Меч Гардарики

Анна Овчинникова, 2023

Молодой скальд Асгрим в поисках кровного врага является в Древнюю Русь, которую викинги называют Гардарикой – Страной городов. Асгрим думает только о мести, его сердце после гибели семьи оледенело, мед поэзии покинул его. В Гардарике Асгрим находит удивительный меч и то, что становится для него еще важнее меча… Обложка сделана с помощью нейросети fusionbrain.

Глава седьмая. Уговор

— Кой в этом толк? — проворчал Злат. — Он все равно что покойник.

Глубокая рубленая рана шла наискосок по груди Храбра, в бороде и на лице запеклась кровь. На губах, правда, не пузырилось, но все же рана была скверной, и промывать ее следовало бы не кумысом, отыскавшимся в баклаге при седле одной из печенежских лошадей, а отварами тысячелистника и зверобоя… Хотя свержича все равно не успеет схватить огневица, раньше он изойдет кровью.

— Кой в этом толк… — продолжал ворчать Злат, прихлебывая из баклаги и глядя, как Угрюм затягивает повязку на груди раненого. Варяг порвал на полосы одежки убитых печенегов, оттого неясно было, какие красные пятна на повязке — вражьи, а какие — свержича. — На кой тебе ляд, не пойму, возиться с…

Варяг зыркнул на него так, что Златомир подавился кумысом. Он понимал, что лучше бы ему помолчать, не злить Угрюма, и без того щерившего зубы в ответ на каждое неосторожное движение или слово. Но понимать — одно, а делать — совсем другое, со Златомиром частенько так бывало. А сейчас его язык и вовсе отказывался слушать приказов головы, в которой все еще слегка кружилось, словно после большой кружки медовухи. Слишком низко пронеслась едва не задевшая его смерть, Злат до сих пор слышал шелест ее чешуйчатых крыльев. И, как всегда, стоило скрыться холодной крылатой тени, как все звуки стали чересчур резкими, краски — чересчур яркими, а слова — чересчур быстрыми, наобум слетающими с языка.

Златомир и варяг стояли на коленях друг напротив друга на истоптанной земле, над которой витал тяжелый запах недавней сечи: крови, железа, ярости, боли, страха. Крепкая здесь вырастет потом одолень-трава. Лежавший между ними Храбр дышал хрипло, с присвистом, и Злат впрямь считал, что они понапрасну теряют время. Лучше было бы начать собирать добро убитых. Он уже смирился с потерей раба, да и о чем тут было жалеть, если за лошадей, печенежское оружие, турьи рога и шкуру он получит впятеро больше, чем надеялся выручить за продажу варяга… Получит, если бывший раб не прикончит и не продаст его самого и если свержичи отпустят его с миром, когда он явится в Свержий Лог один-одинешенек, без ватаги.

Злат никак не мог понять, что творится в башке Угрюма. После того, как свей сорвал с него свою гривну с амулетом и вернул себе золотое кольцо, он сказал едва ли три десятка слов, половина из которых были угрожающими и бранными. Но, поскольку Златомир все еще был жив и не связан, он старался не обращать внимания на угрозы и только радовался, что кольцо было у него за пазухой, а не на руке. Судя по лицу Угрюма, тот охотно вернул бы себе кольцо вместе с отрубленным пальцем «гарда». Но свей ограничился тем, что перерезал тетиву его лука и всех печенежских луков, найденных на трупах или притороченных к седлам пойманных лошадей. И он даже не скрутил Злату руки, только отобрал у него оба ножа — охотничий и засапожный.

Не раз и не два Златомир мог бы махнуть на спину Семаргла и сбежать, но ему до боли не хотелось бросать богатую добычу. На вырученное за печенежских лошадей и прочее захваченное добро можно будет безбедно провести зиму в любом из Непровских городов, может быть, даже две зимы. Не раз и не два Злат мог метнуть в варяга нож, который сумел незаметно выудить из сапога Мстислава. Но Злат видел, как убивает свей, и знал, что будет, если не удастся уложить викинга наповал. Вообще-то у него душа не лежала убивать Угрюма, но если свей нацелился на добычу, этого все равно не миновать. А какой варяг не жаден до поживы?

