Птица обрела крылья

Анна Морион, 2022

Богатство никогда не приходит без слез, и у бедной бесприданницы нет выбора, кроме как продать себя тому, кто пожелает ее купить. Согласившись на брак, который сделал ее богатой, девушка не представляла, что за секреты хранит ее супруг, и то, как дорого ей придется заплатить за этот выбор. Вторая часть дилогии "Бескрылая птица".

Глава 3

— Вивиан?

Девушка вздрогнула и, словно воришка, пойманный с поличным, поспешно обернулась на голос своего супруга. Ее лицо, в свете раннего утра, было бледным и испуганным. Через секунду Вивиан улыбнулась и, накинув теплый длинный халат, подошла к кровати, но не села, а остановилась на некотором расстоянии, чтобы Джереми не смог заставить ее вернуться в постель.

— Спи, любовь моя. На дворе еще только раннее утро, — ласково сказала она.

— Тогда почему ты не в постели? — сонно нахмурился Джереми.

— Мне что-то не спится… Я пойду в библиотеку и почитаю какую-нибудь книгу, — Вивиан склонила голову на бок и, послав супругу воздушный поцелуй, добавила: — Если Джейн появится раньше, чем ты встанешь, отошли ее ко мне. Хорошо, мой дорогой?

— С каких пор ты стала ранней пташкой? — сузил глаза Джереми, но затем улыбнулся и, вновь откинувшись на подушки, закрыл глаза и добавил: — Вели растопить в библиотеке камин. Не хочу, чтобы ты мерзла, любовь моя.

— Я сама это сделаю. Но ты спи, мой родной, спи. — Вивиан бесшумно подошла к кровати вплотную, наклонилась к красивому сонному лицу супруга и поцеловала его в щеку, отчего тот сладко улыбнулся.

«Как может в таком красивом теле и за таким милым лицом прятаться такая тьма! Мистер Дэрбинелл, мой бывший жених, не сравнится с тобой в красоте и юности. Но, Боже, узнай я ранее о том, как дорого мне придется заплатить за звание твоей жены, я предпочла бы мужа подобного тому потному борову, чем тебя, — с горькой улыбкой подумала Вивиан, смотря на подтянутое молодое тело своего супруга. — Но, благодаря тебе, я стала богатой и популярной, мой дорогой… Нет, я сделала правильный выбор. Ведь когда-то ты охладеешь ко мне, и я буду счастливо закрывать глаза на твои измены и романы с другими женщинами. Мне нужно лишь немного потерпеть. Твоя страсть ко мне не может быть вечной»

Стараясь не разбудить супруга, Вивиан тихо вышла из хозяйской спальни и осторожно закрыла за собой дверь. Босая, с распущенными, спутанными после исполнения супружеского долга ночи, девушка медленно зашагала по длинному коридору, не обращая внимания на холодный, не покрытый ковром пол. Унылый свет утра, такого раннего, что даже прислуга все еще крепко спала в своих постелях, освещал коридор и делал его холодным и неприветливым.

Уингтон-холл, этот большой, красивый особняк, в котором она была хозяйкой уже целый месяц, был Вивиан чужой. Она все еще не могла поверить в то, что это место стало ее домом. Ее собственным домом в Лондоне. Потому что она помнила: все это принадлежит ее супругу, и, пожелай он развестись с ней, она вновь упадет в ужас бедности и презрения всеми. Ведь именно так работает отлично слаженный механизм общества богачей и аристократов: стоит тебе упасть по социальной лестнице, как твои друзья перестают замечать тебя, а затем и вовсе становятся бывшими. Но Вивиан нуждалась не во внимании и любви к ней общества: ей необходимо было оставаться супругой Джереми, чего бы ей это ни стоило. Моральные муки и потерю владения собственным телом можно пережить, считала она, а смерть любимого ей человека — нет. Все, что делала девушка, она делала во благо Ричарда, которого любила даже больше себя саму, и, если для того, чтобы иметь возможность помочь ему, ей приходилось плакать от омерзения и бессилия — верными спутниками каждой проведенной с Джереми ночи, Вивиан готова была терпеть это до конца своих дней. Без ропота. Без жалоб.

