифред прическу: аккуратно заплетя несколько кос и оставив большую часть волос распущенными, она затем ловко собрала их наверх, украсив заколкой в виде алого цветка. Я с благодарностью улыбнулась — другие оттенки в украшениях дозволялись, хоть и не приветствовались; Уинифред таким образом решила меня поддержать.

— Завтрак уже внизу, — сообщила она. — Леди Далия еще не вставала.

— Я не буду есть. Не смогу, — честно ответила я.

Волоски на затылке зашевелились от неодобрительного взгляда служанки. Представив, с каким упреком она смотрит на меня, я не удержалась от нервного смешка: войны, покушения, женихи — ничего не могло повлиять на упорство, с которым Уинифред пыталась меня откормить.

— Я вернусь и обязательно поем, — дала я ей обещание.

— Ну, да пребудет с вами великая Лашнан, — Уинифред поцеловала меня в лоб, прижала к необъятной груди. Я с наслаждением вдохнула уютный, родной запах — ароматы выпечки и лаванды, мешочки с которой раскладывались во все шкафы с одеждой.

Облачившись в платье цвета ранней зелени, я поспешила вниз, надеясь успеть добраться до дворца до того, как улицы станут оживленными. Из сада доносилось пронзительное пение одинокой птахи, беззаботно здоровающейся с первыми лучами солнца. Воздух был свежим и прохладным; поежившись, я подумала о том, что следовало бы захватить накидку.

— Мелли, — со ступенек крыльца сбежала растрепанная Несса.

Она явно только что проснулась — темные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, на плечи поверх ночного одеяния наброшен теплый халат, ноги всунуты в туфли для танцев.

— Я могу пойти с тобой, — Несса приблизилась ко мне, с беспокойством вглядываясь в мое лицо. — Мало ли что? Вдруг тебе потребуется помощь?

— От королевских стражников? Боюсь, от них даже ты меня не спасешь, — я покачала головой.

— От людей, — мрачно отрезала сестра. — Все в городе охотно верят в слухи.

Я указала рукой на Боу, гладившего фыркающую лошадь.

— Я поеду в экипаже прямо до ворот. Боу дождется моего возвращения и привезет обратно.

Боу с ответственным видом кивнул.

— Ладно, — Несса отступила. — Будь осторожной.

Она смотрела, как я усаживаюсь в экипаж, стоя на крыльце — тонкая стройная фигурка с длинными черными волосами, укрывшими ее подобно плащу. Ее волнение передалось и мне. Путь до дворца показался вечностью, я успела представить себе различные ужасающие варианты будущего и нервно крутила кольцо на среднем пальце, подаренное мне отцом в честь начала обучения у лекаря Легуста.

Он был так рад, так счастлив, что его дочь будет перенимать знания у королевского лекаря! Отец с большим уважением относился к моему наставнику, постоянно твердя, как мне повезло. И сам же подставил все это под удар…

Экипаж остановился. Стражники, стоящие перед воротами, потребовали открыть двери. Я вышла, назвав свое имя и сказала Боу, что дальше пойду пешком — через королевский сад, окружавший дворец, до крыла, где жил лекарь, идти было недолго.

— Простите, мы не можем вас пропустить, — вдруг заявил стражник.

— Причина? — я нахмурилась.

Возможно, моего отца и бросили в темницу, но он не признал свою вину. А я, регулярно посещавшая дворец, имела право вернуться туда — хотя бы для того, чтобы забрать свои вещи.

— Не положено.

— Я хочу увидеть лекаря Легуста. Я его ученица, — несмотря на гнев, охвативший меня, в голосе прозвучало отчаяние.

Что делать дальше? Ведь не могу же я драться с охраной, крича, чтобы меня пропустили? Лекарь не имел собственного жилья — его домом был дворец, значит, встретиться с ним можно только там.

— Мы знаем, кто вы, — в глазах стражника мелькнуло что-то человеческое, — но поступил приказ не пускать вас во дворец.

— Кто его отдал? Принц Дариан?

Стражник промолчал, потеряв ко мне всякий интерес и уставившись прямо перед собой. Я потерла лоб, приказав себе думать. Должен быть способ попасть во дворец — мне нужно увидеться с лекарем во что бы то ни стало.

Может, предложить им денег?.. Я с сомнением посмотрела на стражников, с суровым видом изучавшими дорогу. Нет, не возьмут.