— Думаешь, он тебе заплатит за хлопоты? — спросил Златомир, кивнув на Храбра. — Сдается, он просто не успеет прожить так долго, чтобы заплатить.

Варяг вскинул глаза на Златомира, и, глядя в эти ярко-голубые ледышки, Злат снова почувствовал холодное дуновение чешуйчатых крыльев.

— Мы сражались вместе, — без выражения проговорил свей. — Он меня прикрывал.

— А… — Злат сглотнул и потряс баклагой с остатками кумыса. — Тогда лады. Слушай, надо бы заняться туром, пока не провонял. В Киеве за такую шкуру заплатят серебряную гривну, никак не меньше. Копыта тоже можно будет загнать — многие считают, вишь, что истолченный порошок из турьих копыт увеличивает мужскую силу. А уж за рога киевляне отвалят…

— Ватага… — перебил его хриплый шепот.

Златомир, вздрогнув, наклонился над раненым. Глаза Храбра были теперь открыты, но смотрели незнамо куда.

— Исти… слав?..

— Убит, — коротко ответил Злат.

Храбр моргнул. Теперь он смотрел на наклонившегося над ним Златомира. Окровавленные губы снова шевельнулись:

— Канюк?

— Убит, — снова сказал Злат и поднес к губам Храбра баклагу с кумысом. — На-ка, хлебни!

Варяг поддержал голову раненого, тот сумел сделать два глотка, глянул на свою грудь и стонуще выругался.

— Да, не повезло, — кивнул Злат.

Храбр немного полежал с закрытыми глазами, собираясь с силами. Потом прищурился на высоко стоящее солнце и снова взглянул на Златомира.

— До Свержьего Лога уже недалече… к вечеру доберемся…

Злат приподнял брови, но промолчал.

— Заверни во что-нибудь… убитых… подними на коней… — продолжал Храбр. — Кони… целы?

Златомир мотнул головой туда, где возле края рощи были привязаны Семаргл, вороной Канюка, гнедой Храбра — и печенежские кобылы. Златомиру и Угрюму удалось изловить пять лошадей степняков, две ушли, а еще одна была так тяжело ранена, что варяг вогнал ей в голову стрелу, прежде чем перерезать тетиву лука, найденного у ее седла. Сам Злат управился бы с этим лучше, у него коняга затихла бы на втором биении сердца, а не на пятом, но свей не захотел давать ему в руки лук.

С трудом повернув голову, Храбр глянул на коней.

— Степные кобылы… под седло, не под ярмо… но на что-нибудь да сгодятся…

— Кому сгодятся? — подозрительно спросил Злат.

Храбр повел на него непонимающим взглядом.

— Верви… кому ж еще…

— Что-о?!.

Асгрим схватился за меч, когда Златомир вдруг с громким криком вскочил.

Сперва Асгрим подумал, что гард заметил нового врага. Потом, когда тот принялся орать и размахивать руками, решил, что Златомир спятил. Сыну Рагнара уже не раз и не два хотелось выбить желтоволосому гарду все зубы, и не сделал он этого только потому, что за беззубого раба на рынке в Кенугарде дали бы гораздо меньше. Не раз и не два ему хотелось связать Златомира, но тогда пришлось бы в одиночку возиться с лошадьми и быком, а на это ушел бы весь остаток дня. Асгрим не хотел задерживаться тут надолго, но и бросать добычу тоже не хотел. Какой викинг откажется от поживы?

–…Может, вам еще и тура отдать?!.

— Ты нанялся, чтобы…

— Я нанялся, чтобы провести твою ватагу от Свержьего Лога до Белолесья и обратно, — перебил Златомир. — Так, чтобы вас не тронул в пути ни зверь, ни человек, ни сам лесной хозяин. Я провел вас туда, как и уговорились. Потом привел обратно. Я это сделал, так или не так?

— Чтобы нас никто не тронул, да… — пробормотал Храбр, глядя на валяющиеся неподалеку трупы.