Все, что требовалось миссис Уингтон для того, чтобы восстановить моральные и душевные силы, были пара свободных часов, проведенных наедине с собой, за написанием писем или чтением книги. В первые недели брака ей без труда удавалось вырвать для себя эти желанные часы свободы, ведь тогда Джереми был весьма деликатен в своей любви к ней. Однако в последнее время супруг стал невероятно ревнивым и требовал ее постоянного присутствия рядом с ним, и Вивиан приходилось изловчаться, выдумывать неотложные дела, только лишь, чтобы спрятаться от Джереми и уйти в себя.

«Буду вставать так каждое утро. Ложиться поздно ночью мне все равно не удается: Джереми не выпускает меня из спальни и своих объятий» — устало подумала Вивиан. Ее глаза смыкались от недостатка сна, а тело было охвачено такой слабостью, что она едва переступала с ноги на ноги, но возвращаться в спальню, в плен своего супруга, она не желала. Пусть лучше она уснет в кресле, в библиотеке… Да хоть на полу! Но не в одной кровати с Джереми. Не после того, что он делал с ней все эти слишком длинные ночи.

Войдя в библиотеку, вмещающую в себя тысячи книг, хозяйка Уингтон-холла надежно заперла двери на замок и растопила камин. Когда первые теплые языки пламени охватили ароматные березовые дрова, девушка забралась с ногами в одно из мягких больших кресел и, вперив невидящий взгляд на книжную полку, сидела так, не шелохнувшись, до тех пор, пока стук в дверь и голос Джейн не вывели ее из состояния невесомости.

— Мисс Вивиан! Ой, то есть, миссис Уингтон! — бодрым тоном позвала верная Джейн, как и прежде, занимавшая должность личной горничной своей теперь уже замужней подруги. — Ваш супруг приказал мне позвать вас к завтраку!

«Что? Уже завтрак? Но который час? — удивилась Вивиан и взглянула на большие настенные часы, которые показывали восемь тридцать три утра. — Время пролетело так быстро… Но как хорошо, что, в отличие от моей тети Беатрис, Джереми любит понежиться в кровати».

Неохотно покинув свое убежище, Вивиан подошла к двери и впустила в библиотеку Джейн. Та, одетая в новую, с иголочки, форму, со счастливой улыбкой протянула Вивиан два письма.

— Ваша почта, миссис Уингтон! — Горничная протянула подруге письма, но, увидев усталое лицо Вивиан и круги под ее глазами, нахмурилась. — У вас опять бессонница? Вы выглядите так, будто не спали всю ночь!

«Именно так и было, Джейн… Ночью я себе не принадлежу… Впрочем, как и днем» — усмехнулась про себя Вивиан, но заставила себя мягко улыбнуться и ответить:

— Умоляю, наедине называй меня как раньше, мисс Вивиан. Да, вновь бессонница… Я поднялась очень рано. Мне не спалось, и я решила почитать какой-нибудь хороший роман, — солгала она, машинально забирая у Джейн письма, и, взглянув на адрес отправителя, иронично усмехнулась. — Письмо от Энтони… Интересно, как он отреагировал, когда узнал, что я вышла замуж за его лучшего друга?

— Если узнал, мисс Вивиан, — вставила Джейн. — Он ведь так далеко! На самом севере!

