Кровь и вино

Анни Гор (2024)

Невзгоды, казалось бы, закончились и жизнь Иоланты Газенкампф возвращается в привычное русло. Её помощь Роланд фон Рихгофен высоко оценил и предложил ей работать на себя. Но главный праздник Винной марки омрачился очередным убийством, и виноватым оказывается сам Роланд. Иоланте вновь надо его спасать, но поиски безнаказанности любимого раскроют совсем не те секреты, которые хотелось бы.

Глава 6

Они вернулись к ужину. Иола чувствовала как зверски проголодалась, поэтому свежайший стейк из кабана был весьма кстати. Дворецкий был рад, что она все съела все до последней капли соуса.

— Вы же не передумали по поводу бренди? — уточнил он.

— С радостью! — Иола кивнула.

Роланд сидел напротив длинного обеденного стола и глядел на Иолу поверх бокала.

— А вы, герр Рихгофен? — обратился дворецкий к хозяину.

— Еще сока. Спасибо.

Он отставил пустой бокал и подождал, пока дворецкий нальет в него еще виноградного сока из красивого хрустального графина.

— Завтра я хочу чтобы мы начали подготовку к финальному дню Вайнлиза. — Роланд отпил еще сока и отставил бокал. — Празднество у нас, на винокурне.

Иола кивнула. Частный прием лишь для самых важных и богатых марчан. Побывать на нём — один из главных знаков того, что твоя общественная жизнь сложилась успешно. Некоторые сравнивали приглашение к Рихгофеном на этот прием с благословением самого Корифея.

И конечно же, ни Иола, ни её родители, и даже предки не удостаивались чести быть на нем.

Но Иола ошиблась.

Роланд будто бы прочитал мысли Иолы и сцепил пальцы в замок.

— До того как угас род Коссман они были желанными гостями на этом приеме, — начал Роланд.

Иола приосанилась на своем месте и посмотрела на Роланда. Ей было интересно что он скажет дальше, но внутри все само по себе сжалось от напряжения. Она все еще не любила разговоры о своих знатных предках, и если Роланд будет относиться к ней с оглядкой на это прошлое… Она поставит его на место, пусть и ей будет очень неприятно это делать.

— Теперь я почту за честь, если семья Газенкампф займет это место.

Иола опешила и не сразу нашлась что сказать.

— Благодарю, — выдавила из себя Иола. — Но не будет это выглядеть так, будто из-за… Вашей любезной благосклонности к моей персоне вы приглашаете на этот прием просто по личной симпатии?

Дворецкий появился с бокалом и бутылкой бренди. Он налил Иоле порцию, рассказывая информацию о нем. Год сбора урожая, в какой бочке выдерживали. Когда он пустился в более сентиментальные воспоминания, что будучи мальчишкой он собирал в тот год этот виноград вместе с таким же юным Абелардом, Роланд помрачнел.

— Наслаждайтесь наследием, которое заботливо оставил нам герр Абелард, — тихо произнес дворецкий, кланясь Иоле, а затем Роланду. — Он был бы очень рад угостить такую чудесную фройлян!

С этими словами он покинул комнату, словно бы и не замечая мрачного и тяжелого взгляда Роланда. Иоле стало неловко и она в нерешительности поерзала на своем стуле.

— Пробуйте, — произнес Роланд с усталым вздохом. — Феликс прав. Мой отец очень любил гнать крепкие напитки, это было его хобби.

— Я думала любовь к вину это ваша семейная черта, — чуть улыбнулась Иола.

— Как бы не так! — Роланд ухмыльнулся и поднял бокал с соком. — Я вообще не жалую алкоголь, и почти никогда не занимался производством. По традиции, конечно, в погребе стоит две бочки вина, которые я делал в свои четырнадцать лет. Но на этом все.

— Две бочки? — удивилась Иола.

— Наша семейная традиция, — пояснил Роланд. — Каждый наследник достигнув четырнадцати лет делает самолично две бочки вина. Как обряд инициации. Одну бочку выпивают на рождение уже его первенца, а другую — когда тот самый первенец делает свои бочки.

— Значит, когда тебе было четырнадцать — ты попробовал вино, что заготовил твой отец? — улыбнулась Иола.

Роланд рассмеялся. Его густой и теплый смех заставил Иолу засмущаться. Но взгляд она не отвела, ведь когда Роланд смеялся он становился чертовски красивым.