— То, что степняки порубили вас на этом поле — не моя вина! — крикнул Злат. — Мы уговаривались, что я проведу вас по землям древлян и непровичей — а тут уж ваша земля! И не было уговора, чтоб я отдал твоей верви все, что добыто мною в бою!

— А ты… был… в бою?.. — ядовито просипел Храбр.

— Глянь сам — видишь в трех трупах мои стрелы? Я уложил побольше степняков, чем ты, старшой! Без меня, небось, ты был бы сейчас там же, где Истислав и Канюк. Я уговор выполнил, да с лихвой. А о том, чтобы возиться с убитыми и ранеными, не было уговора!

Храбр презрительно скривил окровавленные губы, снизу вверх глядя на Златомира.

— Хочешь меня бросить?

— Хочешь, чтобы я возился с твоими убитыми и с тобой? — уперев руки в бока, вопросил Злат. — Ну, тогда придется заключить новый уговор.

Храбр сложил губы, будто собираясь плюнуть, но выплюнул только одно слово:

— Сколько?

— Четыре лошади — мои, — быстро ответил Златомир. — И — добро четырех степняков.

— Ты сказал… что прикончил троих?..

— Барахлишко четвертого — за то, что довезу тебя и твоих мертвяков до Свержьего Лога.

На этот раз Храбр и вправду попробовал плюнуть, но только оплевал свою окровавленную бороду.

— Велесов внук! Волчий сын!

— Да, — кивнул Злат. — Я таков. Так что? Уговор?

Свержич скрипнул зубами.

— Уговор, — выдохнул он.

Потом посмотрел на молчаливого варяга.

— А что скажет он?

— Что он говорит? — Асгрим перевел взгляд с седобородого на Златомира.

— Ему не терпится вернуться в Свержий Лог.

Асгрим кивнул. Ему хотелось спать, а еще больше хотелось выпить. Он надеялся, что в этом Свержелоге найдется что-нибудь покрепче странной бурды, которая отыскалась во фляге при седле одной из захваченных лошадей.

— Скажи, что я отвезу его домой…

— За сколько? — выпалил Златомир.

Асгрим встал, и гард сделал шаг назад. Златомир был на голову ниже сына Рагнара, гораздо уже его в плечах и — далеко не в первый раз — Асгрим усомнился, что вырученное за такого раба серебро окупит хлопоты и головную боль, связанную с доставкой этого раба на кенугардский рынок.

— Он для тебя чужак? — сквозь зубы спросил Асгрим.

Златомир кивнул, взглянул на небо и пожал плечами.

— Свержичи обещали мне восемь ногат, если я проведу их до Белолесья. Хотели сговориться с тамошним людом вместе обороняться от…

— Далеко отсюда до Свержелога? — перебил Асгрим.

Его не интересовало, зачем соплеменники седобородого наняли Златомира. Но за сколько они его наняли, было интересно узнать. Видать, в Свержелоге водились деньги.

— Треть дня пути верхами.

Асгрим встретился глазами с седобородым, немного поколебался.

— Скажи — я доставлю его домой за три лошади в полной сбруе, четыре меча и кольчугу.

— Что он сказал? — прохрипел Храбр у ног Златомира.

— Что без меня вас всех бы поубивали и что я могу взять из добычи все, что захочу, — выпалил Злат.

Храбр пробормотал несколько очень скверных слов.

— Что он сказал? — рыкнул Угрюм.

— Что без меня вас всех бы поубивали и что я могу взять из добычи все, что захочу…

Варяг почти в точности повторил на своем языке слова, которые только что выдавил Храбр.

–…После того, как ты возьмешь свою плату, — торопливо добавил Златомир.

— Ступай займись быком, а я сделаю носилки, — велел варяг. Повернулся и зашагал к лесу, остановившись по дороге только для того, чтобы вынуть топор из окоченевших пальцев Канюка.

Златомир проводил его задумчивым взглядом.

«Могу поспорить, никто в Свержьем Логе и не подумает за него вступиться, когда он привезет туда труп Храбра. Кто же любит чужаков, тем более наглецов-варягов! Так что мы еще поглядим, кому достанутся лошади, мечи, кольчуга и шлемы… Не говоря уж про турью шкуру».