— Конечно, он узнал, глупенькая! — тихо рассмеялась Вивиан, распечатывая письмо от кузена. — Обо всех рождениях, смертях и заключениях брака пишут многие газеты, а Крэнфорды всегда получают не менее трех разных свежих газет каждое утро. Думаю, Энтони узнал о моей свадьбе с опозданием, но, моя дорогая, он, а также моя милая добрая тетушка Беатрис, должно быть, весьма рады этой новости. Особенно моя тетя… Она так старалась выдать меня за старика Дэрбинелаа! Надеюсь, сейчас она кусает локти, зная о том, что ее бедная племянница стала супругой человека, намного более богатого, чем она сама. — Хмыкнув себе под нос, девушка пробежала взглядом по строкам, написанным Энтони, и широко улыбнулась: — Ну, вот! Я была права! Ты только послушай, что пишет мой кузен! «Моя дорогая Вивиан, эта новость, признаться, изумила меня до глубины души, однако, это изумление было чувством приятным, ведь теперь, зная о том, что ты добилась своей цели, я спокоен за тебя и твоего Ричарда…»

— Кто такой Ричард, мисс Вивиан? — осведомилась Джейн. Она подошла к камину, взяла кочергу и помешала все еще тлеющие угли. — Добавить ли мне дров?

— Кто такой Ричард? — задумчиво повторила Вивиан и прикусила губу, раздумывая о том, рассказать ли о Ричарде Джейн.

— Да, кто он такой? — вновь спросила горничная, оборачиваясь к подруге. Ей было очень любопытно узнать об этом таинственном человеке.

— Надеюсь, скоро я сама вас познакомлю, — вместо ответа, сказала Вивиан. — Но слушай дальше: «Я знаю, что Джереми не владеет и, возможно, никогда не завладеет твоим сердцем, но я знаю его душу и уверяю: он будет тебе хорошим супругом, надежным мужчиной и добрым отцом ваших будущих детей…» — Она запнулась и поморщилась, как от физической боли.

«Ах, мой наивный кузен! Не думаю, что ты так уж хорошо знаком с тем, кого называешь лучшим другом! Ты уверен, что знаешь его душу, и что она прекрасна, но как ты ошибаешься! И как ошиблась я сама, когда решила, что у меня получиться держать его под своим каблуком! — пронеслось в разуме девушки, и желание читать это полное радости письмо у нее пропало. — Нет, нет, не могу читать это! И Джереми тоже не должен видеть эти строки! Узнай он о Ричарде таким способом, он убьет меня… Убьет своей ревностью»

— Добавь–ка в камин дров, Джейн, — тихо сказала Вивиан, скомкав письмо.

— Как скажете, мисс Вивиан, — отозвалась та, однако удивилась тому, как внезапно поменялось настроение ее подруги. Но она не стала задавать лишних вопросов, а просто ловко разожгла в камине огонь.

Когда языки пламени вновь заплясали свой веселый танец, Вивиан подошла к камину и бросила скомканный бумажный шар в его горячее сердце.

— Мисс Вивиан? Что-то случилось? — тихо спросила обеспокоенная Джейн. — Ваш кузен написал вам что-то обидное?

— Нет, Джейн… Он рад за меня. Но мой муж не должен узнать о Ричарде. Он узнает. Потом. Не сегодня. — Вивиан тяжело вздохнула и спрятала лицо в ладонях. — Но нам нужно идти… Джереми ждет меня к завтраку…

— Сначала нам нужно привести вас в порядок! — твердо заявила Джейн. — Обещаю, я одену и причешу вас за полчаса. Вы ведь знаете, что я могу творить чудеса!

— Я знаю, милая, знаю. — Вивиан отняла ладони от лица и, взглянув на свою подругу–горничную, широко улыбнулась.

Как хорошо, что Джейн снова была рядом с ней! К счастью, Джереми не отказал в супруге в просьбе взять в дом эту девушку и даже платить ей в два раза больше того, что платила ей леди Крэнфорд.

— Как поживает твоя матушка? Надеюсь, ей лучше? — спросила Вивиан, когда девушки медленно пошли по коридору, теперь ярко освещенному солнечными лучами.

