Птица обрела крылья

Анна Морион, 2022

Богатство никогда не приходит без слез, и у бедной бесприданницы нет выбора, кроме как продать себя тому, кто пожелает ее купить. Согласившись на брак, который сделал ее богатой, девушка не представляла, что за секреты хранит ее супруг, и то, как дорого ей придется заплатить за этот выбор. Вторая часть дилогии "Бескрылая птица".

Глава 7

— Ты вновь куда–то собираешься? Так поздно? — молясь в душе, чтобы он ответил «да», спросила Вивиан. Она хотела, чтобы ее голос был спокоен, но не смогла сдержать пронизывающий ее душу страх.

«Господь, всемогущий, добрый, справедливый! Спаси меня от его гнева! Он изобьет меня до смерти!» — От этой мысли по телу девушки пробежали ледяные мурашки.

— О, ты об этом? — Джереми звонко ударил хлыстом о свою ладонь, словно демонстрируя его способности.

— Зачем ты принес с собой хлыст, любовь моя? — Вивиан положила щетку в верхний ящик туалетного столика и хотела было подняться на ноги, но строгое «Сиди», брошенное ее супругом, заставили девушку остаться на своем месте и продолжать смотреть на отражение Джереми в зеркале.

Вместо ответа, молодой человек подошел к супруге вплотную, положил хлыст на ее колени и стал нежно поглаживать пальцами ее шею.

— Я расскажу тебе забавную историю, — после минуты молчания тихо сказал он, и Вивиан вздрогнула от звука его голоса. — Когда мне было десять лет, отец устроил званый ужин и пригласил тех немногих друзей, что у него были… — Джереми усмехнулся. — Пришло три семейных пары. Одни, без детей. Дети их спали дома, потому что было поздно: по капризу моего отца, ужин был назначен на десять часов вечера. Мне тоже было запрещено покидать свою комнату. Строго запрещено. Но я горел желанием взглянуть на гостей, поэтому тихо пробрался в столовую и незаметно спрятался за большую тяжелую штору. Но я не учел того, что штора не скрывала носков моих домашних туфель, и вскоре был обнаружен.

Джереми замолчал и слегка поморщился, как будто эти воспоминания причиняли ему боль. Но его пальцы продолжали гладить шею жены, которая сидела перед ним бледная и напряженная, как слишком натянутая струна.

— Мой отец разозлился на меня. Его гнев был так велик, что он стал ругать и оскорблять меня при своих же гостях. Он был пьян. От него так разило спиртным, что я едва не упал в обморок от этого тогда противного мне запаха. Ведь я был всего лишь любопытным ребенком, недавно потерявшим мать. — Мистер Уингтон глубоко вздохнул, и его темные глаза впились в отражение лица Вивиан. — Я навсегда запомнил его лицо: красное, как томат, такое красное, что я думал, его голова взорвется.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось испытать такой ужас, да еще и будучи невинным маленьким мальчиком, — тихо произнесла девушка.

— Мне тоже. Но это еще не конец истории. — Джереми наклонился и вновь взял в руки хлыст. — Отец отправил меня обратно в комнату, и я лежал без сна, в слезах. А когда поздней ночью гости уехали, он ворвался в мою комнату, вытащил меня из постели, схватил за руку и потащил в конюшню. Там он сорвал с меня ночную рубашку, привязал мои руки к столбу и отхлестал мою спину. Тринадцать раз. Я считал каждый его удар.

— Твой отец явно имел какое–то серьезное психиатрическое заболевание… Поступить так с собственным ребенком! — почувствовав к супругу искреннюю жалость, сказала Вивиан и взяла его ладонь, которой он гладил ее шею, в свою.

— Нет, он просто преподал мне урок, — невозмутимо бросил тот. — Урок, который я запомнил на всю жизнь: никогда не перечь тому, от кого ты зависишь. Никогда не перечь тому, кто сильнее тебя. Ты разочаровала меня сегодня, любовь моя, и я, как хороший муж, должен научить тебя послушанию. Но, так как ты всего лишь хрупкая женщина, я дам тебе только пять ударов.

Вивиан громко вздохнула и судорожно сжала ладонь супруга. Она не желала верить словам Джереми, но знала его характер и понимала, что он выполнит свою угрозу.

