Птица обрела крылья

Анна Морион, 2022

Богатство никогда не приходит без слез, и у бедной бесприданницы нет выбора, кроме как продать себя тому, кто пожелает ее купить. Согласившись на брак, который сделал ее богатой, девушка не представляла, что за секреты хранит ее супруг, и то, как дорого ей придется заплатить за этот выбор. Вторая часть дилогии "Бескрылая птица".

Глава 8

— Джейн! Моя милая, добрая Джейн! — тихо воскликнула Вивиан и с силой сжала ладони подруги. — Что ты такое говоришь?

— Я знаю, как избавить вас от этого ужасного человека! Стоит только подмешать немного отравы в его бренди! — невозмутимо продолжала шептать Джейн. — Только не подумайте, что я травила кого-то раньше, нет! Только крыс…

— Милая моя, постой! — мягко, но решительно перебила Вивиан. — Я очень благодарна тебе за такую верность и за то, что ты хочешь защитить меня от него, но, поверь, это — не выход. Я не желаю, чтобы ни я, ни ты брали на себя такой грех. Да и ведь обнаружить в его крови яд будет очень легко. И тогда нас обоих посадят в тюрьму, а, может даже и казнят. Нет, Джереми не стоит этого!

— Мисс Вивиан, если все вдруг обнаружится, то я признаюсь, что это сделала я и что я сама захотела это сделать. Ну, подумаешь, сяду в тюрьму! Зато вы будете свободны от этого чудовища! — с чувством выдохнула горничная.

— Ты думаешь лишь обо мне, моя дорогая, но забываешь о своей бедной матери, — напомнила миссис Уингтон подруге. — Что она будет делать без тебя? Что она будет делать, если узнает о том, что ее дочь стала убийцей?

— Моя сестра позаботится о ней, — тихо прошептала Джейн, но решительность на ее лице сменилось тенью беспокойства. — Мисс Вивиан, мне нужно от вас лишь маленькое «да», и тогда ваша жизнь… Ваша и Ричарда превратится в Рай на земле!

— Слушай меня внимательно: я запрещаю тебе даже думать об этом! — строгим тоном сказала Вивиан, смотря в глаза подруги. — Выбрось из своей головы эти абсурдные мысли! Сейчас же! Джереми ужасен, да! Он чудовище, и я ненавижу его! Но он не заслуживает смерти… Хотя, кого я пытаюсь обмануть? — вдруг усмехнулась она.

— Вот видите! Несколько капель отравы в его вечерний бренди, и…

— Нет. Я повторю еще раз: «Нет!». Когда-нибудь он умрет и без нашей помощи. От алкоголя, от несчастного случая, от болезни… Через год, два, пять лет, десять… Но умрет. А я переживу его… Обязательно переживу! — Вивиан обняла Джейн, и та прижалась к ней, как к родной сестре. — Мы переживем это, моя дорогая. Переживем все.

— Как скажете, мисс Вивиан, — слегка недовольным тоном ответила горничная. — Как скажете! Но, если вы вдруг передумаете…

— Этого не случится, — твердо заявила та.

«Кто знает! — подумала про себя Джейн. — Я никогда больше не позволю ему бить вас хлыстом, моя дорогая мисс Вивиан!»

— Моя супруга сказала, что ты влюблен? — задал вопрос Джереми после того, как молодые охотники вкусили сытный ланч, спрятавшись от дождя в маленьком деревянном домике, построенном в гуще леса для попавших в непогоду путников.

— Влюблен, — подтвердил Энтони и втянул в легкие дым большой дорогой сигары.

— В кого? — уточнил Джереми и тоже затянулся.

— Пусть это будет секретом.

— К чему увертки?

— Хочу, чтобы моя помолвка с этой девушкой стала для тебя таким же грандиозным сюрпризом, каким была для меня твоя свадьба с моей кузиной, — добродушно улыбнулся Энтони. — Но, друг мой, признайся: сделал ли тебя счастливым этот брак?