— Возможно, вот именно из-за этого я не люблю вино.

Впервые она видела Роланда улыбающимся в разговоре про отца. Грусть из его глаз исчезла, уступив место веселым искоркам. Но стоило Иоле подумать об этом, как он опять помрачнел. Он задумчиво посмотрел на бокал в руках Иолы и вздохнул.

— На чем мы остановились? — Роланд запустил пятерню в свои густые черные волосы и откинул со лба выбившиеся из высокого хвоста длинные пряди. — На ваших беспокойствах по поводу того, что подумают люди.

Иола в этот момент пригубила бренди. Она едва не подавилась от его фразы, но быстро взяла себя в руки.

— Д-да, — сдавленно отозвалась Иола и глубоко вздохнула. — Именно об этом. Для жителей Вольной марки попасть на этот прием честь и почет. Признание твоих заслуг и знак того, что влиятельнейшая семья королевства признала тебя!

Роланд вздохнул как-то совсем уставше, как показалось Иоле. Он чуть отвернулся от Иолы и уставился на темнеющий за окном сад.

— На самом деле этот прием действительно был одним из поводов собрать друзей семьи и просто вдали от городской суеты и охотничьих угодий развлечься под конец праздника, — произнес Роланд.

— Но… — Иола выглядела разочарованной и озадаченной одновременно.

Роланд медленно встал и подошел к Иоле. Он протянул ей руку, и она несмело, но все же вложила свои пальцы в его ладонь. Прикосновение горячей и сухой кожи к её заставило Иолу вновь смутится. Роланд потянул её в смежную со столовую гостинную. Хоть там никого и не было, слуги оставили несколько горящих ламп. Роланд подхватил одну и увлек Иолу дальше.

— Куда мы идем? — спросила Иола.

Она доверяла Роланду безраздельно, но когда они оказались перед дверью и лестницей, которая уходила вниз и терялась в темноте, стало немного некомфортно.

— Познакомлю тебя со своей родней, — отшутился он и начал спускаться.

Иола была заинтригована. Лестница достаточно быстро закончилась и они оказались в полутемной цокольной галерее. Потолок был достаточно низкий, Роланд без труда дотянулся до ламп и зажег несколько. Иола огляделась: тут портретов серьезных мужчин с черными волосами было намного больше. Вдоль одной из стен стоял своеобразный стеллаж, где виднелись рамы других картин. В свете масляных светильников и попадающего серебряного лунного света они тускло блестели.

— Потом, если будет интересно, можешь посмотреть их всех и узнать о каждом. Феликс будет в восторге, если ты попросишь рассказать об этом.

— А почему не ты? — спросила Иола.

— Я плохой рассказчик, — уклончиво ответил Роланд.

Он мягко увлек Иолу за локоть к одному из портретов, который висел прямо над пустым камином. С него царственно глядела на них черноволосая женщина с густыми бровями и тяжелым квадратным подбородком с ямочкой. Совсем как у отца Роланда.

— Брунхильда Рихгофен, — пояснил Роланд. — В нашем роду редко рождаются девочки. А особенно — девочки первенцы. Но каждый раз это как знак того, что наступают перемены.

— Брунхильда… — с благоговением повторила Иола.

— Она была дочерью Карла Рихгофена, который помог корифею свергнуть безумного короля. — Роланд задумчиво смотрел на её портрет. — Воевала она с такой же страстью, как и пила вино. Была знатной пьяницей. — Он вздохнул. — Но и в мирное время она была весьма деятельной. Именно она начала традицию приема на нашей винокурне в последний день Вайнлиза. Знатность и власть нашей фамилии с годами превратило попойку Брунхильды с друзьями в… — Он нахмурился, вспоминая слова Иолы. — Как ты там сказала?.. Честь, почет и признание заслуг?

Иола кивнула. Она не совсем понимала, к чему Роланд ведет, но слушала историю его семьи внимательно.

— Пусть… Истоки этого приема и имеют не такой значимый посыл, но не стоит отрицать того, во что это в итоге вылилось, — заметила Иола. — Роланд, скажи… — Иола сама не заметила как вновь перешла с ним на «ты». — Ты часто отмахиваешься от влияния своего рода, но почему?

Роланд с ответом не спешил. Он стоял перед портретом Брунхильды заложив руки за спину и смотрел на него. О чем он думал? Искал схожести с ней в себе? Раздумывал над вопросом Иолы? Или, быть может, он вновь устал от любопытства своего нового управляющего?