— Джереми, любимый мой супруг, мне кажется, ты слишком горячишься, — как можно более спокойным тоном выдавила из своего горла Вивиан. — Я и сама погорячилась, когда сказала тебе все эти ужасные вещи по пути домой. Но, дорогой, у меня было достаточно времени поразмышлять, и я нашла, что вела себя недостойно. Ты мой супруг, и я люблю тебя. Прости, если мои дурные слова причинили тебе боль.

Она не собиралась унижаться перед ним, не собиралась поддаваться его безумству, но инстинкт самосохранения взял верх над разумом, и из ее рта вырвалось эти полные унижения слова.

Ведь Вивиан знала, какую боль оставляет на человеческой коже хлыст: когда она была девочкой семи лет, нанятая ее отцом гувернантка била ее хлыстом по рукам за мельчайшую провинность или ошибки в письме. Девушка все еще помнила, как горела ее кожа, и какое унижение приносил ей тот тонкий хлыст, который гувернантка выпросила у своего работодателя. И отец Вивиан знал, как эта старая женщина применяет свое грозное оружие. Знал, но делал вид, будто не замечал этого.

— Извинения приняты. Но, мой ангел, я не могу просто так забыть о том, что произошло. Обещаю, что постараюсь бить не слишком сильно, — вкрадчиво ответил на это Джереми. — Поднимись с пуфа и повернись ко мне.

— Нет, я прошу тебя! — с отчаянием, едва слышно воскликнула его супруга и обняла себя за плечи, словно уже пытаясь защитить свое тело от ударов.

— Дорогая, не бойся, мне нужны твои руки, а не спина, — словно утешая ее, произнес мистер Уингтон. — Но, если ты продолжишь упрямиться, боюсь, я должен буду применить силу, но в этом случае пострадают твои красивые ягодицы.

С ненавистью, горящей в ее сердце, девушка поспешно выполнила приказ своего супруга, и вскоре на ее поднятые кверху обнаженные нежные ладони опустился первый звонкий удар хлыста. Вивиан выдержала его и даже не вскрикнула, но последующие удары заставили ее тихо заплакать, особенно последний: казалось, Джереми нарочно ударил изо всех сил, чтобы причинить ей как можно больше боли.

После пятого удара хлыста ладони девушки, покрасневшие и немного опухшие, задрожали от боли, и она поднесла их к своим глазам, полным слез и страха.

— Пожалуйста, больше не перечь мне, любовь моя, иначе я вынужден буду вновь наказать тебя, — тихо сказал Джереми и поцеловал супругу в губы.

— Обещаю, что тебе никогда больше не придется бить меня! — сквозь слезы, сказала Вивиан, вновь унизив себя и подчиняясь его воле. «Монстр! Чудовище!» кричала девушка внутри себя. — Но умоляю: позволь мне видеться с Шарлоттой и Энтони! Они единственные мои друзья в этом чужом мне городе!

— Хорошо. Но каждую ночь ты должна быть дома. Никаких визитов к мисс Сэлтон с ночевками, — улыбнулся Джереми и вновь накрыл губы жены поцелуем. — Но ложись спать. Мне нужно разобраться с кое–какими бумагами. Я разбужу тебя, когда вернусь, и ты должна будешь доказать мне, что запомнила мой урок.

— Как скажешь, дорогой, — машинально ответила Вивиан.

«И даже сейчас он не даст мне покоя! После того, как искалечил мои бедные ладони! — с отчаянием, смешанным с отвращением, подумала миссис Уингтон, и, когда ее супруг вышел из спальни, она легла в кровать, сложила руки на груди и, крепко зажмурив глаза, чтобы вновь не дать волю слезам, мысленно взмолилась: — Отец Небесный, Спаситель и Утешитель! Утешь меня! Дай мне сил выдержать все это ради того, кого я люблю больше себя!»

Следующим утром Джейн хмуро смотрела на синяки на теле подруги и ее опухшие дрожащие ладони и в этот раз не смогла сдержать эмоций.

— Что это за пятна у вас, мисс Вивиан? — прямо спросила она.

— Ничего, — тихо ответила ей та. — Ничего, Джейн.