— О, я счастлив, как никто другой. — Джереми внимательно взглянул на друга и, прищурив глаза, спросил: — С чего такое любопытство? Это беседа с Вивиан натолкнула тебя на подобный вопрос?

— Вивиан? Конечно, нет. Она довольна и счастлива, — отмахнулся от него Энтони.

— Она сама так сказала? — вновь уточнил мистер Уингтон.

— Да.

— Думаешь, она любит меня?

— Об этом мы не беседовали, — легко солгал Энтони и покрутил в пальцах сигару. Странные, совсем некстати вопросы Джереми смутили его, но он не собирался выдавать Вивиан и ее истинное отношение к супругу, поэтому поспешил ненавязчиво сменить тему. — Но что ты? «Логово» стало прошлым? Или все еще балуешься?

— Я теперь семейный человек и, надеюсь, вскоре стану отцом, — вместо ответа бросил Джереми. — Да и к черту это «Логово». К черту проституток, когда у меня есть такая роскошная жена. А ты, братец монах, как я понимаю, не был в нашем доме удовольствий уже почти полгода.

— Именно. Ты прав: мы, так сказать, поумнели и поняли, что репутацию трудно заслужить, но так легко потерять. А мне моя хорошая репутация необходима, чтобы моя будущая невеста не чувствовала себя неловко, зная о том, какой образ жизни я вел до встречи с ней. — Энтони задумался, затянулся сигарой, а затем, выдохнув белый густой дым, тихо добавил: — Да и, стоит сказать, наше поведение в «Логове» можно прямо назвать «мальчишеским». Кстати, я говорил тебе о том, что нашел себе небольшой, но уютный дом?

— Не говорил, но я поздравляю тебя с этим, — с улыбкой отозвался на это Джереми. — Но кто подтолкнул тебя к этому шагу? Твоя заботливая, возможно, даже слишком, мать?

— И она тоже. А также Вивиан, — признался Энтони и насмешливо усмехнулся, вспомнив о том, как обманывал сам себя и пылал к кузине любовью и страстью. Но говорить об этой постыдной любви другу он не желал: что подумал бы Джереми, узнай он о том, что его лучший друг был влюблен в его теперешнюю супругу? — Но в большей степени виконт Уилоби. Он видел меня не совсем трезвым после ночи в «Логове», и его реакция, а точнее, предупреждение, значительно повлияло на мое мнение.

— Старик Уилоби! Хитрый лис! Отец как–то говорил мне, что в молодости этот аскет не раз попадал в авантюры и скандалы. Но о твоей репутации он позаботился! Браво! — громко расхохотался Джереми. — Что ж, кто стал дамой твоего сердца, ты мне не расскажешь, поэтому предлагаю продолжить охоту!

— Джереми, скажи мне… — начал было Энтони, но, вспомнив о том, что кузина попросила его не раскрывать ее супругу то, что он узнал о синяках на ее шее и запястьях, тут же нашел другой вопрос. — Известно ли тебе о том, что высшее общество Лондона очень удивлено тем, что вы с супругой давно не появляетесь на балах и званых вечерах?

— Правда? — равнодушно отозвался тот.

— Да, вчера мисс Сэлтон уведомила меня об этом, — подтвердил свои слова молодой Крэнфорд. — Все только и спрашивают: что произошло с милой миссис Уингтон? Куда она пропала? Ведь Вивиан довольно популярна в обществе.

— Хм, мы просто не желаем разъезжать по балам, — пожал плечами Джереми. — Но теперь я понимаю, что мы просто обязаны появиться на публике, чтобы дамы и господа уверились в том, что миссис Уингтон жива и здорова, и что ее супруг сдувает с нее пылинки.

«Так сдувает, что оставляет на ее коже синяки» — с неприязнью подумал Энтони, но, помня слова кузины о том, что это — результат их с супругом постельных игр, решил, что Уингтоны имеют делать в своей спальне все, что им вздумается.