Наконец он повернулся к Иоле и положил руки ей на плечи.

— С первой нашей встречи я был восхищен твоим патриотизмом и искренним уважением ко мне и моей фамилии. Я видел многое: и заискивание, и страх, и зависть с алчностью. Лишь немногие ведут себя как ты. Но ты до сих пор даже не можешь со мной постоянно говорить на равных, Иола.

Иола стушевалась и опустила глаза в пол.

— Если это только из-за этого… — пробормотала Иола.

— Нет, не только. — Роланд коснулся пальцем подбородка Иолы, выражая немую просьбу посмотреть на него. — Просто я не хочу… — Он нахмурился.

Он убрал руки с плеч Иолы и сделал несколько шагов в сторону. Он вновь запустил пальцы в волосы и отвел взгляд от неё.

— Не идеализируй ни меня, ни мою семью. И Винную марку.

Иола не знала, что и думать. Она просто молча кивнула.

— И давай уже на «ты», — устало выдал он и улыбнулся. — Я хочу быть друзьями.

Друзьями. Иола подобралась и выдавила из себя улыбку.

— Как скажешь, Роланд!

Роланд улыбнулся в ответ. Он погасил светильники и они вышли из картинной галереи семьи Рихгофенов.

***

Иола сидела на кровати после горячей ванны и расчесывала влажные волосы. Уставившись перед собой, она прокручивала сегодняшний день в мыслях вновь и вновь. Как они с Роландом завтракали, как катались на лошадях, разговоры обо всем и ни о чем. Какие он бросал на неё взгляды, как стремился коснуться её.

— Друзья, — прошептала Иола себе под нос и устало закрыла глаза.

Какая же она дурочка неопытная! Напридумывала бог знает что, приняла вежливость за симпатию. Увидела того, чего нет. Глупое, глупое сердце! Иола встала с кровати и положила расческу на туалетный столик.

Иола кинула на себя взгляд в зеркало, а затем подалась вперед и рассмотрела себя получше. Не страшила, но и не какая-то особая у неё внешность, чтобы привлечь такого мужчину как Роланд. Иола вздохнула и зачесала пальцами свои густые светлые волосы. Она почти всегда стриглась коротко, беря в пример маму. Виола в силу своей работы всегда носила короткие стрижки.

Может, пора чуть поменять свой образ? Не ради Роланда, но ради самой себя. Быть может, длинные волосы придадут еще больше уверенности? Иола покрутила прядь волос и опустила руки.

— Будто дело в прическе, — вновь пробормотала Иола.

Она погасила свечи и забралась под одеяло. Усталость сморила быстро, и Иола сама не заметила как уснула.

Открыв глаза, она увидела в слабом свете полумесяца неясную фигуру рядом со своей кроватью. Иола хотела что-то сказать, но фигура метнулась к ней, сдавила горло и наклонилась к лицу. Её трясущиеся губы накрыли чужие — горячие и твердые. Затем наступила тьма.

Иола подскочила на кровати и ошалело огляделась. Занимался рассвет, сквозь приоткрытые тяжелые портьеры проходили первые лучи утреннего солнца. Она растеряно провела ладонью по лицу, словно пытаясь снять с себя наваждение, а затем обратно рухнула на подушки. Иола перевернулась на бок, укрылась одеялом с головой и вновь заснула.

Когда служанка пришла к ней будить, Иола уже и забыла свой странный сон.

Завтрак опять накрыли на веранде. Роланд уже сидел за столом и читал свежую газету. Между его бровей залегла морщинка. Но стоило Иоле появиться, как он поспешно отложил новости и улыбнулся ей.

— Как спалось? — будничным тоном спросил Роланд.

— Хорошо, благодарю.

Иоле подали завтрак и она почувствовала как проголодалась. Роланд напомнил, что после полудня он хочет собраться и вместе заняться организацией приема.

— Сегодня вечером я возвращаюсь в город, — в конце завтрака бросил он. — Ты со мной, или желаешь остаться тут?

— Я поеду домой, — ответила Иола, смутившись от двусмысленного, как ей показалось, вопроса Роланда. — Мама наверняка соскучилась по мне.

Роланд ничего не ответил, лишь улыбнулся. Он вновь предложил свой локоть Иоле, она не без удовольствия взяла его под руку и так вместе они отправились в кабинет работать.