— Намного лучше! Спасибо за это вам! — сияя, как начищенная монета, ответила Джейн. — А что насчет ваших драгоценностей? Вы уже выкупили их?

— Боже мой, Джейн, как хорошо, что ты напомнила мне об этом! Я абсолютно забыла о них! — прижав ладонь к сердцу, воскликнула Вивиан. — Поеду за ними сегодня же!

Через полчаса, как и обещала верная Джейн, Вивиан была одета в одно из своих красивых утренних платьев, а ее волосы были уложены в высокую прическу. От той девушки, которая босая, с распущенными волосами и одетая в халат поверх ночного платья, пряталась от собственного супруга в темноте библиотеки, не осталось и следа. Миссис Уингтон, занявшая свое место за столом в светлой большой столовой, выглядела богиней, спустившейся с высоты Олимпа в мир смертных. И мистер Уингтон, ее супруг, одетый в элегантный утренний костюм, не спускал с нее глаз, а она улыбалась ему и ласковым тоном поддерживала их незатейливую интимную беседу.

— Нам вновь прислали приглашения. Если быть точным — три, — поведал хозяин дома. — Но у меня нет никакого желания посещать очередной бал. Я порядком подустал от них.

— Прекрасно, мой дорогой. Останемся дома и проведем время с пользой, — просто сказала на это его супруга, которая тоже успела пресытиться балами и званными вечерами.

— Что за почту ты получила, любовь моя? — вдруг спросил Джереми, целуя взглядом собственника белую изящную шею своей жены.

— Письмо от Энтони. Он поздравил нас со вступлением в брак и пожелал всех благ, — коротко ответила Вивиан, аккуратно намазывая крохотную порцию сливочного масла на половинку маленькой булочки.

— Он написал, когда вернется в Лондон?

— Не могу вспомнить, мой дорогой. Его племянница все еще прикована к постели.

— А второе письмо?

«Он что, проверяет мою почту?» — неприятно удивилась Вивиан, но не посмела сказать это вслух.

— Из Кэстербриджа, — ровным тоном ответила она. — Но я еще не открывала его.

— Я хочу прочесть его, — с улыбкой заявил Джереми.

— Прости, мой дорогой, но свою частную корреспонденцию я тебе читать не позволю, — не вытерпев такого нахальства со стороны мужа, спокойно бросила миссис Уингтон.

— Чего ты боишься? — сузил глаза Джереми.

— Я ничего не боюсь, мой дорогой. Это просто письмо от моего отца. Думаю, он опять просит у тебя денег.

— Если это письмо от твоего отца, почему ты не желаешь показать его мне? — вновь с улыбкой, но с холодным блеском в глазах настаивал мистер Уингтон.

— Потому что это письмо предназначено мне, а не тебе, любовь моя. — К счастью, Вивиан прекрасно владела собой и не позволяла эмоциям взять верх. — Но, милый, ты меня в чем-то подозреваешь?

— Нисколько, мой ангел. Что ж, передай своему отцу, что в этот раз он получит не более тысячи фунтов. На что он уже потратил то, что ты отправила ему совсем недавно?

— Он пытается восстановить свою типографию, и ему нужно закупить новое оборудование. — Вивиан невозмутимо продолжала мазать маслом свою булочку. — Но, мой дорогой, не нужно отсылать ему денег. Пока не нужно. Думаю, он сам понимает, что просит слишком многого.

— Когда же он собирается навестить тебя и познакомиться с твоим супругом? — Джереми вытер губы салфеткой и бросил ее на пустую тарелку.

— Право, не знаю, он так занят своей типографией, — улыбнулась в ответ Вивиан. Она поднесла булочку ко рту, но вдруг остановилась и опустила ее на тарелку. — После завтрака я хочу поехать к Шарлотте. Мы собираемся развлечь себя пением.

— Не сегодня.

«Упрямец. Мне нужно выкупить мои драгоценности!» — прокричала внутри себя девушка, но на ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Не сегодня, мой дорогой?