— А что с ладонями? Вон какие красные!

— Забудь об этом.

— Но, мисс Вивиан… — запротестовала горничная, желавшая обсудить эту деликатную, но пугающую тему.

— Мы не будем это обсуждать. И держи язык за зубами, — несколько грубовато перебила ее Вивиан.

По ледяному голосу подруги Джейн поняла, что та была не в лучшем настроении для расспросов, и терпеливо ждала, пока мисс Вивиан сама поведает о том, что с ней произошло. Однако горничная не была глупой и прекрасно понимала, кто оставил на шее и запястьях мисс Вивиан следы от своих жадных сильных пальцев, но не стала настаивать на своем.

«Прекраснее быть не может! Дом рядом с Шарлоттой! И как раз мне по средствам» — подумал Энтони, когда после раннего завтрака визит ему нанес мистер Вильям Браун, брат дворецкого Крэнфордов.

Проведя в Лиллехусе весь день, Энтони пришлось покинуть его после ужина, так как он сам же назначил встречу с мистером Брауном. Когда гость, пожилой гладковыбритый джентльмен в дорогом костюме появился, молодой Крэнфорд поведал ему о своем желании заиметь собственное жилье, а также огласил максимальную сумму ренты, которую смог бы платить. Внимательно выслушав нового клиента, мистер Браун, зарабатывающий хорошие деньги за свои услуги, улыбнулся и сказал, что подыщет для молодого аристократа что-нибудь достойное его статуса. Но долго ждать Энтони не пришлось: следующим же днем мистер Браун принес ему новость о том, что по такому–то адресу находится небольшой, но элегантный двухэтажный особняк, который ранее арендовал один из сыновей виконта Тэнлис. Молодой Тэнлис съехал оттуда лишь потому, что совсем недавно женился и переехал в дом, который входил в приданое его супруги.

— Особняк этот окружен небольшим садом, в котором также установлены несколько статуй и удобных скамеек, — добавил мистер Вильям Браун. — Если надумаете взять этот дом в аренду, насчет закупки мебели можете не беспокоиться: мистер Тэнлис оставил в нем свою, и, должен сказать, эта мебель достаточно дорогая и все еще в хорошем состоянии.

— Но где я буду держать моего коня? — поинтересовался Энтони.

— На территории находится небольшая конюшня, сэр, но, боюсь, она не вмещает больше трех лошадей.

— Что ж, это как нельзя кстати! — весело бросил молодой человек, подумав, что в его личной собственности находится лишь один конь, которого он приобрел за собственные средства.

Энтони не желал забирать с собой то, что ему не принадлежало. Ничего, даже простыней и одеял. Нет, он купит все сам. Он больше никогда не будет зависеть от матери и ее милости.

— Если пожелаете, сэр, я возьмусь за закупку нужных предметов быта, постельного, штор и прочей обстановки. Также я могу найти вам пару слуг, — словно прочитав мысли клиента, учтиво предложил мистер Браун.

— Я буду очень благодарен вам за помощь. Конечно, я оплачу все расходы. Сделайте этот дом уютным, но прошу, не нужно роскоши: мой бюджет весьма ограничен. Насчет прислуги: думаю, хватит повара и горничной… Ах, да, еще конюх, но предупредите его, что помимо ухода за моим конем ему нужно будет еще и помогать в доме, — твердо заявил Энтони, уже предвкушая тот миг, когда войдет в свой собственный дом, где будут его правила, и в котором завтрак будет подаваться тогда, когда он соизволит проснуться. — Сколько дней у вас займет оформление дома?

— Постараюсь устроить все в ближайшие дни, сэр, — пообещал мистер Браун. — Практика показывает, что небольшие дома обставить намного легче и быстрее, чем большие виллы. Однако мне нужна точная цифра бюджета, сэр.

Энтони назвал ему сумму, довольно щедрую.

— Превосходно, сэр. Тогда, если позволите, я займусь этим сейчас же, — получил он в ответ. — Как только дом будет готов принять вас, вы сможете сами все проверить, и, если останетесь довольны, он будет ваш.

Затем между сторонами был подписан официальный договор, включающий в себя и оплату услуг мистера Брауна, и оба, клиент и гость, довольные достигнутым, покинули дом.

