После падения

Анна Тодд, 2014

Отношения Тесс и Хардина далеки от идиллии. Бешеная страсть, неодолимое влечение притягивают их друг к другу и в то же время мешают хладнокровно решать проблемы, которые неизбежно возникают у всех людей без исключения: сложности в отношениях с родителями и друзьями, необходимость строить карьеру, наконец, разные взгляды на брак. Тесс и Хардин молоды, им только предстоит понять, что вдвоем пережить многие потрясения гораздо проще, тем более что Хардина ждет очень неприятное открытие, которое, возможно, перевернет его жизнь…

Глава 6

Тесса

Я слишком раздосадована на Хардина, чтобы спорить, а он слишком зол, чтобы разговаривать без крика. На самом деле он воспринял новость лучше, чем я ожидала, но как он мог заставить меня выбирать? Он знает, что Сиэтл для меня важен, и я не понимаю, из чего он делает такую проблему — это ранит меня больше всего. Он всегда говорил, что он не может находиться далеко от меня, что не может без меня жить, но при этом ставит передо мной ультиматум, и это несправедливо.

— Если он стащил что-нибудь из нашего барахла… — начинает Хардин, когда мы приближаемся к квартире.

— Достаточно. — Надеюсь, что в моем тихом ответе он услышит усталость и не будет продолжать.

— Я просто говорю.

Вставляю ключ в замок и поворачиваю его, быстро оценивая сказанное. Я ведь и правда не знаю этого человека.

Вся паранойя рассеивается, когда мы заходим. Отец откинулся на подлокотник дивана, и из его приоткрытого рта вырывается громкий храп. Без лишних слов Хардин отправляется в спальню, а я захожу на кухню выпить воды и подумать о том, что делать дальше. Меньше всего мне хочется сейчас ссориться с Хардином, но то, что он думает только о себе, меня обижает. Я понимаю, он сильно изменился, упорно работает над собой, но я дала ему шанс после всего, что было, после бесконечных циклов расставаний и примирений, от которых бы передернуло даже Кэтрин Эрншо. Не знаю, как долго я смогу держаться на плаву и бороться с накатывающими волнами, которые мы называем нашими отношениями. Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я твердо держусь, очередной конфликт с Хардином затягивает меня под воду.

Через несколько минут встаю и смотрю на отца: он так громко храпит, что я сочла бы это забавным, если бы не была так погружена в собственные дела. Решаю действовать по ситуации и иду в спальню.

Хардин лежит на спине, положив руки за голову и глядя в потолок. Я уже открываю рот, но он начинает первый:

— Меня отчислили. Если тебе это интересно…

Сердце замирает. Я резко поворачиваюсь к нему.

— Что?

— Да. Естественно, чего еще было ждать. — Он пожимает плечами.

— Мне очень жаль. Я должна была раньше тебя спросить.

Я была уверена, что Кен сможет вытащить сына из этой передряги. Я совершенно растеряна.

— Все нормально. Ты же все равно поглощена Зедом и планами о Сиэтле, забыла?

Я сажусь на край кровати, подальше от него, изо всех сил стараясь сдержаться и ничего не говорить. На это требуется большое усилие.

— Я пыталась узнать, будет ли он выдвигать обвинения против тебя. Я знаю, что ты расстроен, но не надо относиться ко мне так неуважительно.

Стараюсь говорить медленнее, надеясь, что он воспримет сказанное.

На мгновение он теряется, но быстро приходит в себя.

— Прости?

Я стараюсь держаться как можно более нейтрально, точнее, пытаюсь создать такое впечатление.

— Ты слышал, что я сказала: перестань так со мной разговаривать.

— Извини, меня выгнали с учебы, потом я узнал, что ты собираешься в Сиэтл. Я бы сказал, что имею право немного рассердиться.

— Да, но ты не имеешь права быть дураком. Я надеялась, что мы можем поговорить об этом и решить все, как взрослые люди… на этот раз.

— Что это значит? — Он садится, но я продолжаю держать дистанцию.

— Это значит, что после полугода наших сумбурных отношений мы можем решить все без ухода кого-то из нас и без битья посуды.

— Полугода? — Он изумленно открывает рот.

— Да, полугода, — стараюсь не смотреть ему в глаза. — С момента нашей встречи.

— Я и не думал, что это было так давно.

— Тем не менее. — А для меня это словно целая жизнь.

— Это не такой уж долгий срок…

— Разве для тебя это проблема? То, что мы слишком долго вместе? — Я наконец ловлю взгляд его зеленых глаз.

— Нет, просто это странно. Я никогда ни с кем не находился в таких долгих отношениях.

— Ну, мы не были все это время в отношениях. Большую часть времени мы провели в ссорах и избегая друг друга, — напоминаю я.

— Как долго ты встречалась с Ноем?

Удивительный вопрос! Мы несколько раз обсуждали мои отношения с Ноем, и обычно эти разговоры длились не более пяти минут, преждевременно завершаясь из-за ревности Хардина.

— Мы были лучшими друзьями. Насколько я помню, познакомились в школе. Кажется, мы и до этого знали друг друга, только не особо общались.

Я внимательно смотрю Хардину в глаза и жду его реакции.