— Мы едем на охоту.

Вивиан с непониманием взглянула в лицо своего супруга.

Тот ответил ей сияющей улыбкой.

— Джереми, ты знаешь, как я отношусь к охоте, — тихо сказала Вивиан. Между ее бровей легла глубокая складка.

— Стрелять буду я, а ты всего лишь наслаждаться бегом коня.

— Но я не желаю смотреть, как ты убиваешь невинных зверей, — мрачно изрекла девушка.

— Никто не заставляет тебя смотреть на это. Ты всегда можешь закрыть глаза или отвернуть лицо, — не терпящим возражения тоном бросил Джереми.

— Прошу тебя, не настаивай. К тому же я уже дала Шарлотте обещание…

— Очень жаль, что тебе придется нарушить его.

Лицо Джереми было таким невозмутимым, а взгляд пристальным и обжигающим, что Вивиан поняла: сегодня выкупить свои драгоценности ей не удастся. Вместо этого она вынуждена будет исполнять желание своего жестокосердного супруга.

Желание?

Нет, это был приказ.

— Как скажешь, мой дорогой. Я напишу ей записку.

— Умница.

Девушка фальшиво улыбнулась, но ее душа наполнилась могильным холодом.

Если Джереми был прекрасным наездником, которого быстрый, как ветер, тонконогий арабский конь слушался, словно верная собака, то его супругу ловкой всадницей назвать было трудно.

В детстве, когда ее отец все еще обладал хоть какими–то средствами, Вивиан получала уроки верховой езды и научилась уверенно держаться в седле. Но с тех пор, как ей исполнилось восемь лет, девушка ни разу не садилась на лошадиную спину и теперь была полна робости и легкого испуга перед быстрым бегом своей довольно смирной, но резвой лошади. Несмотря на то, что на Вивиан было надето удобное платье для верховых прогулок, а на ногах, как влитые, сидели высокие кожаные сапоги с крупным каблуком, девушка чувствовала себя так, словно никогда не получала ни единого урока верховой езды. Она судорожно держала в руках поводья и быстро дышала, как будто это она несла на себе лошадь, а не наоборот.

Большой лес, находящийся вдали от Лондона, был полон дичи, и именно сюда спешили лондонские охотники. Солнечный свет тонул в густых зеленых кронах высоких могучих деревьев, поэтому здесь было достаточно темно.

Полумрак пугал Вивиан, заставлял ее чувствовать себя букашкой, потерянной в огромном, полном ярости и смерти лесу. Ведь именно так она воспринимала охоту, которую ее собственный кузен, а также ее супруг воспринимали исключительно как удовольствие. Вивиан всей душой не желала быть здесь, скакать на лошади по едва различимой, заросшей кустарником тропе, и ждать, когда ее довольный занятием супруг найдет свою жертву.

Два натренированных охотничьих пса — молодые, полные сил и энергии грейхаунды, со скоростью ветра бежали между деревьев перед лошадьми хозяев, преследуя довольно крупную рыжую лису. Бедный загнанный зверь начал терять силы, и вскоре в воздухе прогремел громкий выстрел, заставивший Вивиан тихо взвизгнуть от неожиданности.

— Какая добыча! Марк! Аврелий! Вы хорошо потрудились, друзья мои! — радостно рассмеялся Джереми и пустил своего коня легкой трусцой.

Вивиан остановила свою лошадь и с сожалением взглянула туда, куда направил своего коня ее супруг: недалеко от них, ярким пятном на темной сухой земле лежала лиса. Из бока убитого зверя лилась кровь. Джереми убил бедное создание одним выстрелом, что, само по себе, было актом милосердия: жертва умерла безболезненно. Но этот факт ни в коем случае не утешил ненавидящую охоту девушку.