Помня несчастное выражение лицо Вивиан, когда вчера она покинула Лиллехус, молодой Крэнфорд решил побеседовать с ней прежде, чем он и Джереми отправятся на охоту. Зная, что на каждой охоте его друга, того постоянно сопровождают Аврелий и Марк, умные охотничьи псы, Энтони не стал брать своих собак. Вскоре, одетый в удобный охотничий костюм, теплый подбитый мехом плащ, высокие кожаные с мехом внутри сапоги, перчатки и шляпу, молодой человек прискакал к Уингтон-холлу.

«Черт, надо же! На радостях приобретения моего собственного жилья вблизи прекрасной мисс Сэлтон, я забыл дома ружье! — вдруг пронеслось в разуме Энтони, и эта мысль заставила его тихо рассмеяться над своей рассеянностью. — Но невелико горе! В коллекции Джереми находится с десяток ружей, и он с удовольствием одолжит мне одно из них»

— А вот и ты, Крэнфорд! Опоздал на четверть часа! — услышал Энтони веселый голос друга, уже ожидающего его во дворе особняка.

Мистер Уингтон был одет не хуже Энтони. Оба джентльмена поступили здраво, одевшись в теплые одежды: все еще темное холодное утро в который раз за этот ноябрь одаривало Лондон мерзкой моросью. К счастью, тумана не наблюдалось, и охотники могли быть спокойны, что никто из них не погибнет на этой охоте, по ошибке приняв друга за лань, что, к слову, редко, но случалось среди охотников.

Вивиан, стоящая рядом с супругом, и куталась в свою шерстяную шаль и мечтала о том, чтобы чудовище, за которого она вышла замуж, не вернулось домой этим вечером. Она отчаянно желала, чтобы Энтони прискакал, расстроенный, возможно, в слезах, и сообщил ей о том, что нечаянно застрелил Джереми. Девушка мечтала стать вдовой, и после того, как супруг избил ее ладони хлыстом, в ее разум стали вторгаться мысли об убийстве. Убийстве себя или супруга. Она боялась этих мыслей и поспешно прогоняла их.

«Нет, я буду жить. Мне есть, ради кого. Но, если со мной что-то случится, Ричард получит ту сумму, что дал мне для моих расходов Джереми. Как хорошо, что все эти пять тысяч я храню в банке на имя моего Ричарда!» — утешала себя Вивиан и, наблюдая за кузеном, спешивающегося с коня, кричала внутри себя: — Промахнись, Энтони! Умоляю тебя, промахнись!»

— Я забыл дома ружье, — сообщил молодой Крэнфорд другу. — Возвращаться у меня желания нет. Одолжишь мне одно из своих?

— Конечно. Предпочтешь выбрать сам? — приветливо откликнулся на это Джереми.

— Меня удовлетворит любое, которое выберешь ты сам, — заявил Энтони.

— Тогда жди меня. — Джереми направился к своей супруге, прошептал ей на ухо: «Помни, что происходящее в нашей спальне должно оставаться нашей тайной, любовь моя» и затем скрылся в доме.

«Глупый гусь! Будто я собираюсь выставлять на всеобщее обозрение мой собственный позор!» — с презрением подумала Вивиан, но широко улыбнулась, когда кузен подошел к ней и пожелал доброго утра.

— Очередной мерзкий день… Хоть бы поскорее пришла зима с ее снегами! — вырвалось у девушки вместо приветствия. Она окинула наряд Энтони оценивающим взглядом и добавила: — Надеюсь, ты не замерзнешь на вашей гадкой ненужной охоте, дорогой кузен.

— Не беспокойся, моя дорогая ворчливая Вивиан, — усмехнулся тот. — Подобные наряды не раз спасали меня, даже в зимнюю стужу. Но как прошел ваш вчерашний день? Вы так поспешно уехали.

— Джереми чересчур беспокоится обо мне. Мы приехали домой и провели день в тишине и покое, — без запинки солгала миссис Уингтон. — Но как отреагировала на наш отъезд Шарлотта? И что теперь между вами происходит? — с хитрой улыбкой спросила она.