Воспоминание о Ное заставляет осознать, как я соскучилась по нему — не как по бывшему парню, а как по члену семьи, с которым находишься в долгой разлуке.

— А. — Хардин кладет руки на колени, и мне хочется наклониться и сжать их своими руками. — Вы с ним ссорились?

— Иногда. Но наши ссоры были из-за чего-то вроде того, какой фильм посмотреть, или если он опаздывал, когда надо было меня забрать.

Он смотрит на свои ладони.

— Значит, не так, как мы?

— Не думаю, что люди ссорятся так же часто, как мы. — Я улыбаюсь, пытаясь его успокоить.

— Чем вы еще занимались? Я имею в виду, с ним, — спрашивает он, и я готова поклясться, что на месте Хардина сейчас сидит большой зеленоглазый ребенок, глаза которого сверкают, а руки почти дрожат от переполняющих его чувств.

Я нежно пожимаю плечами.

— На самом деле ничем таким особенным — в основном мы вместе делали уроки или смотрели кино. Со стороны мы больше были похожи на лучших друзей.

— Ты его любила, — напоминает мне ребенок напротив.

— Не так, как тебя, — говорю я ему так же, как и тысячу раз до этого.

— А ты бы отказалась от Сиэтла ради него?

Он разглядывает грязь под ногтями. Когда он снова смотрит на меня, в его взгляде сквозит неуверенность. Вот, значит, почему мы говорим о Ное: заниженная самооценка Хардина снова заставляет его сравнивать себя с тем, кто, по его мнению, лучше мне подходит.

— Нет.

— Почему нет?

Я тянусь к его руке, чтобы унять детское беспокойство.

— Потому что я вообще не должна выбирать, а он всегда знал о моих мечтах и планах, и мне не было необходимости делать выбор.

— У меня в Сиэтле ничего нет, — вздыхает он.

— Я… у тебя там есть я.

— Этого недостаточно.

Ох… Я отворачиваюсь от него.

— Я знаю, что это хреново звучит, но так и есть. У меня там ничего нет, а у тебя будет новая работа и появятся новые друзья…

— Ты можешь тоже найти новую работу. Кристиан сказал, что даст тебе новую работу, и мы могли бы вместе завести новых друзей.

— Я не хочу на него работать, а люди, которых я выбираю в друзья, и те, кого выбираешь ты, скорее всего, не совпадают. У нас слишком разные критерии.

— Ты не можешь этого знать. Я дружу со Стеф.

— Только потому, что вы были соседками по общежитию. Я не хочу туда переезжать, Тесса, особенно теперь, кода я отчислен. Больше смысла было бы в том, чтобы уехать в Англию и попробовать доучиться там.

— Ты не должен думать только о том, что имеет смысл для одного тебя.

— Учитывая, что ты за моей спиной снова встречалась с Зедом, ты не совсем в том положении, чтобы в чем-то меня обвинять.

— Правда? Потому что ты и я даже не договорились еще, что мы снова вместе. Я согласилась вернуться, ты согласился относиться ко мне лучше. — Я вскакиваю и принимаюсь ходить по комнате взад-вперед. — Ты без моего ведома избил его, в результате тебя отчислили, так что если кто-то и есть не в лучшем положении для обвинений, то это ты.

— Ты скрывала от меня свои планы! — Он повышает голос. — Ты планировала уйти от меня, не говоря ни слова!

— Я знаю! Я прошу за это прощения, но вместо того, чтобы спорить, кто больше виноват, почему бы нам не попытаться все исправить и не прийти к компромиссу?

— Ты… — Он замолкает, вставая с постели. — Ты не…

— Что? — спрашиваю я.

— Не знаю, я даже не могу думать, настолько на тебя зол.

— Мне очень жаль, что так все случилось, но я не знаю, что тебе еще сказать.

— Скажи, что ты не уедешь.

— Я не буду решать это прямо сейчас, я не должна.

— А когда? Я не буду ждать вечно…

— Что ты собираешься сделать, если я решу уехать? Что случилось с твоим «с этого дня я никогда не расстанусь с тобой»?

— Что? Ты еще будешь меня воспитывать? Тебе не кажется, что идеальным временем для того, чтобы свалить в Сиэтл, было бы до того, как я сделал эту гребаную татуировку? А у тебя неплохое чувство юмора. — Он подходит ко мне вплотную, вызывающе глядя на меня.

— Я собиралась!

— Но ты этого не сделала.

— Сколько еще раз ты собираешься мне об этом напомнить? Мы можем пережевывать это весь день, но у меня уже нет сил. С меня хватит, — говорю я.

— Хватит? С тебя хватит? — усмехается он.

— Да, с меня хватит. — Это правда, я больше не могу скандалить с ним о Сиэтле.

Он хватает из шкафа черную толстовку, натягивает ее через голову и зашнуровывает ботинки.

— Куда ты? — спрашиваю я.

— Подальше отсюда, — фыркает он.

— Хардин, ты не должен уходить! — кричу я, но он хлопает дверью, не обращая на меня внимания.

Если бы отец не сидел в гостиной, я побежала бы следом и заставила Хардина остаться.

Но, честно говоря, я устала за ним гоняться.