На глаза Вивиан навернулись слезы, но она поспешно смахнула их своей кожаной перчаткой: ей не хотелось, чтобы Джереми посчитал ее сентиментальной. Девушка не имела никакого желания посмотреть на убитую лису поближе, и, на расстоянии, молча, наблюдала за тем, как ее супруг радовался своему кровавому успеху.

Джереми не спешил спешиваться, чтобы положить добычу в толстый холщовый мешок, привязанный к седлу его коня: он перевел взгляд с убитой лисы на бледное лицо супруги и едва заметно усмехнулся. Робость Вивиан и ее открытое отвращение к одному из его любимых занятий задели его гордость. Молодой человек считал, что Вивиан должна была поддерживать его интересы, как это делала его кроткая заботливая мать по отношению к своему супругу. Развернув коня, Джереми направил его туда, где смирно стояла лошадь его возлюбленной жены.

— Я никогда не задавал тебе этот вопрос, моя дорогая, — поравнявшись с Вивиан, с улыбкой спросил Джереми. — Ты говоришь мне: «любовь моя», но любишь ли ты меня?

— Какой вопрос! — наигранно весело ответила его супруга, но затем ее лицо посерьезнело: — Признаюсь, когда ты сделал мне предложение, у меня не было к тебе нежных чувств, но я знала, что полюблю тебя. Так оно и случилось, любовь моя. Я люблю тебя.

— Докажи мне это. — Улыбка исчезла с лица молодого Уингтона. — Принеси мне мою добычу.

По спине Вивиан пробежали холодные мурашки. Она непонимающе смотрела в полное спокойствия и решительности лицо супруга и не могла найти слов для ответа.

— Но для этого у тебя есть собаки, мой дорогой, — наконец, смогла выдавить из своего горла девушка.

— Я желаю, чтобы это сделала ты. Ну же, мой ангел. Это не так страшно, как ты думаешь.

Вивиан сглотнула, но не шелохнулась.

— Джереми, ты знаешь, как я отношусь к охоте… — начала было она.

— Пока ты не сделаешь то, о чем я попросил, домой мы не вернемся, — перебил супругу Джереми.

Тон мистера Уингтона был вкрадчивым, но твердым. Он знал, что говорил и был готов выполнить свою угрозу. Вивиан чувствовала это всем своим естеством.

Ни слова не говоря, девушка послушно спешилась и медленно направилась к мертвой лисе. Ее губы дрожали от обиды, а глаза вновь повлажнели от слез жалости к этому рыжему пятну, еще недавно бегающему по лесу и наслаждающемуся теплыми летними днями.

Подходя к добыче супруга, который с довольной улыбкой пристально следил за ее действиями, Вивиан вдруг осознала: она боится не только ночей с Джереми, но и каждую минуту, проведенную с ним. Это был почти животный страх. Ее тело было словно натянутая стрела, которая грозилась порваться в любой момент. Но самое ужасное, что было в звании миссис Уингтон — это то, что Вивиан поняла, что вышла замуж за тирана. За мужчину, который в своей всепожирающей любви и страсти к ней ревнует ее даже к лакеям и не отпускает одну даже к Шарлотте.

Подойдя к мертвой лисе, Вивиан с жалостью и тоской в сердце окинула взглядом маленькое пушистое тело, забрызганное кровью. Девушке хотелось упасть на колени и зарыдать. Рыдать во весь голос. От ужаса. От жалости. От ненависти к себе и тому, кому она продала себя.

— Поторопись, любовь моя. Дома нас ждет горячий ужин, — услышала она мягкий голос своего супруга.

— Да, дорогой… Конечно, — найдя в себе силы ответить, сказала Вивиан.

Она присела рядом с убитым зверем и машинально погладила его по голове, желая успокоить, как мать свое объятое ужасом и агонией смерти дитя. Затем она взглянула на свою светлую перчатку, покрытую кровью, и с криком ужаса отпрянула назад. Упав на спину, Вивиан поспешила встать на колени, и ее тут же стошнило.