Затушив сигары, охотники отдали остатки ланча собакам, надели свои мокрые шляпы и плащи, вышли из убежища под дождь и вновь сели на своих коней, которые через мгновение уже стучали копытами по грязной вязкой темной земле. Охотничьи псы Аврелий и Марк не отставали и, наслаждаясь быстрым бегом, подвывали от радости.

Несмотря на дождь, хозяйка Уингтон-холла была полна жизни: дорогая Шарлотта заставила ее сиять от радости. Как давно подруги не проводили время вместе! Вчерашняя их встреча, длившаяся чуть больше часа, не в счет, ведь именно сегодня девушки могли провести вместе целый долгий день! Лишь они вдвоем, без Энтони, без Джереми.

Вивиан вновь была одета в платье с длинными рукавами, а ее шею все так же украшал шелковый шарфик.

— Какой интересный стиль ты себе подобрала! — восхитилась мисс Сэлтон. — А я и не знала, что в Лондоне сейчас мода на такие красивые легкие шарфики! Думаю, пора и мне приобрести хотя бы один.

— Модно ли носить такой шарфик я, право, не знаю, но мне нравится, — с улыбкой на лице и горечью в душе ответила Вивиан. — Но, скажи, моя дорогая, неужели твои родители все еще не прислали тебе ни одного письма?

— Ах, да! Как хорошо, что ты напомнила мне об этом! — спохватилась Шарлотта. — Как раз сегодня утром я получила долгожданное письмо из Дании! Родители были так заняты попытками сохранить свои владения в Норвегии, что совсем позабыли о своей дочери! — Она тихо рассмеялась. — Но я не обижена на них, ни в коем случае!

— И что они пишут? — поинтересовалась Вивиан. — Надеюсь, скоро они вернутся в Лондон?

— Именно! Думаю, они уже в пути! — просияла Шарлотта. — И у них даже получилось не потерять свои норвежские владения! Правда, теперь они должны платить Швеции двойной налог… Но это лучше, чем ничего.

— Рада это слышать. Должно быть, это ужасно для них, быть так далеко от своей единственной дочери… Еще чаю? — улыбнулась хозяйка дома.

Девушки сидели в огромной уютной гостиной, перед любимым камином покойного мистера Уингтона, и пили чай со сладостями.

— Да, пожалуй. Твой отец, должно быть, тоже очень скучает по тебе, — мягко сказала Шарлотта. — Но, когда же я смогу познакомиться с ним? Должно быть, он очень достойный человек.

— Когда он приедет? — Вивиан приподняла бровь и протянула подруге чашку, полную свежего чая. — Увы, этого не знает он сам. В каждом письме он пишет лишь о своей типографии. Эта типография — его жизнь, знаешь ли. Именно эта проклятая типография нас и разорила. Но теперь, когда я стала богатой дамой, семейное дело Коуэллов вновь возродится. К счастью, Джереми позволяет мне отсылать в Кэстербридж довольно много денег.

— Это очень мило с его стороны…. — Мисс Сэлтон пригубила свой чай, а затем, оглянулась по сторонам и тихо сказала: — Прошу, скажи, что твой супруг не накричал на тебя вчера. Я не вынесу этой мысли.

— Не волнуйся, моя дорогая, не накричал, — спокойно ответила Вивиан, подумав, что она поступила мудро, скрыв свои опухшие ладони под кружевными перчатками.

И ведь она сказала правду: Джереми не поднимал на нее голос. Он поднял на нее хлыст. Но Шарлотта, конечно, никогда не узнает об этом.

— Он такой странный, твой муж, — проворчала Шарлотта. — Честно говоря, я его побаиваюсь! Он запер тебя в золотой клетке, этот самый, что ни есть, настоящий лицедей! Я даже не могу найти подходящих слов, чтобы выразить мое недовольство!