— Госпожа, — Боу тихо кашлянул. — Мы возвращаемся домой?

— Нет, — я забралась обратно в экипаж. — Мы едем на улицу Роуд, в самое начало. В дом к лорду Вилмоту.

Жилье Даррела полностью соответствовало его репутации — выстроенный из темно-серого камня, с дикорастущими деревьями, густой стеной скрывавшей стены, особняк прятался от чужих глаз, демонстрируя неприступность и стремление к уединенности.

Я, опершись на руку Боу, сошла на мостовую, изучая окрестность. Дом выглядел неживым, вызывал трепет и волнение. И здесь я должна буду жить? В месте, где царствуют темные цвета — казалось, даже солнце боится освещать особняк своими лучами.

Преодолев расстояние по запутанной между стволами деревьев дорожке, я поднялась по широким ступеням и, потянув за массивное кольцо, резко отпустила его. Оно с громким стуком ударилось о дверь, за которой стояла тишина.

Я прислушалась: ни звуков шагов, ни голосов прислуги. Для верности даже прислонилась ухом к прохладной поверхности, упершись ладонями — и в этот момент дверь бесшумно открылась. Потеряв равновесие и запутавшись в юбках, я полетела вперед, но от столкновения с полом меня спасли чьи-то руки.

— Всегда считал, что фраза «не торопись, твое упадет тебе в ладони» — всего лишь красивое изречение, — раздался над моей головой низкий голос.

Покраснев, я выпрямилась, уставившись на Даррела снизу вверх. Его красивое лицо было бесстрастным — ни тени удивления или смущения; ладонь, лежащая на моей талии, жгла тело сквозь одежду.

— Что вы здесь делаете, Мелисса?

— Приехала дать свой ответ, — я вздернула подбородок и отстранилась. — Вы не пригласите меня?

— Проходите, — лорд Вилмот посторонился, открывая обзор на просторный холл.

Все те же темные оттенки, холодных блеск натертого паркета и отсутствие живых цветов. Я вдруг поняла, что мне напоминал этот дом — храм Кайлаша; я никогда не была внутри, но видела картины, на которых изображен главный зал — грубые линии неотесанного камня, черная статуя, высокие своды и хищный взгляд сокола, сидящего на плече у Кайлаша.

— Каков ваш ответ? — спросил Даррел, стоя за моей спиной.

Я вздрогнула. Он опять подошел слишком близко ко мне, нарушая правила приличия — следовало бы обернуться, чтобы отойти, но я почему-то не смела. Боялась смотреть ему в глаза — темные, как беззвёздная ночь.

— Я согласна, но с одним условием, — набравшись храбрости, я вдохнула поглубже, как перед прыжком в воду, и быстро выпалила: — Устройте мне встречу с отцом. Я хочу поговорить с ним.

— Попрощаться?

Мои ладони сжались в кулаки.

— Да, если вам так угодно, — холодно ответила я.

— Повернитесь, Мелисса, — вдруг мягко попросил Даррел.

Ожидая чего угодно, я выполнила просьбу, смело взглянув на него — он в ответ посмотрел на меня с тоской и печалью, но через секунду эти эмоции, мелькнувшие на дне зрачков, бесследно исчезли — на лицо вернулась привычная маска.

— Вам необязательно ставить такое условие. Я устрою вам встречу с господином Рэнфли. Вы хотите увидеться с ним сейчас?

— Да. Да, как можно скорее.

Даррел кивнул и взял мои руки в свои.

— Могу я попросить вас об одолжении?

Пальцы закололо, внутри, в центре живота, словно начал подниматься ветер. В горле пересохло — я просто кивнула, не в силах говорить.

Он задрал рукав рубашки, показывая ожог округлой формы.

— Залечите?

Я снова кивнула, потянулась ладонью к предплечью — если рану предстояло «зашивать», представляя, как стягиваются края, то с ожогами дело обстояло иначе — закрыв глаза, я нарисовала себе воспаленную кожу, покрывшуюся корочкой, и мысленно «срезала» ее, открывая чистый, неповрежденный кожный покров.

Каждый раз, когда я использовала свой дар, я ощущала поток — тепло, проходящее через все мое тело; оно особенно отчетливо ощущалось на кончиках пальцев, будто бы я окунала их исходящий паром водоем. Сегодня тепло было сильнее — мне стало душно под слоями платья, захотелось выйти на свежий воздух.