— Я безумно влюблен в нее, но ее чувства мне неизвестны. Она вежлива и дружелюбна. Вас, нежные создания, так трудно разгадать, — ровным тоном ответил Энтони. — Мисс Сэлтон была расстроена вашим отъездом, но я сумел поднять ей настроение своим весьма нелестным пением… Но у меня есть великолепная новость: через несколько дней я переезжаю из Гринхолла в свой собственный дом и ожидаю, что в первый же день моего переезда, меня посетят мои дорогие гости: ты, твой супруг и мисс Сэлтон, разумеется.

— Я горда тобой, дорогой кузен! — просияла девушка. — Тебе давно пора жить отдельно от матери. Но я тоже хочу поделиться с тобой хорошей новостью! Джереми разрешил мне видеться с Шарлоттой! И с тобой!

— Со мной? Неужели он был против наших с тобой встреч? — неприятно удивился мистер Крэнфорд.

— Нет, ты не так понял… Это смешно, но Джереми ревнует меня к тебе, — шепотом объяснила Вивиан. — Но не говори ему о том, что я поведала тебе об этом.

— Не стану, обещаю. Но, Боже, как он смешон! — прыснул от смеха Энтони.

— Именно. Ужасно смешон, — выдавила из себя улыбку Вивиан. — Но я пойду в дом: я ненавижу морось. Да и ты ведь слышал: сегодня ко мне приедет Шарлотта! Поэтому я точно не должна вновь заболеть. Я попросила бы тебя пощадить зверюшек, но знаю, что ты никогда не сделаешь этого… Поэтому, я скажу: «Удачи на охоте, дорогой кузен». — «И, пожалуйста, сделай меня вдовой» мысленно добавила девушка.

На этом они распростились.

Зайдя в дом, на лестнице Вивиан встретила своего супруга, который, неся в руках большое охотничье ружье, так счастливо улыбался, что девушке стало тошно от этой его кровожадной улыбки, но она пожелала ему счастливой охоты и ответила на его страстный поцелуй. Исполнив роль послушной жены, она направилась в спальню.

Сняв с себя влажную шаль, хозяйка дома повесила ее на спинку стула, у горящего камина, дернула за шнур, призывая в покои Джейн, и села за туалетный столик, чтобы в который раз удостовериться в том, что высокий ворот ее утреннего платья скрывал синяки на ее шее.

Джейн появилась через несколько минут.

— Вызывали, мисс Вивиан? — с готовностью осведомилась она.

— Сядь рядом со мной, моя дорогая, — улыбнулась ее отражению Вивиан.

Горничная придвинула к туалетному столику мягкий стул и выполнила просьбу подруги.

Девушки тихо беседовали на разные темы. Джейн также с радостью сообщила подруге о том, что теперь ее мать вновь может брать в руки предметы и обслуживать себя, однако все еще борется с последствиями своих ожогов.

— Мисс Вивиан, вы запретили мне говорить об этом… Но вы так несчастны. Вы не хотите рассказывать мне, но я понимаю, все понимаю. Он бьет вас. И вчера я видела, как он шел в вашу спальню с хлыстом. А потом я увидела ваши руки, но только сегодня поняла, что он побил вас этим самым проклятым хлыстом! — тихим решительным тоном вдруг сказала Джейн и осторожно взяла красные распухшие ладони подруги в свои.

— Я знала, что от тебя это не укроется, — грустно улыбнулась Вивиан. — Кажется, я ошиблась, Джейн. Ошиблась, когда вышла за него замуж. Но я… Я не так уж жалею об этом. Все это сделано для Ричарда. Когда ты познакомишься с ним, то поймешь, что я сделала правильный выбор. Но, когда именно ты увидишь его, я не знаю. Надеюсь, скоро.

— Мисс Вивиан, мне так жаль вас… Скажите, могу ли я что-нибудь для вас сделать? — тихо спросила Джейн.

— Чем ты можешь помочь мне в моем положении, моя дорогая? — усмехнулась Вивиан, тронутая преданностью своей верной Джейн. — Сделать меня вдовой?

— Это большой грех, мисс Вивиан! — нахмурив брови, решительно сказала горничная и, наклонившись к лицу подруги, прошептала: — Вам нужно только попросить… Только дать мне разрешение… И я освобожу вас от него!