— В этом ты права, моя дорогая Шарлотта, — тихо сказала Вивиан. Она держала свою чашку чая в ладонях, словно стараясь согреть их. — Но не будем о нем. Он не достоин того, чтобы мы тратили на него даже минуту нашего совместного времяпровождения. Мой супруг сейчас на охоте, и я надеюсь, он вернется лишь поздно ночью. — «И такой усталый, что оставит меня в покое» мысленно добавила девушка.

— Так даже лучше! — уверенно заявила на это Шарлотта. — Говорят, бал в честь помолвки герцога Найтингейла и мисс Бэкли уже в самом разгаре приготовлений, а кое–кто утверждает, что такого роскошного бала Лондон не видел никогда! Что сам Принц Регент будет там! — прощебетала она, тотчас позабыв о злосчастном мистере Уингтоне. — Но бедная мисс Бэкли! Ты затмишь ее своей красотой в такой важный для нее вечер!

— Не уверена, что я найду в себе силы посетить этот бал, — честно призналась Вивиан. — Помнишь, когда-то я сказала, будто не расстроюсь, увидев, как герцог ведет свою невесту на танец? Я солгала.

— О, нет, бедняжка… Ты все еще любишь его! — ахнула Шарлотта.

— Люблю? — задумчиво спросила ее подруга. — Я не знаю, любовь ли это… Не знаю, могу ли я, познав все ужасы брака, любить мужчину… Но при мысли о том, что, будь моим супругом он, моя жизнь была бы полна красок… И в ней не было бы… Как бы сказать это мягче… Не было бы этой ненависти… При этой мысли мне становится больно и тоскливо. Очень тоскливо… — Но затем Вивиан широко улыбнулась, отставила от себя чашку и подбросила в камин два небольших полена. — Сырость пробирает меня до костей. Этот дом такой большой, что я никак не могу согреться, даже в теплых платьях. Даже моя любимая шаль не спасает меня от холода. Джереми упрекает меня в том, что я все еще не ношу под сердцем нашего первенца. Он так желает стать отцом… Думаю, материнство пришлось бы мне по душе… Только подумай: маленький комочек счастья, твой, родной, теплый… Но я боюсь. Боюсь, что ребенок привяжет меня в Джереми так сильно, что я уже никогда не смогу покинуть его, даже если захочу.

— Брось эти мысли, моя дорогая, — ласково сказала Шарлотта. — Этот ребенок принесет тебе счастье.

— Или счастье, или горе, — печально ответила на это Вивиан. — Но я люблю детей. Даже очень. И Джереми так желает наследника!

— Дорогая, Бог даст вам дитя тогда, когда посчитает нужным. Значит, пока не время. — Шарлотта быстро допила свой чай и торжественно объявила: — А теперь веди меня к фортепиано! Я разучила новую английскую балладу!

Девушки провели вместе весь день. После довольно позднего ужина Шарлотта уехала домой, так как порядком подустала и, к тому же, не желала встретить хозяина дома, который, к счастью, все еще не прибыл с охоты. Подругам было тяжело расставаться, но Вивиан пообещала приехать в Лиллехус завтра после ланча.

Когда мисс Сэлтон покинула Уингтон-холл, Вивиан уединилась в библиотеке и, надеясь на то, что ее ненавистный супруг не появится дома хотя бы еще пару часов, взяла одну из книг, села в кресло у камина и, открыв первую страницу, с любовью провела пальцами по покрытой черными мелкими буквами белоснежной бумаге.

— Пожалуйста, Господи, пусть он не вернется… Пусть сейчас зайдет Джейн и скажет, что мой супруг был нечаянно убит на охоте! — закрыв глаза, с чувством прошептала девушка.

Вдруг за дверью послышались громкие шаги, словно Господь услышал молитву Вивиан. Дверь в библиотеку с силой распахнулась, но глазам миссис Уингтон предстала не Джейн, а никто иной, как ее супруг.