На щеку легла прохладная ладонь. Открыв глаза, я изумленно уставилась на Даррела, погладившего мое разгоряченное лицо — его пальцы были ледяными, но ласка — нежной.

— Спасибо, — просто сказал он. — Вы готовы ехать?

— Да, — хрипло прошептала я.

Задержала дыхание, когда его ладонь соскользнула со щеки к шее, но он только убрал ее, предлагая мне локоть.

— У вас будет не больше получаса, Мелисса. Отпустите свой экипаж — поедете вместе со мной, позже я доставлю вас домой в целости и сохранности. Полагаю, вы еще захотите увидеться с лекарем Легустом?

— Это было бы очень кстати, — я приняла предложенный локоть, сцепив зубы. — Благодарю вас.

— Можете обращаться ко мне по имени. Мы ведь скоро поженимся, — учтиво произнес Даррел, но от безобидной фразы веяло холодом железных прутьев и высоких стен.

— Хорошо, — пробормотала я, добровольно вступая за них. Воображение дополнило мой ответ лязгом закрывающих замков. — Даррел.

Уговорив — именно уговорив Боу, который с тревогой в карих глазах смотрел на меня, — вернуться в дом, я поспешила к Даррелу, ждущему меня возле своего экипажа. Черный, с тонкой нитью серебряных узоров, он выглядел как новым — я подумала, что им почти не пользовались по назначению.

Лошади, заслуживающие отдельного внимания, приветливо фыркнули: вороные, горделивые, они нетерпеливо перебирали копытами, желая немедленно пуститься в скачку.

— Мелисса, — Даррел протянул мне руку, помогая забраться внутрь.

Он часто произносил мое имя, но по-особенному — коротко звучал первый слог, а на втором голос Даррела становился протяжным, — будто оно значило что-то особенное.

Я взглянула на Даррела, с невозмутимым видом усевшегося напротив меня на узкой скамье — а может, оно и значило для него что-то? Пока мы ехали, он не пытался вести разговоров, думая о чем-то своем, а я перебирала в уме различные варианты того, почему могла понадобиться лорду Вилмоту в качестве невесты: напоминаю ему кого-то из прошлого? Ему срочно нужен наследник? Может быть, он в кого-то влюблен, и таким образом пытается спровоцировать свою избранницу на ревность?

Я усмехнулась. Бесстрастное лицо Даррела, глядящего в окно, подтверждало мое мнение: он не способен на любовь, по крайней мере, на ту, о которой пишут в книгах. Слишком холоден, слишком жесток — при виде него испытываешь дрожь и слабость в коленях.

— Ты улыбаешься, — заговорил он. — Рада встрече с отцом?

— Да, — кивнула я.

Знал бы он, о чем я думала!

— Надеюсь, ты не преподнесешь мне никаких неприятных сюрпризов? — жестко уточнил Даррел.

— Я буду благоразумна.

— Рад это слышать.

Экипаж лорда Вилмота пропустили через ворота без проблем — его даже не досматривали. Заерзав на сиденье, я ждала того момента, когда смогу увидеться с отцом — обнять его, сказать, что мы все — и мама, и Несса, и я, и слуги, — приложим все усилия, чтобы освободить его.

Учтиво подав мне руку, Даррел повел меня через сад к задней части дворца, где внизу прятались темницы — сырые, мрачные, впускающие в себя скудное количества света. Стражники, увидев нас, почтительно вытянулись по струнке, затем склонили головы.

— Впечатляет, — шепнула я.

— Они знают, кто я такой, — небрежно ответил Даррел, и я не преминула этим воспользоваться.

— А кто вы такой?

— Лорд Вилмот, конечно же, — в его голосе прозвучала насмешка. — Мы пришли.

Я во все глаза уставилась на серую дверь — время оставило на ней следы мха и потеков от воды, замок выглядел проржавевшим, но крепким.

— Открой, — велел Даррел стражнику.

Медленно, с натужным скрипом дверь открылась. Я в волнении сделала шаг вперед, не сразу различив человеческую фигуру, сидящую в углу камеры.

— Папа…

Услышав мой шепот, он поднял голову.

— Мелисса?