«Жив… Цел и невредим!» — с отчаянием подумала девушка, но, чтобы скрыть свое разочарование, заставила себя улыбнуться.

Мистер Уингтон был в дурном настроении. Несмотря на удачную охоту, он продрог до нитки, был голоден, как волк, и проклинал свою шляпу, которую потерял в быстрой широкой лесной речке.

— Ты здесь, любовь моя? — бросил он супруге, подходя к камину.

Веселое горячее пламя так приятно согревало в эту холодную дождливую погоду!

— Дорогой мой, тебе нужно переодеться в сухое, — мягко заметила Вивиан, откладывая книгу. Она поняла, что возвращение супруга поставило крест на всех ее сегодняшних планах.

— И так сойдет. Все равно скоро мы пойдем в спальню, — ответил Джереми и взглянул на жену. — Как прошел твой день, моя дорогая?

— О, я провела его с Шарлоттой. Мы много пели и сплетничали, как и все девушки! — фальшиво рассмеялась Вивиан. — Она такая талантливая пианистка, что мне даже захотелось брать уроки игры на фортепиано.

— Прекрасная мысль. Но учителем должна быть женщина. — Джереми сел в соседнее кресло и бросил взгляд на книгу, которую держала в руках его супруга. — Байрон? Тебе по душе романтика?

— Этот сборник стихов приносит мне душевное равновесие, — ответила Вивиан. — Когда я была моложе, мечтала встретить своего рыцаря. Смелого. Бесстрашного. Верного. — Она мечтательно улыбнулась. — Но такие герои бывают лишь в книгах.

— Ты права. Я рад тому, что имею такую любознательную супругу, но книги о рыцарях и их подвигах ради дам вызывают у меня лишь презрение, — с насмешливой улыбкой сказал Джереми.

Вивиан мудро промолчала, улыбнулась и сложила ладони на коленях.

— Как прошла твоя охота, любовь моя? — ровным тоном поинтересовалась она, зная, что такие вопросы льстят самолюбию ее супруга.

— Дождь бил в глаза, шляпа упала в реку, но я настрелял полный мешок дичи, — довольный собой, поделился мистер Уингтон. — Но, дьявол, я голоден как, бродячий пес!

— Я прикажу накрыть для тебя ужин, мой дорогой.

— Не стоит. У меня нет сил на еду.

«Прекрасно! Ты устал, мерзавец! Значит, сегодня ночью ты не тронешь меня!» — с облегчением подумала Вивиан.

— Мой бедный супруг! Тебе следует сейчас же лечь спать. А я, если позволишь, еще почитаю, — с мягкой улыбкой сказала она.

— Ты пойдешь со мной. Я мечтал о тебе весь этот проклятый мокрый день, — отрезал Джереми. На его лице появилась похотливая улыбка, а его взгляд, казалось, проникал под муслин платья супруги и ласкал ее тело. — И ты подаришь мне свои лучшие ласки, любовь моя.

При этих словах к горлу Вивиан подступила тошнота.

Нет. О, нет! Только не это!

«Ласки», которые он заставлял ее дарить ему! «Ласки», после которых она ненавидела себя и испытывала к себе чувство омерзения.

— Джереми, я… — вырвалось у девушки, и она отвернула лицо к камину.

— Что, дорогая? — тихо спросил тот, наблюдая за ней, как кот за мышью.

— Я больше не могу делать это! — на одном дыхании сказала Вивиан и перевела взгляд на лицо супруга, такое зловещее при ярком свете камина. — Я хотела сказать тебе это еще вчера, но ты не пожелал слушать меня.

Джереми криво усмехнулся.

— И почему же, любовь моя? — вкрадчиво спросил он.

Вивиан положила ладони на живот, вновь взглянула на супруга и улыбнулась спокойной, полной радости улыбкой.

— Потому что я ношу под сердцем нашего малыша.