Я повернулась к Даррелу, стараясь, что моя просьба выглядела как можно мягче:

— Могу я остаться с ним наедине?

— Исключено. Вдруг ты решишь отравить его, подарив легкую смерть?

— Никогда! Пожалуйста, — мой голос дрогнул, глаза наполнились слезами.

Пару секунд Даррел смотрел на меня — непримиримо, колюче, а потом, словно поняв что-то, кивнул.

— Только недолго. Мы со стражником будем ждать в конце коридора. И без глупостей, Мелисса.

Кивнув, я подняла юбки и бросилась к отцу. Присела рядом с ним, не думая о грязи на полу и отвратительном запахе, который источали эти стены, ласково дотронулась до папиного лица.

— Милая, как ты здесь… Тебя арестовали? — со страхом спросил отец.

Я замотала головой, глотая слезы. Видеть его таким — сломленным, в цепях, было мучительно.

— Нет. Я здесь, потому что мне разрешили поговорить с тобой. Я все знаю, папа. Мама рассказала мне, — я перешла на шепот, — что вы с советником Амблером сговорились с горным народом и решили устранить короля.

— Но он жив, — с горечью произнес отец. — Этот жестокий тиран все еще жив. Принц Дариан не поддерживает методы его правления — он был бы куда более лучшим правителем, чем Фредерик, но теперь…

Отец скривил губы.

— Что толку говорить, если Фредерик выжил? Мелисса, умоляю тебя, прошу — если они попросят тебя вылечить короля, ты должна отказаться!

Он схватил меня за плечи, с силой сжал.

— Ты слышишь? Откажись.

— Я бы и не смогла вылечить короля от такой болезни, — поспешила успокоить я отца. — Но папа, давай не о нем. Нам нужно вытащить тебя отсюда, иначе тебя казнят. Близится священная неделя Лашнан, но потом…

Я не договорила — это было выше моих сил.

— Нет, — сказал отец. — Меня уже не спасти. Я совершил преступление, пусть и во имя народа, но совершил. Я должен ответить за него. Единственное, что меня волнует — вы, мои дочери и Далия. Уезжайте из столицы, отправляйтесь в горы — там вам помогут.

— Нас хотят отправить в ссылку. Это распоряжение принца Дариана.

— Не спорьте, берите все самое ценное и уезжайте.

— Мы не бросим тебя! Что ты такое говоришь?

— Так нужно, — отец заговорил быстрее, — меня не спасти. Останетесь — и сами погибнете. Попросите у советника контакты… Он скажет, к кому обратиться в горах. Мелли, дочка, послушай… Я знаю, что это тяжело. Но ты должна уговорить маму и сестру уехать. Ты всегда была голосом разума… Они прислушаются к тебе. Прости, что взваливаю на тебя такую ношу…

Я плакала, сжимая его пальцы, гладила ладони, не желая верить в то, что он так легко готов принять смерть. Он не собирался бороться, смирившись с тем, что палач вскоре отрубит ему голову — понимал ли он, что его ждет, когда пошел на преступление? Было ли оно только его желанием?

— Никто меня не вынуждал, — ответил отец, будто прочитав мои мысли. Услышав тяжелые шаги в коридоре, он наспех поцеловал меня в лоб. — Скажи маме и Нессе, что я люблю их. Скажи, что мне жаль…

Чья-то рука опустилась на мое плечо. Я подняла ослепшие от слез глаза — Даррел смотрел на меня сверху вниз своим темным взглядом, и невозможно было понять, о чем он думает в тот момент. Презирает за слабость? Сочувствует дочери преступника?

— Идем, — он помог мне подняться.

Я хотела вырваться, броситься к отцу снова, кричать, что не уйду, пока нас не отпустят вместе, может, даже упомянуть имя советника…

Словно почувствовав, что я близка к истерике, Даррел сжал мой локоть.

— Ты обещала без глупостей. За них будет отвечать он, — кивнул в сторону отца.

Всхлипывая, я подчинилась, позволив увести себя из камеры. На пути обратно Даррел не произнес ни слова, продолжая поддерживать меня за локоть, а на выходе снял с себя плащ и накинул на меня, натянув капюшон, чтобы скрыть залитое слезами лицо.

— Спасибо, — прошептала я.

— Это самое малое, что я могу сделать для тебя, — просто ответил он. — Но если ты однажды позволишь, я могу сделать больше.